скачать книгу бесплатно
– О чем грустишь, милая? – спросила она.
– О девочке,– не знаю даже зачем, ответила я и поднялась с лавочки, чтобы идти домой.
Небо уже окрасил в печальный розовый свет заката, скоро Игорь должен вернуться с работы.
– Не грусти, эта девочка еще в тебе. Только спит,– вдруг услышала я слова старушки. Что-то отозвалось во мне на эти слова, но я все равно уверенно зашагала в сторону дома.
«Сплю я, и вижу сны про нее» – пронеслось в моей голове.
Глава 5
Вообще, человек я довольно впечатлительный, обладающий ярко выраженной фантазией – но чтобы так. Три дня я проживаю в каком-то наркотическом ступоре. Встаю рано утром и езжу на работу, возвращаюсь вечером, обессилено валюсь на кровать, но стоит мне забыться во сне, как я просыпаюсь и проваливаюсь в бесконечную цепь размышлений. Думаю о жизни, прокручиваю в голове события юности, оцениваю и взвешиваю, а заканчивается все мыслями о репетиторе моего двоюродного племянника. И так до утра. Совершенно выжатый вновь поднимаюсь на работу, а вечером все повторяется. По ощущениям, мысли о ней меня теперь не покидают никогда, они просто болят внутри, то сильнее, то слабей, а по ночам нервы оголяются, и становится нестерпимо больно.
Именно по этому, в среду, в 9-30 утра я звоню в квартиру своей двоюродной сестры. Дверь мне открывает заспанный Толик:
– О, привет, ты чего так рано?
– Да, вот, хочу у тебя диск взять поиграть, сегодня выходной – делать нечего. А где мама? – говорю я, разуваясь в прихожей.
– На работе они, а у меня сегодня день самоподготовки. Проходи на кухню.
Толик набирает чайник, ставит его на газ, достает растворимый кофе, хлеб, масло, колбасу. Мы завариваем кофе, делаем бутерброды и жуем, он, не переставая, треплется – рассказывает мне про какую-то новую игру. Когда с бутербродами покончено, я как бы невзначай интересуюсь:
– А у тебя сегодня французский есть?
– Да, Ольга должна прийти где-то пол одиннадцатого.
Я смотрю на часы – 10-10.
– Значит так Толик, сейчас мы будем играть с тобой в разведчиков. Идем на балкон и смотрим в оба, как только на горизонте появляется Ольга, ты набираешь ее на мобильный и говоришь, что заболел – например, гриппом. Ну, извинишься и скажешь, что урок придется отменить. Ясно?
Толик смотрит на меня с серьезным выражением лица, а через секунду он произносит:
– Резон?
– Что, резон? – не понимаю я.
– Ну, какой для тебя резон, я хоть мал еще, но понимаю, а вот для меня какой?
– А, ясно, – с улыбкой отвечаю я и показываю ему двадцатку.
Толик задумывается, качает головой в знак отрицания, и говорит:
– Нет, я слишком люблю свои уроки французского.
Я достаю из кармана полтинник, который тут же перекочевывает в руки Толика. И он с воплем:
– Занять пост наблюдения, – вприпрыжку удаляется на балкон.
Я нервно курю уже третью подряд сигарету. Толик скрутил себе из листа бумаги подзорную трубу, смотрит в нее и иногда бросает, что-то типа:
– Первый, первый – я седьмой, вижу бабу Полю из соседнего парадного. Уничтожить?
Рядом с ним лежит трубка радиотелефона. На улице погода портиться, сгущаются тучи, начинает накрапывать мелкий дождик.
Наконец со стороны метро появляется она. Синие джинсы и джинсовая курточка, книжки под мышкой – похожа на студентку. Внутри меня что-то екает, и я проваливаюсь вглубь себя. Стоит огромных усилий вернуться, чтобы действовать по плану. Рядом Толик верещит:
– Вижу объект, объект вошел в поле зрения!
– Ну, Толик не подведи, – говорю я и покидаю наш пост наблюдения.
Быстро обуваюсь, покидаю квартиру и галопом спускаюсь по лестнице. Теперь главное незаметно зайти с боку. Я выскакиваю из парадного и сразу начинаю забирать влево, чтобы обойти соседний дом. Иду быстро, почти бегу, вот последний поворот и она – разговаривает по телефону. Слышу обрывок фразы:
–… ну, хорошо выздоравливай, до субботы.
Ай, да, Толик – молодчага. Теперь главное не мешкать, а то сердце совсем уйдет в пятки, и я врываюсь в ее утро:
– Привет, какая встреча.
Она видит меня, узнает, в ее взгляде появляется настороженность. Сухим тоном, своего насыщенного голоса Ольга произносит:
– Доброе утро.
– А вы, наверно к Толику на урок, я тоже к нему, ну пойдемте вместе.
– Да, вообще-то я шла к нему на урок, но Толик заболел, так что урок отменили,– все так же сухо отвечает она.
И все. Я не знаю, что сказать. Так глупо, когда ты совершенно не стесняешься женщин, можешь наплести им любую чушь, обладаешь фантазией при помощи, которой на ходу сочиняешь рассказ. И вообще ты классный, веселый, симпатичный парень, но стоит встретить вот такую Олю, из-за которой не ровно бьется сердце и все, язык в жопе. Или, что еще хуже, начинаешь вести себя, как что попало, как паяц. В этой глупой попытке произвести впечатление и показаться лучше, чем ты есть.
– Ладно, пойду я, – говорит она.
Но погода была против, погода оказалась на моей стороне. Два сильных порыва ветра и моросящий дождик в одно мгновение сменился чудовищным ливнем. Нас окатило холодными струями.
– Пойдемте быстрей, вон в соседнем доме кафе. До метро не дойдете – промокните совсем.
Не давая ей времени опомниться, я взял ее под руку и увлек в сторону кафе, а дальше мы уже бежали вместе.
Хоть мы и находились под ливнем всего минуту, но промокли до нитки. А внутри заведения было сухо, тепло, царил полумрак. Людей почти никого. Мы уселись за деревянный столик, и я заказал два глинтвейна:
– Лучшее средство, чтобы согреться…
А дальше, дальше что-то произошло, и она потянулась ко мне на встречу. Мне уже стало не нужно быть паяцем, не нужно производить впечатление, мы как будто объединились, как будто обрели целостность, и смысловую завершенность. Слова, эмоции, образы, воспоминания поплыли из нас на встречу друг другу. Потом оказалось, что кроме урока с Толиком, у Ольги сегодня больше никаких дел. Дождь закончился, и мы брели по улицам, затем снова заморосило и мы опять, где-то сидели, что-то пили, потом ели горячую выпечку. Я хотел затащить ее в театр, но билетов не оказалось и мы пошли в кино. А после кино, после кино она все чаще стала поглядывать на часы.
– Ты знаешь, мне пора.
– Хорошо, давай я тебя провожу.
Она посмотрела на меня грустно, улыбнулась, в который раз за сегодня показав свои чудесные ямочки, и произнесла:
– Нет, я поеду сама. Не надо меня провожать, боюсь Ему это не понравиться.
После рухнувшей на меня фразы, я вдруг почувствовал, что чудесное ощущения единения, наполняющее меня весь день, в один миг рассеялось. Я, молча и быстро, довел ее до ближайшей станции метро. Холодной рукой черканул на ее тетради свой номер телефона, мы сухо попрощались. А я остался смотреть, как Ольга исчезает на скользящем от меня вниз эскалаторе.
Глава 6
Вопрос А, и вопрос Б. Вопрос А – насколько морально, аморально, подло и не хорошо – заниматься сексом с одним человеком, а представлять на его месте другого? И вопрос Б – почему она меня до сих пор еще терпит?
Моя дорогая двоюродная сестра отвалила с семьей в Египет на две недели. Уроки французского приостановлены, на звонки Ольга не отвечает. И все.
А, Аля? Я знаю ее всю свою сознательную жизнь. Она даже была моей первой девушкой. Помню тогда на какой-то пьяной вечеринке, я нечаянно научился целоваться и после, оттачивал свое мастерство на Але. По вечерам мы так страстно обнимались на лавочке, что я приходил домой с чудовищной эрекцией. Потом в моей жизни появилась женщина и Алю я бросил. Через какое-то время снова завел с ней отношения, потом опять бросил. Помню даже как-то, подогнал ее своему другу. Но, все это в прошлом, а наши отношения продолжаются, уже черт знает сколько лет. Я приползаю, словно побитая собака, с настойчивой периодичностью. Аля, меня принимает, кормит, купает в ванной, ложиться со мной в постель. И ни слова упрека, за то, что я пришел пьяным, за то, что постоянно забываю, когда у нее день рождения, да и вообще могу в любой праздник прийти без подарка. Я даже уже в состоянии алкогольного опьянения, не обещаю на ней жениться, как делал раньше. Нет, конечно, случаются и у нее в жизни отношения с молодыми людьми, тогда она немного прикрывается от меня, но проходит время и я опять на первом месте. Ничего не меняется, вот только в последнее время она стала полнеть, да в принципе, я тоже.
А сейчас, сейчас мы лежим боком на разостланном диване, включен телевизор, и я монотонно совершаю поступательные движения. Стараюсь не представлять, или представлять, на месте Али – Ольгу, оргазма по ходу не предвидеться еще долго. Просто упорный стояк. Аля тихонько постанывает. Нет, все-таки это форменное свинство, стоит заканчивать и вообще, женщин надо любить. Я увеличиваю скорость, Аля с остервенением начинает посасывать большой палец моей левой руки, и стонать – громко. Я прокручиваю в голове все – Ольгу, отрывки из порно фильмов и вот, он – взрыв. Главное вовремя вынуть, и я заканчиваю, при помощи своей правой руки, заливая Алину попу и спину. Она содрогается всем телом – в оргазме.
Почему Аля все это терпит? Любит?
Смена сюжета. Поздний вечер, но еще не до конца стемнело. Я лежу на диване, надо мной светятся звезды. Ну, знаете такие – фосфорирующие, которые приклеивают на потолок в детских. Все выключено, только на кухне со стабильной периодичностью, включается холодильник и капает вода из крана. Свет не горит – занимаюсь самокопанием. Зачем, почему? За каждым углом смерть, а я чего-то боюсь. Боюсь быть самим собой, лишиться работы, упасть в чьих-то глазах. Боюсь жить, любить, как в книгах Ремарка. И ничего не делаю, чтобы, как-то все изменить. Уличный свет все сильнее меркнет, в комнату заползают лучи фонарей через не зашторенное окно, звезды тускнеют. Странно, но даже весь уют, в квартире, в которой я проживаю, создан не моими руками.
В мир меня возвращает звонок телефона – Лена. Я на секунду задумываюсь, нет после последней встречи, когда ее двухгодовалый ребенок играл в зале, а я шпилил молодую мамашку на кухне, желания общаться с ней, нет. А начиналось все неплохо. Мы были приятелями по универу. Потом я уговорил ее перейти на другую, нужную мне работу, там она и познакомилась со своим теперешним мужем. Судьба? Нет, секс у нас с ней по-пьяному, имел место и раньше. Но, теперь.
– Муж все время на работе, а мне после родов так хочется, можно я буду заходить к тебе днем, иногда? Вот только Софочку оставить не с кем. Можно я буду брать ее с собой?
Вот вам общие интересы, любимые университетские лекции и жена, которая не работает, а сидит дома с ребенком. Я отключаю звук на телефоне, и тупо жду, когда Лене надоест мне звонить. Наконец она успокаивается, и я медленно начинаю съезжать – в свой мир грез. Как вдруг слышу звук прокручиваемого в моем дверном замке ключа, а он есть только у меня, или у РИТЫ! Ура! Вот ее-то руками создан весь уют в этой квартире.
Не знаю, какой извращенный Вселенский разум свел нас вместе, но мы, пожалуй, одно. Рита, как это не пошло – стюардесса. Мы арендуем с ней, на двоих квартиру, на протяжении двух лет. Ее мама считает, что она живет с подружкой, а мне пофиг. Рита появляется пару раз в месяц, на несколько дней. А иногда живет со мной неделю или даже две. Тогда мы становимся семьей. Она готовит мне ужин, да и вообще за мной ухаживает – выщипывает брови, делает маникюр, педикюр, давит прыщи, ходит со мной на дни рождения приятелей, и с гордо поднятой головой выдерживает статус девушки, что со мной. Помогает мне, когда я блюю и режет на похмелье окрошечку, я ей тоже. Дороже, а точнее ближе для меня человека сейчас нет. Спим ли мы? Конечно, еще как. Иногда под кайфом в постели творим такое, что поутру бывает даже немножечко стыдно, друг перед другом. На этот новый год, я подарил ей здоровский вибратор, по-моему, ей понравилось.
Я вскакиваю с дивана в прихожую и зажигаю в ней свет. Рита вваливается со своей дорожной сумкой на колесиках, опускает ее на пол.
– Привет зайчик.
– Привет.
Мы целуемся по-товарищески в губы и обнимаемся. Потом целуемся еще – нежно. Я опускаю руки с ее талии на попу, и по-хамски прихватываю.
– Подожди, я вся грязная,– говорит она.
Но если бы вы видели эту миниатюрную симпатичную шатеночку, с разрезом глаз, словно у лисички, да еще и в синем летном костюмчике.
– Мне плевать,– говорю я, и тащу ее на диван.
Она задирает юбку и скидывает стринги, кстати, Рита ходит в чулках. Давно вам попадалась девушка, которая ходит в настоящих, повзаправдишних чулках – это нечто. Я валю ее на диван, расстегиваю белую блузку на ней, приспускаю лиф, целую хорошенькую аккуратную грудь, но не долго. Наконец, с нетерпением вхожу в нее – она готова, двигаюсь быстро. Рита впивается в мой правый сосок, когда она так делает, я долго не могу и вот он – наш общий оргазм.
Она встает почти сразу, раздевается совсем, говорит мне:
– Заряжай,– и уходит в душ.
А я курю лежа на диване.
Рита меня балует, постоянно, что-то привозит из дьюти-фри. В этот раз – восемнадцатилетний «чивас». Я достаю из бара, купленную ей же литровую бутылку текилы – «сауза бланко», в ней с пол литра. Разливаю по стопкам, режу лимончик, готовлю какую-то легкую закуску. Беру походную флягу, бодяжу в ней «чивас» с кока-колой из холодильника.
Рита появляется завернутая в полотенце.
– Ну, давай.
Соль, текила, лимончик и крепкий поцелуй – такая у нас традиция. Дальше мы наваливаем рюмок по пять, Рита весело щебечет.
– Что, погнали? – спрашиваю я.
– Да, одеваюсь,– отвечает она.
Мы быстро собираемся, Рита надевает на себя мою теплую кофту с капюшоном, дальше лифт, последний этаж, ступени, железная лесенка, и мы на крыше нашего дома. Любимое место – мое и Риты. Шикарный вид на пол района и не души вокруг. Она достает из кармана джинс – «пятку»:
– Заколоти.
Я сооружаю косячок, мы курим травку, пьем виски с колой, и теперь начинается разговор. Это тоже такая традиция – залезть на крышу, напиться и рассказать друг другу новости, о себе, или еще о чем-то, что беспокоит, в общем, в таком духе. Просто поговорить с близким человеком по душам. У Риты в последнее время новость одна, какой-то стюард или пилот, настойчиво зовет ее замуж, а она не хочет:
– Представляешь, этот придурок совсем обложил, втерся ко всем моим друзьям, я без него теперь шагу не могу ступить. В Вене два дня из-за него в гостинице просидела. И главное не знаю, как до него достучаться, говорю Рома, я не хочу за тебя замуж, а он уперся и все о своем. Он же не ты, вот за тебя бы я пошла.
– Ты же мне изменяешь,– говорю я.
Она улыбается и произносит:
– Не доказуемо. Ну, а как ты?
– Влюбился.
– Что, опять? Твоя периодичность потрясает.
Я на секунду задумываюсь и произношу:
– Да, нет, мне кажется, что здесь все серьезней. И еще кажется, что я ей абсолютно не нужен.
Рита подходит ко мне вплотную, обнимает и говорит:
– Помнишь, что было написано у царя Соломона на перстне?
– Все проходит, и это пройдет,– отвечаю я.
– Ну, вот. А сейчас мы молоды, пьяны, в отличной компании, хочу этим насладиться. Давай больше не будем о грустном.
И она передает мне флягу с виски-колой.
– А когда ты улетаешь? – спрашиваю я.
– Двадцать седьмого.
– А сегодня, какое?
– Двадцать третье.
