скачать книгу бесплатно
– Консервы?
– Пью кофе и ем бутерброды.
– Сколько ты здесь пробыла?
– Не знаю. Дня три.
– Годовщина завтра.
– Ты помнишь?
– Мы все помним.
– Чем ближе день, тем… тем сильнее я чувствовала какое-то… беспокойство, что ли… – Ада посмотрела на плед так, словно только что поняла, что кутается в него. – Внезапно мне показалось, что день уже прошёл, я запаниковала, бросила всё и примчалась сюда. И только войдя в дом, поняла, что приехала рано. И решила остаться.
– А что Андрей? – Бархин спросил о муже Ады. О нынешнем муже.
– Он в Пекине. Очередная командировка.
Илья кивнул, подумал, взял только что вымытую чашку и поставил варить кофе себе.
– То есть ничего не ела.
– Когда надоедали бутерброды – я ехала в ресторан.
– Кто был за рулём?
– Ты ведь знаешь, что я больше не пью… – Она замолчала, вспомнив начало разговора, вздохнула и немного нервно провела рукой по волосам. – Я могу себя контролировать.
А он не захотел возвращаться к неприятной теме.
– Отвезти тебя в ресторан?
– Не хочу.
– А чего ты хочешь?
– Удиви меня.
– Удивить вряд ли получится.
– Тогда обрадуй.
Илья улыбнулся. Ада соскользнула с барной стойки, мягко провела рукой по его груди, вышла на террасу и закурила сигарету. Не оборачиваясь к кухне. Глядя на тёмный лес. На ней были только пижама, тапочки и плед, но тоненькая сигарета курится быстро, и Бархин был уверен, что Ада не успеет замёрзнуть. Потом она ушла переодеваться, сказав, что наверное, примет душ, а когда спустилась – примерно через час, – Илья уже приготовил быстрый овощной салат, спагетти болоньезе и открыл бутылку красного вина. Он любил и умел готовить, но только в «Сухарях» делал это с особенным удовольствием. Для души.
Для Ады.
– Потом гулять?
– Не хочу. Просто посидим у камина.
– А потом посмотрим телевизор?
– Например.
– Или включим какой-нибудь фильм?
– Или включим какой-нибудь фильм.
Им никогда не бывало скучно вдвоём. Ни разу со дня знакомства, поэтому до телевизора или фильма дело не дошло: закончив с едой, они перешли в гостиную, разожгли камин и уселись в креслах напротив. Ада по-прежнему пила вино, Илья перешёл на коньяк. Говорили об общих знакомых, о нынешних делах и чего ждать в будущем, несколько раз неожиданно вспоминали прошлое – тёплые, весёлые эпизоды из детских приключений в «Сухарях» – и смеялись; смотрели на огонь – молча, думая о чём-то, вновь возвращались к разговору, перескакивая с темы на тему или долго обсуждая что-то одно. И только около полуночи Илья рискнул вернуться к очень важному вопросу:
– Ты ведь не случайно стала испытывать беспокойство… в этом октябре?
Он выделил слово «этом».
– Пятнадцать лет. – Ответ едва прошелестел, но Илья услышал. – Думал об этом?
– Да.
– А Платон?
– Уверен, что да.
Ада помолчала, пригубила вино и, продолжая смотреть на огонь, сказала:
– Здесь хорошо, далековато, но хорошо… – Выдержала паузу. Он мысленно согласился: «Всё так: далеко, но безумно хорошо, так хорошо, как нигде». И он улыбнулся, подтверждая её слова. После этого Ада продолжила:
– Но я обязательно приезжаю сюда каждый октябрь.
– Ты не говорила.
– Мы договорились никогда не обсуждать октябрь.
Что было правдой.
– За Руслика. – Она подняла бокал.
– За Руслика, – отозвался Илья.
Чокаться не стали.
Длинные ноги Ада положила на пуфик – его принёс Илья – и почти лежала в кресле. Сделав глоток, она не вернула бокал на столик, потянулась, что получалось у неё необыкновенно соблазнительно, помолчала, глядя на огонь через бокал, и медленно рассказала:
– Последние два года мне снится один и тот же сон. Довольно часто снится, не реже раза в месяц. Всё время один и тот же сон: я иду по главной улице «Сухарей», я знаю, что осень, но на улице тепло, ярко светит солнце, так ярко, что можно проснуться от пронзительного света. Я жмурюсь на солнце, но мне всё равно немного холодно. Кажется, лёгкий ветерок.
– Сколько тебе лет?
– Пятнадцать. – Она подняла брови. – Это важно?
– Просто спросил. – Он пожал плечами.
Короткая пауза.
– Я иду и вижу тебя, справа, ты стоишь у ворот Корчевниковых и разговариваешь с Русликом. Я прохожу мимо и слышу, как Руслик спрашивает: «Кто это?» А ты отвечаешь: «Какая-то девчонка незнакомая».
– Я говорю так о тебе? – удивился Илья.
– Да, обо мне, но я не обижаюсь. Я иду дальше и вижу слева Платона. Он стоит у поворота на нашу улицу и разговаривает с Русликом. Я прохожу мимо и слышу, как Руслик спрашивает: «Кто это?» А Платон отвечает: «Какая-то девчонка незнакомая». Но я не обижаюсь, потому что чувствую, что я – незнакомая девчонка. Меня это не смущает. Я иду по улице, подхожу к дому Розалии, прохожу мимо её ворот, делаю следующий шаг… и оказываюсь в лесу, перед калиткой на мой участок. Солнца больше нет, лес тёмный, мрачный, накрапывает дождь… всё как тогда, в тот день. Я стою перед калиткой и точно знаю, что вы стоите на полшага позади меня. Ты – справа, Платон – слева. Я протягиваю руку, нажимаю на мокрую ручку… и просыпаюсь.
– Всё как тогда, – повторил Бархин.
– Я думала, время лечит, а оно лишь убивает. – Ада пригубила вина. – Идеальный убийца, которому не требуется алиби.
– Это и значит «лечить». – Ада наконец-то оторвала взгляд от камина и посмотрела на Илью, показав, что ей интересно, и Бархин развил мысль: – Когда осознаёшь, что рядом с тобой находится идеальный убийца и ты выбран на роль жертвы, и никакие деньги не могут это изменить – многое перестаёт быть важным.
– Наваливается безразличие?
– Меняются приоритеты. – Илья смотрел Аде в глаза. – Я не равнодушен к тому, что тогда случилось.
– Ты просто об этом не думаешь.
– Да.
– Каждый защищается по-своему.
– Да.
– А ты всегда был самым спокойным из нас. И самым умным.
– Мы сделали то, что решили сделать, и этого не изменить, – ровным голосом ответил Бархин, продолжая смотреть в голубые глаза Ады. – Переживать об этом я не собираюсь.
– Ты даже в детстве был очень прагматичным мальчиком.
– Это комплимент?
– Почти.
– Хорошо. – Илья помолчал. – В таком случае можно, я скажу, что ты прекрасно выглядишь?
– Можно, – рассмеялась Ада. – Но ты потратишь комплимент впустую.
Он вопросительно поднял брови. Она, продолжая смеяться, отрицательно качнула головой. Он едва заметно кивнул, показывая, что всё будет так, как захочет она.
– Где я буду спать?
– В угловой гостевой, если ты не против.
На первом этаже.
– Я не против.
– Я там всё приготовила.
– И когда ты всё успеваешь?
– Когда ты курил, оставив болоньезе на плите. – Ада встала и вновь потянулась. – Спокойной ночи.
Тонкая ткань чётко обрисовала большую грудь. Лифчиком Ада пренебрегла.
– Если что – я в угловой гостевой.
Она снова рассмеялась и направилась к лестнице на второй этаж. Он отсалютовал бокалом и остался смотреть на огонь. Он знал, что настаивать нельзя.
Неспешно допил коньяк. Дождался, когда угли станут совсем тёмными. Поправил экран и только после этого направился к себе. Улёгся в аккуратно застеленную кровать – когда было надо, Ада становилась прекрасной хозяйкой, – однако сон не шёл. Долгая дорога после трудной ночи – поговорив с Галей, Илья заснул далеко не сразу – и затянувшийся вечер не утомили Бархина.
«Или не спится, потому что я рассчитывал на другой приём?»
Он знал, что мог настоять и отказа бы не последовало. Но и настоящей радости от близости Ада бы не испытала. Она должна хотеть сама, только в этом случае всё получается идеально – как он любил, как он жаждал, как он не мог прекратить, хотя много раз давал себе обещание никогда не приближаться к Аде. Не хотеть её. Не думать о ней. Давал бессчётное количество раз и столько же нарушал, потому что ни с одной другой женщиной не испытывал ничего подобного.
«Ада?»
Показалось или по гостиной и впрямь прошелестели лёгкие шаги?
Илья посмотрел на часы:
02:45.
По всей видимости, он всё-таки заснул, но шаги его разбудили.
«Я действительно слышал шаги?»
Проверить можно было только одним способом.
Бархин поднялся и как был – в одних пижамных штанах – вышел в гостиную, освещённую ярким лунным светом. Не дневным, конечно, но вполне достаточным, чтобы разглядеть стоящую у панорамного окна Аду. Совершенно обнажённую.
Идеально красивую.
Ничего не видящую вокруг.
Ада стояла вплотную к окну, уперевшись в него руками и лбом, не отрываясь смотрела на тёмный лес и шептала:
– Уйди, уйди, уйди… уйди… пожалуйста, уйди… уйди…
Илья проследил за её взглядом и вздрогнул… но через мгновение подумал, что показалось… не могло не показаться… в конце концов…
В конце концов, откуда на участке, со всех сторон окружённом сплошным высоким забором, взяться большой чёрной собаке? Которая, кажется, спрыгнула с террасы при его появлении.
Собаки здесь быть не могло!
