скачать книгу бесплатно
Тавров добрался до дома на такси, ворвался в квартиру и торопливо включил компьютер, проклиная слабенький процессор, издевательски медленно грузивший операционку. Наконец винчестер перестал возмущенно гудеть, и Тавров воткнул флэшку в разъем, отчаянно молясь: «Господи, пусть Виндоза распознает флэшку!»
Виндоза «обнаружила новое устройство», и в окне проводника появился новый диск. Тавров облегченно вздохнул и раскрыл содержимое флэшки. Там лежало всего несколько файлов с расширением doc. Тавров щелчком открыл первый. Word неторопливо загрузился и высветил текст: «12 сентября 1201 года от Р.Х., Адриатическое море, близ побережья Далмации».
«Что вас беспокоит, Марко?»
* * *
– Что вас беспокоит, Марко?
– Мне не нравится вон та туча, фра Джованни, – озабоченно проговорил Марко, внимательно вглядываясь в горизонт. – Сколько плаваю в этих местах, а такой здесь еще не видел. Вполнеба и словно отлита из свинца. Надеюсь, шторм все-таки пройдет стороной. Вам не стоит беспокоиться: я и мои братья – достаточно опытные моряки, а наш неф бывал в разных переделках и никогда не подводил, уж поверьте мне!
– Не шторм меня заботит, Марко, – отозвался стоявший рядом с мореходом монах-цистерцианец. – Все в руках Божьих, и лишь на Него я уповаю. Но вот ваш пассажир… Вам не следовало брать его на борт, Марко! Уж больно он плох, и боюсь, что жизненных сил у него осталось слишком мало, чтобы он мог выдержать долгий путь до Константинополя. Лучше бы ему было остаться в Каттаро!
– Да, ромей выглядел неважно, когда его поднимали на борт, – согласился Марко. – И скажу честно, что покойник на борту – одна из самых дрянных примет из всех, известных корабелам. Но, как видно, если ему и суждено в скором времени умереть, то он хотел бы встретить свой последний час на родине, в своей постели, в окружении друзей и близких. И пусть он схизматик, но разве может христианин отказать в последнем желании тому, кто верует в Господа нашего?
И Марко набожно перекрестился. Он счел благоразумным умолчать, что взял на борт умирающего не столько под влиянием христианского сострадания, сколько под впечатлением тяжести мешочка с золотыми монетами, который передал ему человек, сопровождавший ромея в Каттаро.
– Марко! Марко!
Голос одного из братьев Марко прервал беседу.
– Что случилось, Лука? – повернулся Марко к брату.
– Ромею совсем плохо, – встревоженно сообщил Лука. – Он хочет видеть священника.
– Ты сказал ему, что у нас на борту только монах-цистерцианец? – осведомился Марко.
– Да, разумеется! – подтвердил Лука. – Но он сказал, что сейчас это не имеет значения. Фра Джованни, поторопитесь! Ему совсем плохо.
– Да, я иду! – заспешил фра Джованни. Он добрался до ахтеркастла – надстройки на корме нефа, придерживая полы серой рясы, быстро поднялся по лесенке и скрылся за дверью в помещение, где лежал умирающий пассажир.
Марко посмотрел ему вслед, затем решительно направился к рулевым.
– Матеа! Мне нужно уединиться… по очень важному делу… И я хочу, чтобы мне никто не мешал! Корабль на тебе.
– Марко, шторм идет прямо на нас! – с беспокойством заметил Матеа.
– Он еще слишком далеко, чтобы начать волноваться по этому поводу, – отозвался Марко и открыл дверь в свою каюту, находившуюся в надстройке рядом с каютой пассажира. Запер дверь изнутри на засов и осторожно отодвинул висевшее на переборке распятие, за которым обнаружилось небольшое отверстие. Марко заглянул в «глазок» и увидел силуэт монаха, склонившегося над постелью умирающего. Марко прижал ухо к дырочке и затаил дыхание, стараясь не пропустить ни одного слова.
– Я готов освободить вас от груза грехов, сын мой, – мягко говорил монах, поправляю подушку под головой ромея. – Слушаю вас.
– Фра Джованни, – прерывистым голосом еле слышно проговорил умирающий. – Я позвал вас, чтобы освободиться от груза той страшной тайны, что тяготит меня последние годы… и груз моих грехов – всего лишь пушинка по сравнению с этой лежащей на моих плечах горой, которую не я сам взвалил на свои плечи, но волею Провидения и Серебряного Ангела…
Тут он закашлялся и кашлял долго и мучительно. Монах налил воды из кувшина и напоил страдальца. Когда кашель утих, ромей продолжил речь:
– Груз сей так тяжел для христианина, что я, не в силах более его выносить, решил доверить тайну на сохранение Божьей Матери, Спасителю нашему и моему Небесному Покровителю… Но не успел сделать все до конца… Потому умоляю вас принять эту тайну на себя. Не откажите мне, фра Джованни!
– Воля умирающего должна быть исполнена, сын мой, – твердо сказал монах. – Откройте свою душу мне без всяких сомнений.
– Прежде всего протяните руку и возьмите висящий у меня на груди складень, – попросил ромей. – Быстрее, фра Джованни! Я чувствую, как силы меня покидают…
Монах осторожно приподнял голову ромея и снял с его шеи висевший на цепочке серебряный складень.
– Я не успел сделать все до конца, – с усилием выговорил ромей. – Поэтому вам нужно побывать у меня в доме и взять одну вещь… это шкатулка черного дерева, полированная, с резьбой… скажите, что я завещал ее вам. Родственники поверят, не посмеют ослушаться последней моей воли. В шкатулке – все…
– Я не совсем понимаю, о чем идет речь, – нерешительно произнес монах. Он явно полагал, что слышит предсмертный бред.
– Наклонитесь ко мне, – попросил ромей. – Я уже почти не могу говорить… но я должен сказать, что там… иначе вы так и не поймете…
Монах склонился над умирающим, и, как Марко ни старался, он больше не смог расслышать ни слова.
Когда Марко вышел на палубу, к нему подбежал Лука.
– Ну? Что сказал ромей? – задыхаясь от волнения, спросил он брата. – Он поведал монаху, где спрятаны сокровища?
– Вроде того, – скупо отозвался Марко.
– Я так и знал! – возликовал Лука. – Этот ромей был совсем небедный человек! А сколько золота отвалил его друг, чтобы мы доставили ромея в Константинополь?! Да за такие деньги можно перевезти целый легион!
– Все не так просто, – озабоченно проговорил Марко, глядя на стоявшего у борта монаха. Тот был так бледен, что даже закатное солнце не смогло раскрасить багрянцем его мертвенных щек. Монах что-то шептал, устремив невидящий взгляд на горизонт, а из его крепко сжатой ладони свисала серебряная цепь.
– Поговорим позже, Лука, – решительно сказал Марко и направился к монаху. Тот не заметил приближения Марко и продолжал истово молиться. Марко остановился за его спиной, пытаясь расслышать слова молитвы.
– Зачем ты послал мне сие испытание, Господи? Невозможно доброму христианину поверить в такое, ибо не сказано об этом ни слова в Писании! Что мне делать и куда нести сей груз? Пошли знак, Господи, что мне делать?! – бормотал монах.
– Смотри, Марко!
Марко вздрогнул от неожиданности и обернулся. Лука дрожащей рукой указывал на тучу. Она страшно почернела, набухла, заволокла почти весь горизонт, а между тучей и вздымающим гряды волн морем извивался в диком танце диковинный столб.
Монах вернулся к действительности и изумленно вскричал:
– Что это?!
– Это водяной столб! – со страхом в голосе отозвался Марко. – Я видал такое, когда ходил в скифские земли. Он вращается и несется с бешеной скоростью, сметая все на своем пути. Он захватывает все, что попадется ему, и возносит к самым небесам, чтобы затем низвергнуть вниз, к чертям, в самую преисподнюю!
– Господь с вами, Марко! – укоризненно воскликнул монах, перекрестившись. – На корабле усопший, Господь послал нам испытание, а вы поминаете преисподнюю!
– Вот именно! – закричал в ответ Марко. – Я поклялся довезти ромея до Константинополя, но, как видно, покойный нужен морским духам! И они всерьез решили забрать его себе, хотя бы даже вместе с нами!
– Марко! Вы же христианин! Как вы можете говорить о каких-то языческих духах?! – изумился монах.
– Я слишком много времени провел в морях и знаю, что надо делать, – отозвался Марко. – Эй, Лука! Тащи мешок и камни из балласта! Я не хочу отправляться на дно вместе с этим покойником, черт его побери!
Двое человек из экипажа во главе с Лукой притащили мешок и несколько балластных камней, затем быстро вынесли покойника из каюты.
– Быстрее, быстрее, черти вас задери! – ругался Марко, с беспокойством поглядывая то на неумолимо приближавшийся смерч, то на моряков, торопливо засовывавших в мешок тело и балласт.
– Да простит вас Господь за эти слова! – в ужасе вскричал монах.
– Если мне удастся выбраться живым из этой переделки, то считай, что простил, – криво усмехнулся Марко и повернулся к Луке: – Ну, что там?
Лука на скорую руку зашил мешок несколькими кривыми стежками и отозвался:
– Готово!
– Кладите доску с покойником на борт, – приказал Марко и крикнул монаху: – Фра Джованни! Отходную молитву! И побыстрее!
Монах торопливо затараторил на латыни. Моряки с ужасом смотрели на неотвратимо приближавшийся смерч. Беснующиеся волны швыряли большой двухмачтовый неф как щепку, и моряки хватались за борт, стараясь не уронить покойника раньше времени.
– Аминь! – наконец закончил молитву монах.
Мешок соскользнул с доски и скрылся в волнах. Марко неотрывно следил за смерчем.
– Смотрите, столб уходит в сторону! – радостно вскричал он.
Смерч повернул к западу. Его контуры постепенно истаивали, размывались, и вдруг он разорвался посередине. Верхняя часть скрылась в туче, а нижняя исчезла в волнах.
– Спасибо тебе, Матерь Божья, заступница наша! – ликующе воскликнул Марко, осеняя себя крестным знамением.
Все дружно вознесли молитву.
– Буря нам уже не грозит? – спросил монах Марко.
– Господь услышал наши молитвы, и шторм уходит в сторону Италии, – ответил Марко. – Когда взойдет солнце, вы снова увидите лазурную гладь моря. А ведь казалось, что мы непременно составим компанию ромею в его последнем путешествии, не правда ли, фра Джованни?
– Я бы предпочел отправиться на дно вместе с ромеем и с тем, что он рассказал мне перед смертью, – мрачно отозвался монах, приходя в себя окончательно.
* * *
Тавров прочитал текст и задумчиво почесал затылок. Потом открыл остальные файлы и бегло их просмотрел. Все это походили на фрагменты некоего исторического романа. Брен писал роман? Но почему же текст было необходимо прятать в тайнике?!
Впрочем… Тавров вспомнил, как лет двадцать пять тому назад один человек, получивший наследство, обратился в милицию с просьбой помочь вскрыть сейф умершего отца. Сейф оказался солидной дореволюционной конструкцией. Тавров сжалился над незадачливым наследником и нашел старого, давно отошедшего от дел медвежатника. Тот с энтузиазмом отнесся к предложению вспомнить молодость и после долгих усилий сумел отомкнуть сейф. В нем лежала толстая папка с бумагами, содержавшими таблицы и расчеты. Кроме нее, в сейфе находился полиэтиленовый пакет, битком набитый заполненными билетами «Спортлото». Таинственную папку передали экспертам. Оказалось, что покойник как зеницу ока хранил свой труд, в котором он на протяжении многих лет пытался раскрыть зависимость выпадения цифр в «Спортлото» от фаз Луны. Пакет с сотнями билетов неопровержимо свидетельствовал, что в данном деле ему преуспеть не удалось.
А ведь покойник явно считал эти труды смыслом всей своей жизни!
Может, и Брен полагал, что он пишет эпохальный роман? Надо бы подробнее изучить содержимое, но Таврову зверски хотелось спать. Он распечатал на принтере тексты и сложил их в папку: будет время – прочитает все повнимательнее. Оставалось только почистить зубы и лечь в постель. Тавров торопливо умылся, вошел в комнату и увидел нечто, от чего спать ему начисто расхотелось.
На журнальном столике вокруг забытой джезвы с кофейной гущей танцевали странные крохотные создания с крылышками. Тавров различил едва слышные звуки музыки и заливистый смех веселых существ. «Что это?! Эльфы?!» Тавров ущипнул себя за руку. Больно! Похоже, он не спит… Значит, это наяву?
Тавров стоял столбом и смотрел на танцующих эльфов. Танец словно заворожил его, и сыщик даже не мог бы сказать, сколько он так проторчал. Раздалась резкая трель дверного звонка, музыка прекратилась, а эльфы, смеясь, хороводом, держась за ручки, вылетели в открытую форточку.
Глава 4
Звонок повторился. На этот раз он длился дольше: визитер явно терял терпение. Тавров закрыл форточку и поспешил к входной двери. В памяти его всплыл старый анекдот: мужик открывает на звонок, а за дверью стоят жираф, обезьяна и хомячок. «Вам чего?» – спрашивает обалдевший мужик. «Есть информация, что здесь злоупотребляют галлюциногенами», – деловито поясняет хомячок.
А год тому назад при неких обстоятельствах, о которых Тавров не любил вспоминать, к нему вот так же требовательно звонил ночью в дверь конь в пальто.
Тавров прильнул к дверному «глазку» и с облегчением обнаружил, что за дверью нет ни коня, ни хомячка, а виден лишь прилично подвыпивший сосед снизу, которому явно не терпелось «догнаться». Тавров открыл ему дверь, одолжил стольник «до получки» и поспешил выпроводить рассыпавшегося в благодарностях незваного гостя.
Вернувшись в комнату, Тавров внимательно осмотрел все углы и даже заглянул под диван: не прячется ли там в засаде партизанский отряд троллей? Но все было спокойно. Тавров потянулся было за коньяком, но передумал и принял таблетку нозепама: он надеялся, что со снотворным ему удастся выспаться, не вскакивая от малейшего шороха.
* * *
Тавров проспал как убитый до десяти часов утра. Проснувшись, он осторожно свесил голову с подушки и посмотрел на тапочки: не нагадил ли в них какой-нибудь вредный гном? С тапочками было все в порядке, и успокоенный этим обстоятельством Тавров отправился в ванную. Контрастный душ прогнал остатки сна, а омлет с сыром и крепкий кофе вернули ему бодрость и оптимизм.
Тавров включил мобильник, чтобы позвонить Кате. И в этот момент раздался звонок в дверь. Долгий и требовательный звонок. Как вчера, Тавров посмотрел в «глазок» и торопливо защелкал запорами: на площадке в грозном расположении духа стояла Ленора.
– Господи, Валера! Я вся на нервах! Куда ты исчез?! Телефоны не отвечают! Разве так можно?! Ты наверняка забыл, что сегодня мы идем на юбилей Ефросиньи!
– Ну, как же, Ленора, я отлично помню! – защищался Тавров. – Но ведь только двенадцатый час…
– Ты забыл? Ведь надо еще заказать грузовое такси, – напомнила Ленора.
– Какое такси? Зачем? – удивился Тавров.
– А светильник ты потащишь на электричке? – иронически осведомилась Ленора. – Да он там просто в дверь не пройдет!
Тавров совсем забыл о светильнике, который, подобно памятнику в картонной скорлупе, возвышался посреди комнаты.
– Вот, позвонишь по этому номеру и закажешь машину. – Ленора протянула ему визитку. – Только сначала свари мне кофе. Я с ног валюсь: встала в такую рань, чтобы успеть к парикмахеру. Салон находится бог знает где, а мастер записал меня на утро, все остальное время забито уже какими-то фифами… Как тебе моя прическа?
Тавров молол кофе, восхищался прической и пытался сообразить, куда он четверть минуты назад засунул визитку, которую ему всучила гостья: Ленора обладала несомненным талантом повергать в смятение и выбивать из колеи даже тех, кто знал ее не один десяток лет.
Тавров сварил кофе и выставил на стол стеклянные чашки, которые сто лет тому назад привез из единственной за всю его жизнь зарубежной командировки в Чехословакию.
– Те самые чашки, – ностальгически вздохнула Ленора. – Помнишь, Валера?
Тавров не успел ни вспомнить, ни ответить: зазвонил мобильник.
– Извини, Ленора… Да, слушаю!
Звонил Павлов.
– Валерий Иванович, добрый день! Нам надо бы увидеться, есть кое-какая информация.
Тавров искоса взглянул на Ленору: та в упор смотрела на него, словно воплощая собой не произнесенную вслух фразу: «Даже не думай!»
– Э-э… Вадик, это очень срочно?
– Это по вашему делу, Валерий Иванович, – пояснил Павлов и, секунду помолчав, добавил: – Впрочем, если вам сейчас некогда, то давайте завтра, хорошо?
– Хорошо, давай завтра, – охотно согласился Тавров, и Ленора расслабилась.
– Так… что там насчет чашек? – улыбнулся Тавров Леноре. – Как я их привез? Ну конечно, помню! Смешная была история…
* * *
Тавров наконец отправил злополучный светильник грузовым такси по адресу, который ему на бумажке записала Ленора, и вздохнул с облегчением. Он думал, что Ленора уедет к себе и он спокойно соберется, не торопясь выберет галстук из тех обширных запасов, что она ему надарила за все эти годы. Но Ленора потребовала, чтобы он поехал к ней домой и помог ей в выборе наряда на сегодняшний вечер. На робкую попытку возразить (надо, мол, выбрать галстук и сорочку) Ленора безапелляционно ответила:
