скачать книгу бесплатно
Британский мир в Средние века
Анастасия Андреевна Паламарчук
Pax Britannica
Учебное пособие предназначено для помощи обучающимся в освоении учебного курса «Британский мир в Средние века». Цель курса «Британский мир в Средние века» – получение обучающимися знаний о ключевых проблемах развития Британии как особого этнокультурного региона средневековой Европы в период V–XVI веков.
В формате PDF A4 сохранен издательский макет.
Анастасия Паламарчук
Британский мир в Средние века
© А. А. Паламарчук, 2021
© Издательство «Алетейя» (СПб.), 2021
Аннотация курса
Данное пособие предназначено для помощи обучающимся в освоении учебного курса «Британский мир в Средние века». Цель курса «Британский мир в Средние века» – получение обучающимися знаний о ключевых проблемах развития Британии как особого этнокультурного региона средневековой Европы в период V–XVI веков. Курс призван продемонстрировать обучающимся, с одной стороны, ряд общих для средневековой Европы закономерностей в развитии общества на примере Англии, Шотландии и Ирландии, а с другой – специфику инсулярного варианта целого ряда явлений (потестарных структур, вассально-сеньориальных отношений, права, структур родства). Курс направлен на формирование у обучающихся представления о том, как этническое, лингвистическое и культурное многообразие, сложившееся на территории Британского архипелага, уже в раннем Средневековье определило особый тип инсулярного самосознания.
Принципиальной особенностью курса является отказ от хронологически – событийной структуры, то есть от последовательного изложения событий политической истории, в пользу проблемно – ориентированного подхода к организации изучаемого материала.
Курс предполагает подробное ознакомление обучающихся с развитием британских регионов и периферийных территорий в их конкретно – исторических формах, взаимосвязи и взаимодействии, характер которого менялся в зависимости от эпохи. Предусмотренный курсом отказ от традиционного «англоцентризма» в изучении истории Британии позволит обучающимся получить целостную картину регионального развития, эволюции не только центральных, но и периферийных (в частности, кельтских) общностей.
Важной целью курса является ознакомление студентов с современными историографическими подходами и концепциями в изучении Британских островов, а также с дискуссионными вопросами в данной сфере исследований. Курс предполагает самостоятельное ознакомление студентов с историографией британских исследований, использование ими как общих обзорных трудов, так и специализированных работ по конкретным изучаемым темам (представлены в списке обязательной и дополнительной литературы). Курс включает источниковедческую составляющую: его освоение предполагает ознакомление обучающихся с ключевыми источниками по каждой из изучаемых тем в академических переводах на русский язык, а также работу с их текстами. Тексты источников и литературы из соответствующих списков представлены в базе данных Научной библиотеки им. Горького СПбГУ, электронных базах данных Jstor и ProQuest (доступ обеспечен СПбГУ), электронном ресурсе http://www.vostlit.info/, а также в собраниях Библиотеки Академии наук и Российской национальной библиотеки.
Главы данного пособия соответствуют основным тематическим разделам рабочей программы учебной дисциплины «Британский мир в Средние века».
Курс ориентирован на обучающихся, выбравших элективный курс «Британский мир в Средние века».
В результате изучения данного курса студенты должны:
– знать содержание курса в его хронологической и тематической последовательности, уметь применять полученные знания в практической учебной и исследовательской деятельности;
– понимать основные тенденции и специфику развития регионов средневековой Британии, модели взаимодействия и взаимовлияния центра и периферий, рассматривать средневековую историю Британского архипелага в разнообразии этнокультурных контекстов.
Материалы пособия могут быть использованы в преподавании и освоении учебных программ уровня бакалавриата и магистратуры по целому ряду гуманитарных специальностей (всеобщая история, регионоведение, страноведение, историко – культурный туризм, культурология). Материалы пособия могут быть использованы при чтении и освоении курсов «История Средних веков», «Этническая история Европы», «Этническая история Британских островов» и др.
Тема 1. Британский мир: концепции и их эволюция
Цели изучения темы. Данная тема носит вводный характер. В результате ее изучения у обучающихся должно сформироваться представление о концепции Британского мира в период Средневековья, его географических пределах, этническом и лингвистическом разнообразии, а также основаниях историко – культурного единства. После усвоения темы обучающиеся должны усвоить суть концепций Х. Кенигсбергера и Дж. Эллиотта, Дж. Моррила; понимать суть и оперировать рядом ключевых понятий: композит, композитарная и составная монархия, этногенетический миф, этнокультурная общность, феодальная и дофеодальная автономия.
Концепция Британского мира как особого этнокультурного пространства в средневековой Европе
Под Британским миром в период Средневековья и раннего Нового времени подразумевается исторически сформировавшаяся совокупность этнокультурных регионов и политических автономий, объединенных общей исторической судьбой. Средневековый Британский мир географически охватывал острова Британия и Ирландия, острова Англси и Мэн во внутреннем Ирландском море, острова пролива – Джерси, Гернси и Уайт, внутренние и внешние Гебридские острова, а также Шетлендские и Оркнейские острова. Парадоксом Британского мира является, с одной стороны, исключительная разнородность его частей (одновременное присутствие на сравнительно небольшой территории этнических групп и языков, принадлежащих к разным ветвям индоевропейских языков; соответственно, наличие нескольких исторически и этнически обусловленных типов социальной и политической организации), с другой стороны – общее для населявших эти территории народов инсулярное самосознание и представления об общности происхождения. Представления об исключительной роли и особой, отдельной от континентальной части Европы судьбе обнаруживаются уже в наиболее ранних памятниках британского латинского историописания – трудах Гильды Премудрого и Беды Достопочтенного. Однако ключевую роль для формирования концепции Британского мира и связанных с ним этногенетических мифов сыграли тексты Гальфрида Монмутского (сер. XII в.). Королевская власть в период правления Плантагенетов, а позднее тюдоровская и стюартовская династическая пропаганда охотно прибегала к интерпретациям гальфридианского мифа о семье бриттских народов, среди которых потомки легендарного Локрина (то есть будущие англичане) представляли старшую ветвь и в силу этого претендовали на первенство среди народов, населявших Британские острова. При этом шотландские интерпретации того же мифа приписывали старшинство собственному народу – потомкам Альбанакта (будущим шотландцам). Утверждаемое таким образом единство происхождения и тем самым равное «благородство» народов, населявших Британский архипелаг, предполагали одновременно и их сохранявшееся обособление, которое и делало возможным выстраивание иерархии «старших» и «младших». Вторым приемом, сохранявшим актуальность при обеих династиях, было использование «имперских» метафор, в которых «английская» империя уподоблялась империи римской. Этническое, правовое и культурное разнообразие не только не воспринималось верховной властью как препятствие на пути к реализации собственных амбиций, но, по – видимому, считалось необходимым для констатации «имперского» статуса совокупности своих владений.
Концепция композитарной и составной монархии
Для понимания характера взаимодействия многообразных этнополитических автономий, складывавшихся на Британских островах на протяжении Средневековья, основополагающими являются концепции составной и композитарной монархий. Под составной (multiple) монархией понимается монархия, в состав которой входили различного уровня автономии, сформировавшиеся на основе еще дофеодальных этнотерриториальных объединений. В период формирования монархий Средневековья подобного рода объединения («свободы», франшизы, палатные графства или герцогства, «марки» и их составные части и т. д.) приобрели статус феодальных владений или корпораций, обладавших высокой степенью внутренней автономии (сохранение обычного права, исключенность из сферы применения королевской юстиции за исключением placita coronae, специфическая административная система и т. д.); контроль короны за подобными автономиями мог быть весьма условным. Работы Х. Кэм, К. Стрингера, Р. Р. Дэвиса, Дж. Вормалд, внимание в которых было сосредоточено на взаимодействии локальных элит и корпораций в период классического Средневековья, продемонстрировали крайнюю неоднородность не только очевидного этнокультурного ландшафта средневековой Англии, но и неоднородность политико – административную.
Понятие «композита»
В 1975 году британский историк немецкого происхождения Х. Кенигсбергер ввел в научный оборот понятие композитарного государства, или композитарной монархии. Композитарный характер государства предполагал, что под суверенной властью одного монарха, осуществлявшего верховную власть, были объединены этнотерриториальные автономии (чаще всего со статусом королевства), не утрачивавшие своей политической субъектности. Композиты при этом сохраняли собственную правовую традицию, административную систему, представительство, налоговую систему, культурные и лингвистические особенности. Монарх выступал гарантом сохранения автономии композитов. В XVI–XVII веках композитарная форма организации монархий была достаточно распространенной (монархия испанских Габсбургов, объединявшая Кастилию, Арагон и заморские колонии; монархия Ваза, монархия Тюдоров в Англии, а после 1603 года – держава Стюартов на Британских островах, Речь Посполитая). Дж. Эллиотт, параллельно с Кенигсбергером анализировавший испанский и британский варианты эволюции верховной власти, разделял композитарные монархии на два типа: в первом случае суверен реализовывал сходные принципы управления в отношении подвластных ему композитов, что способствовало активной интеграции элит, институтов и формированию новых идентичностей (пример Кастилии и ее американских колоний, Англии и Уэльса); во втором случае управление композитами оставалось сугубо автономным, а монарх ориентировался исключительно на традиции и потребности каждого композита (Англия и Шотландия после унии 1603 года). В последнее десятилетие XX века Дж. Моррилл, представитель так называемой Новой британской истории, подверг критике концепцию композитарной монархии, предложив более динамичное, с его точки зрения, понятие «династического агломерата». Монархи и династии оказывались главными действующими силами в процессе государственного строительства. Главная роль в эволюции монархий раннего Нового времени отводилась не развитию национальных институтов, а династическому строительству как фактору, определявшему политическое развитие целых регионов (атлантического, средиземноморского, центральноевропейского и т. д.).
Основные британские композиты и автономии в составе монархий
На территории Британии в период Средневековья на основе этнокультурных общностей развивались множественные и динамично эволюционировавшие политические образования. Эти образования имели разную степень развития политической субъектности: от ярко выраженных (феодальные, а затем территориальные монархии) до слабо выраженных. К началу раннего Нового времени под определение композита в духе построений Кенигсбергера попадали два королевства – Англия и Шотландия, в 1603 году объединенные персональной унией после восшествия на английский престол представителя шотландской династии Якова I Стюарта. Однако каждое из этих королевств на протяжении Средних веков имело составной характер.
Вплоть до унии 1603 года в «составной» (multiple) английской монархии сохранялся ряд крупных территориальных автономий. Среди них можно выделить несколько категорий.
Существовали четыре автономии феодального происхождения со статусом палатината, привилегии которых были формально зафиксированы в период правления нормандцев и Плантагенетов: палатинат епархии Дарема, светская юрисдикция над которым принадлежала епископу Даремскому; палатинат епархии Или со светской юрисдикцией епископа Илийского; палатное герцогство Ланкастер и палатное графство Честер, до 1535/36 года входившее в так называемую Валлийскую марку. Палатинаты обладали собственной администрацией, повторявшей структуру администрации королевской (которая включала должность канцлера и канцлерский суд; графство Честер обладало собственным парламентом, герцогство Ланкастер – собственным феодальным советом, а епископ Даремский – собственным монетным двором). При этом палатинаты не были представлены в английской палате общин, а на их территории было ограничено действие предписаний (writs) судов общего права. Герцогство Корнуолл, старейшее из английских герцогств, формально не являлось палатинатом, имело особый статус коронного владения (dominium), а его титул был зарезервирован для наследника престола. С другими палатинатами Корнуолл обладал многими схожими чертами, в том числе специфической администрацией и рядом привилегий.
Вторым комплексом феодальных владений, степень автономии которых была формально ниже, чем у палатинатов, были графства Валлийской марки (Глостер, Герифорд, Пемброк и Шресбери). Акт об инкорпорации Уэльса 1535/36 года внес ряд изменений в положение этих графств, до того момента обладавших регальными правами; вместе с княжеством Уэльс они были инкорпорированы в состав «имперских владений» английского монарха.
Самой крупной автономией дофеодального происхождения был Уэльс – та его часть, которая лежала за пределами марки; статус Уэльса как автономного княжества, подвластного английскому монарху, определялся Раддланским статутом 1284 года (при этом внутри самого княжества разделялись две юрисдикции – Северный и Южный Уэльс с соответствующими юстициариями). На восточной границе в ходе нормандской экспансии на территорию Уэльса возникла Валлийская марка – совокупность феодальных княжеств, формально подчиненных английской короне, однако обладавших так называемыми «регальными правами» – максимально возможной формой автономии.
Наконец, нужно упомянуть автономии, располагавшиеся на островах Ирландского моря и Ла-Манша: королевство острова Мэн, главой которого был английский король, коронные владения на островах Джерси, Гернси и Уайт. Острова пролива являются коронными владениями Англии, сохраняют архаичный диалект нормандского языка – жериэ. На континенте последним знаковым анклавом английских владений был город Кале.
Помимо формализованных автономий в границах владений английского монарха традиционно выделялись две культурно – исторические зоны «пограничья» – это понимаемое в широком значении пограничье Англии и Уэльса (формально не сводившееся к фиксированным границам марки) и пограничье Англии и Шотландии, комплекс феодальных «свобод» и «франшиз» на территориях Нортумберленда и Камберленда, где действовало так называемое право пограничья, а контроль английской короны был весьма условным. (На полях заметим, что уже после унии 1603 года Яков I Стюарт будет настойчиво использовать по отношению к территориям английского и шотландского пограничья умиротворяющий термин «Срединные графства» /Middle Shires/.) Понятие «Западный полуостров» или «Западные земли» включало в себя не только формально автономный Корнуолл, но и графство Девон. Противопоставление склонных к мятежу и беззаконию «северян» жителям столицы и центральной Англии обострилось в период Войны роз и сохранялось еще долгое время.
Королевство Шотландия состояло из трех этнокультурных «поясов», границы которых определялись в том числе и особенностями ландшафта. Ядро феодального королевства находилось в срединной Шотландии; на этой территории впоследствии сформируется относящийся к германской группе шотландский язык – «скотс» или «лоулендс». Графства, находящиеся на территории горной Шотландии, или Хайленда, формально признавая верховенство шотландского короля, во многом сохраняли дофеодальный уклад с характерными локальными правовыми и потестерными формами. Гэльский язык населения горной Шотландии воспринимался жителями Равнины как чуждый. Наконец, англо – шотландское пограничье представляло собой конгломерат феодальных владений, где горизонтально ориентированные династические альянсы и узы, складывавшиеся в рамках территориальных корпораций, имели большую значимость, чем формальная лояльность английской или шотландской короне. К пограничным регионам также можно отнести северное побережье Шотландии, Шетлендские и Оркнейские острова, формирующие территорию соприкосновения скандинавского (прежде всего норвежского, а также исландского) и гэльского компонентов. В шотландско – норвежском пограничье сформировался особый северогерманский диалект – норн. С середины XII века до 1493 года на территории Гебридских островов существовало так называемое королевство Островов – гэльскоговорящая территория, контролировавшаяся кланом Мак доналдов, которые претендовали на независимость от шотландской короны. Наконец, уникальной является историческая судьба острова Мэн – королевства, которое на протяжении Средневековья входило в состав Шотландии, Англии, Норвегии, Дублинского королевства, приобретало и теряло независимость, однако сохранило собственный язык и народное представительство, которое считается самым древним непрерывно существующим парламентом в Европе.
Методические рекомендации к освоению темы:
Работа с текстами источников:
1. Проанализировать описание Британии в «Церковной истории народа англов» Беды Достопочтенного.
2. Проанализировать нарратив Гальфрида Монмутского о заселении Британии.
Работа с историографией:
1. Проанализировать концепции композитарной монархии по статье: Elliott J. A Europe of Composite Monarchies // Past and Present. 1992. № 137. P. 48–71.
2. Провести сравнительный анализ структур композитарных монархий в Европе раннего Нового времени (Испания, Речь Посполитая, Британия при Стюартах).
3. Сопоставить понятия «композит», «феодальная автономия», «этнотерриториальная автономия».
4. Сопоставить концепции Дж. Эллиотта и Дж. Моррилла.
Источники
1. Беда Достопочтенный. Церковная история народа англов / Пер.: В. В. Эрлихман. СПб.: Алетейя, 2001.
2. Гальфрид Монмутский. История бриттов. Жизнь Мерлина. Москва: Наука, 1984.
Литература
1. Йейтс Ф. Астрея. Имперский символизм в XVI веке. Москва: Циолковский, 2020.
2. Канторович Э.Х. Два тела короля. Исследование по средневековой политической теологии. Москва: Издательство Института Гайдара, 2014.
3. Паламарчук А.А. Композитарная монархия и правовой полиморфизм в раннестюартовской Англии: к постановке проблемы // История. Электронный научно – образовательный журнал. 2018. № 1(65).
4. Федоров С.Е. «Restored to the Whole Empire & Name of Great Briteigne»: композитарная монархия и ее границы при первых Стюартах // Империи и этнонациональные государства в Западной Европе в Средние века и раннее Новое время / под ред. Н.А. Хачатурян. Москва: Наука, 2011. С. 202–224.
5. Федоров С.Е. Раннестюартовская монархя и ее композиты // Мнемон. Исследования и публикации по истории античного мира. 2013. № 12. С. 473–484.
6. Cam H. Liberties and Communities in Medieval England: Collected Studies in Local Administration and Topography. Cambridge: Cambridge University Press, 1944.
7. Davies R. R. The British Isles 1200-1500: comparisons, contrasts and connections. Edinburgh: John Donald Publishers, 1998.
8. Elliott J. A Europe of Composite Monarchies // Past and Present. 1992. N 137. P. 48–71.
9. Jewell H. M. The North – South Divide: The Origins of Nor thern Consciousness in England. Manchester: Mancester University Press, 1994.
10. Kearney R. Britain and Ireland: Towards a Postnationalist Archipelago // The Edinburgh Review: New Writing and Critical Thought, No. 103, 2000, P. 21–35.
11. Liberties and Identities in the Medieval British Isles / Ed. By M. Prestwich. Woodbridge: The Boydell Press, 2008. P. 5–34.
12. Local Identities in the Late Medieval and Early Modern England / Ed. by N. L. Jones, D.R. Woolf. London: Palgrave Macmillan, 2007.
13. Morrill J. The British Problem, 1534-1707 // State Formation in the Atlantic Archipelago. Basingstoke, MacMillan, 1996. P. 1–38.
14. Neville C.J. Land, Law and People in Medieval Scotland. Edinburgh, 2010.
15. Pocock J.G.A. The Ancient Constitution and the Feudal Law: a Study of English Historical Thought in the Seventeenth century. Cambridge: Cambridge University Press, 1987.
16. Rackewitz M. Travels to Terra Incognita. The Scottish Highlands and Hebrides in Early Modern Travellers’ Accounts c. 1600-1800. Hamburgh, 2007.
Тема 2. Британия в раннее Средневековье. Этнический аспект
Цели изучения темы. В результате освоения темы обучающиеся должны получить представление о наиболее ранних миграциях в Британию – кельтской, римской и германской – в их этническом и лингвистическом аспектах, уметь сопоставлять их отличительные черты и механизмы. Обучающиеся должны понять и усвоить причины возникновения и содержательные элементы историографической дискуссии о пиктах и германской экспансии. Обучающиеся должны понимать и оперировать ключевыми понятиями темы: миграция, экспансия, колонизация, инфильтрация, политическое завоевание.
Население Британских островов в позднеримский период. Кельтское население Британских островов. Этническое разнообразие
К моменту прихода римлян Британию населяли кельтские племена. Использовавшиеся ими диалекты, к которым восходят современные языки кельтской периферии Британии, принято разделять на P-кельтскую (бриттскую) и Q-кельтскую (гойдельскую) ветви. К Q-кельтским относились древнеирландский, мэнский и шотландский гэльский (после миграции гэлов в Шотландию). К P-кельтским относились древневаллийский, корнский, бретонский, западно- и северо-бриттские языки.
Существует несколько версий заселения кельтами Британских островов. Первая версия связана с открытием в середине XIX века в Австрии гальштатской культуры, которую отождествили с прародиной всех кельтских племен. Более поздняя латенская культура также отождествлялась с расселением кельтских племен. Таким образом миграция кельтов по Европе шла с востока на запад. На юго – востоке Англии были зафиксированы главные очаги распространения двух кельтских культур – поздней гальштатской и латенской (их памятники найдены в характерных бриттских городищах; к моменту прихода римлян часть бриттских поселений приобрела форму oppida – «протогородов»). Вторая версия, возникшая в конце XX века и опиравшаяся не столько на данные археологии, сколько на построения лингвистов, учитывала тот факт, что ареал расселения племен, идентифицировавшихся как кельтские (например, галаты в Малой Азии), не совпадал с распространением гальштатской и латенской культур, которые, в свою очередь, оценивались не как моноэтнические, а как синкретические. Главным фактором складывания протокельтских общностей становится язык, достаточно рано отделяющийся от индоевропейской первоосновы. Возникший на Британском архипелаге диалектный дуализм в рамках данной теории объясняется как возникший в результате двух экспансий с континента: одна была направлена из континентальной Европы на остров Британия, вторая, минуя его, – непосредственно в Ирландию. Последняя волна миграции с континента – миграция племени белгов в Кент – была непосредственным образом спровоцирована постепенным продвижением римлян в Галлию. Вторжение римлян и стало дополнительным стимулом для лингвистической и культурной дивергенции бриттских племен.
Точкой отсчета римского присутствия на Британских островах принято считать 55 – 54 года до н. э., когда Юлий Цезарь, закончив покорение Галлии, совершил две последовательные экспедиции в Британию. Действия Цезаря имели, скорее, знаковый характер, а его «Записки о галльской войне» на долгое время определили представления римлян о кельтах. Полноценная экспансия римлян началась при императоре Клавдии в 43 году, а к 47 году на территории острова была образована провинция Британия. Экспансия римлян продолжалась в течение следующих сорока лет: в 77-84 годах Юлий Агрикола совершил поход, достигнув северной оконечности Каледонии. Маркерами продвижения римлян на север стали два укрепленных вала – Адрианов и Антонинов. Кроме того, к 78 году завершилось покорение римлянами части Уэльса. Конец римского присутствия приходится на первые десятилетия V века: речь идет о распаде римской администрации, окончании управления провинцией римскими императорами и постепенном выводе римских войск. Самым масштабным источником сведений о географии и этническом ландшафте римской Британии стала «География» Клавдия Птолемея (II век н. э.).
Для римских авторов – Цезаря, Птолемея, Диона Кассия и других – фиксация названий покоренных ими и соседствующих с Римом кельтских племен была важна не только как элемент включения новых территорий в состав pax romana; по мере освоения римлянами центральной Британии принципиальное значение обретала степень романизации того или иного племени (от полного принятия римского образа жизни до его полного враждебного отвержения). Романизация Британии отличалась не только от галльской или иберийской модели, но в своем масштабе и глубине воздействия варьировалась от региона к региону. В то время как северный фронтир оставался зоной военных конфликтов (которые не исключали и периодов относительно мирного взаимодействия с северо – бриттскими племенами, обитавшими к северу от Антонинова вала), военный контроль над центральной и юго – западной Англией постепенно уступил место сосуществованию римского и бриттского населения и относительной романизации последнего. Представления о истреблении или по крайней мере вытеснении бриттского населения на периферию в настоящее время пересмотрены. Немногочисленная группа римлян, осуществляя военный контроль и административные функции, стала новой элитой, связь с которой означала повышение как индивидуального (например, при получении должности в римской администрации), так и группового статуса. О романизации территории свидетельствовало появление римских городов, фортов, а всельской местности – вилл, нередко возникавших на месте более ранних бриттских городищ и в значительной мере сохранившихся даже после ухода римлян. В Британии сложилась ситуация бриттско – латинского билингвизма: латинский язык не только открывал новые возможности в сфере письменной коммуникации, но и стал престижным языком общения с властью и привнесенными римской администрацией социальными реалиями. Использование бриттских диалектов оставалось актуальным для повседневной внутри – и межплеменной коммуникации бриттов, обеспечивало сохранение традиционных социальных и правовых практик.
Проблема пиктов
Этнокультурный и исторический феномен пиктов занимает особое место в осмыслении истории населения севера острова Британия. Термин «пикты» с начала IV века употребляется римскими авторами для обозначения всех, кто жил к северу от Адрианова вала. Именование «picti» (раскрашенные) демонстрировало уничижительное отношение к жителям севера как к варварам, не только не соответствовавшим римским стандартам поведения, но и не способным к перевоспитанию и обучению и, как следствие, подлежащим порабощению или уничтожению. Термин «пикт» в римском понимании указывал на варвара – бритта, жившего вне территории римской провинции и враждебного римскому этосу; термин не являлся этнонимом и не предполагал этнической однородности «пиктов». Тацит и Дион Кассий не сомневались в том, что население севера Британии было бриттским, этнически и лингвистически родственным населению юга.
Представления о добриттском и, возможно, неиндоевропейском или доиндоевропейском происхождении пиктов (в таком случае воспринимавшихся как самостоятельная этническая общность) возникли в исторической науке во второй половине XIX века и были тесно связаны с развитием шотландского культурного национализма. Этнические и культурные различия между бриттами, подчинившимися Риму или вступившими с ним в союз, и автохтонами – пиктами, сохранившими независимость и противостоявших Империи, были призваны стать основанием самобытности и уникальности шотландской нации.
Сложность изучения ранних этапов истории северной Британии обусловливалась, с одной стороны, почти полным отсутствием современных письменных источников, с другой стороны – скудостью археологического материала; этот недостаток традиционно компенсируется исторической лингвистикой.
Германская экспансия в Британию и ее характер
После окончания римского правления Британией (формальной датой принято считать 410 год) в течение V века происходила миграция германских племен из континентальной части Европы на Британские острова; эти передвижения были органичной частью так называемого Великого переселения народов, начавшегося на континенте на рубеже нашей эры.
В историческом сознании англичан Средневековья и раннего Нового времени германская экспансия занимала особое место. С одной стороны, она была очередным из последовательных завоеваний Острова легендарными гигантами, бриттами, саксами, данами и, наконец, нормандцами. С другой стороны, в XVI–XVII веках значительная часть английских интеллектуалов видела в социально – политическом и правовом строе германских завоевателей основы традиционных английских свобод, общинного уклада, представительства и английского права. Раннестюартовская публицистика стала прологом к формированию идеологии англосаксонизма в XIX–XX веках.
Проблема германской миграции имеет два важных дискуссионных ракурса. Первый связан с характером самого переселения и двумя концепциями: массированного вторжения или протяженной во времени миграции. Концепция вторжения восходит своими корнями к повествованиям Гильды Премудрого и Беды Достопочтенного об adventus saxonum – пришествии, а точнее, призвании саксов. Призванные бриттским королем Вортигерном легендарные вожди Хенгист и Хорса привели за собой языческие племена англов, саксов и ютов, огнем и мечом покорившие мирное христианское бриттское население. В XX веке концепция германского вторжения коррелировала с антигерманскими настроениями в до – и послевоенные периоды; ее элементы можно найти в трудах Коллингвуда и Лидса. На сегодняшний день большее влияние приобрела концепция миграции, в свою очередь имеющая две вариации: теория массовой миграции целых племен и теория инфильтрации небольших военно – аристократических групп, представители которых замещали тот вакуум во властных структурах, который образовался после ухода римлян. На место римской административно – культурной «суперструктуры» пришла германская, иначе организованная, но исполнявшая аналогичные функции по отношению к бриттскому субстрату. Это наблюдение позволяет сформулировать концепцию политического завоевания, в рамках которой менее многочисленные германцы воспринимают функции социального лидера, ранее принадлежавшие римлянам.
Этнический состав германских переселенцев не был однородным. В начале V века с территории современного Шлезвиг-Гольштейна и с о. Фюн в восточную, центральную и северную Англию мигрируют англы и часть саксов. В середине V века из региона к югу и западу от Эльбы в район Темзы и р. Мидуэй мигрируют саксы, в восточную Англию переселяются англы. Из современной Ютландии на восточное побережье в район Кента переселяются юты, дольше всех сохранявшие связи с континентальной прародиной и в большей степени поддерживавшие допереселенческие аристократические линьяжи. На южный берег Англии мигрировала часть племени фризов; в VI веке из Бретани на Остров переселилась группа кельтоязычных бриттов. Отличие миграции германцев в Британию от переселения германских племен по европейскому континенту состояло в том, что переселялось не все племя целиком, а лишь его часть. Мигрировавшие в Британию германские племена не были однородны и с точки зрения организации власти и общества. Наиболее консервативный вариант представляли континентальные саксы, лишь к V веку оформившиеся как крупный союз племен, решавшие важнейшие вопросы на народном собрании; военное руководство еще не эволюционировало в королевскую власть. Противоположный вариант демонстрировали англы и юты, к моменту переселения имевшие устойчивую традицию династической королевской власти с выраженным военно – вождеским компонентом. Указанные различия сохранялись и после переселения на Британские острова.
С приходом германцев в очередной раз видоизменяется лингвистическая ситуация на островах. Бриттские диалекты сохраняют собственную, традиционную еще для периода римского владычества нишу. Несмотря на уход римлян, латинский язык сохраняет значение престижного языка межплеменного общения, а также становится языком христианской Церкви для принявших христианство бриттов. До переселения в Британию англы, саксы и юты в ограниченной мере пользовались руническим алфавитом, однако по мере адаптации латинского алфавита на островах германские диалекты (западногерманская группа: ингвеонский /англы/ и иствеонский /саксы/) эволюционируют, становятся письменными, и к 600 году принято говорить о складывании литературной нормы староанглийского языка, в основе которого лежал уэссекский диалект. В Британии возникла обширная литературная англосаксонская традиция, существовавшая параллельно с традицией латинской (которая, в свою очередь, пополнялась германизмами).
Методические рекомендации к освоению темы:
Работа с текстами источников:
1. Проанализировать фрагмент, посвященный высадке в Британии, из «Записок о галльской войне» Юлия Цезаря (книги IV–V). Проанализировать образ британцев, опираясь на цитаты из источника.
2. Проанализировать текст Гильды Премудрого «О погибели Британии». Реконструировать видение Гильдой причин германского завоевания и проиллюстрировать фрагментами текста.
Работа с историографией:
1. Перечислить ключевые моменты дискуссии о пиктах (по книге: Федоров С. Е., Паламарчук А. А. Средневековая Шотландия. С. 20-80).
Задания с использованием карты:
1. Указать ареалы распространения латенской и гальштатской культур в Европе.
2. Указать территории распространения языков P – кельтской (бриттской) и Q – кельтской (гойдельской) ветвей; назвать соответствующие данным территориям монархии и княжества позднего Средневековья.
Источники
1. Гай Юлий Цезарь. Записки о галльской войне. Пер. М. М. Покровского. Москва: Рипол Классик, 2016.
2. Предания и мифы средневековой Ирландии / Под ред. Г. К. Косикова. М.: Изд – во МГУ, 1991.
3. Саги об уладах. Москва: АГРАФ, 2004.
4. Исландские саги. Ирландский эпос. / пер. М. И. Стеблин – Каменского. Москва: Художественная литература, 1973.
5. Гильда Премудрый. О погибели Британии. Фрагменты посланий. Жития Гильды / Пер., вступ. статья и примечания Н. Ю. Чехо надской. СПб.: Алетейя, 2003.
6. Древнеанглийская поэзия / Пер. с древнеангл. В. Г. Тихомирова. М., 1982.
Литература
1. Бирн Ф. Д. Короли и верховные правители Ирландии. Санкт – Петербург: Евразия, 2006.
