скачать книгу бесплатно
ТРОФИМ. Не признал?! Ну и дела! (Анне.) Красавица, это мужской разговор, пойми нас правильно.
АННА. Не понимаю. Но мешать вам не стану. (Уходит.)
ТРОФИМ. Борис, не узнаешь? Ты совсем офигел?! Пересылка четырнадцать дробь восемь … два года назад… Ну? Вспомнил? Трофим – твой сосед по шконке!..
АНДРЕЙ (изображая возвращение памяти). А-а-а, Трофим…
ТРОФИМ. Наконец-то! Признал другана. Ну ты и вырядился! (Дергает Андрея за бороду. Борода оттягивается на резинке, затем шлепает обратно.)
АНДРЕЙ. Приходится… Ты ведь знаешь, за мной охотятся.
ТРОФИМ. Как не знать. Вся братва знает, и надеется, что общак в надежных руках.
АНДРЕЙ. Общак?!
ТРОФИМ. Ладно, ладно. Я ничего не говорил. Можешь делать вид, что и ты не в курсе. Общительным общак не доверят. Если попадешься легавым, действуй в том же духе. Иди в глухую несознанку. Мы тебя ценим. А это твоя краля? (Кивает в сторону ушедшей Анны.)
АНДРЕЙ. Э-э-э… да.
ТРОФИМ. Клевая баба. Но осторожней с ней, не проколись.
АНДРЕЙ. За кого ты меня принимаешь?
ТРОФИМ. Это я так, для подстраховки. Сам понимаешь, бабла тебе доверено немало – тут не до шуток. А еще четыре мокрухи, три побега. За наркоту я молчу. Между нами, у меня за плечами три ходки, двенадцать лет, но такого груза я бы не потянул. Так братве и передам: железный Боря держится молодцом! Хаза что надо. (Кивает на стены с картинами.)
АНДРЕЙ. Канаю под художника. А меня-то как нашел?
ТРОФИМ. Есть осведомители. (Тычет пальцем в свое плечо, намекая на погоны, затем приставляет палец к губам.)
АНДРЕЙ. А-а-а… понятно.
ТРОФИМ. Держись, все будет абгемахт. Я убедился в тебе. Координаты братве сообщу. Скоро с грузом подвалит человек – ты его знаешь. Все! Держи краба. (Протягивает руку.)
Мужчины пожимают руки друг другу. Трофим дружески хлопает Андрея по спине.
ТРОФИМ. Давай! Так держать! Встретишь гонца как положено. (Уходит.)
Андрей обреченно рушится в кресло. Входит АННА.
АННА. Андрей, что с тобой?! Что это за тип?
АНДРЕЙ. Все! Мне кранты!
АННА. Андрюша, где ты набрался таких слов?
АНДРЕЙ. На пересылках, Анюта, на пересылках. Все намного хуже, чем мы думали. Этот тип…
АННА. Который ушел?
АНДРЕЙ. Нет, который улетел с балкона… Он видная шишка в уголовном мире.
АННА. Капитан Лапохват тоже так считает.
АНДРЕЙ. Но капитан не знает, что Канаев – хранитель воровского общака! Теперь я отвечаю за несколько миллионов, которые в любое время могут понадобиться.
АННА. Нам?
АНДРЕЙ. Бандитам.
АННА. Но у тебя их нет!
АНДРЕЙ. Конечно нет! Но эта публика не станет разбираться, и я быстро полечу…
АННА. Куда… полетишь?
АНДРЕЙ. С балкона… следом за этим мафиози.
АННА. Андрюша, ты меня пугаешь.
АНДРЕЙ. Я теперь не Андрюша, а Канаев! Но мне все меньше нравится эта фамилия. Я хочу снова стать Андреем Раскатовым.
АННА. Не выдумывай! Тебя сразу осудят за убийство Канаева, и ты превратишься в рядового уголовника. А сейчас ты – известная личность, хранитель воровских денег. Кроме того, твои картины начали продаваться. Кому они будут нужны, если выяснится, что ты жив-здоров? А покойники, чтобы ты знал, кормят не только оркестрантов и владельцев арт-галерей, но еще и свои семьи.
АНДРЕЙ. Но мне не нравится популярность такой ценой.
АННА. Мне тоже. А если мы тебя еще раз убьем?..
АНДРЕЙ. Аня!
АННА. …Понарошку. Ведь иной раз случается, что умирают не только порядочные люди, но и бандиты.
АНДРЕЙ. Мне снова превратиться в покойника?
АННА. Было бы неплохо.
АНДРЕЙ. Да я и так уже мертвый от страха! И на все готов! Могу хоть сейчас своим ходом отправиться на кладбище!
Входит ДАНИИЛ с газетой в руках.
ДАНИИЛ (с порога). Невероятно! Вы не поверите, что творится!
АНДРЕЙ (мрачно). Что там еще случилось?
ДАНИИЛ. Андрей, тебе ни в коем случае нельзя воскресать. За твои картины сейчас предлагают не меньше, чем за Гогена.
АНДРЕЙ. Гогена или Ван Гога?
ДАНИИЛ. Гогена. До Ван Гога ты ушами не дорос. Все газеты взахлеб пишут о твоей безвременной кончине. А критики дружно каются, что прозевали твой великий талант.
АНДРЕЙ. Да эти статьи заказывает Эйлер!
ДАНИИЛ. Не важно. Главное, что публика верит. Нет, как хочешь, а воскресать ты не должен.
АННА. Андрей и не собирается так глупить. Напротив, он хочет умереть еще раз.
ДАНИИЛ. ???
АНДРЕЙ. А как же иначе?! Мне что, до конца своих дней оставаться бандитом? Этому надо положить конец.
АННА. На Андрее висят бандитские миллионы – он хранитель воровского общака.
ДАНИИЛ (удивленно). Андрей?
АНДРЕЙ. Борис Канаев, которого ищет полиция, и адрес которого знает мафия.
ДАНИИЛ. Тебя отыскали твои дружки?
АНДРЕЙ. У них это быстро. Это тебе не казенные сыщики.
ДАНИИЛ. Молодцы да и только! Тогда тебе лучше самому явиться в полицию с повинной.
АНДРЕЙ. Чтобы меня за общак пришили в первом же СИЗО?!
ДАНИИЛ. Погоди. И что тогда делать?
АНДРЕЙ. Лучше уж самому покончить с собой.
ДАНИИЛ. Ты с ума спятил!
АННА. Он хочет умереть несерьезно.
АНДРЕЙ. Понарошку. Пусть этот бандит загнется еще раз.
ДАНИИЛ. Борис Канаев?
АНДРЕЙ. Он самый.
ДАНИИЛ. А ты останешься живым?
АНДРЕЙ. Конечно.
ДАНИИЛ. Без документов?
АНДРЕЙ. Первое время поживу беспаспортным бродягой. У наших предков не было никаких бумажек – жили и работали там, где хотели. Ни тебе пограничных столбов, ни таможенной службы.
АННА. Прекрати… завел свою песню. В прежние времена повсюду процветало рабство!..
АНДРЕЙ. …Без ипотеки и трудовых книжек. Хотел бы я пожить в таком рабстве.
АННА. Вот и поживешь без документов и паспорта.
ДАНИИЛ. Паспорта после погребения возвращают.
АННА. Но там ставят штамп: умер такого-то числа и в таком-то году.
ДАНИИЛ. Штамп, кажется, не на первой странице. Да и кому какое дело, живой человек, или мертвый? Иной так живет, что от покойника не отличишь. И добра людям не сделал, и ничего после себя не оставил. Что жил – что не жил! А после тебя вон сколько полотен осталось! (Указывает на стены с картинами.)
АНДРЕЙ. Значит, ты не против?
ДАНИИЛ. Я – нет. Я еще хочу пожить.
АНДРЕЙ. Чтобы я умер еще раз?
ДАНИИЛ. Да умирай хоть ежедневно! Лишь бы это не сказалось на твоей психике.
АННА. И на доходах от картин.
АНДРЕЙ. Тогда сейчас и приступаю.
АННА. К чему?
АНДРЕЙ. К переходу в мир иной. У меня в мастерской лежит фанерный гроб. (Анне.) Помнишь, я работал над «Воскрешением Лазаря»?
АННА. Конечно, помню. Но потом ты переименовал ее в «Утренние слезы Тибета»
АНДРЕЙ. Это Эйлер настоял – сказал, так легче продать.
АННА. Но она до сих пор висит.
ДАНИИЛ. Ничего подобного – уже продана. Эйлер цену не говорит, но журналисты пронюхали, что покупатель выложил за нее полмиллиона.
АННА. Даниил, перестань – Андрей не захочет умирать.
АНДРЕЙ. Я и сейчас не хочу – просто полежу немного в цветочках.
ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ
Обстановка прежняя. Единственное изменение – появился бутафорский гроб, в котором лежит АНДРЕЙ в своем естественном – без парика и бороды – виде. Он до пояса укрыт ажурной простыней, к которой пышным ворохом пришпилены цветы. Руки «покойника» лежат поверх цветов. АННА поправляет цветочное покрывало. ДАНИИЛ со стороны оценивает достоверность картины, затем открывает балконную дверь.
АННА. Андрей, ты бы поел что-то.
АНДРЕЙ. Пока не хочется. Лучше подайте пульт – иначе умру от скуки.
ДАНИИЛ (подавая пульт). На, держи, но будь примерным покойником. Юмор не смотри – вдруг тебя разберет смех в самое неподходящее время.
АНДРЕЙ. Мне сейчас не до смеха.
ДАНИИЛ. И не забывай, какого покойника ты изображаешь.
