Дураки умирают первыми

скачать книгу бесплатно

С этими мыслями она шагала по коридору и увидела, что дверь манасовского кабинета чуть-чуть приоткрыта и в щель пробивается полоска света. Мало того – изнутри доносились звуки, природу которых Света поняла не сразу. И лишь через несколько секунд появилась первая ассоциация: такой звукоряд могла создать свинья, аппетитно, с похрюкиванием и с громким чавканьем жрущая комбикорм из корыта.

Пончик изволит обедать? Света осторожно заглянула внутрь – не отворяя дверь, сквозь узкую щель.

Оказалось, что Пончик не уехал домой отлёживаться, как грозился, а стоял, согнувшись, возле большого растения, украшавшего кабинет (Света не знала названия этого представителя флоры и мысленно называла фикусом, чтобы хоть как-то называть), и пожирал из него землю. С аппетитным свиным чавканьем.

Съел доктор наук уже немало – уровень земли понизился на несколько дюймов, обнажив верхние корни «фикуса», – но не останавливался, продолжал трапезу так, словно в ней заключался смысл его существования.

Света медленно попятилась от двери.

Спятил…

Прямой и непосредственный начальник спятил, сбрендил, свихнулся, поехал крышей, слетел с катушек… Если соблюдать субординацию и выражаться политкорректно, то заполучил серьёзные психические проблемы.

Надо позвонить… Вызвать…

Или сначала сходить к директору и намекнуть… Именно намекнуть, потому что объявить психом своего прямого начальника как бы не комильфо… Или ничего не предпринимать, подождать, пока заметят другие? А если он станет опасен?

«Вы недавно решили, девушка, что проблемы у вас мелкие и незначительные? Вот вам добавка, получите и распишитесь».

* * *

Шейные позвонки хрустнули с хорошо различимым звуком, будто сломалась толстая сухая ветка, и Кемп отшвырнул последнего из нападавших. Тот шмякнулся о стену, на мгновение прилип к ней, а затем сполз на землю – топтать её этому типу уже не придётся.

Победа оказалась нетрудной. Кемп в своё время хорошо освоил «Семь рыцарских добродетелей» – в том смысле, какой вкладывал в них Орден, – в первую очередь те из них, что наставляли, каким образом следует убивать противников и любым оружием, и голыми руками. Но на этот раз победа оказалась ненужной. Бессмысленной. Потому что именно в тот миг, когда позвонки противника сломались с сухим треском, Кемп окончательно потерял контакт с Мечом.

И зарычал от ярости.

Захотелось оживить всех троих ублюдков – и убить опять, но уже иначе, медленно и мучительно, – но на это не было ни времени, ни нужного умения. И поэтому рыцарь просто помчался к выходу из двора: оставалась надежда, что связь восстановится, если вновь сократить дистанцию.

Выскочил на улицу – и надежда умерла. Скончалась, не застонав и не пискнув. Связь не восстановилась. Вор сел в машину или в маршрутку или нырнул в метро. Или попросту успел убежать достаточно далеко. Эманации ослабли до потери чувствительности.

Меч исчез.

Таких нокаутирующих ударов судьбы Кемп давненько не испытывал. Он брёл по улице бесцельно, в состоянии, абсолютно ему несвойственном, – не представляя, что делать дальше.

Тупо отшагал несколько кварталов, нырнул в полуподвальное кафе, уселся за столик… Хотелось напиться вдрызг и ни о чём не думать. Вместо этого Кемп заказал чашечку крепчайшего кофе и попытался проанализировать случившееся, оценить все плюсы и минусы нового расклада.

Оценка плюсов много времени не заняла. Положительный, по большому счёту, один: Орден явно не имел отношения к похищению, потому что обязательно разыграли бы Меч в качестве приманки. Тут же разыграли бы. И в закутке его ожидали бы не трое челов, а пара опытных гвардейцев. Так что – не братья-чуды.

Вывод: Меч украл воришка-чел, использовавший подвернувшийся шанс. А значит, оружие можно вернуть. Магические предметы такой силы не исчезают бесследно – достаточно скоро Меч всплывёт в самом центре весьма кровавой истории, поскольку владеть им без необходимых знаний и умений самоубийственно, – безопаснее поручить разнорабочим кувалдами разобрать ядерную боеголовку. Но беда в том, что возвращение оружия может занять и неделю, и две, а по договору запланированную операцию необходимо провести сегодня вечером, а после операции нужно уходить из Питера, поскольку в Комтурии наверняка засекут мощный всплеск магической энергии…

И что делать?

Всё отменить?

Можно, но цивилизованный разрыв контракта означает не только уплату неустойки и возврат полученного аванса, но и потерю репутации, а Кемп не хотел её терять.

Можно исполнить контракт и уехать, наплевав на судьбу оружия, но это не выход. При всех своих недостатках де Шу чётко соблюдал режим секретности и знал, как воспримут в Ордене появление смертельно опасного артефакта в руках обычных челов. Де Гир придёт в бешенство, устроит подчинённым головомойку, и тогда его начнут искать не так, как теперь – спустя рукава, – а по-настоящему, чтобы наказать, а этого Кемпу хотелось ещё меньше, чем отменять контракт.

После второй чашечки кофе стало ясно, что выход существует один: постараться дипломатично и осторожно убедить партнёров перенести акцию на более поздний срок, – а полученную отсрочку использовать для поиска Меча. Вот только придумать такой финт легко, а исполнить значительно труднее. Кемп ломал голову, какие причины он может выдвинуть для изменения плана – не раскрывая всех карт, не признаваясь в собственном ротозействе, – и ничего не придумал.

А что, если… Де Шу захотел хлопнуть себя по лбу, но сдержался.

Ответ всё это время висел у него на шее! Инерция мышления, чтоб её…

Надо применить к заказчикам магические свойства амулета Апикрены, только и всего. Убедить их в том, что звёзды, Луна, персидские ковры или полинезийские божества сильно разозлятся, если операция будет проведена сегодня, и поэтому требуется её перенести.

До сих пор Кемп себе такого не позволял, с заказчиками вёл себя честно, однако всё когда-то случается впервые. Если партнёры заподозрят, что ими манипулируют, дело обернётся скверно, – но с чего бы им заподозрить? Его нынешние наниматели не имели к Тайному Городу никакого отношения, магию считали выдумкой.

Вот и чудно.

Для разминки Кемп, положа руку на сердце (на самом деле – на амулет), признался официанту: бумажник он позабыл дома и за кофе заплатит как-нибудь потом, при оказии, и тогда же вознаградит чаевыми. В результате официант, на пару с подошедшим администратором, проводил его до дверей чуть ли не с поклонами, уверяя, что заведение согласно потерпеть с оплатой.

Далее предстояло деликатно пообщаться с заказчиками и настоять на немедленной встрече – под предлогом того, что, дескать, необходимо сообщить важную новость, не подходящую для обсуждения в телефонном разговоре. Момент скользкий… Амулет на расстоянии не подействует, а личные встречи его нынешний клиент недолюбливал, но… но судьба, словно расплачиваясь за похищение Меча, подкинула рыцарю подарок: едва Кемп вышел из кафе, как раздался телефонный звонок. Номер не определился, но по голосу де Шу сразу же узнал Джу – порученца и переводчика большого босса, выступавшего под псевдонимом «мистер Старк», – который сообщил, что, в связи с экстраординарными обстоятельствами, необходима срочная личная встреча уважаемого мистера Кемпа с шефом. В общем, мистера Кемпа ждут в Петровском Форте, и чем скорее он туда доберётся, тем лучше.

Такое вот получилось совпадение.

Обрадованный де Шу пообещал, что будет в Форте немедленно, убрал трубку в карман, а в следующий момент услышал странный вопрос:

– Не хотите ли воды?

* * *

Троллейбус едва полз по забитой транспортом улице Типанова: стоял по нескольку минут, потом медленно трогался с места, проползал сотню футов и снова останавливался. Прочий общественный и личный транспорт двигался с той же скоростью, и можно было утешаться мыслью, что и такси делу бы не помогло, но Света этим не утешалась. Мало того, что случился прокол с садиком, так теперь ещё приходится злоупотреблять гостеприимством мадам Фонарёвой.

Задержалась на работе она из-за Манасова. Нет, не из-за дикого пожирания земли из горшка… Когда Света, потрясённая зрелищем и раздумывающая, что же предпринять по сему поводу, сидела на своём рабочем месте, бездумно уставившись на экран компьютера, Пончик заявился к ней сам. Выглядел он адекватно, никаких следов земли на лице или одежде не имел и речи вёл вполне вменяемые. Объяснил, что почувствовал себя значительно лучше, оттого и решил домой не ехать. И неожиданно завёл разговор о работе.

Слушая ровную речь начальника, Света поначалу не могла отделаться от мысли, что всё, увиденное сквозь приотворённую дверь кабинета, ей примерещилось. Всё-таки испытала немалый шок у экспоната, когда погас свет. Или же у горшка безобразничал кто-то другой, крайне похожий на Пончика костюмом и фигурой, поскольку рассмотреть лицо с её точки наблюдения не было возможности…

А затем сомнения рассеялись – Света заметила в ухоженной бородке Манасова два или три крошечных чёрных комочка.

И ей стало по-настоящему страшно…

Человек, повредившийся рассудком, вызывает жалость. Если буйный – жалость опасливую. Но сумасшедший, старательно и небезуспешно притворяющийся здоровым… Это страшно.

Тот же облик, то же лицо, и речи те же, но где-то там, в глубине черепной коробки, затаился чужой. Чужой и опасный. Глядит на мир сквозь иллюминаторы не своих глаз, подстерегая удобный момент…

Или подстерегая жертву.

Все уже разошлись, они с Манасовым беседовали наедине, и это уединение абсолютно Свету не устраивало, она дважды или трижды попыталась скомкать, закруглить разговор, но Пончик был велеречив и настойчив, и заткнуть фонтан его красноречия можно было, пожалуй, лишь открытым текстом отправив шефа в пешее эротическое путешествие. Ну, или спросив напрямую: какова на вкус земля в горшке с фикусом? К таким демаршам Света не была готова. Пока не была…

И разговор-то получился пустой, бессодержательный, ни о чём. Манасов битый час молол языком о диссертации аспирантки Кузнецовой, о минувшем учёном совете, о грядущем через месяц Дне музеев – болтал безостановочно, но умудрился не сказать ничего нового, чего бы Света не слышала. При том казалось, что и сам Пончик не испытывает к предмету беседы ни малейшего интереса. Что добивается какой-то своей цели – не то тянет время, не то пытается гипнотизировать монотонно журчащим потоком слов.