скачать книгу бесплатно
– У тебя алкоголь есть?
– Нет, мать ругается.
– Не мог бы ты принести хотя бы бутылку самогона или водки. Очень надо.
– Что, буржуи с похмелья болеют?
– Да.
– Ладно. Раз такое дело, мать одобрит. Пойду несколько бутылок у соседки займу.
Он ушёл. Айрис пошла со мной к поленнице.
– Они милые, особенно мама. Это точно не моя Вестлина, – произнесла она. – Я тоже хочу научиться доить коров.
– Спасибо. Ну, если не случится непредвиденного, я бы пожил с тобой здесь. Вдруг тебе требуются экологически чистые деревенские продукты.
– Ничего с нами больше не случится. Хочу жить просто.
– В деревне с этим проблем нет.
Мы собрались в беседке, когда на деревню опустилась ночь. Пришлось включить освещение под крышей. Вокруг нас, за пределами света, мир наполнился пением сверчков. У лампочки порхали бабочки и мошкара. Из темноты поддувало прохладой, а за столом было так тепло и уютно, что казалось, наступил миг счастья, пугливый и недолгий.
Глава 3
Кроватей в доме на всех не хватило. Отец бросил старый матрац на пол в зале.
– Если валетом, то вчетвером уляжетесь. У нас матерью на свадьбе столько гостей было, что я спал на улице под яблоней с армейским другом. А вашим друзьям, которые столько самогона выжрали, сейчас всё равно, на чём спать.
Отец вообще не отличался гостеприимством, считая, что любые манеры – это следствие фальшивой сущности натуры. Любой гость в его представлении должен был чувствовать себя как дома, но не забывать, что в гостях, и обходиться тем, что предложат хозяева.
Я кивнул Трою и Киане:
– Сегодня у нас с вами будет уникальный опыт совместного сна. Апанасий с Камилой лягут в гостиной на диване. Сами понимаете, наш здоровяк кратен двум и портит все знаменатели.
– Мне всё равно, где спать. Гастрономические оргазмы лишили меня последних сил. Я сейчас упаду на пол и отрублюсь. – Киана прикрыла глаза и опёрлась спиной на стену. – Боже, когда мои мышцы привыкнут к этой гравитации?
Мать кинула на матрац свежую простынь и тонкое одеяло. В обе стороны вместо подушек кинула старые пальто, скрученные в рулон.
– Спокойной ночи, ребята, – пожелала она нам.
– Спасибо. Спокойной ночи, мам, – поблагодарил я её.
– Спокойной ночи, мама, – неожиданно произнесла Айрис.
Её решение назвать мою мать мамой смутило не только мою родительницу, но и меня. Прежде мы никогда не обсуждали эту тему. Но, похоже, мать восприняла поступок Айрис положительно. Подошла к ней и похлопала по пояснице, затем легонько прижала к себе.
– Спокойной ночи, дочка.
Я впервые увидел, как краска ярким румянцем заиграла на щеках Айрис. Она была смущена и растрогана. Думаю, подобные проявления родительской любви были ей незнакомы. Мы легли валетом, как и советовал отец. Я обнял ноги Айрис и уснул.
Ночь пролетела незаметно. Утро началось с переклички петухов, пытающихся перекукарекать друг друга. Затем начали мычать коровы под окном, выгоняемые в стадо. Проехал трактор, от которого зазвенела посуда на полках. Сон перебился окончательно. Я тихо поднялся и вышел на двор. Мать с ведром полным парного молока шла в летнюю кухню.
– Гордей, идём со мной, поможешь, – попросила она.
Я пошёл за матерью.
– Собери сепаратор. – Она кивнула на сохнущие на полотенце запчасти. – Помнишь ещё как?
– Руки должны помнить.
Я начал собирать его и собрал.
– Готово, – радостно кивнул я на устройство, разделяющее молоко по фракциям.
– Молодец. – Она проверила температуру подогревающегося молока пальцем, сняла ведро и стала наливать в чашу сепаратора. – Гордей, прекращайте уже куролесить.
– Ты о чём это, мам? – прикинулся я.
– Почему ты пропал, ничего не сказав нам с отцом? Разве так делают? Я понимаю, любовь, она иностранка и вам захотелось уехать за границу, но нас можно было поставить в известность. Твой телефон не отвечал.
– Прости. – Я обнял мать за плечи. – Если бы мог вас предупредить, я бы так и сделал.
– Это всё из-за той истории?
– Да, – соврал я, чтобы не плодить вранья ещё больше. – Но теперь всё в прошлом. Мы будем жить с Айрис в городе, возможно, растить детей и приезжать с ними в гости.
– Что значит возможно? – Матери не понравилась такая формулировка.
– Мне кажется, она беременна, только срок очень маленький.
– Дай бог, будет ребёнок, и сами начнёте думать, как взрослые.
– Надеюсь. – Я добродушно усмехнулся. – Как она тебе?
– Красивая, добрая, правда, такое чувство, будто воспитывалась в детдоме, что-то сиротское есть в её поведении.
– Нет, точно не в детдоме. Я видел её мать, но она типа подружка её, а не мать. Отца нет.
– Ну вот, почти угадала. А другие девчата тоже видные, как с картинки. Правда, сразу видно, что иностранки, внешность необычная. А ты как будто окреп в плечах, Гордей? – Мать посмотрела на меня. – Или возмужал. И шрам, я думала, у тебя на голове останется.
– Пришлось сделать косметическую операцию. – Я потрогал голову в месте, где он был. – Безобразно смотрелся.
– Ну и правильно, а то решат, что ты алкаш, по пьянке заработал.
– Точно.
В летнюю кухню вошёл отец, держа в вытянутой руке двух обезглавленных уток, чтобы кровь с них не капала на пол.
– Гордей, поставь на плиту полное ведро воды, уток ощипать. Это вам, в город возьмёте. Я смотрю, некоторые из вас пожрать горазды. Что, в Канаде нормальной еды тоже нет?
– Её нигде сейчас нет, только в деревне.
– Ясно, бургер и пицца, мечта тупицы.
– В точку, пап.
Пока я присматривал за сепаратором и ведром с кипятящейся водой, мать сбегала в сельский магазин за свежим хлебом. Заварила чай в большом заварнике, который был куплен для подобных случаев, но стоял без дела, потому что гости наш дом собой не баловали. Кинула в него смородиновые листья и веточку мелиссы. По кухне распространился обалденный запах.
Народ начал оживать. Первой проснулась Айрис. Вошла на кухню, заспанная и растрёпанная.
– Мама, давайте я вам чем-нибудь помогу, – предложила она.
– Ой, спасибо, но уже ничего не надо. Гордей, проводи Айрис в баню, пусть ополоснётся, пока свободно.
Я показал моей ненаглядной настоящую деревенскую баню, которую топили дровами и углём, отделанную изнутри лиственницей, отнявшей у меня в своё время немало нервов из-за плотной древесины. В бане ещё сохранилось тепло, оставшееся после вчерашней топки.
– Из крана течёт холодная вода, из бака горячая, тут шампунь, тут мыло, сама разберёшься.
– Разберусь. – Айрис закрыла за собой дверь.
Вышла она оттуда сияющая и пахнущая травяной свежестью.
– Я просто в культурном шоке от твоей матери, – сообщила Айрис. – У нас принято долгое время держать людей на дистанции, давая себе время разобраться в том, кто они такие. А твоя мама, она как будто сразу приняла меня такой, какая я есть.
– Она просто счастлива, что у меня завелась девушка.
– Завелась? Как вошь? – Айрис рассмеялась. – Почему ты в прошлый раз не возил меня к родителям?
– Тогда я считал, что незачем. Хотел быть самостоятельным, а они всегда пытались повлиять на меня.
– Ладно, чужая семья – потёмки. Что нас ждёт на завтрак?
– Блины со свежими сливками.
– Твою мать… – Айрис блаженно закрыла глаза. – Ой, прости, как я соскучилась по блинам со свежими сливками.
– Разве ты пробовала их? – удивился я.
– Нет, но это не мешает мне соскучиться по ним. Пойду предложу ей помощь, заодно поучусь.
– Иди, а я с батей пощиплю уток.
Через час мы расселись в беседке. Кипяток грелся в электрическом самоваре. Посередине стола стояло большое блюдо с блинами, а у каждого рядом стояли две кружки, одна со свежими сливками, вторая с мёдом. Мать разлила заварку, окутавшую ароматом мелиссы воздух в беседке. Отец командовал самоваром, подставляя под него чашки. Я показал, как надо есть блины. Свернул один треугольником, макнул кончик в мёд, затем в сливки и откусил. Затем запил чаем.
Друзья повторили за мной. Апанасий не смог сдержать чувств и начал постанывать от удовольствия.
– Сынок, твоему другу плохо? – решил отец, не видя в еде ничего необычного.
– Нет, ему сейчас очень хорошо.
Блины исчезли с большого блюда с космической скоростью. Матери стало неудобно, что она напекла так мало.
– Ладно, сиди, – успокоил её отец. – Я сейчас сала подрежу тем, кто не наелся.
Сало с горчицей и хреном приняли на ура, заедая его тёплым хлебом, но я начал беспокоиться, что организмы друзей, не приспособленные к калорийной пище, не выдержат такого количества жирной еды.
– Ребята, как бы расстройство желудка не заработать по дороге.
– Гордей, у меня есть предчувствие, что мы больше не сможем так вкусно поесть, – ответил Трой, густо намазывая горчицу на кусочек сала.
– Это не предчувствие, это рефлекс любого человека из космоса, питающегося всю жизнь чем попало, – объяснила ему Айрис. – У меня было то же самое.
– Тогда считайте, что я пытаюсь убить в себе этот рефлекс. – Трой и не думал останавливаться.
Продолжительный завтрак всё же закончился. Я объявил родителям, что нам пора собираться в дорогу, и попросил ключи от тёткиной квартиры. Мать отдала их мне.
– Вы там аккуратнее, – попросила она, намекая на нашу большую компанию.
– Мы их отселим куда-нибудь, – пообещала ей Айрис, правильно поняв её опасения.
– Как вы друг друга нашли, не понимаю, – пожала плечами мать, посмотрев на нас. – Думала, Гордей никогда себе не найдёт девушку.
– У нас всё получилось случайно, а потом завертелось – не выберешься. – Айрис улыбнулась и глянула на меня.
– Чудеса, – дала оценку нашему знакомству мать. – Живите, раз нашли друг друга.
– Спасибо. – Айрис подошла к матери и обняла её.
Родительница через её плечо посмотрела на меня мокрыми глазами. Четвёрка наших друзей, маясь от безделья, смотрела на наши отношения. Когда мы подошли к ним, Киана спросила:
– Сложно понять, кто им больше ребёнок, ты или Айрис?
– Фактически я, но мама всегда мечтала о дочери. Так что её мечта сбылась. Думаю, теперь обязанность созваниваться полностью ляжет на плечи моей Айрис, – ответил я.
– Не хочу ни в чём упрекнуть свою родную мать, но мама Гордея справляется с этой ролью намного лучше её, – произнесла Айрис.
Мы собрались уходить. Отец принёс пакет с двумя утками, из которого ещё пахло горелым пером.
– Как приедете, сразу в холодильник, – предупредил он. – Ещё сала положил и чеснока для профилактики ОРЗ. Тоже уберёте в холодильник. Мать вам огурцов нарвала, салат сделаете.
Он протянул мне тяжёлый пакет.
– Спасибо вам. Всё было на высшем уровне. – Я обнял отца, потом мать.
– Звоните, приезжайте, – напомнила мама. – Скоро помидоры начнутся, потом гусей будем рубить.
– А где твоя машина, Гордей? – вдруг вспомнил отец.