скачать книгу бесплатно
– Мы вовремя успели! – Георг подошёл к окну.
– А приятно, сидя у камина, слушать, как за окнами шумит гроза, – задумчиво произнёс Михаил.
Расщеплённые молнии вспышками разрезали небо, раскаты грома напоминали трубные гласы.
Ада вернулась, переодевшись в длинное платье из текучей серебристо-песочной ткани, и сказала, что не стоит зажигать электричество, лучше свечи. Отодвинув вазу с хризантемами в сторону, она расставила на столе подсвечники.
– Зачем столько подсвечников? – удивился Георг.
– Я люблю, когда горит много свечей, и часто зажигаю их вечерами и в пасмурные дни, – ответила она. – Помогайте мне, друзья, доставайте бокалы и тарелки из «горки», кагор из шкафа на кухне, а из холодильника салаты, сыр, ветчину и фрукты.
– Да это будет настоящий пир! – Михаил встал из кресла и направился к «горке».
– Значит, за нами в следующий раз ответ, – сказал Георг, не в силах оторвать от Ады восхищенного взгляда.
– Я согласна, – просто, без кокетства ответила женщина и улыбнулась ему. – Вас, Георг, мне хотелось бы иногда называть Жоржем, на западный лад. Можно?
– Я предпочёл бы остаться Георгом, не обижайтесь, Ада, – мягко отказался молодой человек.
– И меня не надо на западный лад: хочу быть просто Михаилом, – тут же отреагировал его друг, сервируя стол.
– Пусть будет по-вашему, – несколько шутливо сказала Ада. – Не знаю, почему мне захотелось Георгия называть Жоржем?
– А я догадываюсь, в чём причина, – неожиданно заявил Михаил.
– И в чём же? – Георг с интересом посмотрел на него.
– Георгий – очень строгое гордое имя, возникает дистанция, а Жорж – мило, как-то по-домашнему.
– Да вы психолог! – смущённо улыбнулась Ада.
– Я писатель, правда, начинающий, и мне полагается быть психологом.
– А коль вы писатель, расскажите нам что-нибудь занимательное, – предложила женщина.
– Хорошо, расскажу смешной эпизод из своей жизни, – согласился Михаил. – Однажды в нашем книжном магазине продавщица спросила меня: «А вы сами пишете или вам кто-то помогает?». Я ответил: «Конечно, помогает! По ночам пишет мой пёс – всё строчит и строчит! А я по утрам только проверяю тексты и редактирую».
Ада рассмеялась, а Георг слегка поднял брови и усмехнулся.
Между тем они накрыли стол и принесли из кухни большой расписной чайник с горячим чаем.
– Располагайтесь поудобнее, накладывайте себе салаты, – обратилась к гостям Ада. – Это дом моего деда. Он завещал его мне. Здесь много старинных вещей – всё наше, родовое, есть и большая библиотека. Вам нравится этот дом?
– Конечно. От него веет стариной и тайной, – ответил Георг.
– Верно, – согласился Михаил.
– Именно стариной и тайной, – подтвердила Ада. – Друзья, наливайте кагор, можете добавлять его в чай, вам надо согреться.
– Кто скажет тост? – Михаил разлил вино по бокалам.
– За хозяйку, таинственную женщину этого таинственного дома, и за знакомство! – торжественно произнёс Георг.
– Как пышно! – улыбнулась Ада, глаза которой при свете свечей напоминали две большие блестящие черешни.
– В духе средневековых рыцарей, – поддел друга Михаил.
– Прекрати! – оборвал его Георг.
– Дорогие рыцари, оставьте колкости, – остановила их Ада.
– Я бы хотел написать ваш портрет, – обратился к ней художник. – Что вы на это скажете? Вы согласитесь позировать?
– Как я могу вам отказать? Вы такой милый! – она слегка дотронулась до его руки.
– Мне приятно это слышать! – обрадованно сказал Георг. – В вас, Ада, есть что-то царственное и это надо запечатлеть на холсте. Мне кажется, это место мелковато для вас. Вам подошёл бы какой-нибудь большой роскошный город, например, Париж, Рим, или Лондон.
– Это место мелковато для меня?! И это говорит художник?! – возмутилась Ада. – Моя приятельница тоже недоумевает, почему я живу здесь, считает, что это место не для меня. Я с этим не согласна! Если и есть рай на земле, то для меня он здесь. Запах нашей земли, лес и озеро, русский говор, перезвон колоколов, наши дожди и снега… А мой дом и сад!
– Но вы, наверно, любите путешествовать? Я уверен, что для такой женщины сидеть на одном месте было бы просто невыносимо, – Георг вопросительно посмотрел на Аду.
– Да, я иногда летаю за границу, в Европу, но всегда возвращаюсь сюда, в российскую глубинку, – спокойно ответила она.
– Куда именно вы летаете, и что вам больше всего там нравится? – поинтересовался Михаил.
– Я бываю в Италии у своего близкого друга. Мне там нравится всё – и люди, и природа, и климат, и архитектура. А какие там музеи! – она мечтательно откинулась на спинку стула.
В сердце Георга что-то кольнуло.
– Я как раз хотел посетить Италию, – тихо сказал он.
– Художнику непременно надо побывать в этой стране и поучиться у старых мастеров, – поддержала его Ада. – А когда вы собираетесь ехать?
– Пока не планировал точно, возможно, поеду следующим летом.
– А я, дай Бог, уже через месяц буду там! – с воодушевлением сказала она.
– А как же наши планы написать ваш портрет? – глаза Георга будто потускнели. – Я не успею за такой короткий срок, работаю я обычно подолгу.
– Тогда начнём писать здесь, а закончим в Италии. Хорошо я придумала?
– А стоит ли начинать, если неизвестно, когда я смогу его закончить? – упавшим голосом спросил художник.
– Дорогой Георг, можете прийти уже завтра утром делать эскизы к портрету. Начнём работу, а потом обязательно продолжим. В любом случае, я вернусь сюда месяца через два или чуть позже… За домом будет смотреть моя помощница. Вы можете мне звонить, запишите мой номер, потом ещё обсудим некоторые детали.
Георг слегка кивнул и записал её телефон.
– Ливень прошёл, нам пора. Спасибо вам, Ада, за обед. – Михаил поднялся из-за стола. – Вы спасли нас от дождя и простуды,
На прощанье Ада пожала им руки. Георг задержал руку женщины в своих ладонях дольше положенного, а она и не думала её отнимать и даже ответила ему лёгким пожатием. У Георга потеплело на душе. Но когда они с Михаилом пошли по переулку, его снова охватило беспокойство, и сердце сжалось от какого-то пронзительного чувства – то ли радости, то ли тоски.
– Что это со мной? – удивился он. – Я всегда умел владеть собой…
***
На следующий день Георг застал Аду в саду за чтением. Она сидела за небольшим столиком под яблоней, ветви которой клонились под тяжестью спелых плодов. Земля вокруг дерева была усыпана крупными яблоками, которые выглядывали из низкой травы красно-розовыми боками. И вновь вспомнился Георгу библейский райский сад – картины Кранаха и Дюрера, на которых изображены прекрасные обнажённые Адам и Ева до грехопадения, не ведающие своей наготы, доверчивые и безмятежные. Художник подумал, что в следующий раз обязательно напишет Аду под этой яблоней, но сейчас ему хотелось изобразить её в старинном кресле у окна или камина, загадочной, царственной.
Молодой человек окликнул женщину.
– Я рада вас видеть! – она отложила книгу и поспешила к калитке. – Как вы нагружены!
– Это мои рабочие принадлежности и подарки для вас, – художник достал из сумки большую коробку шоколада и высвободил из бумаги картину. – Мой автопортрет, вам на память.
– Вы дарите мне свой автопортрет? – удивилась она.
– Да, именно.
– Это очень необычный и дорогой подарок. Я даже не знаю, как вас благодарить.
– Благодарить не надо, я буду счастлив, если картина будет у вас.
– Какой вы… Давайте занесём картину в дом, я хочу её внимательно рассмотреть.
Они вошли в просторный зал, и художник поставил картину у стены.
– Это философский автопортрет, – сказал он.
– Вот как, – словно про себя, произнесла женщина, не отрывая взгляда от картины. – А что означают эти животные и птицы?
Георг промолчал.
В центре полотна, на дальнем плане, Ада увидела фигуру Георга, выходящего из какого-то античного дворца с мольбертом в руке. Слева была изображена большая серебристая рыба, справа – две обезьянки на лианах, из зарослей выглядывал лев, а в траве притаилась крупная змея. Возле террасы дворца сидела птица в клетке, а в вышине парил орел. На небе – одновременно – были и солнце, и луна, и звезды.
– Загадочная картина – с подтекстом, – задумчиво сказала Ада. – Таинственное послание… Что вы хотите сказать зрителю?
– А как вы думаете?
– Я думаю, вам хотелось приоткрыть то, что спрятано в глубинах вашего подсознания и в тайниках вашего сердца.
– Вы искусствовед? – живо спросил молодой человек.
– Вовсе нет. Просто я почувствовала скрытый смысл вашей работы.
– Вы меня поразили.
– А вы – меня. Да ещё как!
Оба рассмеялись.
Ада предложила Георгу выпить чашку кофе, но он отказался, объяснив, что уже хотел бы погрузиться в работу.
Он усадил Аду в старинное кресло у большого окна и стал поправлять ей волосы, близко наклонившись к ней, так близко, что ощутил лимонный аромат её духов и свежий запах её упругого тела. У него закружилась голова – он отпрянул и отошёл к мольберту.
Помолчав, Ада спросила, не включить ли музыку, и Георг тут же согласился.
– Что будем слушать? У меня много классики, выбор за вами.
– Пожалуй, Шопена, любое его сочинение, – Георг пытался побороть охватившую его скованность.
– Хорошо, сейчас.
Зазвучал Шопен, и Георгу, как будто, стало легче дышать и работать. Музыка сняла напряжение и поддержала его творческие силы.
Когда сеанс закончился, Ада снова предложила молодому человеку немного перекусить, но он почувствовал, что не сможет проглотить ни кусочка. Внутреннее волнение, как и прежде, поднялось у него в груди.
– В ближайшие дни я буду очень занята, – сказала Ада. – Готовлюсь к отъезду, много дел.
Тень пробежала по лицу Георга.
– Тогда я буду работать пока по памяти, – ответил он.
– А через неделю, ровно в это же время, встретимся, – Ада тепло улыбнулась, и в глубине её тёмных глазах промелькнуло что-то похожее на нежность.
Георг подошёл к ней вплотную, неожиданно наклонил голову к её плечу и уткнулся губами в её шею, прямо рядом с маленьким ухом, словно ребёнок.
– Я не смогу без вас! Не уезжайте! – с мольбой прошептал он.
– Это невозможно! – взволновано ответила она. – Нам, видимо, лучше расстаться. Всё это становится слишком серьёзным – и ничего хорошего из этого не получится. Мой отец, когда был жив, говорил, что я живу больше чувствами, чем разумом, и это может когда-нибудь привести к беде. Нам не стоит так погружаться в наши чувства – это опасно!
– Поздно… Я, пожалуй, пойду, – он быстро собрал мольберт и кисти и, опустив голову, пошёл к выходу.
Почти бегом бросился он по переулку, прочь от дома Ады, понимая, что отныне вся его жизнь переменилась.
Глава 2
В течение недели Георг неоднократно зарекался никогда больше не встречаться с Адой, но потом менял своё решение. Он мысленно метался то в одну, то в другую сторону. Наконец непреодолимое желание видеть свою музу превысило оскорблённое самолюбие молодого мужчины.
«Ада говорила, что мы продолжим работу через неделю, хорошо, продолжим, а там – будь что будет. Лишь бы она согласилась встретиться! Я напишу такой её портрет, что она увидит во мне настоящего художника и мужчину, – лихорадочно думал он. – Портрет должен превзойти всё, что я писал до этого».
Боль, которую он испытал во время их последней встречи, не утихла, нет, но он уже научился справляться с этой болью, стараясь загнать её в дальние уголки своего сердца, а там, в самой глубине, словно упрямый росток, зарождалась надежда на счастье.
В конце недели он позвонил Аде и, придав голосу бодрые интонации, как ни в чём не бывало, спросил, во сколько завтра они продолжат работу.
– Вы всё-таки хотите писать мой портрет? Вот как… Но это пока невозможно, я улетаю раньше, чем планировала, уже завтра утром, так сложились обстоятельства. Вы ещё чудом меня застали. Диктуйте свой телефон.
– Что случилось? Из-за чего такая спешка? – спросил Георг и назвал номер своего телефона.
– Я потом вам всё объясню, позвоню из Италии, а сейчас мне пора собираться. Милый мальчик, удачи во всём!
