скачать книгу бесплатно
Опять он её безжалостно избил.
Тодор ударил её впервые неделю после свадьбы – не понравилась еда. Пощечина повалила её на землю. Она не понимала, что сделала не так? Но чем больше она старалась, тем больше ошибалась…
Они не были вместе больше месяца, когда Тодор объяснил, почему женился на ней. Из-за дома.
– Для служащих построили пять домов. Этот первый завершенный. Новый дом! Может, лейтенант заслуживает большего, чем я? Дом должен был быть моим! А и ты влюбилась в меня. Понравилась командиру. Я знал, что если мы поженимся, он отдаст мне дом. Я это заслужил. Я выиграл! Теперь он мой. – Он посмотрел на неё пламтящим взглядом – И ты моя!
Дом! Не нежные чувства, не любовь. Нет! Он женился на ней из-за груды кирпичей. Как грустно!
Их жизнь вошла в какой-то ритм. О музыке не было и речи. Тодор был раздражён "её погремушкой" Осенью стала давать уроки в музыкальной школе. Вскоре она забеременела. Это спасло её от поездки в деревню. Запахи деревни, животные, к которым она не привыкла, пугали её до смерти. Каждая поездка беспокоила её так сильно, что её начинало тошнить ещё в машине.
Родила сына и назвал его Александром. Свекровь Армена хвасталась, что он взял её имя. Только Фанни знала, что это имя её отца.
Александр рос здоровым ребёнком. Но… и ему не нравилась деревня. Это злило Тодора и её свекровь.
Александр пошёл в школу. Был первым в классе, и у него уже была причина не ехать в деревню. Так же, как сегодня. Он был на олимпиаде по математике. Она хотела быть с ним, наслаждаться его успехом. Но знала, что это не имеет смысла. Послушно сидела в машине. Они еще не сошли с машины, и со злорадствующей улыбкой, свекровь приказала ей очистить сарай. Взяла лопату молча.
Тяжёлая тележка срывала ей руки. С усилием она обернула её на кучу навоза. Запахи вызвали очередной спазм. На этот раз она не успела проглотить. Скорчилась, упала на колени, и её вырвало. Она опёрлась на обе руки и беспомощно склонила голову. Хорошо, что навоз был в дальнем конце двора, а то, наверняка, получила бы очередную пощечину или её опять бы оскорбили за слабость.
– Иди сюда, невеста. Иди сюда, посмотрю на тебя… Армена тебя, по-моему, прячет…
Фанни оглянулась в ужасе. Никого не видела.
– Иди сюда…иди…
В соседнем дворе, за кустом, служившим оградой, что-то пошевелилось. Одетая в черное, горбатая старуха сделала несколько шагов, села на спиленное бревно в тени под сливовым деревом и помахала рукой.
– Иди сюда!
Фанни встала и неохотно подошла. Она была замужем уже десять лет. Впервые увидела кого-то в соседнем дворе. Впервые увидела старуху.
– Иди сюда. Присядь, а то как вижу, упадёшь… Армена тебя, по-моему, прячет… – осмотрела её и довольно воскликнула – Так, ты красотка. Только худенькая. Очень худенькая. – похлопала по бревну рядом с собой – Садись.
Её ноги уже дрожали от слабости. Прислонилась к нагретому солнцем дереву.
Старуха не переставала осматривать её. Она всё больше и больше хмурилась. Фани неловко зашевелилась.
– Сиди! – взяла её холодную руку и задержала в своих грубых ладонях. – Значит так… – посмотрела на неё потускневшими, полуслепыми глазами, и голос её дрожал от сочувствия – Эх, девочка… Девочка…Ты белого дня не видела… Я знаю их, наверное, они тебя сильно изводят…
Сжала до боли её руки. Её костлявое тело раскачивалось взад и вперёд. Слова то и дело выходили из её беззубого рта с перерывами.
– Ты не сердись на свою мать и своего отца… Они сейчас тут – вокруг тебя…крутятся вокруг тебя… Оберегают тебя, но не могут помочь… Очень тебя любили, но их прокляла её мать…Сильно их прокляла… Не легка твоя жизнь, моя девочка, не буду тебе врать. Не буду тебе врать, что будет легче…
Она с трудом понимала, что говорила старуха. Слова сталкивались с мыслями и в глубине души теряли смысл. Она была растерянным ребенком, ожидающим, когда мама и папа сдержат своё обещание – вернутся… Ночь за ночью она засыпала, ожидая, что они сдержат свое обещание. Она просыпалась утром с таким же мучительным ожиданием.
День за днём!
День за днём.
День за днём…
Маленькая девочка!
Сердитая!
Смущённая!
Непонимающая…
В конце концов перестала ждать.
…Сильно их прокляла…
Насколько нужно быть несчастным и злым, чтобы проклять своего ребёнка? Пожелать ему смерти?
Она вспомнила женщину, которая стояла у двери, не глядя на ребёнка. Вспомнила её слова.
„Я не хочу, чтобы вы беспокоили нас – говорила она – Моя дочь мёртва для нас с тех пор, как сбежала с этим подонком! Не беспокойте нас больше! Ребёнок? Кто хочет, пусть заботиться о нём. Меня не волнует! Не интересует!”
Грустно! Грустно! Грустно…
– Не буду врать, что будет легче… Я только скажу – твои дети будут жить хорошо. – Старуха остановилась. Она молчала. Вздохнула и продолжила с ушибом – И им будет тяжело, но справятся. Они оба справятся – она отпустила руки и положила их на её живот – У тебя будет маленькая девочка. Твои дети будут жить хорошо, – уверенно повторила она. Наклонилась к Фанни. Её тон изменился. Говорила она властно, почти угрожающе – Помни! Отправь своего мальчика в лесную школу! Лес его спасёт! Лес… Научи девчонку своему ремеслу. И когда она решит уйти – не останавливай её! Радуйся за неё… Твои дети спасутся, если уедут отсюда далеко… Далеко… Не останавливай их.
Фанни слушала.
Она слышала слова. Она понимала их.
Всю жизнь её ждёт горе.
И только одна надежда – спасти своих детей…
Она не плакала о своих родителях. Не оплакивала их. Никогда.
Её сердце переполнилось горем. По её лицу текли слёзы.
Она плакала тихо, молча.
Оплакивала своих молодых, прекрасных родителей. Оплакивала маленкого, отвергнутого ребёнка.
Оплакивала себя…
Старушка обняла её. Погладила по волосом и тихонько приказала.
– Плачь… Плачь… Плачь девочка… Плачь, дитя…
– Фанни-ий! Где ты? – Грубый голос вырвал её из чара, созданный старухой. Она вскочила, дрожа. Сделала шаг, но старуха удержала её.
– Армяна!
– А, ты вернулась? – Фанни с любопытством наблюдала, как сжалась её свекровь. – Прошлой ночью я не видела у вас света.
– Я вернулась утром – старуха подтолкнула Фанни – ты иди, девушка… иди… Я постою с Арменой… – наклонилась к ней и настойчиво повторила – Не забывай! Далеко…далеко!
Фанни поспешила прочь, испуганная напряжением между двумя женщинами. Можно разрезать его ножом.
Её свекровь вернулась. Тихо. Не посмотрела на Фанни. Не сказала ей ни слова. Как будто её не существовало. Она затащила сына в дом и они долго разговаривали. О чём – Фанни так и не узнала.
Они вышли на улицу. Тодор бросил на неё взгляд, но ничего не сказал.
Когда они уезжали в Болярово уже темнело. На улице было много людей, телеги, машины…
– Что происходит? – Тихо спросила Фанни.
– Вернулась бабушка Тана! То происходит! Она жила со своей дочерью много лет. Теперь вернулась, чтобы умереть здесь. – Он нахмурился и обругал человека, который медленно пересекал дорогу.
– Бабушка Тана?
– Гадалка. Когда она пришла, когда люди узнали об этом?! – он фыркнул. – Нет покоя от наглецов.
Она так и не узнала, что гадалка сказала её свекрови. О чём они говорили с сыном. Но, по крайней мере, было что-то хорошее – она больше не должна ехать с ним в деревню. Их оставляли наедине с Александром в доме. Это были волшебные моменты – играли на рояле, пели, смеялись. Её сын, положив руку на её большой живот, с нетерпением ждал движения ребёнка.
– Мама, она снова меня пнула! – её сын заливался смехом.
Фанни родила дочь и назвала её Лили, в честь своей матери, так, как сын носил имя её отца.
Они с Александром заботились о ребёнке. Для Тодора «женщина» не заслуживала внимания.
Иногда приходила Ваня. Соседка оставалась её единственным верным другом…
Фанни преподавала уроки игры на фортепианино. Начала шить – освоила в доме профессию «швеи». Тодор забирал все деньги. Он считал каждую копейку – если ему что-то не нравилось, следовали пощечины…
Иногда Фанни удавалось скрыть монету в один, два, пять, очень редко в десять и еще реже в двадцати копеек. Она отдавала их Ване, её сберегательный банк. Она отчаянно собирала деньги – её сын рос и скоро ему придётся уйти. Их было немного, но всё равно были бы ему полезны.
Она написала письма в лесные технические школы в Батаке и Берковице. Сердце разрывалось при мысли о расставании. Слова бабушки Таны крепили её. Было бы к лучшему. Она продолжала повторять это про себя. К лучшему!
Лили исполнилось четыре года. Сделали торт, поставили свечки. Они стояли за столом и пели «С Днем Рождения»!
– Задуй свечки, Лили! Задуй! – Голос её сына мутировал, но он рассмеялся, когда поднял над головой маленькую девочку, одетую в красивое платье.
Дверь открылась. Тодор нахмурился, оглядел стол, сел и откинулся на спинку стула.
– Накрывай на стол! Я голоден!
– У Лили день рождения! – Александр бросил ему вызов.
– Ну и что?! – Тодор угрожающе приподнял брови.
Лили засмеялась и подошла к нему, обняв его за ноги. Раздражённый отец толкнул её, встал и закричал.
– Пока умоюсь, накрой на стол!
Фанни умоляюще посмотрела на Александра.
– Пожалуйста, пройдите в другую комнату. Пусть папа поужинает. Он, должно быть, очень устал и голоден. Он успокоится, когда поест… Пожалуйста! – мягко повторила она, разливая еду и принося хлеб.
– Мама! – сын с отвращением поджал губы. Он наклонился, обнял Лили и пошёл в другую комнату.
Так они и жили. Трудно. Тодор иногда не возвращался несколько дней. От его одежды пахло дешёвыми духами. Она стирала их и тайно радовалась. Он не искал её как женщину. Она заботилась о детях и дрожала, когда он возвращался. Это было утомительно.
Её сын предпочел учиться в Батаке. Он был рад поехать туда с другом. Так он будет не сам. Фанни поговорила с ним. Она хорошо знала своего сына и верила его обещаниям.
Тодор ничего не сказал. Вместе отвезли Александра в Батак. Нашли ему квартиру и оставили его.
А они вернулись. И тут началось…
Он затолкал её еще по ступенькам. Провёл в спальню, порвал её блузку и толкнул на кровать.
– Ну вот! Твоё желание исполнилось. А теперь, что ты будешь делать без твоего сына, защитника! – Он злобно ухмылнулся и расстегнул штаны.
Фанни не знала как дождала утра. Она даже не была уверена, что останется живой. Он избил её, изнасиловал…
Ожила. Встала с постели.
Тодор храпел, раскинув руки. Посмотрела на него и удивилась, как она могла когда-то подумать, что он красив? Что она в него влюблена?
Одежда висела на ней лохмотьями. Закуталась в свой старый поношенный халат. Бесшумно открыла дверь.
Умирала с каждым своим маленьким шагом. Добралась до кухни, вся в холодном поту. Она налила себе стакан воды и выпила залпом. Все её тело болело. Синяки на груди и животе, опухоли на лице уже были фиолетовыми. Она тихонько заплакала, прислонившись к раковине. Вдруг вздрогнула!
Лили! В ужасе и боли она забыла о своём ребёнке?! Она сделала резкий шаг и покачнулась. На мгновение потеряла сознание. Но мысль о Лили вернула её. Она открыла глаза и глубоко вздохнула. Прислоняясь к стене, медленно поплелась в комнату дочери.
Открыла дверь. В тусклом свете она встретилась с широко раскрытыми испуганными глазами Лили. Медленно подошла к кровати. Не осмелилась сесть из-за боли.
– Лили! – прошептала её имя и погладила побледневшее лицо. Она увидела свет в окно соседнего дома – Не бойся. Я хочу, чтобы ты встала, оделась и пошла к тёте Ване. Скажи ей, что я приду позже…
Она протянула руку, но Лили сжала одеяло. Фанни потянулась к одеялу и с усилием отодвинула. Большое жёлтое пятно распространилось вокруг промокшей ночной рубашки. Нож упал на пол с треском. Лили расплакалась.
– Не плачь, милая! Не плачь! – пренебрегла боль и прижала к себе. – Одевайся и уходи. Жди меня у тёти Вани…
Она хотела её успокоить. Сказать ей, что всё кончено, но не хотела лгать. Это будет продолжатся ещё долго…
И это закончится смертью – её или Тодора.
Они продолжали так жить. В страхе и смутной надежде. Лили ходила в школу. Александр окончил лесотехнический техникум. Фанни убедила его не возвращаться летом. Он устраивал себе стажировки, играл в группе у моря. Они писали друг другу регулярно. Она получала его письма на адрес Вани. Читали их тайком с Лили. Выучили почти наизусть. Затем полагала их в ящик, который хранила в доме соседки.
Лили играла, стала солисткой школьного хора, отлично училась. Иногда Фанни ходила к ней послушать. Ей было больно, что в доме не было музыки. Тайком пошла убирать в доме учительницы и шить для неё – так платила за уроки дочери, но всё время боялась. В одной из своих яростных вспышек муж пригрозил нацепить пианино…
Тодор продолжал быть грубым – кричал, размахивал кулаками, забирал у неё деньги.
