скачать книгу бесплатно
Спохватившись, что Юля только и делает, что выслушивает о моих треволнениях, я поинтересовалась:
– У тебя-то какие новости?
Она вздохнула:
– Да, знаешь, ничего… Ресепшн, как обычно, выматывает. Ну, хоть ставку со следующего месяца обещают поднять немного. С личным по нулям… клеился новенький официант, но какой-то он… не парень, а сплошное самоторчание. Родственники постоянно пытаются припахать к своим проблемам. Но я, – и тут Юлька оживилась немного, захихикала даже, – подложила им свинью.
– Свинью?..
– Ага: пошла учиться на вечернее отделение в колледж. Ну, знаешь, гостиничное управление, административка, вот это всё. Раз меня угораздило попасть на ресепшн, то буду пытаться грести в этом направлении. Устаю, конечно, но хоть какое-то разнообразие…
– Молодец, – горячо поддержала её я. – Слушай, давай потихоньку собираться… И вставать завтра рано, и Максиму обещала, что хоть немного вместе побудем. Смешно: живём в одной квартире, а Бориса, «главного по тарелочкам», я и то чаще вижу.
Мы одновременно потянулись за кошельками, чтобы расплатиться за закуски, к которым едва притронулись, и то не без отвращения.
Я жила в режиме хронической перегрузки.
Я не жила – существовала.
Объём задач, возлагаемых на меня боссами Terra Incognita, рос день ото дня, множась и бесконечно ширясь.
Ноябрь окончательно вступил в свои права. Это означало, что нужно выходить на финишную прямую подготовки к Новому году, к рождественским мероприятиям и вообще ко всему, что связано с периодом, который в индустрии отдыха и развлечений является особой занозой в заднице и дополнительной головной болью.
Разработка формата и написание сценария новогодней ночи.
Поиск ведущих, музыкантов, диджеев. Бесконечные кастинги. Их требовалось проводить либо с самого утра, пока ресторан недоступен для посетителей, либо после закрытия. К моему гибкому… очень гибкому графику работы прибавилось несколько дополнительных часов.
Декор залов, вестибюля, бара. Украшение столов. Праздничные элементы для костюмов хостес и официантов. Никто не собирался переодевать их полностью и делать частью шоу, но боссы сочли, что и в обычном виде персонал оставлять не годится.
Весомые подарки либо символические презенты вип-клиентам, поставщикам, контрагентам, редакторам профильных СМИ и ещё нескольким сотням человек, с которыми заведение так или иначе сотрудничало.
Музыкальная программа, свет, звук, всевозможные конкурсы и лотереи, идея благотворительного аукциона, идея маскарада, идея эксклюзивного гастрономического интерактива.
Это всесторонне обсуждалось в десятках вариантов, доводилось до ума или отвергалось, прорабатывалось, проваливалось, завершалось, требовало времени, требовало финансовых вложений, требовало сил, энергии и неутомимых рабочих рук для идеального воплощения.
Этих самых рук отчаянно не хватало, но боссы были выше таких мелочей, они выдали мне кредит доверия и ожидали, что я его оправдаю, ведь такие шансы выпадают раз в жизни.
Мой кухонный стол и моё рабочее место в ресторане почти не отличались: они были по уши завалены списками, эскизами, макетами, инструкциями, адресами, каталогами, образцами материалов как полиграфических, так и швейных.
И, конечно, кухня!
Новогоднее меню в исполнении бессменного шеф-повара Terra Incognita должно было стать совершенно особым.
Гостей (включая искушённых и видавших виды) нужно было удивить. Заинтриговать и впечатлить вкусами. Ошеломить текстурами, формой, обрамлением, подачей, цветовыми решениями. Представить на их суд нечто новое, незабываемое.
Одновременно с этим требовалось вписаться в формат всенародного праздника и потрафить вкусам консервативных гостей, не мыслящих новогоднего застолья без селёдочки под свекольными мехами, без салата «оливье», без мандаринов и без заливного.
Ничего себе задачка, да? Ха-ха.
Лица на кастингах, звуки на прослушиваниях, вкусы на дегустациях сменялись со стремительно возрастающей скоростью. Осмыслять происходящее и принимать решения требовалось почти мгновенно. Было невероятно интересно, и, наверное, именно так и закаляется сталь; но было и очень трудно, главным образом потому что всё это было для меня непривычным, новым.
Я никогда не решала такие задачи, не работала в подобном темпе, зачастую не знала, на какие критерии можно опираться при принятии решения, а на какие нет. Да, окончательное слово всегда было за боссами, но… Чтобы представить пред их очи несколько готовых версий для выбора и утверждения, мне предварительно приходилось перелопачивать десятки, а то и сотни вариантов.
Максим не понимал, почему я так выматываюсь за день, почему так убиваюсь в Terra Incognita, ему всё давалось легко – взаимодействие с людьми, обсуждения, переговоры, улаживание спорных моментов, поиски решений, которые устраивали бы примерно всех…
Общение было его коньком со школы, даже в рамках официоза он держался непринуждённо и переводил любую беседу на рельсы расслабленного неформального разговора, чуть ли не трёпа за жизнь.
Если, конечно, мне не изменяет память…
Среди кутерьмы, нервотрёпки и свистопляски громом среди ясного неба прозвучали слова Макса о том, что его папа жаждет познакомиться со мной поближе.
Серьёзно, это было очень неожиданно.
«Только знакомства с папой мне сейчас и не хватало!» – первое, что промелькнуло в голове; к счастью, хватило ума не повторять это вслух…
Вслух же я поинтересовалась, лелея надежду на отмену мероприятия:
– А это обязательно? Твой отец и так меня знает. Столько лет в одном классе…
– Ну, ты сравнила! – фыркнул Максим. – Сколько раз он там тебя видел – пять, десять? Тем более в толпе таких же восьмиклашек, девятиклашек и так далее. А сейчас ты моя девушка, тем более ты так изменилась, он тебя и не узнает…
– Сильно изменилась? – для проформы поинтересовалась я.
– Все мы, так или иначе, изменились, – философски ответил Максим, – но ты прямо расцвела, ты же у нас теперь звезда, не меньше!
«Скорее, звездец», – хмуро подумала я.
Деваться было некуда.
Пришлось напомнить Борису, нашему «главному по тарелочкам», что рабочая неделя у сотрудников ресторана, которые работают не посменно – это пятидневка. И с учётом того, что в Terra Incognita я и так днюю и ночую, точнее, вечеряю, неплохо было бы дать мне выходной хотя бы в одну из ближайших суббот.
«Иначе до главной ночи года я попросту не дотяну», – закончила я свою мысль, и Борис сдался.
– Кто нервничает? Я нервничаю?
– Разве нет?
Максим не смотрел на меня; его руки уверенно лежали на руле. Мы поворачивали на Ушаковскую развязку; выбраться из центра в эту субботу заняло, кажется, целую вечность.
Что будет перед рождественской неделей, даже не представляю.
Я имею в виду европейское рождество, которое празднуют в декабре; наших соотечественников хлебом не корми – дай отпраздновать всё, что только можно отпраздновать, включая католическое рождество, православное рождество, Новый год, Старый Новый год, и, конечно, Новый год по китайскому календарю. В последнее время к плеяде отмечаний присовокупили ещё и языческое Солнцестояние.
– Нет, не нервничаю, – открестилась я.
Я почти не лукавила.
С чего вдруг мне было нервничать?
Папа бывшего одноклассника, нынешнего бойфренда. Ну, состоятельный. Ну, со своим загородным домом.
Я что, не видела состоятельных мужчин? Не общалась с владельцами собственных бизнесов?
Не самое хитрое дело – очаровать или произвести положительное впечатление на любого из них… в зависимости от поставленной цели, конечно.
По лобовому стеклу надрывно забарабанила мелкая морось.
Я вздохнула.
Ноябрь в наших широтах официально принято считать зимним месяцем. Но с каждым годом холода наступают всё позже, о снеге на новогодние каникулы приходится только мечтать, зато слякоти, сырости и хмари хоть отбавляй.
Мимо торопливо пролетали деревья, кое-где в просветах мелькала насыпь железнодорожного полотна.
От бесконечного поп-бита у меня заныло в висках. Я протянула руку к панели и принялась крутить настройки радио.
– Мы почти приехали, – заметил Максим, – говорю же: не нервничай, прекращай сбивать настройки, мне потом заново эту радиостанцию искать?
И тут я задалась вопросом: в самом деле, должна же я нервничать, хотя бы немного, хоть капельку?
«От Снежной королевы слышу», – огрызнулся внутренний голос.
– Приехали, – сообщил Макс.
Удивительно, но папа Максима почти не изменился с тех времён, когда мы учились в школе – или мне показалось?
Или просто я плохо его помнила.
Пожалуй, добавилось седины в волосах, черты лица стали суше и резче. А в остальном… держался он прямо, чуть ли не с военной выправкой, да и в голосе непроизвольно звучали командирские нотки, хотя вёл он себя более чем дружелюбно.
Трёхэтажный дом, угнездившийся на отшибе в посёлке Лисий нос (ещё немного – и можно выйти к заливу), произвёл на меня странное впечатление. Двоякое. С одной стороны, всё чисто, ухоженно, ничего лишнего, никаких нагромождений декора. С другой – уж больно всё напоминало рестораны и клубы, оформленные в охотничьем духе.
Чучела фазанов и тетеревов на стенах… мебель тяжёлая, массивная… камин в гостиной… куда без него.
Короткая экскурсия по дому (бывшие комнаты Макса, кстати, оказались довольно аскетичными… модный скандинавский минимализм) – и все собрались за столом. Готовила, насколько я понимаю, и на стол подавала, конечно, домработница; любопытно, откуда у Максима интерес к готовке, и почему он абсолютно не парится лишний раз постоять у плиты.
Каждый пытался создать тёплую непринуждённую атмосферу – сообща все вполне в этом преуспели. Начали с обсуждения школьных времён (воспоминаний оказалась уйма), потом отец Максима принялся расспрашивать о моём вузе, о преподавателях, об уровне современного образования.
Моей работы и.о. арт-директора почти не коснулись, и я, чёрт его знает почему, была этому даже рада. Пусть лучше папа Макса считает, что я работаю в престижном месте на не самой пыльной должности: рассылаю красиво написанные письма с призывами продегустировать новое изысканное меню и отвечаю на звонки всех жаждущих добавить заведение во всевозможные гастрорейтинги и каталоги мест отдыха…
Мой облик вполне соответствовал производимому мной впечатлению: хорошая, в меру амбициозная девочка из скромной семьи – отнюдь не серая мышь, но и не выпячивающая свои достоинства охотница за наследством. Волосы заплетены в тугую французскую косу, зелёное платье с небольшим вырезом и длиной за колено не обтягивает, а сдержанно струится, намекая на точёные изгибы. Держу пари, даже Максим не ожидал от меня такого образа, продуманного и уместного.
На десерт предложили черничный пирог. На прощание отец моего бойфренда сделал комплимент голубизне моих глаз, неоднократно повторял, как он рад «познакомиться заново», зазывал нас в гости в любое время, и: «А что, если нам как-нибудь всем вместе выбраться на охоту?»
Страшнее для меня, пожалуй, только приглашение выбраться на рыбалку, но я старалась улыбаться как можно искреннее.
Максим, кажется, был счастлив.
По крайней мере, всю обратную дорогу он не мог согнать с лица улыбку до ушей и никак не комментировал то, что после каждой новой песни я переключала радио на следующую радиостанцию: это одно из моих любимых занятий в машине.
Глава 7
– Блядь!
Именно так выразился Максим и даже кулаком по столу шарахнул, оскорблённый (по всей видимости) в лучших чувствах.
– Может быть, ты всё-таки успокоишься и расскажешь подробно? – мягко поинтересовалась я.
Максим не собирался успокаиваться, но всё-таки рассказал.
Радушный приём, который устроил нам его папа, оказался «потёмкинской деревней». Папа не обрадовался бы моим повторным визитам. И дело было даже не в том, что я ему не понравилась.
В глубине души (по крайней мере, так думал Максим) отец Макса мне отчасти симпатизировал. Я ему понравилась… отдельно от его единственного сына. Желательно, чтобы от этого самого сына я держалась подальше и наши пути пересекались не слишком часто. Оптимально – примерно раз в пять лет на очередной встрече выпускников или что-то в этом роде.
Всё это папа Макса вывалил на его голову, когда Макс заехал в Лисий нос за очередной партией пиджаков и ботинок, которые мне ещё предстояло как-то утрамбовывать в нише за неимением лишних шкафов и комодов.
Максим сначала недоумевал, потом возмутился, потом призвал к рассудку и логике. Папа настаивал на своём.
Максим пошёл на крайние меры – пил с папой коньяк, закусывал лимоном, выслушивал папины воспоминания о младенчестве Макса и о детстве самого папы, рассказывал ему, какая я чудесная – умная, живая, весёлая, открытая, искренняя, красивая…
Всё было без толку.
«Ты с ней не справишься», – твердил папа.
И пытался натирать лимон солью, хотя никто не выставлял на стол текилу.
А главное, Максим не мог добиться чёткого и внятного обоснования, что именно, по мнению папы, со мной не так.
Попытавшись в кратчайшие сроки протрезветь, Макс отправился к заливу подышать воздухом. Это не помогло; вдобавок, сбитый с толку алкогольными парами, Максим, не чувствуя холода, гулял в одной рубашке.
Протрезвел он только к утру, из пригорода сразу поехал в офис, а ко мне вернулся уже после работы, основательно простуженный и с ворохом неприятных новостей.
– У меня где-то была малина, – сообщила я и принялась шарить по полкам. – Сейчас заварю чай с имбирём, добавим мёда – через день будешь как огурец…
– Да пофиг на имбирь, – не собирался утешаться Макс.
– Для тебя это так важно? – я обернулась от очередной полки, чуть не уронив упаковку молотого имбиря на пол.
– Что – это? Его мнение? Или его одобрение?
– И то, и другое…
– Понимаешь… по сути, у него ведь, кроме меня, никого нет. Друзья… мало.
Я едва заметно пожала плечами и отправилась наполнять водой электрический чайник. Этой «обновкой» мы были обязаны Максиму: прозрачный, с ярко-оранжевыми пластиковыми вставками, кухонный агрегат в футуристическом стиле напоминал скорее стремительный космический корабль, чем предмет домашнего обихода.
Интуиция подсказывала, что вряд ли проблема кроется во мне. Кого-то я напомнила отцу Максима… может быть, даже его бывшую жену. Если он прочит сына в наследники своей строительной мини-империи, вероятно, лично ему хочется видеть рядом с Максом менее амбициозную спутницу. Кого-то, кто возьмёт на себя тылы. Того, из-за кого не придётся потом коротать вечера над ужинами, приготовленными домработницей.
Впрочем, никто не виноват, что отец Макса не удосужился привести в дом новую хозяйку и коротать вечера вместе с ней, и не столь важно, кто стал бы отвечать за ужины.
