скачать книгу бесплатно
Жених у ворот, ой, жених у ворот,
Жених у ворот дожидается…
– Я же говорила, что буду ждать окончания практики здесь! – улыбаясь и ничего не боясь, произнесла Рада.
Она, смущаясь от проявленной любви со стороны Веденея, слегка наклонив голову, бессознательно теребила рукой, своевременно убранной с головы Веденея, свои рыжие волосы, спадающие на шею и плечи. Ей было приятно и хорошо от того, что рядом не было никого и можно было без всякой острастки проявлять свои чувства. Правая рука её, ища какого-то убежища, так как глаза Рады были прикованы глазами Веденея, излучающими любовь, бессознательно коснулась шеи своей хозяйки.
– Лапушка моя… Куда же ты? Тут же вода! – только и смог вымолвить Веденей, вставая и пытаясь куда-то идти, и тут же ощутил, как губы Рады закрывают ему его рот. Почувствовав солоновато-сладкий и нежный поцелуй, он совсем забыл про то, чем совсем недавно восхищался.
Рада осторожно отпустила губы своего любимого и чуть-чуть отстранилась от лица Ведененя, чтобы видеть его глаза.
– Ну что ты, дурачок мой! – говорили глаза Рады, хитро улыбаясь. – Куда же я тебя теперь одного отпущу? Ага, отпусти тебя одного куда-нибудь, так ты опять во что-нибудь обязательно влипнешь! Вот и сейчас что-то придумал…
Веденей, ощущая запахи свежести, исходящие от любимой, которая уже девять лет овладевала всем его существом, не мог наглядеться на её темно-синие глаза в оправе темных бровей, плавно изгибающихся тонкими линиями вокруг глаз, её нос, изящно кончающийся округлой пуговкой. Но больше всего его восхищала способность Рады как-то смущённо и одновременно – хитро усмехаясь, улыбаться, слегка наклонив голову в обрамлении своих рыжих волос, заплетенных в две толстые косы.
Ничего не говоря, Рада вдруг обняла любимого и положила, поцеловав его в шею, свою голову на его плечо. Руки Веденея сами собой обняли и прижали к её себе. Теперь он вообще забыл, зачем вышел к реке…
Глава 3. Гонец Иданфирса
1.
512 год до н.э. год Обезьяны.
От чувства боли в голове он открыл глаза…
Светловолосая девочка то целует лежащего на земле мужчину, то трясёт за плечи. Слёзы ручьём текут по её щекам.
– Где это я? – Веденей трогает себя рукой. – Ноги целы. Руки целы! Не пойму, где это я…
– Дядюшка-а-а, родненьки-и-и-й! – слышит он женский голос и, ничего не понимая, медленно открывает глаза. Но само то, что уже слышит – это уже хорошо! – Интересно, кто же это меня называет «дядюшкой»? Да ещё женским голоском?!
Невольно начинает вспоминать последние события, но они никак не лезут в голову. – Дядя… Слово-то какое! И все-таки интересно, кто же это такой? Точнее, по голосу – такая?
Открывает правый глаз и видит – девочка! Открывает левый глаз – опять девочка и та же самая… – Кофта белая, сарафан красный, волосы светлые. Смотрит на меня и улыбается! Значит, знает меня… Странно, и кто же это? Где же я тогда?
– Странно всё это… – тревожная мысль холодком пробежала по сердцу Веденея. – Точно! И одета как дочка моего старшего брата – Руська… Сарафан, как у неё, до пола… Может она и есть? И вообще, где я нахожусь?
– Жив! Жив, дядюшка… – произнесла она, вытирая, расшитым красными полосками, рукавом слёзы. – А я уж думала…
– Странно… Она снова называет меня дядюшкой… Точно, это она, Руська – дочка моего брата! – рассуждает Веденей логически и сам удивляется тому, как повернулись дела. – Но почему я её сразу не вспомнил? Даже не узнал сразу…
– Руська, ну чё, дядька-то, твой-то… Очухалси? – слышит он чей-то мужской голос.
Неожиданно Веденей почувствовал сильную боль в голове и сильно поморщился. – Не понял, а это что такое?
Попытался пошевелиться и неожиданно, почувствовав сильную боль уже во всём теле, отключился.
– Непонятно! Что же это такое? – неожиданно перед его глазами возникла картина: мужчина, защищая свою жену, которая держит двух одинаковых малышей, как вихрь носится по полю, и, не касаясь воинов, сбивает их с ног одного за другим, пока не остаётся перед ним никого. Нет, это перед ним нет! А один спрятался за камнем и выжидает!
От этой мысли ему даже как-то страшно стало, и даже открыл глаза. Но новая мысль быстро отогнала первую, заставляя снова их закрыть. Но всё пропало! И картинки больше не было! Он чуть не закричал. – Смотри! Смотри! Он там! За камнем…
И, только открыв глаза, Веденей понял, что всё это ему только приснилось.
Запутавшись окончательно, он решил не форсировать события.
Меж тем девочка, как оказалось, внимательно следила за движениями Веденея.
– Ой-ой-ой, да, дядюшка-то ранен! На голове шишка и кровь всюду… Не иначе, кто-то дубиной ударил… Не может пошевелиться… – тихо произнесла она, рассуждая сама с собой.
Но мужчина, бывший рядом, услышал её слова.
– Веденей ранен? – удивился он, наклонившись к мужчине. – А что, жрецы могут быть раненными?
Неожиданно в голосе Веденея произошло что-то и теперь всё, что происходило дальше вокруг, он начал воспринимать с какой-то личной позиции.
– Вот так новость! Меня, оказывается, зовут Веденей и я жрец! – удивляется он новому повороту событий. И тут же беззвучно возражает мужчине. – А что, жрецы не люди?
– А что, жрецы не люди, по-твоему? – к его удивлению точно так же произносит девочка, даже не поворачиваясь к крепкому мужчине невысокого роста, целуя в голову раненного.
– Молодец! – впервые он почувствовал к ней некоторое расположение. – И что же ты собираешься делать, племянница жреца Веденея?
– Но ты же внучка жрицы Хлебославы… – усмехается мужчина, как будто услышал мой немой вопрос. – Или она не научила тебя оказанию первой помощи?
– Ба, да она училась у жрицы… – он даже с трудом улыбнулся, но всё-таки ртом шевелить было больно. – Интересно, что же со мной?
– Дяденька Былята, ты именно так дядюшку Веденея нашёл? – подозрительно спросила Руська, оборачиваясь к мужчине.
– Да, так и нашел… Только он лежал лицом вниз… – почему-то начал оправдываться тот. На этот раз мне показалось, что он что-то не договаривает. – Я и перевернул его… Ну, мало ли чё… Увидел, что это твой дядька и бегом к вам!
– Правильно сделал… – усмехнулась она. – А сам-то ты как здесь оказался? Ведь ты месяц назад на юг торговать поехал?
– Дак я тока што приехал! А тута такие вот дела… И у меня самого… Срочные дела… А тута он! – снова, волнуясь от чего-то, начал оправдываться Былята, показывая рукой то на юг, то в сторону общины. – Мне ить к старейшине-воеводе надоть… А тута он!
– К воеводе? – удивлению Веденея не было предела. – Если всем здесь руководит воевода, то что же это за организация? Так это род русинов на берегу Великой Вороны? Выходит, я по-прежнему нахожусь там же, где и был, но только раненный?
– Советы… Воевода… Прошлое и будущее… – и тут в голову ему пришла совсем простая мысль. – Это наша родовая община Рысей? Это в ней есть старейшина и совет старейшин…
– Вот что, дяденька Былята… Ты иди-ка к старейшине и сообщи матушке, что мой дядюшка Веденей болен. Да телегу пришли ко мне! – строго произнесла Руська и тихо добавила. – А я сама им займусь…
Тот поклонился в пояс Руське, повернулся, ухмыльнувшись, и не спеша пошёл к улице с домами.
Взгляд Веденея невольно упал на Быляту. – Так-так… Толстенький, добренький живчик, общительный, всё время жуётся… Привязчив и непредсказуем. Улыбчив, пытается пошутить… Никуда не лезет, ничего ему не надо, находится в потоке, который его ведет. Много ездит, везде свой… Так-так… Тип странника … Но свой ли?
Меж тем Руська потерла ладонь о ладонь и, что-то шепча, приложила их к его сердцу…
Неожиданно Веденей почувствовал сильное тепло, которое начало в его теле разрастаться в местный пожар: пот выступил на лбу и он закрыл глаза… Что она делала дальше, конечно, уже не видел, но вдруг почувствовал, как силы начали возвращаться к нему…
После того, как он отдохнул, открыл глаза и увидел, как Руська с закрытыми глазами и что-то шепча знакомое, водит ладонями над головой. Тут в его голове опять всё помутилось, и он заснул, спокойно и тихо.
Когда проснулся, уже женщина лет пятидесяти сидела рядом и наблюдала за ним. Руська же стояла за ней и наблюдала за её движениями и словами, стараясь перенять её знания.
– Ну что, Веденей, стало легче? – улыбаясь, произнесла она. – Благодарю вас, отец наш – Род всемогущий и матушка Родина, за то, что вернули тебя к нам!
– Ничего не помню… Но что-то мне очень знакомо в ней… Кто же это? И она благодарит бога – Рода и матушку Родину, как и я… – на лице его невольно появилась улыбка, потому что женщина внимательно и ласково посмотрела на него.
И тут же другая мысль влетела в голову. – И правильно, что благодарит сразу двоих?! А то вон некоторые торговцы с юга про одного какого-то другого бога говорят …
Повернув к ней голову, боли он совсем не почувствовал. Повернулся на бок – то же самое. Сел – лишь легкое недомогание почувствовал в теле.
– Что это на мне? Белая холщовая рубаха… Такие же штаны… Мягкая кожаная обувь на ногах… Это что за одежда у меня? – удивляясь своей одежде, щупает её.
– Давай, вставай, сынок! Я тебе помогу… – радостно произнесла женщина и быстро, как пушинка, соскочила со своего места, протягивая ему руку. Но Руська и тут опередила её.
Когда Веденей поднимался, опираясь на их руки, легкое головокружение ещё было, что уже само по себе вызвало значительное уважение к ним. И он невольно улыбнулся.
– Ну, вот, дядюшка… Пойдем! Я только наложу на твою голову повязку…– Руська улыбнулась. – Ты ещё маленько потерпи! Щаз телега приедет!
– Да ладно… Я и так дойду… – он и сам не понял, как это вырвалось, но поскольку уже стоял на ногах, по-прежнему поддерживаемый женщиной и Руськой. И между тем тихо произнёс. – Интересно, а куда же идти-то? И ещё: кто же меня так саданул по голове?
Женщина как-то странно посмотрела на него, видно всё-таки услышала что-то. Меж тем он, взглянув на неё, подумал. – Пойду – ка я туда, куда она поведет…
– Так кто же это так треснул Веденея по голове, что он чуть богу душу не отдал? – этот вопрос начал мучить Хлебославу практически сразу же, как Веденей очухался. – Рассмотрим варианты, у кого могут быть мотивы для этого…
– Допустим, Веденей откуда-то узнал, что кто-то из старейшин творит беззаконие. И поэтому сказал, что рано объединяться… У нас ведь так: как только ты высказался не в ту степь, в которую скачет руководство, ты становишься врагом её. А Веденей мог что-то нагадать и высказать не то… Не зря же я его этому учила? Ну, и на него тут же посылается убийца, чтобы закрыть ему рот… Ладно, допустим, но этого мало. – Хлебослава была явно озадачена случившимся. – Вместе с торговлей на юге, к нам пришли все прелести рыночной экономики…
– Во-вторых, Веденей откуда-то мог узнать, что кто-то из старейшин крупно проворовался или получил крупную взятку. Ну, и чтобы он заткнулся, посылается убийца… Ну, и это у нас появилось… Неплохая версия!
– В-третьих, возможно, Веденей был свидетелем убийства, воровства или крупной взятки кого-то. Ну, и его того… Чтобы не было свидетелей! Тоже неплохо. У нас этим чуть ли не каждый глава или воевода рода страдает! Один род мелахленов чего стоит!
– В-четвертых, увидел случайно порочащую связь, за которую общество может изгнать совсем. Например, кровосмешение между своими, между однополыми или с животными. Вот и получил! Чтобы не интересовался… Сомнительно, но тоже возможно.
– В-пятых, Веденей узнал что-то плохое о соседях рода мелахленов или эрзя, они и тюкнули его, как нежелательного свидетеля… Чтобы не разнюхивал! И такой вариант возможен. Так что надо потихонечку всё это выяснить…
Рассуждая так, Хлебослава решила провести своё расследование по этому плану.
– Скажи, матушка, я накануне в совете или ещё где-то при старейшине говорил что-то нехорошее или оскорбительное в адрес старейшины? – поинтересовался Веденей, как только они остались одни. – Или кому-то другому?
– Он что, мои мысли читает? Или тоже хочет узнать, кто это его так… – удивилась Хлебослава тому, что услышала от Веденея то, о чём только что сама думала, а вслух произнесла. – Да ты никогда никому слова плохого не говорил! Во всяком случае, при мне… Тем более нашим старейшинам!
– А может, нагадывал… – сомневаясь в том, что затеял этот разговор, продолжает свой опрос Веденей.
– Да кто может обидеться на тебя за то, что руны так легли у тебя? – засмеялась Хлебослава. – Никогда такого не было!
– Время пришло другое! Теперь старейшинам… Да и не только старейшинам! Многим не хочется знать то, о чём говорят руны… – хотел было сказать он, но вовремя сдержался. – Она всё равно не поймет… Так-так, первый вариант отпадает…
И стал внимательно приглядываться к Хлебославе. – Всё же, молодец у меня мать, хоть и имеет возраст Змеи: русые толстые волосы ещё крепкие, хорошие зубы, не плохая осанка, голос ясный, хоть и не зычный. Говорит четко, кратко и ясно, ничего не запутывает. Ещё обладает силой разума, четко выполняет свой долг жреца Рода Русинов, соблюдает заветы предков. Нетерпимо относится к отступникам…
– А скажи, матушка, воруют ли старейшины? – не удержался он.
– Да ты что, сынок! – возмутилась она и укоризненно посмотрела на Веденея. – У нас отродясь этого не было! Да и зачем это им? Они как все получают по справедливости равные доли от результатов общего труда…
И тут же смутилась от своих же слов.
Веденей даже удивился и усмехнулся. – Вот это да! У нас в Роду нет воровства?! Да не может того быть! Ведь у всех воруют, особенно, старейшины! И, как это ни странно, чем больше они своровали, тем меньше им оказывалось наказание…
– И взятки не берут? – не удержался Веденей.
– А что это такое – взятки?– удивляется Хлебослава.
По её глазам Веденей видит, что она действительно не знает, что такое взятки. – А как же это ей объяснить? И откуда я сам-то это узнал?
Подумав немного, начинает объяснять осторожно. – Ну, это когда кто-то, которому что-то сильно надо, старейшинам дает шкурки или деньги, чтобы разрешили делать то, что ему нужно…
И тут же подумал, усмехнувшись. – Вот это объяснил…
И как будто в поддержку его замудрённости, слышит от Хлебославы. – Мудрено сильно всё это…
– Так-так… Что такое шкурки как средство платежа они знают, но про взятки слыхом не слыхивали? – даже не заметил, как из его рта выскочило. – Да как же вы, матушка, живёте? Всё по старинке, а везде такие изменения!
Хлебослава подозрительно посмотрела на раненного. – Веденей, сознайся, ты опять переносился куда-то далеко вперёд по времени?
– Да я и сам не понял куда… Но там, хоть и говорят по-нашему, но вокруг снуют и обдают всех дымом на колёсах машины… Магазины кругом… Заводы у них работали, но перестали: пришла рыночная экономика!
– А что это такое «рыночная экономика»? – подозрительно спросила Хлебослава.
– Это, когда всё продаётся и покупается… Кругом обман… Всем хочется иметь всего побольше и больше денег…
– По справедливости, видать тебя сильно ударили… – улыбаясь и качая головой, ответила она. – Да ты не волнуйся, сынок! Пройдет твоя болячка, вот увидишь! А то вишь, какие мудрёные вещи ты начал говорить! А ты, случаем, лет на двадцать четыре назад не переносился? Ты тогда родился…
– Нет… А что надо было бы? – отвечает он и видит, как тревожны стали её глаза и всё лицо исказилось от страха, и как отрицательно машет она головой, не в силах даже произнести это.
– Пора заткнуться… – подумал он и прекратил всякие расспросы. – Сам расследуй!
Телега появилась, когда Веденей с Хлебославой и Руськой уже были у ворот.
– Ничего не меняется в нашей жизни: там, в будущем, в которое я переносился до удара по голове, автобусы всегда приходят с опозданием! – вспомнив о том, как много общего у прибытия автобусов и сравнив их с прибытием телег, хмыкает от удовольствия. – Вечно с опозданием!
– Мой дядюшка Веденей сильно ударился… – войдя в дом, начала Руська говорить, показывая на мою повязку на голове. – Даже память отшибло. Так что не удивляйтесь ничему!
Невысокая стройная молодая девушка, увидев повязку на голове Веденея, тут же кинулась к нему. – Веденеюшка, кто же это тебя? Так!
– И сам бы хотел узнать! – он невольно улыбнулся, ощутив на себе приятный поцелуй в щёку и запах свежего сена.
Меж тем Руська подвела его к столу и усадила.
– Рада, давай, накрывай на стол! – услышал он приказ матушки Хлебославы и увидел, как поцеловавшая его девушка резко повернулась на звук голоса и исчезла.
– Так-так… Значит, эту девушку зовут Рада… – заметил про себя Веденей, слегка улыбнувшись. – Почему-то мне даже стало нравиться общество моей семьи!
