скачать книгу бесплатно
Единственный вариант: идти в Остополь, осторожно выяснить настроения местных, при возможности связаться со Спецназом, но главное – как-нибудь починить ЗСК.
Карлос вздохнул, потратил пятнадцать минут, заваливая «Апостол» камнями, и направился по дну расселины на юг.
* * *
– Скорее!
– Сам знаю!
– Дорохов проспал!
– Вижу!
– Скорее!!
Проспал!!
Не рассчитал скорость разогнавшихся джунглей или не заметил, что Садовники пустили сине-зелёные насаждения с флангов – теперь не важно. Теперь значение имеет только то, что ферма уже в кольце – просто неопытный Ёшка не разглядел этого сразу – и надеяться Дорохов мог только на Агронома.
– С богом, парни! Покажем тварям, чья это земля!
Люки плотно задраены, поверх обычной одежды – плотные и душные комбинезоны из тонкого пластика, перчатки и маски на случай, если ядовитый сок проникнет внутрь; давление в ёмкостях боевое, и «Папы» плавно подходят к проклятым джунглям. Агроном оценил, что Сады ещё не встали, не укоренились как следует, превратившись в настоящую стену, возвышающуюся на мощном, практически неубиваемом корневом фундаменте, кольцо слабое, а значит, нет пока необходимости расходовать дорогущие термобарические ракеты, и работу возьмут на себя жидкостные огнемёты, не столь эффективные, зато дешёвые.
Первая фаза – прорыв. Танки идут рядом, секторы обстрела пересекаются на сорок два процента, но так надо – сейчас необходимо разомкнуть сине-зелёное кольцо, выжечь в нём просеку, через которую будет проведена эвакуация, потому что в первую очередь заовражцы спасают своих. Разогнавшиеся Сады двигаются быстро, их сила – в мощных корнях, способных выращивать лианы за секунды, а небольшие деревца – за минуты, и потому необходимо не только снести уже поднявшиеся заросли, но и запечь поверхность в стекло, не позволяя корням опомниться слишком быстро. И потому «Папы Карло» идут рядом, перехлёстывая секторы обстрела, собираясь создать на грубой груди Зандра настолько горячее пятно, насколько это вообще возможно с помощью огнеопасной химии.
– Борода? – вопросительно рычит в рацию Андрюха.
– Готов, – отзывается командир второго танка.
– Огонь.
Не образно, а в самом что ни на есть прямом смысле слова. Точнее – приказа.
– Огонь!
И ёмкости, установленные по бортам «Карло», начинают выплёвывать жуткую смесь. Раскалённые потоки летят на сто – сто пятьдесят метров, врезаются в сине-зелёные заросли, прилипают к ним и жгут, жадно поглощая всё, что способно гореть. Перепрыгивая с ветки на ветку, с кустов на траву и обратно… И джунгли, которые только что стояли несокрушимой стеной, начинают подаваться. И кричать…
– Это они? – изумляется Ёшка, разобрав сквозь лязг танковых внутренностей странный стонущий вой.
Ему не отвечают, все слишком заняты боем, и паренёк понимает сам – они. Сине-зелёные заросли рыдают от невыносимой боли. А может – от ненависти. И выстреливают в приближающиеся танки полосатыми лианами с хищными наконечниками и чёрными плодами, распадающимися в вонючую слизь, способную проедать металл. Но броня держит.
– Сколько ещё?
– Минуты три.
– Хорошо.
В месте прорыва Сады ещё тонкие – метров пятьдесят, не больше, – не загустевшие сплетением ветвей и толстыми стволами, сразу видно – джунгли молодые, и удар заовражцев не только успешен, но и быстр. Танки прожигают коридор, не истратив и десятой части запаса, но не уходят, повторно запекают поверхность и лишь затем разворачиваются в разные стороны и начинают выжигать кольцо в надежде спасти не только людей, но и ферму.
– Зяма!
– Понял!
Один из бронетранспортёров разгоняется и, успешно проскочив коридор, мчится к ферме. А второй внезапно открывает по джунглям огонь из пушки.
– Зачем?!
В следующий миг Ёшка вспоминает, что отвечать мужикам некогда, а ещё через мгновение слышит:
– Садовника засекли, – говорит Агроном, не отрываясь от перископа. – В огне они теряют осторожность, и наши их бьют. Там ещё и снайперы работают.
– Без Садовников джунгли не разгоняются, – объяснил Жмых. – Расти – растут, но как самые обычные – медленно. Чем меньше Садовников, тем лучше.
И чем больше химии, тем тоже лучше.
Пока танкисты готовили эвакуацию семейства Дорохова, техники распаковали «Потраву» в рабочий режим и занялись джунглями по-своему. Машина медленно ползла в ста метрах от линии Сада и аккуратно, дозированно распыляла на него ядовитое содержимое цистерны. И там, где она прошла, яркая синяя зелень тускнела, словно припорошённая пылью. Умрёт она не скоро, часов через шесть-восемь, но умрёт точно, да к тому же вместе с корнями.
А быстрый Зяма уже ухитрился добраться до фермы. Броневик встал у самого дома, и Ёшка, которому повезло завладеть резервным перископом, увидел бегущих к нему людей: женщин, детей и нескольких мужчин. Все – в прозрачных пластиковых комбинезонах поверх одежд и в масках. Недалеко от них разорвались два чёрных плода, полетели грязные брызги, но то ли не долетели, то ли комбинезоны защитили – никто из Дороховых не сбился, не упал, все добежали до распахнутых люков и укрылись внутри машины. Броневик резко развернулся и припустил к прорыву.
– Мы побеждаем?
– Похоже, – отрывисто буркнул Жмых.
В действительности им крепко повезло: Садовники разогнали джунгли в надежде одним рывком окружить ферму и взять всю семью. Судя по всему, ускоренный рост сине-зёленых зарослей шёл всю ночь, и сейчас у них не было сил противостоять атаке заовражцев.
– Думаю, Дорохов не проспал. – У Андрюхи было время осмотреться и оценить обстановку, и теперь он неспешно делился с экипажем наблюдениями. – Он подал сигнал сразу, как только увидел джунгли, но в них скопилось очень много Садовников, и за ночь они круто разогнались… Знали, что мы придём, и хотели взять не меньше половины долины. Поэтому торопились. Поэтому не стали давить ферму, а пустили фланговые ростки.
– Но не успели, – уточнил Жмых.
– Ага. – Агроном взялся за рацию. – Зяма, высади Дорохова и марш стрелять Садовников! Химики! Готовьтесь заправлять танки! Первым пойдет Борода.
– Хочешь очистить всю долину?
– Мы обязаны очистить всю долину, – жёстко ответил Андрюха. – Здесь богатый водяной слой, и мы не имеем права отдавать его Садовникам.
Тринадцать месяцев назад
– Я слышал, Бог проклял Зандр.
– За что?
– За то, что Зандр – не Земля.
Сначала ответом стала тишина, необходимая для обдумывания услышанного, затем – слова:
– Это заблуждение, сын мой. Зандр – это Земля сегодня, он не взялся из ниоткуда и не был сотворён специально. Он плоть от плоти того, что было вчера. Он результат того, что было вчера.
– Бог не создавал Зандр, это дело рук людей. Мы испортили то, что было создано Богом. Мы создали проклятую Землю.
– Дано ли тебе знать замысел Божий, сын мой?
– Когда я был маленьким, я любил строить песочные крепости. И мне очень не нравилось, если кто-нибудь ломал их. Или перестраивал по-своему.
– Теперь ты сравниваешь себя с Господом?
– Я пытаюсь объяснить мотивы…
– Ты приписал Ему действие, а теперь пытаешься найти мотив? Мотив к тому, что ты придумал? Тебе не кажется, что некая самонадеянность…
– Чёрт! – Карлос вскочил и быстро прошёлся – почти пробежался! – по маленькой и низенькой комнате. Из конца в конец три раза. – Чёрт! Чёрт! Чёрт!
Ему не хватало слов, потому что привычные, которыми он уже всё для себя определил, подверглись насмешливому сомнению, доказательства оказались несостоятельными, требовалось что-то новое, а для нового нужны слова.
Которые пока не находились.
– Зачем ты меня мучаешь, старик? Ведь ты прекрасно всё понимаешь и, наверное, в душе соглашаешься со мной. Бог дал нам прекрасный мир, а мы превратили его в ад, и потому он проклял Зандр. И проклял нас.
– Послушай себя, сын мой, послушай и устрашись.
– Ты хотел сказать: устыдись? – Карлос остановился и вздохнул. Его широкие плечи опустились устало, словно после тяжкого труда. – Я должен устыдиться своей слабости? Своего неверия?
– Я сказал именно то, что хотел: ты должен устрашиться слов своих, Флегетон. Говоря о проклятии, ты пытаешься переложить на Бога грехи людей, пытаешься сказать, хоть и не понимая того, что Зандр сам, и всё в нём творимое, есть воля Божья. Ты хочешь сказать, что все ужасы Зандра происходят от проклятия, а не потому что люди это делают. Сами.
– Я знаю, на что способны люди, – глухо сказал Карлос. – Насмотрелся.
– И далеко не все они верят в того Бога, к которому обращаешься ты.
– Не все.
На некоторое время в комнате установилась тишина, не тяжёлая и не гнетущая – просто тишина, в которой люди думали. И нарушил её Карлос:
– Раньше мир был добрее, – произнёс он, словно подводя итог их разговору.
Но Матвей не согласился:
– Зандр создали те люди, что были раньше, – с грустью произнёс он, разрушая вывод, который Флегетон считал аксиомой. – Зандр получился из мира, который, как ты говоришь, был добрее. Добрые люди сотворили нынешний мир, сын мой.
– То есть ты тоже веришь в проклятие? – насторожился Карлос. – Только считаешь, что оно настигло нас намного раньше?
– Не считаю, – качнул головой Матвей. – Я лишь указываю тебе на ошибку в умозаключениях. Я напоминаю, что Зандр стал порождением мира, о котором ты тоскуешь.
– Не мира, а людей. Мир пострадал.
– Людям тоже досталось.
– Доведись все переиграть, никто бы не совершил такую ошибку.
– Об этом ты можешь только гадать.
– Ты не веришь в людей?
– Верю. – Матвей грустно улыбнулся. – Верю, что страшное испытание сделает их другими.
– Страшными?
Старик с печалью посмотрел на горячего собеседника, потеребил верёвочку, что опоясывала грубую черную рясу, и вздохнул:
– А вот ты в людей не веришь.
– Я знаю, на что они способны.
– Ты об этом говорил.
– И ты не убедил меня насчёт проклятия. – Флегетон уселся на колченогий стул и колюче посмотрел на Матвея. Флегетон наконец-то подготовил новые аргументы и был уверен, что сможет доказать свою точку зрения: – Бог проклял нас после Времени Света. За то, что оно было – Время Света. Люди его устроили и за это прокляты. И теперь они на наших глазах становятся зверьми.
– Все? – кротко поинтересовался монах.
– Нет, – после короткой паузы ответил Карлос.
– Кого же не коснулось проклятие?
– Мы оба знаем, что в Зандре встречаются сущие праведники.
– Они есть, – подтвердил Матвей. – Только они не праведники, а обычные, по меркам прошлого, люди: добрые, участливые, сострадательные.
– Проклятия не существует?
– Я думаю, нет нужды сваливать свои ошибки и преступления на Бога. Так мы замыкаем круг лжи и обрекаем себя на постоянное повторение зла. Нужно набраться храбрости и признать, что всё вокруг – творение рук человеческих. А если не признаем – будет хуже.
– Что может быть хуже Зандра? – усмехнулся Флегетон.
– Много чего, – пожал плечами Матвей. – Представь Зандр, в котором победили соборники. Или Зандр, в котором все поверили в проклятие. Или…
– Я понял, – перебил монаха Карлос. И извиняющимся тоном закончил: – Ты прав: есть кое-что похуже того Зандра, который мы знаем…
Зандр зол.
Зандр зол и подл, и иногда кажется, что он действительно проклят. Но даже в нём, безжизненном и беспощадном, оставались места, которые называли святыми. Или считали святыми. Или необычными. Или удивительными.
Даже в Зандре были места, которые признавали самые конченые падлы – признавали особенными и старались не трогать. А поскольку падлы не могли не грабить, не насиловать и не убивать, то эти места они обходили стороной.
Часовня Трех Мёртвых Святых.
Крест Большой Головы.
Два Колокола.
И ещё одно – Церковь-На-Огне: полуразрушенное здание, чудом уцелевшее во время извержения возникшего неподалеку вулкана Пионер. Потоки лавы прошли тогда справа и слева от побитого землетрясением храма, проложили себе русло в обход и никогда из него не выходили, а извержений со Времени Света было целых три. Не выходили, словно подземный огонь проникся уважением к белому храму с погибшей колокольней. Будто не посмел тронуть освящённое здание, у которого остался один-единственный купол с гордым крестом.