скачать книгу бесплатно
– Должно хватить – если за укреплениями спрячетесь, да стрелять прежде всего будут карабинеры.
Майор хмыкнул и с нотками скепсиса ответил:
– А ну как пушки подтянут? Арсенал-то в руках бунтовщиков.
– В Кронштадте Миних, так что не переживайте – там и людей хватит, и припасов. Можете для надёжности отправить туда кого-нибудь, чтоб информацию передать. Наверняка ведь какие-то яхточки есть.
– Как не быть, – семёновец просветлел лицом, – сей же час и отправим.
– Не только в Кронштадт, – прогудел Емельян, – нужно оповестить людей, что император и наследник живы, что Миних на их стороне. Ну и всякое…
Пугачёв влез в разговор без особого стеснения – казак всё-таки, а не бывший крепостной.
– Правильно, Емеля, – одобрил идею Рюген, – ты как, майор, потянешь?
Гвардеец задумался, прислонившись к стене склада…
– Да потяну, есть у меня толковые ребята.
– Не Щука с компанией? – заинтересовался Грифич.
– Они самые, – засмеялся майор, – бузотёры, конечно, но если надо, яйца у медведя оторвут!
– Эти да, могут, – согласился Владимир со смешком – компания достаточно известная.
Пока они строили планы и рассылали людей, в проходах к порту сооружали укрепления. Не сказать, что они сильно помогут – всё-таки территория рассчитана на быстрое и беспрепятственное перемещение огромного количества грузов… Но хоть что-то.
– Я б не так сделал, – внезапно заявил Пугачёв и дал несколько дельных советов. Майор покосился на него задумчиво…
– В каком, говоришь, звании? Урядник?[115 - Урядник – приблизительно соответствует унтер-офицеру.] Помяни моё слово – до войскового старшины[116 - Войсковой старшина — майор.] дорастёшь.
Казачина остался польщённым…
Под утро бунтовщики начали наращивать своё присутствие в районе порта, и его защитники заволновались.
– Етическая сила, – обречённо выдохнул поручик Игнатов, – пушки и конная гвардия.
– Ну гвардию, положим, я смогу остановить, – Грифич смерил взглядом широкое, ровное пространство. Окружающие вытаращились на него с выпученными глазами.
– Вы чего? – заметил их реакцию князь. – Решили, что я брошусь на них с саблями наголо?
Вообще-то, именно так они и подумали… Вздохнув, князь объяснил свою задумку:
– Поскачут они между складами, так положить на дорогу несколько канатов поодаль друг от друга и натянуть в нужный момент. А когда завал образуется, то и атаковать.
Ба-бах!
Звук выстрела шести пушек оглушил непривычных портовых работников, и те аж присели, и это находясь в безопасном помещении! Князь аж поморщился – с гражданскими трудно работать прежде всего потому, что сложно предугадать, что же они выкинут в следующий момент. Они могут быть великолепными стрелками и фехтовальщиками, иметь опыт дуэлей, но вот в настоящей битве, особенно если просто не понимают, что надо делать… А даже если и понимают – рефлексов-то нет. Владимир только в восемнадцатом веке понял весь сакральный смысл маршировки и другой, столь бессмысленной, казалось бы, в армии двадцать первого века, муштры – просто-напросто приучают действовать единым организмом и реагировать на команды без раздумий и одинаково.
Выстрелы пушек смели баррикаду, но людей за ней не было – так что не было и потерь. Так, несколько человек обозначали присутствие, а как только дозорный с подзорной трубой подал сигнал, что артиллеристы готовы стрелять, разбежались в разные стороны. Проход между складами был около двадцати метров шириной, так что бежать пришлось недалеко.
Следующий залп – и проход очищен. Вдали массовка изображает ринувшихся на подмогу вояк. Грифич внимательно наблюдает за действиями противника… Есть! Они решили пойти ва-банк и двинули конницу вперёд. Идиоты, но ведь ожидаемо… Лейб-гвардии конный полк ринулся по широкому проходу тесным строем – колено к колену. Вот постепенно набирается скорость и лошади переходят на рысь…
Отчаянный взмах рукой и… Передние ряды начинают падать, задние продолжают напирать.
– Руби их песи! – заорал Рюген, и по этому сигналу из дверей выскакивают семёновцы с мушкетами. Заряжены они не пулями, а картечью[117 - Довольно распространённая практика в те времена.], так что залп получается ужасающей мощи. Семёновцы отходят в сторону и принимаются перезаряжать оружие, а на смену выбегают другие солдаты. Залпы звучат один за другим, и всё пространство затянуто дымом.
– Отходим! – командует князь, и солдаты послушно отступают. Добивать? Да пока дым рассеется, времени пройдёт немало, а лезть с клинками в это… месиво… Там наверняка остались живые, но вот насчёт здоровых и боеспособных – вряд ли, разве что буквально считанные бойцы. Впрочем, семёновцев тоже немного – меньше полусотни. Ну а что делать, если есть и другие направления – не менее опасные. Да и… полк изначально был в половинном составе – кто-то воюет на стороне мятежников, ну а кто-то просто решил выждать…
Удалось захватить одного пленного. Как и все в этом полку, принадлежал он к аристократии. Раненый мужчина чуть за тридцать. Владимир много раз сталкивался с ним на балах и приёмах. Как же его зовут… Да, впрочем, хрен бы с ним. Оттащив его в сторону, он вместе с Емельяном принялся за допрос.
– Рассказывай, – с мягкой улыбкой велел он пленнику. Тот с ненавистью уставился на князя.
– Мы всё равно убьём Петра, и Россия станет свободной!
Громкое заявление, однако вскоре выяснилось, что подразумевается республика по типу Польши – с правами для аристократов и бесправием для всех остальных. О подробностях заговора пленный говорить отказался.
– Зря, – с такой же мягкой улыбкой сказал Рюген и рукояткой кинжала раздробил ему мизинец, зажав предварительно рот. Затем начал «играть» с раздробленным пальцем, а как только пленный пытался орать, следовал тычок в солнечное сплетение.
Чувствовал ли он что-нибудь к жертве? Да – отвращение. Владимиру были омерзительны все эти заговорщики, готовые заведомо ослабить страну ради того, чтобы лично им было лучше. Впрочем, они подводили под своё предательство весьма своеобразную философию – они лучшие представители народа и потому должны жить лучше. Ну а представители более… низкие должны быть счастливы служить таким господам, как они. Несчастливы, и вообще не желаете признавать себя низшими, а нас, таких хороших, – высшими? Выродки, твари, нелюди – засечь плетьми, стоптать конями! Вы не имеете права на жизнь!
Через две минуты лейб-гвардеец с ужасом смотрел на него и выкладывал всё, что знал, а знал он немало – друг от друга они не слишком таились. Грифич сидел перед «языком» по-татарски, со скрещенными ногами, и молча кивал, всё так же улыбаясь. Когда тот начал повторяться раз за разом, коротко, без замаха ударил пленного в висок тыльной стороной ладони. Пугачёв молча и даже с некоторым одобрением смотрел на него. Закончив допрос и убив врага, они не стали что-то говорить, а просто отошли в сторону – пусть считают, что умер позже от ран…
– Не зря спешат, – объявил Владимир семёновцам, – знают, что времени у них немного, ведь в Петербурге народ уже начинает понимать, что им хотят посадить на шею Екатерину, убив императора. Раныпе-то они могли считать, что дело уже сделано и потому присягнуть ей, но теперь наши люди рассказали, что государь и наследник живы и в безопасности.
– Ну а что, они разве не знают, что Кронштадт невозможно взять? – удивился один из жадно слушавших гвардейцев.
– Да, может, и знают, – пожал плечами князь, – но надеются взять город и короновать Катьку. Ну а там, может, кто-то из гарнизона крепости соблазнится и предаст, или ещё что…
– То есть нам просто выстоять немного, а там и город поднимется – если будут знать, что мы ещё держимся? Так?
– Верно.
Боевые действия на территории порта, по совету попаданца, велись маневренные. Для этого сделали смешанные группы из гвардейцев и флотских, знающих территорию. Ну и получалось неплохо – в нужном месте накапливали силы, били и сматывались, не дожидаясь «ответок». Тактика в большинстве случаев была стандартной – залп из засады, затем Владимир с Емельяном и сержантом Вахрамеевым врезаются в ошеломлённого противника и «связывают» его боем, давая своим время на перезарядку. Затем ещё один залп – и в штыки.
Грифич почернел от порохового дыма и покрылся пятнами чужой крови. Много раз они пересекались с другими отрядами, объединялись в условленных местах и вновь разбегались. Встретившись в очередной раз, князь увидел, что Челищев чрезвычайно доволен.
– Их с тыла начали бить, – хрипло сказал майор, не дожидаясь вопроса, – уланы твои ядром стали, ну а к ним остальные армейские присоединились. Пока мы тут силы на себя стянули, к бунтовщикам сзади пристроились.
Сказав это, он хрипло рассмеялся немудрёной шутке, заржали и остальные, сбрасывая напряжение.
Постепенно силы мятежников начали таять – не только из-за действий оборонявшихся. Князь уже наблюдал несколько сценок, когда в одиночку или небольшими группами противники просто бежали прочь.
– Любим Арсеньевич, тебе не кажется, что они очень уж бестолково действовали, – заметил принц во время одной из передышек, жуя подобранную щепочку.
– Вестимо, – солидно согласился командир семёновцев, – они и так-то потерянные были – чувствовали всё-таки свою неправду, а сейчас и вовсе…
Постояли, помолчали…
– Орловы гвардию в атаку ведут! – Прибежал с донесением рядовой гвардеец с выпученными глазами. Впрочем, пока не вели, а только воодушевляли.
– Экие они… – неопределённо выразился майор, глядя на происходящее в подзорную трубу.
– Ну-ка, – бесцеремонно отобрал её Грифич, – а-а… Понял. Видишь, они там все в орденах – видать, Катька навесила. По принципу «победите, так всё ваше будет, ну а проиграете, так всё равно подыхать».
Снова посмеялись – это был вполне отчётливый жест отчаяния.
Как оказалось, воодушевлять Орловы умели. Что уж там пообещали гвардейцам, неизвестно, но атаки начались беспрерывные, да с удивительным остервенением. Пришлось Рюгену как следует пострелять да помахать клинком. Во время боя к нему пришло интересное решение проблемы: как можно остановить нападающих, да одновременно сделать себе «имя» в этом деле. Не факт, что получится…
Фигура парламентёра с белой тряпкой в руке озадачила нападавших, так что стрелять не стали. Да, собственного говоря, карабинов у них не было, а из обычных мушкетов легко не попасть…
– Все меня слышат? – зычным баритоном поорал парламентёр.
– Ты что-то тихо говоришь, – демонстративно поковырялся в ухе один из измайловцев, – в Зимнем тебя точно не услышали.
По рядам разгорячённых алкоголем гвардейцев прошли смешки.
– Ну а раз слышали, – не смутился парламентёр, – то слушайте дальше. Я, князь Грифич, принц Рюген, генерал-майор на русской службе[118 - Ещё в XIX веке иностранцы частенько служили в России, даже не будучи гражданами страны.], вызываю на поединок зачинщиков бунта и, прежде всего, братьев Орловых! Да не по очереди, а всех сразу! Надоело мне убивать русских людей!
– Так и не убивал бы, немчура! – крикнул всё тот же измайловец. – Отойди в сторонку, да повинись перед императрицей Екатериной!
Вместо ответа парламентёр развёл руками…
– Я понимаю Орловых – те такие же предатели, как и вы, но они хотя бы пытаются пробиться к власти, а вы-то? Жалованье на несколько рублей поднять обещали да пряжки серебряные выдать с надписью «Изменившим присяге – от неверной жены и незаконной правительницы»?
– Не твоё дело, что нам обещали!
– Понятно, не моё. Но оно и ежику ясно – поместья да чины каждому. Вы хоть думали, что обещания эти они просто не в состоянии выполнить – нет в России столько поместий!
Вместо ответа Измайловец поднял мушкет и нацелился в Грифича, но тот в последний момент просто спрыгнул вниз. Да, впрочем, это была излишняя предосторожность.
– Вышло? – жадно спросили его соратники.
– Да хрен его знает, – искренне ответил Владимир, – но даже если какая-то часть противника просто задумается – уже благо.
Оказалось, что вышло – мятежники заметно засомневались, и атаки стали достаточно вялыми, скучными. Ну и…
– Орловы там! – прибежал довольный Тимоня, наконец-то присоединившийся к командиру. – Что-то орут да руками машут.
Выяснилось, что попытки ещё раз воодушевить толпу как-то не слишком удались, и тогда Орловы решили принять вызов. А что им терять? Если проиграют, то уж точно хреново придётся, а если выиграют… То, может быть, воодушевлённые бунтовщики всё-таки смогут переломить ход сражения, а дальше и всего мятежа.
Шпагу для поединка пришлось одалживать у майора – сабля против шпаги не слишком удачный вариант, даже с учётом выдающихся физических кондиций попаданца. Но и Орловы – ребята далеко не слабые и фехтовать умеют очень неплохо.
К месту поединка вышел вместе с Челищевым – секундант.
– Господа, – с нескрываемой иронией поклонился Грифич мятежникам. Ответные сухие поклоны, и Владимир снимает мундир и рубаху, показывая отсутствие доспехов. Григорий ожёг его злым взглядом и принялся стаскивать кирасу. Мелочь? Ан нет – психологически князь уже взял первое очко…
– К позиции, – сухо скомандовали секунданты, и фарс продолжился. Ну конечно же фарс – как иначе можно назвать поединок одного против пятерых, да ещё и во время мятежа. Орловы по-любому будут выглядеть… не рыцарственно. Единственный их шанс хоть чуть-чуть исправить положение – убить его быстро и снова погнать бунтовщиков в атаку.
* * *
Тимоня, прикусив губу, смотрел за разворачивающимся зрелищем, как и все остальные. Его командир, конечно, боец выдающийся, но противники его тоже не из последних, да ещё сразу пятеро…
Вот они о чём-то говорят, и князь снимает камзол и рубаху, разоблачаются и его враги. Челищев что-то командует и резко машет рукой и… Князь идёт в атаку.
Длинный шаг, и Владимир практически садится на шпагат, делая выпад. Приём известный и эффективный, но невероятно рискованный даже против одного бойца, а когда их пятеро… Алехан падает на землю с проколотым горлом, а сам князь…
Тимоня сжимает кулаки – он тоже задет, но даже отсюда видно – царапины. Облегчённый выдох – удалось. Денщик прекрасно понимал причину такого риска: сразу пятеро бойцов на открытой местности – слишком серьёзно. Надо было вывести из строя хоть одного противника, так будет намного легче.
Один из противников кидается к убитому брату, трое резко переходят в наступление – движения быстрые, сильные, но слишком резкие. Снова «размен ударами» – ещё один из братьев тяжело оседает на землю с рассеченной клинком переносицей, а сам Грифич в этот раз цел.
Князь переходит в атаку… Несколько молниеносных движений, которые мало кто уловил и… Григорий Орлов, которого можно опознать даже издали по сапогам, роняет шпагу и отходит, держась за пах.
Тимоня осклабился хищно – послание командира всем любителям бегать по чужим бабам вполне понятно.
Осталось двое, и Владимир откровенно издевается над ними, отбивая удары стоя на месте. Ну да – это пятеро сильных фехтовальщиков для него серьёзно, особенно если это братья, понимающие друг друга без слов. Действуя, как единый организм, они могли бы уничтожить и более серьёзного противника. Могли бы…
Чуть погодя оставшиеся Орловы падают на землю: один – с рассечённым бедром, второй – с проткнутым животом. Князь отходит, поднимает с земли рубаху и камзол, одевается неторопливо… И из рядов заговорщиков следует выстрел, и Грифич хватается за правое плечо.
Вместе с майором они стремительно бегут назад.
* * *
Рана оказалась неопасной – ну что такое свинцовая пуля практически на излёте… Так – болезненная вавка, не более. Однако сторонники Петра возмущены. Точнее даже – они в ярости. Мало того, что противники подняли мятеж против законного государя… Это ещё можно понять – с оговорками. Но вот такое поведение на дуэли…
Переглядываясь с командиром семёновцев, Рюген одними губами сказал:
– Удалось.
Еле заметный кивок в ответ и улыбка.
Довольный воин сидел и с улыбкой слушал выкрики своих. Удалось – он сделал себе громкое имя в очередной раз и фактически обезглавил гвардейцев-мятежников. Орловы-то были самые харизматичные… Ну а эпизод с дуэлью… Это шедевр – не принять вызов нельзя и принять нельзя. Как ни посмотри, всё одно удар по репутации. А что мятежники сейчас расстроены, это к гадалке не ходи.
Внезапно раздался рокот барабанов со стороны порта…
– Миних! – ликующе закричали солдаты. – Миних пришёл!
Глава одиннадцатая
Возвращение Миниха оказалось триумфальным – мятежники просто бежали. Кто-то попрятался в городе, кто-то поехал в поместья, чтобы делать затем невинный вид и заявлять: «Меня тут не было», кто-то поскакал в сторону границы, ну и большинство просто принялись умолять о прощении.
– Не знаю, как… – в один голос твердили допрашиваемые, – рассудок помутился.
Рюген тоже участвовал в допросах по горячим следам, и он первым обратил внимание на фразу «рассудок помутился». Вспомнился ему собственный опыт походов в ночные клубы ещё там и предупреждения знакомых: «Отвернулся от бокала с алкоголем – не пей».
Вообще-то, такое касалось скорее девушек, но… В Москве двадцать первого века случаи бывали разные…
– Бурхард, а может, их и правда опоили? – спросил он у Миниха.
