скачать книгу бесплатно
Посол императора Максимилиана I Франческо да Колло, посланный к великому князю московскому Василию III для заключения мира между ним и польско-литовским королём Сигизмундом прожил в Москве около шести месяцев, с июля 1518 по январь 1519 года. В течение всей дипломатической миссии педантичный посланник вёл дневник посольства для предоставления его своему императору. В этих записках, названных «Доношение о Московии» Франческо да Колло сообщал: «Престол сего великого Господина Василия, императора и Государя всея Руси и великого Князя находится в городе Московии, окружность которого – три с половиной лиги…
Имеет сей князь под господством и полною властью своею одну и другую Русь целиком, то есть чёрную и белую, кои суть царства громаднейшие. Черная, которая именуется Русью Королевской, почти непрерывно ведёт войну против Южной Ливонии и весьма часто ведёт сражения на замерзшем море. Белая же Русь ведёт войну против Ливонии Северной и весьма часто сражается в северном Ливонском море, иногда же на озере Пейбус (Чудское оз.), замерзающем со стороны сей Белой Руси. И одна, и другая Русь вместе ведут войну против Короля Польского и Великого Герцога Литовского и против Самогитов, Прусов и Курляндцев».[34 - Итальянец в России XVI в. Франческо да Колло. Донесение о Московии. М. Наследие. 1996. Стр. 59–63.] Императорский посол был прав только частично. Черная (или Червонная) Русь большей частью всё ещё была под властью Польши.
В конце XVI столетия французский дворянин по фамилии Маржерет, успевший с юности повоевать под флагами Генриха IV, римского императора, польского короля, а во времена Бориса Годунова поступивший в чине капитана на службу к московскому царю и служивший командиром роты иноземцев, в своих записках о Российской державе сообщал:
«Эти Русские с некоторых пор, после того, как сбросили иго Татар и Христианский мир получил о них некоторое представление, стали называться Московитами, по имени столичного города Москва, обладание которым дает герцогский титул, но не первый в стране. Ибо некогда государь именовался Великим герцогом Владимирским и поныне продолжает именовать себя Великим герцогом Владимирским и Московским. Таким образом, не только мы, удаленные от них, но и ближайшие их соседи впадают в ошибку, именуя их Московитами, а не Русскими. Сами же они, когда их спрашивают, какой они нации, отвечают «Руссак», что означает – Русские, а если спрашивают откуда они, то отвечают «из Москвы» – из Москвы, Вологды, Рязани или из других городов.
Но следует также уразуметь, что есть две России, а именно – та, что носит титул Империи и которую поляки называют Белой Россией, и другая, Черная Россия, находящаяся в зависимости от Польского королевства и примыкающая к Подолии. Сеньором этой Черной России и называет себя король Польши в своих титулах, когда именуется Великий герцог Литовский, Русский, Прусский и прочая.
Об этом я хотел предуведомить читателя, чтобы он знал, что русские, о которых идет здесь речь, – это те, кого некогда звали Скифами, затем, по ошибке, – Московитами, хотя московитами могут называться жители одного лишь города, все равно как если бы всех французов начали бы называть парижанами по той причине, что Париж – столица Франции, да и то с большим основанием, поскольку Париж является столицей с незапамятных времен, а Москва – всего лишь сто или двести лет. Также краткий титул их Государя – «царь Господарь и Великий князь всея Россия», что дословно означает: «Король, сеньор и великий герцог всех Русских», или можно понимать также: «всей России», но отнюдь не «Московитов» или «Московии». А чтобы отличать Черную Россию от этой, поляки все расположенное по ту сторону Днепра зовут Белой Россией…».[35 - Маржерет Жак. Стр. 118.]
Кем являются жители княжества Московского, обстоятельно объяснял в своих записках «Известия о Московии» венецианский посол Альберто Вимина да Ченеда, прибывший в 1655 году от имени Республики в Москву, к царю Алексею Михайловичу с просьбой о военной помощи Венеции в её войне с Турцией:
«Во-первых, скажу, что Московия не всегда называлась сим именем… Издревле она именовалась Руссиею, а даже и ныне природные жители называют её сим именем; но с тех пор, как Литовцы и Поляки завладели тою частию, которая граничит с Польшею, Московиею и Дунаем, простираясь вдоль по течению Днепра до самаго Чернаго моря, она получила по сему обстоятельству название Черной, что её отличает от верхней части сей страны, называемой Белою. Кажется, что только с того времени, когда столица была перенесена в Москву (за 200 лет пред сим, по доставленному мне счислению), иностранцы стали вообще называть владения сего Государя Московиею, а народ Московитянами».[36 - Ченеда. Стр. 15–16.]
Примерно то же сообщал и посол австрийского императора Леопольда I, член императорского придворного совета, Августин Майерберг, посланный в 1661 году к московскому царю и великому князю Алексею Михайловичу:
«…Москва с каждым днем становилась великолепнее по зданиям, прибывавшим в ней все больше и больше. Даже и свое имя, заимствованное от речки, протекающей мимо ея и выходящей из Тверской области, она передала всей России и всем обитающим в этой стране народам: это имя принято всеми с таким одобрением, что много уже лет эта страна называется обыкновенно Московией, а жители ея общим для них в свете именем Москвитян; но, не зная этого новаго названия или пренебрегая им, они сами всегда зовут себя древним именем Русских».[37 - Майерберг. ЧИОИДР. 1873. Кн. 4. Стр. 120.]
Католический нунций Альберт Кампензе в подготовленной для Папы Римского Климента VII аналитической записке «О делах в Московии», написанной в 1523 или 1524 году, сообщал: «…Многие до сих пор ещё считают заодно Московитян и Россов или Рутенов, опираясь на то, что они говорят одним языком и исповедуют одну веру».[38 - Кампензе. Стр. 20.]
Интересно узнать, как воспринимали Московию того времени жители Львова, его православная община, считавшая себя в конце XVI столетия малороссами. Тот же ректор Киевского университета Максимович в своей работе «Об употреблении названий Россия и Малороссия в Западной Руси» делал анализ таких старинных документов:
«Того же 1592 года Львовское братство обращалось в Москву к царю Феодору Ивановичу с просительными посланиями, в которых именуют его «светлым царем Российским», вспоминают «князя Владимира, крестившаго весь Российский род».[39 - Максимович. Собрание сочинений. Т. 2. Стр. 309.]
Вернемся теперь к Матвею Меховскому. Почему краковский профессор, описав польскую Галицкую Русь и её столицу Львов, не обратил внимание на многочисленные свидетельства своих современников и предшественников о другой, северной Руси, которую тогда называли Белой? Это не так. Описывая Московию, сам Меховский отмечал: «Московия – страна весьма обширная в длину и ширину. От Смоленска до города Москвы сто миль, от Москвы до Вологды сто миль; от Вологды до Устюга сто миль, от Устюга до Вятки сто миль: эти четыреста миль все – Московия, и речь там повсюду русская или славянская».[40 - Меховский. Стр. 112.]
«Речь там повсюду русская», означает, что население московского княжества, именно население, а не горстка князей, говорило на том же языке, что и литовские русины, и русины польские. И вся эта неразбериха объясняется очень просто – основной целью трактата польского профессора являлось вовсе не подробное описание русских земель, а забота о величии королевства Польского.
«…Достопочтеннейшему отцу и господину,
Станиславу Турсону, епископу ольмюцскому,
Матфей из Мехова, доктор искусств и медицины, краковский каноник…
Достойнейший владыка!
Множество писателей в своих изысканиях и открытиях избороздило весь свет, но Сарматии как неизвестные они обошли молчанием и пропустили. У тех же, кто позаботились хоть что-нибудь об этих странах оставить потомству в своих сочинениях или стихах, говорится неясно и (вследствие древности) все темно, как в полночь…
…Вот почему, ученейший владыка, я хочу самым правдивым образом рассказать твоему преподобию и об этом, и о многом другом, что есть в Сарматиях…
…Южные края и приморские народы вплоть до Индии открыты королем Португалии. Пусть же и северные края с народами, живущими у Северного океана к востоку, открытые войсками короля Польского, станут известны миру».[41 - Меховский. Стр. 45.]
Говоря другими словами, его книга представляет собой в определённой мере взгляд на историческую географию глазами польского патриота. Великая Польша, от края до края, от южного моря до «Северного океана», в этом весь секрет. А вот фраза профессора Меховского «Речь там повсюду русская» значит гораздо больше, чем просто констатация факта названия государства Руссией (в другой транскрипции Россией). Надо ли объяснять, что язык, на котором говорит основная часть населения, является самой важной характеристикой этого народа.
Вот и епископ Павел Иовий Новокомский, называя Московию – Белою Русью, а княжество Литовское – Русью Нижней, приводил неожиданные подробности о языке и письменах наших предков. Но надо заметить, что у высокопоставленных чиновников Ватикана, которые вели беседы с московским послом Дмитрием Герасимовым, имелись свои, четко устоявшиеся представления об окружающем мире. И на рассказы посла из далёкой Московии они смотрели через призму своего мировоззрения: «Московитяне говорят языком Иллирийским и подобно Славянам, Далматам, Богемцам, Полякам и Литовцам употребляют также Иллирийския письмена. Ни один язык, как уверяют, не имеет такого обширнаго и повсеместнаго употребления, как Иллирийский. Им говорят при дворе Оттоманском, и ещё недавно был он в большой чести в Египте, между Мамелюками, при дворе Мемфисскаго Султана. На сей язык переведены многия книги, преимущественно трудами Св. Иеро нима и Кирилла».[42 - Иовий. Стр. 47.]
Вот так, поляки оказываются не славянами, по крайней мере, высшие чины Ватикана под славянами подразумевали какую-то другую, отдельную народность (словены —?). Но и эти загадочные славяне, и поляки с литовцами, и московиты, и мамелюки при дворе Мемфисского султана, и даже придворные «при дворе Оттоманском» говорили, оказывается, на едином, великом и могучем. Почему-то только, не на русском – рутенском, даже не на словенском, а на древнейшем иллирийском? Или это вкравшаяся в текст ошибка?
Вряд ли. Как сообщают документы, над переводом на латинский язык послания московского князя Василия Папе Клименту VII в Ватикане вместе с послом Дмитрием Герасимовым трудился и папский толмач, «иллириец» по происхождению, Николай Сикценский.[43 - Иовий. Стр. 19.] Представители Ватикана в XVI веке явно считали язык доставленной московской грамоты иллирийским.
Этот же рассказ в несколько иной интерпретации в своём «Донесении о Московии» излагает посол Венецианской республики Марко Фоскарино, посольство которого в 1537 году прибыло в Москву: «Москвитяне говорят и пишут на Славянском языке (in lingua Schiavona), как Долматинцы, Чехи (Bohemi), Поляки и Литовцы. Передают, что язык этот весьма распространен: ныне он хорошо известен в Константинополе, при дворе Султана, и даже в Египте, у Султана Вавилонии (il Soldano di Babilonia), его обыкновенно можно было слышать в устах Мамелюков (Mamelucchi)».[44 - Фоскарино. Стр. 9.] Венецианец Фоскарино, кроме всего прочего, делает неожиданные выводы о национальной принадлежности россиян и тоже подтверждает факт разделения русских земель между Москвой и Польшей:
«Россияне (Rossiani), Поляки, Венгры и Трансильванцы (Transilvani) – все это народы, родственные нам. Нужно сказать, что дальняя (ulteriore) Россия, называемая Белой, подвластна Москвитянам; часть её принадлежит им, а часть Полякам» (Фоскарино. Стр. 20). Джильс Флетчер (приезжавший в Москву в качестве посланника английской королевы в 1588 году) в сочинении «О Русском Государстве» (Of the Russe Common Wealth), вышедшем в 1591 году в Лондоне, так описывал язык московитов: «Язык у них одинаковый с Славянским, который, как полагают, скорее происходит от языка Русскаго, нежели Русский от Славянскаго… Русския буквы или письмена суть Греческия, только отчасти переиначены».[45 - Флетчер. Стр. 47–48.]
Эти многочисленные свидетельства иностранцев, посещавших в своё время нашу землю, опровергают многолетнюю и явно перезревшую ложь о том, что Московия не являлась Русью и жили в ней не русские люди.
А ведь кроме зарубежных письменных источников, упоминающих, что население Московии являлось «рутенами», называло себя «Руссией» или «Рассеей» и говорило на одном языке с Литовской и Польской Русью, есть ещё и фактический материал. Например печати великих Московских князей. Давайте посмотрим надписи на них.
На печатях великого князя Симеона Гордого, сына Ивана Калиты: «На одной стороне печати изображение Святаго Симеона, на другой – надпись: “Печать князя великаго Семенова всея Руси”».
У князя Дмитрия Донского «на одной стороне печати изображение Св. Димитрия, на другой – надпись: “Печать князя великаго Димитрия”, но на другой печати того же князя встречаем надпись с прибавление "всея Руси"».
У Великого князя Василия Дмитриевича несколько печатей: «На одной изображение Св. Василия Кесарийского и надпись: “Печать князя великаго Васильева Димитриевича всея Руси”; на другой – изображение всадника с копьем, обращенным острием книзу; третья печать имеет изображение всадника с поднятым мечом, и разныя другия».[46 - Соловьев. Кн. 1. Стр. 1157.]
Времена Ивана Калиты, Симеона Гордого, Дмитрия Донского, как вы знаете, это XIV столетие. Но и великие князья, и простые жители Московского княжества продолжали гордо называть себя Русью. Текст на этих великокняжеских печатях, конечно, выдавал желаемое за действительное, до реального владения землями «всея Руси» пройдет не одно столетие. Как мудрёно излагают некоторые современные исследователи, эти надписи: «отражают алчные устремления московских князей к гегемонии». Такие устремления действительно существовали.
Некий образованный литовский дворянин, в 1536 году принимавший участие в литовском посольстве к малолетнему тогда московскому князю Иоанну IV, а в 1543 году находившийся в составе посольства в Крыму, написал под псевдонимом Михалон Литвин трактат «О нравах Татар, Литовцев и Москвитян». Об истинном имени автора этого трактата ученые спорят до сих пор, литературное же имя – Михалон Литвин прочно вошло в историю. Этот патриот литовского государства писал о Московии: «Киев был прежде столицею Русских и Московских Князей. Здесь они приняли Христианство… Кто здесь погребается, душа того почитается спасенной, и потому лучшее дворянство, даже из отдаленных мест, ищет себе здесь могил за большия деньги. Московский Князь… сам желает этого места, которое ему нравится, говоря, что он происходит от Князя Киевскаго Владимира; не менее скорбят и подданные его о том, что не владеют этой древней столицей…».[47 - Литвин. Стр. 69.]
Вряд ли можно считать такие устремления московских князей чем-то постыдным. Даже неприкрытое стремление к власти над всеми Русскими княжествами воспринимали в Европе без всякого возмущения. Всем были понятны родовые права и притязания князей Рюриковичей. Ведь точно такие же «алчные устремления к гегемонии» были и у правителей Польской Руси, и у Русско-Литовских князей. Поэтому притязания великих московских князей на титул Царь – то есть, Цезарь, Император, многие правители не принимали в штыки (хотя до признания России империей ещё было очень далеко).
Возьмем, например, все то же посольство начала XVI века великого московского князя Василия III Иоанновича к Папе Римскому Клименту VII. В грамоте, которую принял Климент VII из рук посла Дмитрия Герасимова, значится: «Папе Клименту, Пастырю и учителю Римской церкви, Великий Государь Василий, Божиею Милостию Царь и обладатель всея Русии, Великий Князь Володимерский, Московский, Новгородский, Псковский, Смоленский, Тверский, Югорский, Пермский, Вятский, Болгарский и проч. Государь и Великий Князь Новгорода Низовскияземли, Черниговский, Рязанский, Полоцкий, Ржевский, Бельский, Ростовский, Ярославский, Белозерский, Удорский, Обдорский, Кондийский и проч…».[48 - Иовий. Стр. 47.] Титул «царь» не вызвал у Климента VII каких-либо возражений, хотя на тот момент его вряд ли можно было считать легитимным.
Обратите внимание, на первом месте после титула «Царь и обладатель всея Русии» стоит великий князь Владимирский и только потом великий князь Московский. Хотя Москва уже была сильным военным и экономическим центром, не Киев, а княжество Владимирское всё ещё считалось важным политическим символом «всея Руссии».
С. М. Соловьёв указывал, что великим князем «всея Руси» начал называть себя ещё Иван Калита, а притязания на императорский титул появились у Иоанна III со времени его женитьбы на племяннице последнего византийского императора, греческой принцессе Софье Палеолог.
«В грамотах Иоанна Калиты, сколько нам известно, впервые встречаем название великаго князя всея Руси. Но это название не употреблялось в сношениях с Литовским двором до времен Иоанна III, который после смерти Казимира впервые употребил в сношениях с Александром Литовским выражение: «Иоанн (вместо прежняго Иван), Божиею милостию государь всея Руси и великий князь Владимирский, и Московский, и Новгородский, и Псковский, и Тверской, и Югорский, и Пермский, и Болгарский, и иных»…
«В сношениях с Ливониею и мелкими владениями немецкими Иоанн принимает название Царя всея Руси; потом на подписи грамоты эрцгерцога Филиппа, сына Максимилианова, Иоанн и сын его Василий названы царями Владимира, Москвы и проч.; то же название и в списке речей посла Гартингера; в грамоте Датскаго короля Иоанн назван императором».[49 - Соловьев. Кн. 1. Т. V. Стр. 1502.]
Подводя итог спору русских князей за лидерство, видимо, самое взвешенное историко-географическое описание наших земель, дал барон Герберштейн: «…Откуда бы, в конце концов, Руссия ни получила свое название, во всяком случае, все народы, пользующиеся Славянским языком, следующие обряду и вере Христовой по Греческому закону и называемые на их народномязыке Руссами, а по-латыни Рутенами, увеличились до такого множества, что или прогнали все промежуточныя племена или заставили их жить на свой лад, так что все теперь называются одним общим именованием Рутенов.
…Из государей, которые ныне повелевают Руссией, первый – Великий князь Московии, владеющий большей ея частью; второй – Великий князь Литовский; третий – король Польский, который ныне властвует и над Польшей, и над Литвою».[50 - Герберштейн. Стр. 1–3.]
Герберштейн, кстати, в своих знаменитых «Записках о Московских делах» попытался проанализировать происхождение самого слова Русь:
«О происхождении названия «Руссия» существуют разныя мнения. Одни утверждают, будто она получила имя от некоего Русса, брата или внука Леха, князя Польскаго, который якобы был и князем Руссов; по мнению же других, ея имя происходит от одного очень древняго города, по имени Русс, недалеко от Новгорода Великаго; далее, по словам некоторых, она получила имя от смуглаго цвета ея народа. Большинство же полагает, что Руссия получила название чрез изменение имени от Роксолании.
Но Московиты отвергают мнения лиц, утверждающих это, как не согласныя с истиной, утверждая, что их страна издревле называлась Россейя, как народ разсеянный или разбросанный; на это указует и самое имя ея…».[51 - Герберштейн. Стр. 2.]
Город Старая Русса существует поныне. Теория о происхождении имени «Русь» от города или княжества «Русса» была популярна в старину, о чём упоминает Сигизмунд Герберштейн, популярна она и сейчас. В своё время приверженцами этой версии были один из первых российских историков В. Н. Татищев и академик М. В. Ломоносов. Но не менее популярной была теория о «Рассее, как народе рассеянном». Вслед за Герберштейном, это предположение приводил уже упоминавшийся английский посол Джильс Флетчер. Флетчер даже полемизировал с древнегреческим историком и географом Страбоном (естественно, заочно), утверждавшим, что Русь происходит от древнего народа Роксоланы. Ну и, конечно, многие иноземцы отмечали существование явной связи терминов Русь и русый. Эти слова в нашем языке уже давно стали если не синонимами, то взаимодополняют друг друга.
Хочу сделать ещё одну ремарку. Наверное, вы обратили внимание на то, как непривычно для нас многие путешественники именуют Московию и северо-восточную часть Литовской Руси – Белой Русью, а южные районы – Русью Чёрной. Помните, у Алберто Вимена да Ченеда:
«…С тех пор, как Литовцы и Поляки завладели тою частию, которая граничит с Польшею, Московиею и Дунаем, простираясь вдоль по течению Днепра до самаго Чернаго моря, она получила по сему обстоятельству название Черной, что её отличает от верхней части сей страны, называемой Белою».[52 - Ченеда. Стр. 15–16.] Мы, поколения советских людей, помним воспетую легендарным ВИА «Песняры» Белую Русь, Белоруссию, а тут Московия? Может быть, это ошибка? Но игнорировать многочисленные свидетельства иностранных источников было бы неправильно, они отражали реальную действительность того времени. Здесь явно заключена какая-то коллизия.
Есть интересное предположение по поводу географических и этнографических терминов «белое» и «чёрное», которое сделал известный исследователь русской истории, член-корреспондент Российской Императорской Академии Наук и ректор Дерптского университета Густав Эверс (характерно, что Большая Советская Энциклопедия называла его воззрения «реакционными»). В обстоятельном двухтомнике на немецком языке «Kritische Vorarbeiten zur Geschichte der Russen», изданном в Дерпте в 1814 году (русский перевод Погодина под названием: «Предварительные критические исследования Густава Эверса для Российской истории» издан в Москве в 1825–1826 годах), суммируя результаты изучения древних текстов, Эверс сообщал:
«…Древние Руссы в Географическом и Этнографическом отношении обыкновенно называли первобытное белым, изменившееся же и произошедшее – чёрным».[53 - Густав Эверс. Предварительные критические исследования для Российской истории. Кн. 1. Москва. 1825. Словене и Волохи. Стр. 8.] Дерптский профессор отмечал, что белыми назывались коренные, не подвергшиеся изменению народности, как например, у летописца Нестора – Белые Угры. Можно предположить, что именно поэтому сохранившая свою изначальную самобытность Северная Русь являлась «Белой», а подвергшаяся насильственным изменениям Южная Русь – «Чёрной».
Вполне вероятно и другое, былое название «Белая Русь» было потеряно Москвой в результате прокатившейся «Великой Смуты» – первой российской гражданской войны, больших перемен наступившей эпохи новой династии Романовых, и оно сохранилось только в литовском полесье.
Глава 3
Первая столица
Мы Славяне – дети Волха, а отец его – Словен,
Мы всегда как будто те же, но познали смысл измен.
Прадед наш, Словен могучий, победительный был змей,
Змейно стелется ковыль наш в неоглядности степей.
Волх Всеславич, многоликий, оборачиваться мог,
Волком рыскал, был он сокол, тур был красный, златорог.
Солнцеликий, змеегибкий, бесомудрый, чародей,
Он от женщины красивой нас родил, крылатых змей.
Сам от женщины красивой и от змея был рожден,
Так гласит об этом голос отдалившихся времен.
Бальмонт. Жар-птица (свирель славянина). 1907
Часть нынешней украинской молодёжи, учащиеся и даже студенты, свою древнюю историю знают исключительно по гротескным лубочным изложениям, сведениям о Киевской Руси, подтасованным в угоду политической конъюнктуре. Фальсификация прошлого ныне стала на Украине модным занятием и приобрела характер настоящей эпидемии. Однако искажение исторической правды началось не сейчас, эти процессы были запущены ещё в XVIII–XIX столетиях.
Как пример можно привести выдержку из «Летописи и описания города Киева» издания 1858 года малороссийского историка и фольклориста Николая Закревского (1805–1871):
«Поляне, одно из многочисленных племен Славянских, поселились на равнинах и горах, сопровождающих правый берег Днепра, и дали начало Киеву. Они управлялись обычаями отцев своих, уважали женский пол; имея кроткий нрав, для большей безопасности жили обществами и стояли на большей степени образования, чем Радимичи, Вятичи, Северяне и другия племена Славян».[54 - Н. Закревский. Летопись и описание города Киева. ЧИОИДР. 1858. Кн. 2. 1858 г. Стр. 4.]
Правда, знакомо? Цивилизованные и образованные поляне (видимо, закончившие европейские университеты) в начале первых столетий нашей эры «шануя батькiв» и «уважая женский пол», расселились по берегам Днепра и построили Киев, а Радимичи, Вятичи, Северяне и другие славянские народы, не говоря о разных уграх, всё ещё питались сырым мясом и только время от времени спускались с деревьев. В XIX столетии, во времена Закревского, пресловутые поляне в умах формирующегося племени украинских национал-радикалов успешно заменяли будущих древних «укров» – строителей египетских пирамид.
Чтобы восстановить историческую правду, как всегда стоит обратиться к первоисточникам. Откроем том первый «Полного собрания русских летописей» издания 1846 года и прочитаем так называемый «Временник Нестора», известное повествование о начале Руси Нестора-летописца:
«И изъбрашася 3 братья с роды своими, пояша по собе всю Русь, и придоша; старейший Рюрик седе в Новеграде, а другий Синеус на Белеозере, а третий Изборьсте Трувор. От тех прозвася Руская земля, Новугородьци: ти суть людье Ноугородьци от рода Варяжьска, прежде бо беша Словени… а перьвии насельници в Новегороде Словене, Полотьски Кривичи, в Ростове Меря, в Белеозере Весь, в Муроме Мурома, и теми всеми обладаше Рюрик. И бяста у него 2 мужа, не племени его, но боярина, и та испросистася ко Царюгороду с родом своим. И поидоста по Днепру, и идуче мимо, и узреста на горе градок и упраща ста, реста: «чий се градок?» они же реша: «была суть 3 братья, Кий, Щек, Хорив, иже сделаша градок ось, и изгибоша, и мы седим платяче дань родом их Козаром. Аскольд же и Дир остаста в граде сем, и многи Варяги скуписта, и начаста владети Польскою землею».[55 - ПСРЛ. Т. 1. Стр. 8–9.]
Как видим, первой столицей Руси был вовсе не Киев, а Новгород. Сюда, на север, пришли словены, основавшие Русское государство, сюда же затем были призваны и варяги – Рюрик с братьями. Именно из Новгорода начинались их знаменитые походы. Киев вошел в состав Руси не добровольно, ёмкая фраза «Аскольд же и Дир остаста в граде сем» вовсе не означает, что киевляне встречали варягов хлебом-солью.
Кто же жил в Киеве, не входившем ещё в состав древнерусского государства? Действительно ли он был основан славянами? Как говорится, «вопрос, конечно, интересный». Нестор-летописец, параллельно с сообщением о полянах на киевских горах и о том, что Кий был князем, а не перевозчиком на Днепре, тут же сообщает о происхождении основателей будущей столицы – Кия, Щека, Хорива. «Родом их Козаром» характеристика достаточно однозначная. А учитывая то, что Хазарский Каганат был тюркским государством с иудейской верхушкой, логично предположить, что 3 брата, построившие «градок», были не тюрками, а принадлежали именно к правящей верхушке, то есть были иудеями. Однако по этому вопросу есть много и других версий.
Николай Михайлович Карамзин в томе первом «Истории государства Российского» педантично перечисляет историков и их мнения относительно киевских истоков:
«Татищев думает, что имя Киева или Кивы есть Сарматское и значит горы: он, кажется, не верит сказанию о трёх братьях.
Щербатов находит имена их Арабскими и Персидскими, и заключает из того, что Киев построен не Славянами, а Гуннами…
Рейнегс утверждает, что «сей город основан Готфами, ибо имя его есть Финико-Арабское и значит – место любимое, радостное»…
Болтин признает Аваров строителями Киева и говорит, что Киев по-Венгерски есть веселый…».[56 - Карамзин. 1842. Кн. 1. Стр. 27. Приложен. 71.]
В современном исследовании «Тюркская этнонимия» Юрия Дроздова (2008 г), автор доказывает, что название «Киев» имеет не славянское, а древнетюркское происхождение:
«Название города восходит, вероятнее всего, к древнетюркскому слову q?j (кый), которое в буквальном переводе на русский язык означает «пригород, селение».[57 - Дроздов. Стр. 302.] Со ссылкой на известное сообщение византийского императора Константина Багрянородного о существовании на днепровских горах древней крепости с названием Самватас, Ю. Н. Дроздов предполагает:
«…Вероятно, рядом с крепостью Самватас существовал пригород (кый). Со временем этот пригород разросся до размеров города, поглотив, вероятно, и территорию крепости, сохранив своё изначальное, древнее название, которое в древнерусском языке получило форму Кыйев или Киев».[58 - Дроздов. Стр. 303.] Здесь к месту будет вспомнить, как иногда называли киевских правителей в летописных источниках. Прочтём достаточно известную выдержку из летописного «Слова митрополита Иллариона» о киевском князе Владимире:
«Похвалим же и мы… нашего учителя и наставника, великаго кагана нашея земля, Владимера, внука стараго Игоря».[59 - Словарь АН. Т. 7. Стр. 11.] Каганами, кстати, кроме Владимира, называли и некоторых других киевских князей (для информации: каган, хаган, хакан – название владык у многих восточных народов).
В этом ряду теория о славянах-полянах, основателях Киева также имеет право на существование, она ничуть не хуже, но и не лучше остальных. Однако то, что значительное количество авторитетных историков относилось к ней скептически, само по себе является серьёзным аргументом. Показательно, что даже слово «Князь» имеет не южно-, а северорусское происхождение, как производное от слова конь. По В. И. Далю: «Конязь, вершинник [ср. князь]; конник, всадник, конный воин, кавалерист; В ночную конязем ездит; чередовой конязь, ряз. тмб. Чередовой табунщик, стерегущий лошадей».[60 - Даль. Т. 2. Стр. 396.] В старославянском же языке ска кунов называли по-другому – комонь, кумонь. Конный воин назывался комонным, не назывался «князем» и предводитель конной дружины.
А по поводу уровня культуры и образования этих южных славян обратимся всё к тому же Нестору-летописцу. К его описанию деяний апостола Андрея Первозванного:
«Въшед на горы сия, благослови я, постави крест, и помолився Богу, и сълез с горы сея, идеже послеже бысть Киев, и поиде по Днепру горе. И приде в Словени, идеже ныне Новъгород; и виде ту люди сущая, како есть обычаи им, и како ся мыють, хвощются, и удивися им. Иде в Варяги и приде в Рим, исповеда, елико научи и елико виде, и рече им: «дивно видех Словеньскую землю, идучи ми семо видех бани древены, и пережьгуть е рамяно, совлокуться и будуть нази, и облеются квасом уснияным, и возьмуть на ся прутье младое, бьються сами и того ся добьють, егда влезуть ли живи, и облеются водою студеною, тако оживуть; и то творять по вся дни немучими никимже, но сами ся мучать, и то творять не мовенье собе, а мученье».[61 - ПСРЛ. Т. 1. Стр. 4.] Как видите, для легендарного ученика Христа (вернее, для летописца Нестора) обычай северных славян мыться в банях был удивителен и не очень-то одобряем. Можете себе представить, каким был уровень гигиены южан того времени.
Гийом Левассер де Боплан, французский военный инженер на службе польского короля, в 30-х годах XVII века занимался созданием сети укреплений юго-восточной границы польского государства и делал военно-топографическую съёмку этих земель.
Записки Боплана, изданные им в 1651 году под названием «Описание окраин Королевства Польши, простирающихся от пределов Московии вплоть до границ Трансильвании», познакомили европейского читателя с землями будущей Украины. Да и само это название «Украйна» появляется впервые именно в записках Боплана, во втором их издании 1660 года: «Описание Украйны, которая является некоторыми провинциями Королевства Польши. Простирается от пределов Московии, вплоть до границ Трансильвании». В русском переводе Н. Г. Устрялова эта книга под названием «Описание Украйны» вышла в 1832 году.
В своих записках, кроме всего прочего, Боплан описал распространённое в южных провинциях Польши заболевание под названием «Колтун»:
«Одержимые сею болезнью, которую Французы называют колтуном, круглый год чувствуют сильное разслабление в членах и от нестерпимой боли нерв стонут безпрерывно. По прошествии года, на голове больнаго в одну ночь выступает сильный пот, волосы склеиваются, скатываются в клочки и походят на хвост трески рыбы. Тогда только больной получает облегчение и чрез несколько дней совершенно оправляется; но вид волос его отвратителен: разчесать их невозможно. Если больной острижет клочки прежде истечения двух дней, то соки, которые выходили порами волос, приступают к глазам и несчастный теряет зрение.
Болезнь сия в Украйне почитается неизлечимою; но я многих исцелял от оной теми же средствами, которыми во Франции лечат от бол езни венерической».[62 - Боплан. 1832. Стр. 83.]
Тогда же, в XVII столетии, эту болезнь описал и доктор Самуил Коллинс, англичанин, восемь лет бывший личным врачом царя Алексея Михайловича:
«…Колтун (Plica) также свирепствует в Польше, как чесотка во Франции; и так заразителен, что очень немногия семейства остаются от него свободны. Без сомнения, нет на свете болезни хуже, потому что (не говоря о многих ужасных ея действиях) от волос воняет, как от застарелаго чирья, и, несмотря на то, Поляки почитают её признаком высокаго произхождения. У некоторых все волосы в узлах, и я видел одного монаха, у котораго голова совершенно похожа была на Медузину, и котораго за то уважали, как человека необыкновенной святости…
Говорят, что Поляки первые ввели пудру в употребление, стараясь заглушить вонь колтуна. Трудно избежать этой болезни, проезжая через такую землю…».[63 - Коллинс. Стр. 30.]
Интересно, что севернее – в землях северян, радимичей, вятичей, новгородских словен, такая напасть не отмечалась. Причина этому очень проста: жители лесов имели «пагубную» привычку мыться в банях, это спасало их от многих болезней. Поляне же та кой привычки не имели, что подтверждает энциклопедия Брокгауза и Эфрона:
«Колтун (Plica polonica) – в прежнее время считался особой болезнью, присущей известным местностям (напр. берегам Вислы, Познани) и народностям. В настоящее время выяснено, что Колтун есть следствие экземы на голове у людей нечистоплотных, относящихся небрежно к уходу за своими волосами, вовсе их не расчесывающих. Колтун очень часто развивается на почве не распознанной вшивости и излечивается с устранением последней. Вследствие обильного отделения (экскреции) сальных желез на голове, волосы слипаются в клубки, косички, в которых содержатся грязь, пыль и множество насекомых, находящих здесь для себя богатую пищу. Колтун устраняют стрижкой волос и последовательным лечением воспалительного состояния сальных желез на голове…».[64 - Брокгауз. Эфрон. Т. XV – A. Стр. 763.] Картинка, от которой просто бросает в дрожь, вот тебе культурные и образованные поляне. Ещё в XVII столетии Plica polonica была на территории нынешней правобережной Украины заболеванием массовым (и считалась неизлечимой!), а что уж говорить о предыдущих веках.
Кроме официозной версии истории древней Руси, которая знакома многим, в которой реальные исторические факты и события сознательно или бессознательно выстраивались во славу и величие правящей династии Романовых, в ходу были народные предания и легенды, не всегда совпадавшие с официальными или летописными источниками. Например, некоторые из таких народных сказаний об истории Руси, существовавшие в Московском государстве, записал Н. М. Карамзин:
«Аскольд и Дир, отправленные из Новагорода Олегом послами в Царьград, увидели на пути Киев, пленились красотою онаго и завладели им, убив Кия, братьев и сестру его…
Тут же сказано, что Кий, Щек и Хорив были разбойники в Новогородской области; что Новогородцы посадили их с сестрою Лыбедью и с 27 товарищами в темницу и хотели повесить; что Князь из жалости дал им свободу; что сии разбойники два месяца шли дикими местами до реки Днепра, впадающаго в Теплое море, по коему живут Варяги; что Кий основал там Киев и, приняв к себе многих бродяг, начал обработывать землю; что товарищи его назвалися Древлянами…».[65 - Карамзин. 1842. Кн. 1. Стр. 74. Приложен. 282.]
Интересные подробности отношений Новгорода и Киева, явно существовавшие не только (или не столько) в исторических документах, но и в народных преданиях, приводятся в записках к царю и великому князю московскому Алексею Михайловичу в 1661 году посла августейшего римского императора Леопольда, барона Августина Майерберга:
«Некогда правили Русскими братья: Рюрик, Синеус и Трувор, родом из Варягов или Вагров, Князей Славянскаго народа у Каттегата и Зунда. Взяв с собою двоюроднаго брата, Олега, они разделили между собою власть над Русью, предложенную им тамошними коренными жителями по внушению и совету граждан Великаго Новгорода для того, чтобы эти братья обороняли их от Киевлян, войну с которыми они едва выдерживали… По смерти же обоих бездетных братьев им наследовал Рюрик и, умирая, оставил наследником Государства несовершеннолетняго для правления, единственнаго сына, Игоря, под опекою Олега…
Олег, родственник Рюрика и опекун его сына Игоря, сделал нападение на Киев в отмщение за обиды от него Новогородцам и, пользуясь счастием, взял его и основал в нём столицу всей Руси. Этих преимуществ лишил, однако ж, город Игорев внук, рожденный вне брака, Володимер, отдав их городу Володимеру, построенному им на реке Клязьме».[66 - Майерберг. ЧИОИДР. 1873. Кн. 4. Стр. 105, 123.]
А вот как выглядела Российская история в целом в изложении того же барона Майерберга:
«Русское Царство, которое ныне мы называем Московским, некогда простиралось широко по обоим берегам Днепра (Борисфена). Но в начале XI-го столетия по Християнскому летосчислению, когда с одной стороны сперва напали на него Поляки, а потом с другой стороны Литовцы, оно сильно уменьшилось в продолжении чуть не 400-летней тяжелой войны. Потому что все течение Днепра, от его истоков до устья, с Белою и Черною, иначе Красною или Малою Русью и обширнейшею Северскою областью, Поляки и Литовцы постепенно отняли у Русских Князей во многих походах. А Витовт, Великий Князь Литовский в 1414-м году отнял у них ещё и Великий Новгород, и Псков. Однако ж, когда Иван Васильевич старший с безстрашною отвагою свергнул с себя и с своей Московии Татарское иго, он взял обратно Великий Новгород, после семилетняго облежания, в 1477 году, в царствование в Польше Казимира III-го».[67 - Майерберг. ЧИОИДР. 1873. Кн. 3. Стр. 1.]
