скачать книгу бесплатно
– Я его родственник, и хватит об этом.
– А что, мероприятие отменяется?
– Переносится на неопределенный срок, но это уже вас не касается. Вам денег мало?
– Неудобно как-то. Я ведь с ними договорился уже. И аванс получил, – плаксиво загундосил тамада.
– Вот, возьми еще, – Семен добавил несколько купюр, которые и сыграли решающую роль. – Доволен? Давай звони.
Тамада аккуратно свернул деньги, спрятал в портмоне, достал из кармана мобильный телефон:
– Алло, Евгений Петрович, здравствуйте. Я в больнице. Перелом ноги. Извините, не смогу быть у вас на свадьбе, – почти простонал в трубку тамада, – мне пора на операцию, прощайте!..
– А теперь исчезни, – Семен похлопал тамаду по плечу.
Тамада сел в машину и уехал, отсалютовав на прощание жестом своей пухлой рукой. Семен нехотя ответил, развернулся и пошел к дому.
Евгений Петрович нервно ходил по комнате. Галина Константиновна украдкой посматривала на мужа.
– Это лучший тамада в городе. Ногу он сломал. С утра звонил живой и здоровый, а сейчас уже в больнице, – возмущался глава семейства.
– Женечка, мы найдем другого тамаду, – постаралась успокоить мужа Галина Константиновна.
– Где? На дворе лето, сезон свадеб. Я хочу, чтобы у моего сына всё было на самом высшем уровне. Что же делать?
– Не расстраивайтесь, – скромно вступил в беседу вошедший к ним в это время Семен. – Я могу вести свадьбу.
– Вы? – удивился Евгений Петрович. – А у вас есть подобный опыт?
– Конечно, мой шедевр – свадьба… – Семен гордо шепнул на ухо Галине Константиновне имена известных людей.
Галина Константиновна с нескрываемым любопытством спросила:
– Вы вели их свадьбу? Это было изумительно, я всё видела по телевизору. Гениальное мероприятие, шикарный стол, головокружительные наряды! А фейерверк!..
Вы сами всё это придумали?
– Не я один, – скромно ответил Семен, стараясь не переиграть, чтобы не вызвать подозрения. – Мне помогали стилисты, артисты, художники, но всем этим творческим людям требовалось руководство, и я взял его на себя.
– Женечка, он нам подходит, – молниеносно отреагировала Галина Константиновна и, повернувшись к мужу, подкрепила свое желание выразительным взглядом.
Хозяин дома задумался, решая, стоит ли идти на такой риск. На кону свадьба единственного сына, да и своя репутация волновала его не меньше. Будут присутствовать важные гости, всё должно быть на высшем уровне.
– Женя, – взмолилась Галина Константиновна.
– Хорошо, пусть остается, – согласился Евгений Петрович и сказал Семену: – Будете нашим тамадой.
– Спасибо, вы не пожалеете.
Семен галантно поклонился Галине Константиновне, благодаря ее за поддержку, а Евгению Петровичу крепко пожал руку.
Надя еле сдерживала гнев. При первом же появлении отца она сердцем почувствовала, что впереди ее ждут неприятности. Семен как будто не замечал настроения дочери. Он продолжил трогательное повествование и на этот раз стал рассказывать о своей семье.
– Наденьку растила ее мать, а я всё время ездил по гастролям. Потом жены не стало, я отдал Наденьку своей матери, ее бабушке. Конечно, скучал по дочери, но думал, что закончатся гастроли, вернусь домой, стану образцовым отцом. Не сложилось. Жизнь крутила, как мельничные жернова. Много лет прошло с тех пор, как я осознал свои ошибки. А недавно решил найти Надю, чтобы восстановить семейные отношения. Разве это плохо?
В словах страдающего отца было столько пафоса и трагедии, что Галина Константиновна не выдержала и расплакалась.
Надю такое провокационное поведение еще больше вывело из равновесия, и она ушла.
* * *
Семен активно вошел в роль организатора свадьбы, по всему дому слышались его командные распоряжения:
– Галина Константиновна, дорогая, я уже три раза просил показать меню свадебного стола.
– Оно у Женечки в компьютере, – растерянно ответила Галина Константиновна.
– Евгений Петрович его что, засолить решил? – возмутился Семен. – Потом не жалуйтесь, если ваши подружки гастрит заработают. Я что, говорю по-китайски?
– Уже бегу, – и Галина Константиновна действительно побежала выполнять указание Семена.
В дверях появился Николай. Он держал в одной руке бабочку, а в другой строгий классический галстук.
– Семен Витальевич, нужно посоветоваться. Какой лучше, по-вашему?
– Я бы выбрал бабочку, – сказал Семен, – ее элегантность проверена веками.
А где Надя? Куда подевалась моя дочь?
В комнату вошла Надежда.
– Я здесь. Что тебе нужно?
– Николай, идите примерять бабочку, нам надо репетировать.
Жених вышел из комнаты. Семен подошел к дочери, протянул ей руку, приглашая на танец.
– Ну что же, приступим? Надь, тебе этот танец нужен больше, чем мне…
Семен сделал несколько начальных движений. Надежда отпрянула от него, вместе они чуть не упали на пол. Семен удержал дочь.
– Ты слишком зажата. Тебе надо почувствовать ритм. Раз… два… три… спинку выгни…
Семен стал вести Надю, но она наступила ему на ногу острым каблуком.
– А, больно, ты что творишь? – вскрикнул Семен.
– Ты меня плохо знаешь, я не привыкла отступать. Сейчас ты тут подергаешься немного, а потом скажешь, что тебе надо уехать. Я не намерена терпеть твою ложь. Это моя жизнь, а для тебя, я вижу, очередной спектакль. Не позволю снова испортить мою судьбу.
– Прости, дочь.
– Не называй меня так. Ты мне никто.
– Я твой отец.
– И где же ты был все эти годы? Всю жизнь пропадал по своим гастролям, а сейчас решил приехать?
– Я просто хотел увидеть тебя.
– Посмотрел? А теперь – до свидания.
Обманщик.
– Ну, это спорный вопрос. Ты сама обманула всех и сказала, будто я умер, – спокойно парировал Семен.
– А почему я так сделала, знаешь? Ты меня бросил, и я без твоей помощи прекрасно обойдусь.
– Честно говоря, сомневаюсь. Евгений Петрович смотрит на тебя скептически. Надь, я же вижу, ты боишься, я могу помочь. Позволь быть рядом.
– Я тебе не верю. Ты что-то замышляешь… Деньги нужны? Скажи прямо, я дам. Сколько?
– Не можешь просто поверить мне? Я носил тебя на руках, когда ты была малышкой… Песни пел на ночь…
Слова Семена больно ударили Надю. Она помнила, как в детстве отец учил: «Нужно доверять друг другу, мы семья, наши сердца бьются в одном ритме», – а потом взял и бросил ее.
– Я всю жизнь пыталась с тобой встретиться, но была тебе не нужна. Кто тебя звал? Не порть мне жизнь, это моя свадьба.
– В таком случае, продолжим. Ногу назад, носок тяни, раз, два, три.
Надежда поняла: отец просто так не уйдет – и решила для вида показать, будто успокоилась. Они снова начали танцевать. Семену оставалось направлять дочь по задуманному им хореографическому рисунку.
* * *
Семен быстро освоился у Коробейниковых и без труда завоевал всеобщее доверие. Он так рьяно взялся за подготовку к свадьбе, что даже сурово настроенный к нему Евгений Петрович почувствовал уважение. А вот Наде было не до веселья: она боялась, что отец задумал что-то нечестное, а это может разрушить ее свадьбу.
Она нашла в сумке иконку святой Матроны Московской. Надя ранее просила святую помолиться Господу о помощи осуществить давнюю мечту: девушка мечтала о свадьбе с Николаем. Но на этот раз просьба была иная: она умоляла Матрону помолиться и сделать так, чтобы отец уехал. Тело Нади дрожало от напряжения, а голос постоянно срывался:
– Матушка, у меня беда. Свадьба под угрозой. Неожиданно отец приехал, чувствую, что это не к добру. Я знаю его корыстную натуру. Моя мечта разваливается на глазах. Я понимаю: против своего отца идти нельзя, это грех. Но он оставил меня совсем маленькой. Зачем он ко мне приехал через столько лет? Он один виноват, моей вины нет, я всю жизнь росла без него. Она была сложная, но я выстояла.
Надя вспомнила пятую заповедь, которую дал Господь Моисею на Горе Синайской: Почитай отца твоего и мать твою, чтобы продлились дни твои на земле [2 - Исх. 20, 12.]. Снова обратилась к святой:
– Конечно, родителей надо любить и уважать, какие бы обиды на них ни имелись, они ведь дали мне жизнь. Мать я любила всю жизнь. И сейчас, когда мамы нет рядом, я помню ее и всей душой люблю. А вот отец… Я его совсем не знаю. Он может разрушить свадьбу. Мне очень хочется побороть свою ненависть, забыть прежние обиды. Но нет ни сил, ни желания. Я считаю его предателем, нет у меня любви к нему. Я его ненавижу после всего, что он сделал… Помолись Господу Богу обо мне! Помоги мне, подскажи…
* * *
Мебель в гостиной была сдвинута, в центре находилась импровизированная танцевальная площадка. Надя и Семен репетировали танец, но у них ничего не получалось, потому что девушка всё время сбивалась с такта. Семен терпел, кропотливо показывал дочери необходимые движения, но не выдержал и сделал замечание:
– Надя, ты должна быть в танце, а не витать в облаках.
– Считаешь, что затесался в доверие к Коле и его родителям, и я растаю?
– Они милые люди, мне нравится общаться с ними.
– Хочешь сказать, пудрить им мозги, – тон Надежды становился всё более нервным. – Научишь танцевать – попрощаемся.
– На сердитых воду возят, я тебе еще пригожусь. Помнишь, как в детстве: случись что – так ты сразу к папе и просишь:
«Васебник, помоги».
– Какой «васебник»? – удивленно произнесла Надя.
– Я – волшебник, ты просто забыла об этом, – добродушно ответил Семен.
Надя посмотрела на отца, и тут где-то в уголках ее памяти стали возникать давно забытые воспоминания: они с отцом катаются зимой с высокой снежной горки. Девочка скатывается, падает и ломает лыжу. На глазах появляются слезы, но она сдерживается, боится, что отец ее отругает. Но тот подбегает – и первое, что спрашивает: «Как чувствуешь себя, доченька? Не ушиблась?» Надя улыбнулась, ответила, что всё в порядке, и громко выдохнула: «У меня лучший папа на свете!»
Надя не стала больше репетировать танец, ушла. Чувствовала себя разбитой. Ходила по дому и искала место, где могла бы уединиться. Но везде царил подготовительный переполох, и она в расстроенных чувствах вышла из дома.
Оказавшись во дворе, Надежда увидела флигель, на который раньше не обращала никакого внимания. Ветхое строение одиноко ютилось возле забора, прячась за разросшимися кустами малины. Надя прошлась вдоль темных, изъеденных временем стен, заглянула в пыльные окна. Старые двери встретили ее пронзительным скрипом ржавых петель. Девушка вошла во флигель. В темноте нащупала клавишу выключателя. Одинокая лампочка на потолке с пожелтевшим абажуром озарила стены тусклым светом.
Всё внутреннее пространство флигеля занимала одна большая комната. Она была оклеена черно-белыми истершимися фотографиями старых храмов. Иконы с изображениями святых расположились в одном из бревенчатых углов.
Вдоль почерневшей бревенчатой стены стоял длинный темно-коричневый шкаф, с которого уже давно слезла полировка, но это не убавило его твердой осанки. На полках покоилось множество книг. С одной из полок Надежда взяла книгу «Житие святой праведной Матроны Московской». В глубине комнаты девушка увидела старое кресло на толстых ножках, покрытое темно-синим пледом. Села в него и открыла книгу.
На первой странице был помещен снимок святой Матроны. Надя ни разу не видела фотографий святой, только иконы. На фотографии святая была изображена с закрытыми глазами, сидевшей на железной кровати скрестив ноги. Надя стала читать:
«О богоизбранности девочки свидетельствовало то, что при Крещении, когда священник опустил дитя в купель, присутствующие увидели над младенцем столб благоухающего легкого дыма. Об этом поведал родственник блаженной П. И. Прохоров, присутствовавший при Крещении. Священник, отец Василий, которого прихожане почитали как праведника и блаженного, был несказанно удивлен: “Я много крестил, но такое вижу в первый раз, и этот младенец будет свят”» [3 - Здесь и далее все сведения о святой блаженной Матроне Московской взяты из текста «Житие праведной Матроны, блаженной Московской старицы», который был составлен священником Афанасием Гумеровым для Комиссии по канонизации.]. «Рассказывают и о внешнем, телесном знаке богоизбранности младенца – на груди девочки была выпуклость в форме креста, нерукотворный нательный крестик. Позже, когда ей было уже лет шесть, мать как-то стала ругать ее: “Зачем ты крестик с себя снимаешь?” – “Мамочка, у меня свой крестик на груди”, – отвечала девочка. – “Милая дочка, – опомнилась Наталия, – прости меня! А я-то всё тебя ругаю…”
«Имея предстательство пред Богом, она помогала многим. Помощь, которую подавала Матрона болящим, не только не имела ничего общего с заговорами, ворожбой, так называемым народным целительством, экстрасенсорикой, магией и прочими колдовскими действиями, при совершении которых “целитель” входит в связь с темной силой, но имела принципиально отличную, христианскую природу. Именно поэтому праведную Матрону так ненавидели колдуны и различные оккультисты, о чем свидетельствуют люди, близко знавшие ее в московский период жизни».
* * *
Евгений Петрович сидел в кабинете, расположившись в большом кресле, и изучал смету на проведение свадьбы. Несмотря на то что он был состоятельным человеком, считал своей обязанностью проверять все домашние расходы; «его копейка нищему руку прожжет» – так говорили о нем острословы.
Раздался стук в дверь. Евгений Петрович увидел перед собой сына и тамаду, стоявшего здоровым, с сияющей подобострастной улыбкой на лице.
– Здрасьте, Евгений Петрович! – Тамада слегка поклонился.
– У вас ведь нога сломана… – удивленно спросил Евгений Петрович.
– Всё у него в порядке, прекрасно себя чувствует, – ответил за тамаду Николай. – Здоров как бык.
– А больница? Вы же мне говорили, что ложитесь на операцию.
Тамада молчал, мирно направив скромный взгляд на носки своих лакированных туфель. Любой ответ мог испортить его дальнейшую судьбу, поэтому расчетливый и предусмотрительный делец от искусства решил взять паузу, предоставив отцу и сыну самим разбираться в запутанной ситуации.
Николай взял инициативу на себя:
– Он ногу не по-настоящему сломал, а за деньги! Семен Витальевич его подкупил. – Я утром поехал на работу и в городе случайно его встретил.
