скачать книгу бесплатно
– Никто не знает, когда он родился.
– Опасный человек.
Ахо улыбнулся.
– Сегодня я узнал две новости. Первая: есть вероятность того, что Урзак скоро умрет. Точнее – его убьют.
– Я должна узнать, кто это сделает?
Появление еще одного опасного и сильного человека не осталось без внимания Каори.
– Это было бы неплохо, – вздохнул настоятель, – но, боюсь, невозможно. У нас нет информации, где находится Урзак и чем занимается. Известно лишь то, что дело крайне опасное даже для него.
Девушка промолчала.
– А вот вторая новость напрямую связана с тобой, Каори. Совету архиепископов стало известно, что Урзак написал книгу. Историю своей жизни. Книга хранится в его европейском доме и, вполне возможно, завещана шейхам, с которыми Урзак тесно сошелся в последнее время.
Задание показалось не очень интересным.
– Я должна ее выкрасть?
– Не совсем, – покачал головой Ахо. – Обстоятельства таковы, что осуществлять эту операцию будет другой человек, ибо нам не известны ни местонахождение дома, ни время смерти Урзака, если она, конечно, наступит. А тот человек будет располагать и той, и другой информацией. Он выкрадет книгу и передаст ее тебе. А ты доставишь ее в Новый Орлеан. Нам важны эти мемуары, Каори, Урзаку есть что рассказать.
– Я все поняла, отец.
Каори сделала движение, чтобы подняться, но Ахо взглядом усадил ее обратно.
«Хорошая, умная, сильная девочка, но, увы, немного торопливая. Не живет, а бежит…»
– Не спеши. – Выдержал короткую паузу. – Если ты добудешь книгу, это станет большой победой. Я смогу ввести тебя в Совет мамбо.
Совет мамбо и Совет хунганов составляли два звена управления Католического Вуду, над которыми стоял только Совет архиепископов. Каори достаточно юна, она может стать самым молодым членом Совета мамбо за всю его историю. А из него так удобно подбираться к красному плащу монсеньора…
Невозмутимость девушки исчезла. Она сняла очки, и Ахо впервые с начала разговора увидел ее чудесные сапфировые глаза. Необычные и притягательные.
– Книга настолько важна?
– Очень важна.
– Я ее добуду, – твердо произнесла девушка.
– Вот именно, Каори, именно ты должна ее добыть. – Настоятель вновь выдержал короткую паузу, но, заметив в глазах девушки непонимание, вздохнул и разъяснил: – В том, чтобы привезти книгу из Европы в Новый Орлеан, героического мало. Такой подвиг членов Совета не убедит. Я же планирую рассказать, что именно ты вскрыла дом Урзака. Сама. Авторитет Банума велик, и этот рассказ укрепит твою репутацию мамбо.
– Но в дом Урзака пойдет другой. – На губах девушки заиграла улыбка. – Значит, тот человек, о котором ты упоминал, должен умереть.
– Я не упоминал никакого человека, – рассмеялся Ахо. – О чем ты, Каори?
* * *
Территория: Европейский Исламский Союз
Мюнхен, столица Баварского султаната
Качественный сыр – главная деталь любой мышеловки
Любой город, любой Анклав на планете состоит из одинакового, в общем-то, набора районов, что подчеркивается случающимися иногда совпадениями названий. Если сохранились исторические кварталы, они, скорее всего, будут «старым городом». Деловой центр традиционно именуют «Деловым центром» или «Сити». Дорогие районы, застроенные для проживания элиты, частенько несут в своем названии что-нибудь зеленое, экологически чистое: «сад» или «парк». Над наименованием кварталов среднего класса (высшего среднего, среднего среднего и низшего среднего) особенно не задумываются, как правило, смысл их названий давно потерялся. Совсем же глухие трущобы приобретают новые клички: нью-йоркский «Крысятник», «Помойка» в Санкт-Петербурге… Никто и не помнит, что когда-то эти районы звались Бруклином и Озерками.
Вот уже десять лет, с тех пор как он поселился в Мюнхене, Вим Дорадо жил в районе среднего класса, в хорошо известном баварской богеме «Доме гениев» – небольшой колонии «людей искусства», среди обитателей которого попадались личности и творчески одаренные, и творчески одержимые. Квартиры в «Доме гениев» делились так же, как и жилые районы: для элиты, среднего класса и остальных. «Элита» – более-менее удачливые художники, имеющие постоянную работу музыканты и колумнисты местных изданий, мечтающие стать великими писателями, – занимала четырех-пятикомнатные апартаменты на верхних этажах, с малюсенькими спальнями и большими гостиными, в которых периодически устраивались шумные вечеринки, бывшие центрами культурной жизни «Дома». Впрочем, до настоящей творческой элиты обитателям колонии было далеко, и многокомнатные апартаменты снимались в складчину, двумя, а то и тремя парами. Средний класс «гениев» селился в одно-двухкомнатных квартирах с удобствами. Остальные проживали в «дюжинах» – одинаковых, как почтовые коробки, комнатах двенадцати квадратных метров; их входные двери выходили в общий коридор, в конце которого находились душ (налево) и туалет (направо).
Вим, считающийся «гением» с положением, мог бы позволить себе квартиру на верхних этажах, однако предпочитал оставаться в скромной угловой «двушке», провоцируя сплетни о собственной скаредности. Истинная же причина нежелания менять жилье на более престижное заключалась в другом. Окна «двушки» выходили на узкий переулок, преодолеть который, в случае необходимости, не составило бы труда: всего один прыжок с подоконника на невысокую крышу бойлера соседнего дома. Несколько шагов – и стена скрывает тебя от преследователей, затем двадцать метров бега, еще один прыжок – и ты уже во дворе, откуда ведут четыре выхода на разные улицы. Очень удобно.
Дорадо делал все, чтобы каждая из его жизней текла сама по себе, чтобы друзья тапера Вима Дорадо никогда не узнали о dd198819, но о мерах безопасности позаботился.
– Музыкант, привет!
Махмуд Бауэр появился из общественной уборной в тот самый миг, когда Вим спускался по лестнице. Долговязый, лохматый и, как обычно, слегка навеселе. Махмуд не утруждал себя запоминанием имен даже тех людей, кто одалживал ему деньги чаще других, предпочитал обращаться ко всем знакомым по косвенным признакам.
– Привет, – кивнул Вим. – Как дела?
– Дай пару динов до завтра!
– Извини, не при деньгах.
– Врешь, – уверенно заявил Бауэр и схватил Дорадо за рукав. – Пойдем.
– Куда?
– Покажу кое-что.
Вим не торопился и позволил Махмуду увлечь себя в «дюжину». Неубранная кровать, давным-давно не стиранное белье которой радовало взгляд всеми оттенками серого, ободранный стол – два компьютера, два монитора, несколько листочков с нотами, какие-то мелкие гаджеты и коробочки из-под дешевой, купленной на улице еды. Над столом дешевый коммуникатор, настроенный на новостной канал: толпа разъяренных людей, подожженные мобили, разбитые витрины, трупы… В правом верхнем углу пометка: «Moscow Live».
– В русском Анклаве бунт, – сообщил Бауэр, перехватив взгляд Дорадо. – Наши с индусами дерутся. – Широко улыбнулся, продемонстрировав крупные желтые зубы. – Прикольно.
Съемки с вертолета перемежались «взглядами очевидцев» – многие люди грузили в «балалайку» программы, позволяющие качать увиденное на серверы информационных агентств, редакторы которых вставляли наиболее интересные кадры в новостные блоки. Гонораром в данном случае служило имя живой камеры, помещенное в нижней части экрана, – пятнадцать минут славы. Вот кто-то наблюдает, как толпа осадила дом: стрельба, взрывы гранат. Дети, бегающие по разоренным улицам. А вот съемка участника погрома: взметается вверх рука с зажатым в кулаке камнем, бросок, пару мгновений картинка скачет, после чего фокусируется на разбитой витрине. Победный клич. Дурак, что еще скажешь – сам собрал доказательства для дознавателей СБА.
– Нравится смотреть на беспорядки?
– Помогает в работе над проектом, – хмыкнул Махмуд, выключая звук.
Вопли, выстрелы и бормотание комментаторов ушли, осталась лишь картинка. Вим заставил себя отвести взгляд.
– Что за проект?
– А ты никому не скажешь? – подозрительно осведомился Бауэр. – Только между нами?
– Клянусь, – вздохнул Дорадо.
– Тогда смотри! – Левую руку Махмуд запустил в длинные волосы, правой же взялся за «мышь» и вывел на монитор изображение какой-то пещеры. – Я пишу дополнение к «Мстителю Шао-Линь»! Маньяк Даниил Кремлевский пытается взорвать земное ядро! Четырнадцать уровней, не меньше ста часов игрового времени. Круто, да? Представляешь, сколько рекламы можно будет загрузить в это дополнение?
Последние фразы Бауэр выпаливал скороговоркой, не отрывая взгляд от монитора, на котором мелькали пещеры, пустыни, огромные человекообразные роботы и грудастые красотки. В рейтинге мировых онлайн-игр виртуалка «Мститель Шао-Линь» делила третье место с «Ковбоем и Тварью», и тысячи одержимых творческим зудом программистов мечтали написать для нее удачное дополнение, искренне надеясь обыграть десятки высококлассных машинистов и профессиональных сценаристов, работающих над развитием игры каждый день с девяти до шести с перерывом на обед. Впрочем, некоторым удавалось вытянуть счастливый билет. Год назад дополнение «Смерть жизни», выведшее виртуалку «Принцесса Ли» на твердое второе место в мировом рейтинге, сделало миллионером никому не известного машиниста из Ванкувера.
– Что тебе нужно от меня, Махмуд?
– Напиши звуковые эффекты, – попросил Бауэр.
– Звуки выстрелов и шипение земного ядра?
Творческая личность не почувствовала иронии.
– Ты же музыкант, – с жаром произнес Махмуд. – Напиши какую-нибудь три-па-па-па-па и все такое. Ты же умеешь. Качественный саунд – это сила. Двадцать процентов твои.
Щедрое предложение было сделано не просто так: после заключения сделки Бауэр собирался вернуться к просьбе ссудить до завтра пару динаров.
– Тебе нужен композитор, а не простой музыкант, – улыбнулся Дорадо. – К тому же я недолюбливаю современные «три-па-па-па-па», предпочитаю классику.
– Есть разница? – поинтересовался будущий миллионер.
– На уровне ощущений.
Махмуд задумался.
Жизнь в независимых Анклавах имела достаточно весомых плюсов, чтобы уравновесить очевидные недостатки. Перенаселенность, дороговизна, практическое отсутствие социальных программ, но при этом – мягкие законы, точнее – едва ли не отсутствие таковых, и максимальная свобода. Все возрастающее количество запретов и ограничений, которые правительства накладывали на своих граждан, жителей Анклавов не касались.
Казалось бы, человеку, работающему с опасными контрактами, сама судьба велит поселиться в Анклаве, однако Дорадо предпочитал относительно спокойный Мюнхен. Виму нравились рискованные операции, однако жить на лезвии бритвы он не хотел, будучи по характеру не пиратом, а рейдером – нанес удар, получил свою долю адреналина и золота и укрылся до лучших времен. Да и нравилась Дорадо его вторая (или первая?) жизнь. Нравилось выступать на публике, играть любимую музыку для жующих, болтающих и флиртующих, но все-таки слушателей. Нравилось, что его ценят и зовут в разные города. Мюнхен и Вена, Милан и Неаполь, Франкфурт, Ланданабад, Эль-Париж… Дорадо играл по всему Исламскому Союзу, и его частые гастроли помогали скрывать отлучки в рейды за золотом и адреналином.
Помогали таперу Виму Дорадо скрывать от окружающих dd198819.
Термин «dd» – сокращение от dark dog – появился пятнадцать лет назад. Вывалился в сеть вместе с новым сервером, предлагающим «особые услуги», а информационные ленты заполонили броские рекламные слоганы: «Без проблем избавим от проблем!», «Идеальное предложение для людей, переживающих временные трудности», «Абсолютная безопасность и абсолютная анонимность!». Защита сервера находилась на самом высоком уровне, адреса клиентов тщательно шифровались, а досье на агентов содержали лишь перечень выполненных контрактов и предпочтения самих dd: «Не желаю участвовать в акциях устранения», «Берусь только за возвращение похищенного», «Готов на все». «Темные собаки» позиционировали себя как идеальные наемники, которые не задают вопросов, ничего не знают о заказчике, готовы работать через цепочку посредников и получать вознаграждение только по выполнении контракта. И люди «с проблемами» быстро оценили достоинства нового сервера. Жена слишком много хочет при разводе? Кинул деловой партнер? Полиция не может найти похищенную вещь? Новые игроки на рынке «особых услуг» брались за любые контракты и выполняли большую их часть. У сервера начала складываться репутация, им вплотную занялись спецслужбы, однако прижать dd не получилось. Сеть – это информационное море, и невозможно взять под контроль каждую его каплю. Заблокируешь прямой адрес: через пять минут возникнет миллион кривых направлений, начнешь отслеживать адреса посетителей по вызовам – наткнешься на программу встречного прикрытия: компьютер сообщит любопытствующим спецслужбистам, что перебирает каталоги сетевого гипермаркета или фотографии звезд, а его хозяин тем временем общается с менеджерами dd через зеркало в монгольской юрте. В конце концов, полиция и СБА отстали от dd по той простой причине, что среди клиентов сервера появились солидные люди – у верхолазов ведь тоже случаются проблемы, требующие радикального решения, но о которых не расскажешь СБА. Верхолазы любят устраивать друг другу подлости, а наемники лучше всего подходят на роль исполнителей. Именно это обстоятельство позволяло оставаться в сети серверам dd и других объединений наемников, Консорциума Транснациональных Перевозчиков – контрабандистов, способных обеспечить доставку чего угодно и куда угодно, и даже печально известной Ассоциации Поставщиков Биоресурсов – ведь только они могли прислать почку или печень, взятые у гарантированно здоровых, специально для этого выращенных жителей третьего мира.
Рано или поздно запрещенные услуги могут потребоваться любому члену общества. Даже очень законопослушному.
Постепенно «темные собаки» стали самым востребованным сообществом наемников на планете. Менеджеры dd могли подобрать исполнителя для любого контракта, а сами агенты чувствовали себя защищенными от любых случайностей. Основная прелесть работы dd заключалась в том, что ею можно было заниматься в свободное время: подбирать интересные лично тебе контракты, исполнять их, а затем… а затем бывало так, что днем офицер полиции расследовал преступление, которое совершил ночью, или известный тапер читал на новостном сайте о перестрелке в Штутгарте, перед тем как отправиться играть классическую музыку в дорогой мюнхенский ресторан.
«Добро пожаловать в современный мир! Добро пожаловать на сервер dd!»
Ни имен, ни фамилий, ни фотографий. Только порядковый номер. И если зайти на рейтинговую страницу сервера, то на шестом месте можно отыскать dd198819. Работает не часто, но очень аккуратно, никаких заказных убийств, никаких акций устрашения, предпочтение – «Возвращение утраченного имущества». Это и есть вторая (или первая?) жизнь Вима Дорадо.
Насколько все-таки приятно пользоваться официально зарегистрированной «балалайкой»! Ощущать себя полноценным членом общества и по-настоящему спокойно реагировать на черные зрачки сканирующих твой затылок устройств. Выходя на улицу, Вим получил последнее напутствие от компьютера «Дома гениев»: «Возможны кратковременные дожди, вы не забыли зонтик?» Одновременно появился значок холодильника, напоминающий, что закончились молоко и яйца. Еще одно сообщение – счет от обслуживающей здание компании.
Дорадо поймал такси, назвал водителю адрес, а сам принялся разбираться с делами: оплатил квартиру, заказал недостающие холодильнику продукты – курьер оставит их в ящике на первом этаже, проверил официальный банковский счет, убедившись, что владелец ресторана перечислил деньги за два предстоящих вечера.
Милая рутина, размеренные будни.
Власти Исламского Союза пропагандировали чинную и сытую жизнь. Не нужно потрясений, не нужно ни о чем думать. Соблюдай законы, соблюдай правила, и все будет хорошо. Закончи школу, затем училище или институт, работай, зарабатывай, заводи потомство, а если не хочешь потомства, то и не надо – людей в Европе и так больше, чем нужно. Принимать ислам необязательно: в полицию берут граждан любого вероисповедания, правда, начальником тебе не стать, но это уже ерунда. Зато можно даже стать депутатом по квоте для немусульман, следить за соблюдением Европейской хартии равноправия и уважения. Христианские либералы гордятся тем, что их жены имеют право ходить по улицам без хиджаба. Правда, разумные женщины этим правом не пользуются, но оно у них есть. Это называется демократическими принципами. А вот за совершенное преступление христианина будут судить по законам шариата, но это уже называется иначе: социальным мироустройством и общественным порядком, покушаться на которые либералы не рискуют.
Впрочем, подобные материи мало занимали Дорадо – в этой своей жизни он не собирался нарушать законы.
Вим вышел из такси у Изарских ворот, расплатившись за поездку электронным переводом, и неспешно прогулялся по улицам – такова его легенда на случай расспросов: гулял, ходил по магазинам. Он даже зашел в зоомагазин, который содержал добродушный храмовник Стефан. Дорадо нравилось смотреть на причудливых тварей, которых можно увидеть лишь во сне или у генетиков Мутабор: птеродактилей с мозгами попугаев, щенят сторожевых терьеров, еще веселых, немного нелепых, только готовящихся стать беспощадными убийцами, и на хит нынешнего сезона – добродушных амфибий, переливающихся всеми цветами радуги. Путешествие по историческому центру завершилось у ближайшей станции метро, на котором он добрался до района Blumenmarkt, одной из нескольких мюнхенских территорий, жители которых с пониманием относились к скрывающим лица наномаскам. А также к отсутствию в положенном месте «балалаек» и к расчету наличными. Даже в благополучном Мюнхене есть паршивые овцы.
Много паршивых овец.
Район, выросший вокруг небольшого цветочного рынка, практически полностью контролировался преступными кланами. Здесь было царство незаконных коммерческих сделок и запретных развлечений. Местные женщины демонстративно не носили хиджаб, а мужчины могли себе позволить выпить на улице бутылку пива.
А еще Blumenmarkt остался единственным районом Мюнхена, в котором можно было отведать свиных сосисок. И говорили в нем только по-немецки.
Наномаску Дорадо натянул в туалете подземки. И там же, убедившись в отсутствии людей и видеокамер, связался с Сорок Два с помощью незарегистрированного коммуникатора.
– Привет!
Напарник отозвался сразу:
– Соскучился по работе?
– Говорят, контракт очень выгодный.
– Посредник предлагает сто тысяч, но думаю, есть возможность поторговаться.
– В чем подвох?
– Вроде все чисто. Кроме того, что посредник запросил личную встречу с исполнителем.
Правило вести дела только через сеть не являлось для dd законом, ибо во многих случаях клиенты предпочитали лично или через посредников инструктировать агентов, не желая раскрывать нюансы контракта даже менеджерам dd.
– Кто посредник?
– Чезаре Кодацци.
– Мы его знаем?
Своего напарника-машиниста Вим никогда не видел, общался с ним исключительно по делам, исключительно через сеть и исключительно по псевдониму: Сорок Два. Через пару месяцев после знакомства Дорадо спросил, почему Сорок Два, а не Тридцать Восемь? И услышал: «Потому что Сорок Два – это ответ на Самый Главный Вопрос». Псевдоним был выбран неслучайно – напарник оказался кладезем самой разнообразной информации, но при этом слегка помешанным на числах: Вима Сорок Два называл Девяткой, объяснив, что эта цифра является результатом сложения порядкового номера Дорадо в списке агентов dd.
– Чезаре Кодацци – миланский юрист, специализирующийся на экспортно-импортных операциях. Фирма у него небольшая, консультирует он только мелких промышленников, вот и приходится подрабатывать…
– Жучок, – понял Вим.
– Да, – подтвердил Сорок Два. – Кодацци известен нам пять лет. Он работал посредником в девяти контрактах, и все они завершились успешно.
– Что о нынешнем деле?
– Кодацци связался с менеджерами и сказал, что контракт связан с похищением. Дал список желаемых dd. Круче тебя там только 165441…
«Третье место в рейтинге, – машинально вспомнил Дорадо. – Специализация та же – „Возвращение утраченного имущества“».
– Но 165441 сейчас занят. Следующий в списке – ты.
«Ему нужен опытный вор…»
– Встреча через пятнадцать минут.
