скачать книгу бесплатно
– О, Господи! Ну скажи мне, зачем тебе преферанс? Слушай сюда, упрямая девчонка! Сейчас я познакомлю тебя с несколькими прописными истинами, которые нужно тебе уяснить и запомнить, послушай их.
Главное в преферансе не тактика, не стратегия, не воля, главное – психология.
Заказывая игру, считай, сколько отдашь, а не сколько возьмешь.
Класс игрока определяет гора.
Главное не выиграть и даже не получить, главное – унести.
Вистуй без жадности, не перебивай взятки партнера.
Взяток нет – не вистуй. Второй вист на восьмерной ответчик.
А сейчас анекдот: «Человек в сберкассе снимает все деньги, очень большую сумму. Кассир интересуется:
– Купили что-нибудь?
– Купил, еще как купил!
– Дачу?
– Нет.
– Машину?
– Нет.
– А что же тогда?
– Два туза на мизере!»
Он смотрел на внимательные глаза Вики, ожидая, когда она засмеется, но вместо этого он услышал вопрос:
– Вадим, а что такое мизер?
– Я тебе неправильный анекдот рассказал, извини. Теперь еще придется объяснять тебе, в каком месте нужно смеяться. – Он посмотрел на нее с улыбкой. – Мизер, солнышко, это контракт, в котором заказавший его обязуется не взять ни одной взятки. В основном бывает мизер кабальный. Его возможно заказать только в том случае, если игрок не делал других заявок в процессе торговли. Если один игрок заказал мизер, перебить его назначение может только девятерная игра. Объявивший мизер игрок открывает обе карты прикупа на всеобщее обозрение. Потом прикуп берется в руку, вот так, – показал Вадим, – откуда сносятся две любые карты. Пусть – эти! Снос никому не показывается. Если ход принадлежит разыгрывающему, то он должен сделать его до того, как противники откроют карты. Если первый ход принадлежит вистующим, то они открывают карты до первого хода. Козырей на мизере не существует. Старшинство карт сохраняется, как в обычной игре. На ход в масть обязательно нужно давать в масть, ход принадлежит игроку, взявшему последнюю взятку. Понятно? – Он прекрасно видел, что ей ничего не понятно, но тем не менее продолжил терпеливо объяснять.
– Игрок может пригласить сдающего (сидящего на прикупе и не участвующего в игре) играть с ним мизер пополам, при условии, что последний не видел карт других игроков. В этом случае он передает прикупщику свои карты и говорит: «Приглашаю». Прикупщик же должен лаконично согласиться или отказаться.
– Так все церемонно, «Приглашаю», – повторила, удивляясь, Вика.
– В преферансе не принято разговаривать за игорным столом. Реплики произносятся по необходимости. Никакого шума. Все чинно, благородно, – он улыбнулся. – Только Ремизов бучу поднял. Может, с возрастом поумнеет? Люди ведь меняются иногда, в зависимости от обстоятельств.
– Вряд ли. Вполне естественно, что с возрастом резко обостряются черты человеческого лица, а вместе с этим процессом также обостряются и черты человеческой души, и его характера. Человек, добрый от природы, становится к старости еще добрее и мягче, злой от природы – еще злее, завистливый станет завидовать еще больше. Все заложенное в людях от рождения с генами к старости проявляется еще сильнее. Ведь что происходит с людьми в процессе жизни? Любому человеку свойственно стремиться произвести на окружающих его людей хорошее впечатление. Ведь так? – Она посмотрела пытливо на Готовского. – Кто-то строит карьеру, кто-то пытается соблазнить или увлечь понравившуюся ему женщину или хочет добиться успеха – не важно в чем, и для этого он подстраивается, скрывает от всех свои неблаговидные черты, постоянно притворяется. В старости же эта необходимость исчезает, и вся привнесенная шелуха облетает за ненужностью, оставляя только то, что заложено в нем было первоначально. Поэтому в человеческой жизни наблюдается не так уж много метаморфоз, и рассчитывать на них совсем не стоит. Злой от рождения не станет добрым, добрый не станет злым, честный не станет лгуном, а лгун не перестанет обманывать. Человек редко меняется, а если и меняется, то только для того, чтобы что-то получить или чего-то добиться, а потом опять становится прежним, таким, каким был всегда. Хотя Лев Толстой считал по-другому. Он говорил: «Одно из самых обычных заблуждений состоит в том, чтобы считать людей добрыми, злыми, глупыми, умными. Человек течет, и в нем есть все возможности: был глуп, стал умен, был зол, стал добр, и наоборот. В этом величие человека. И от этого нельзя судить человека. Какого? Ты осудил, а он уже другой. Нельзя и сказать: не люблю. Ты сказал, а оно другое».
– И Толстой говорит о том же. Человек склонен к переменам в зависимости от жизненных обстоятельств и окружения. Другой вопрос, что эти изменения не могут стать окончательными. Что же получается? Ты хочешь сказать этим, что воспитывать не имеет смысла, раз все зависит только от генов, и все свои «косяки», допущенные в процессе воспитания, можно со всей безответственностью повесить на них? – уточнил, улыбаясь, Вадим.
– Ну почему же! Воспитывать, безусловно, нужно. Вырабатывать рефлексы, как условные, так и безусловные у детей тоже необходимо, – рассмеялась Виктория, заметив, что Вадим снова посмотрел на свои часы.
– Ну что, дорогая, давай заканчивать диспут? Нужно немного отдохнуть. Я пока сделаю пару звонков, а ты начинай одеваться.
– Вадим, а ты мне ничего еще не сказал про взятки в преферансе. Это что такое?
– Вика, ты одевайся, время идет. Потом расскажу.
– А ты пока говори, я буду тебя слушать и одеваться.
– Нет, преферансу на ходу не учатся. Хочешь, садись и слушай.
– Очень хочу, мне интересно. – Она живо уселась рядом и уставилась на него своими огромными глазищами, в которых светилось ничем неприкрытое обожание.
– Так вот! – начал Вадим закуривая. – Взятка лежит в основе игры в преферанс. Она представляет собой совокупность карт, выложенных на стол каждым из партнеров за один круг игры. Правила игры определяют, кому принадлежит взятка и как ведется учет всех набранных взяток. Первая карта, выложенная на стол с целью образовать взятку, называется ходом. Ход различают по масти первой карты, например, ход в пику или ход по трефам. На ход в масть каждый игрок обязан класть карту той же масти. Если карт той же масти нет, игрок обязан бить козырем. И если только у него нет ни масти хода, ни козырей, он может положить любую карту. – Вадим смотрел на широко открытые внимательные девичьи глаза, в которых была нежность, заставившая его сердце биться сильнее. Он продолжил, улыбнувшись. – Игроки в установленной очередности кладут на стол по карте, и старшая карта масти хода, или козырь (а при наличии нескольких козырей – старший из них), берет все карты, то есть взятку. Во всех видах преферанса задача участников сводится к тому, чтобы брать взятки или не брать их совсем. – Так, солнце мое, начинай одеваться. Время. – Он выразительно постучал пальцем по часам.
– Хорошо, поняла. Я постараюсь все сделать быстро. Не хмурься! Тебе это совсем не идет! – она нежно обняла его за шею и поцеловала.
«Господи, какая же она ласковая,» – подумал он, и сердце его вновь дрогнуло и забилось сильнее.
Виктория ушла в душ, потом занялась макияжем и только после этого начала одеваться. Она еще стояла перед зеркалом в одних трусиках, когда вошел Вадим.
– Ой! Вадим! – От неожиданности она широко раскрыла глаза и прикрыла обнаженную грудь руками.
– Вика! Ты что, стесняешься меня? Скажи, чего я еще не видел? – Он подошел к ней и обнял ее, целуя в губы. – И перестань смущаться, – ласково пробормотал он, встретившись в зеркале своим взглядом с взглядом ее широко распахнутых глаз, и добавил: – Ты очень красивая! К тому же ты теперь только моя. – Вадим поднял вверх ее волосы и уткнулся носом ей в шею.
– Твоя, – повторила, как эхо, Виктория, счастливо улыбаясь и прижимаясь к нему спиной.
– Не отвлекайся! – прошептал он, отстраняясь от нее.
Он протянул ей футляр, который раскрыл перед ней. В нем находились серьги, кольцо и подвеска. Бриллианты в них были высокой чистоты и сверкали, переливаясь в электрическом свете сине-красно-зелеными лучами.
– Вадим, я это не надену, – решительно произнесла девушка, обматываясь полотенцем. – Я не люблю пользоваться чужими вещами. Ну просто для меня это неприемлемо. Извини! – Она виновато посмотрела на него. – Не могу!
– Вика! Эти украшения не принадлежат моей жене. Я купил их недавно. Купил для того, чтобы вложить деньги. Надевай!
– А если я их потеряю, что тогда? – спросила она осторожно, вопросительно глядя на него.
– Да и бог с ними. Давай помогу. – Он помог застегнуть цепочку на ее шее и поправил подвеску. Взяв серьги, Вика вдела их в свои аккуратные ушки и посмотрела с любопытством на себя в зеркало. Зазвонил телефон, и Вадим вышел.
Он стоял спиной к двери, потом обернулся, повинуясь какому-то внутреннему призыву. Виктория стояла на пороге комнаты, держа в руках меховую накидку, сверкая бриллиантами и безупречной кожей обнаженного декольте, переливаясь шелком вечернего платья. Готовский смотрел на нее восхищенно и молчал, только спустя минуту обрел дар речи:
– Господи! Какая красота!
– Ты о бриллиантах? – спросила она, поочередно трогая руками серьги и подвеску.
– Что? При чем здесь бриллианты? – тряхнув головой, спросил он. – Я о тебе говорю. Ты безумно красивая.
– Слава Богу, тебе понравилось, – облегченно выдохнув, улыбнулась Виктория.
– Ну что, поехали? Такси уже ждет. – Он обнял ее за талию, и они вышли из дома.
Ресторан находился через дорогу от городской площади, где расположились городская и районная администрации, то есть в самом центре города. Интерьер ресторана, подтверждая свое название, был выполнен в морском стиле с использованием специальной корабельной атрибутики. Уютный небольшой зал. Хорошая кухня. Живая музыка, при которой можно разговаривать и слышать друг друга.
– Тебе нравится здесь? – спросил Вадим девушку.
– Мне больше нравится то, что со мной рядом ты. Остальное уже имеет гораздо меньшее значение, – улыбнулась она ему.
Они танцевали, разговаривали. Обоих тяготило то, что невозможно было вести себя так, как им бы того хотелось. А хотелось обнимать и целовать друг друга. Промучившись два с лишним часа, Виктория попросила:
– Может, поедем домой? – сказала она и заметила, с какой радостью он поспешил согласиться с ней.
– Конечно! – он подозвал официанта и, оплатив счет, оставил щедрые чаевые. – Пойдем, – Вадим протянул Вике руку и повел ее к выходу, замечая, как их провожали взглядами.
– Все мужики мне завидуют, – сказал он, довольно ухмыляясь при этом.
– Да это мне все представительницы женского пола завидуют, думая про себя: «Какого красавца оторвала», – заявила Вика, и они дружно расхохотались.
– Вадим! Мы столько времени с тобой потеряли с этим рестораном! А почему ты сегодня почти совсем ничего не пил? – удивилась она.
– Сегодня у нас с тобой еще дела! Не хочу портить вечер, – улыбаясь сказал он.
– Какие дела? – заглядывая ему в лицо, спросила Вика.
– Те, которые у нас лучше всего получаются, – целуя ее в губы и счастливо улыбаясь, сообщил он.
– Мы с тобой даже знакомых никого не встретили в ресторане, надо же, – удивилась Виктория.
– Добрый вечер, Виктория Николаевна. А мы с женой все смотрели на вас в ресторане, но вы так и не обернулись к нам, – раздалось у нее прямо над ухом.
– Здравствуйте! Я вас не заметила, извините, – растерянно проговорила Вика. Знакомая ей пара внимательно разглядывали спутника Виктории. Вадим поздоровался с ними. Подъехала заказанная машина, которую они ждали, стоя на крыльце.
– Виктория Николаевна, вы на такси? А за нами должен родственник заехать, – сообщили они.
– До свидания! – попрощалась с ними Виктория, садясь в машину вместе со своим спутником.
– Ну вот, а ты переживала, что никого не встретила, – пошутил Вадим. – Кто они? Твои знакомые?
– Семейная чета Красковых. Он работает анестезиологом, а она операционная сестра в нашем отделении, – без энтузиазма сообщила Виктория, прижавшись к его плечу.
– Ты что, расстроилась? Не думай о них, – он погладил ее по руке и поднес ее к губам.
– Ты ее просто не знаешь, – тихо сказала она.
– Не бойся никого. Я с тобой.
Они вошли в дом и обнялись.
– Я соскучился по тебе, – признался Готовский, нежно целуя девушку.
Его руки скользили по ее телу, которое моментально откликалось на его откровенные ласки. Они начали раздеваться еще в холле, активно помогая друг другу. Не прерывая поцелуев, они переместились в спальню и благополучно добрались до кровати.
– Вадим, милый! – задыхаясь, проговорила она. – Я так хочу тебя. Я весь вечер в ресторане только об этом думала, – шептала она, продолжая обнимать его и отвечать на его поцелуи. – Хороший мой! – у нее больше не было сил говорить.
Она видела его бездонные потемневшие глаза, и его губы снова крепко прижались к ее губам, заставляя ее забыть обо всем на свете. Она внезапно почувствовала его внутри себя.
– Вадим, милый, пожалуйста, не останавливайся!
Ничего больше не существовало вокруг них, они снова были одни во всей вселенной. Наконец, настал тот вожделенный миг, к которому они оба так стремились, и комната огласилась их громкими стонами. Они продолжали сжимать друг друга в объятиях. По их уставшим телам растекалось сказочное блаженство, а души их сейчас наполнял покой и умиротворение.
– Вадим! Ты великолепный мужчина. – Она ласково гладила его плечи и твердые мускулы на его груди. – Хотя я тебе это уже говорила, – пересохшими губами прошептала Вика и поцеловала его грудь, а потом шею.
– Мне это очень приятно. Приятно «улетать» вместе с тобой. Я старался, чтобы у нас все получилось, хотя раньше ничего подобного никогда не делал по причине элементарного мужского эгоизма, – улыбаясь, сообщил он Вике, ласково поглаживая ее по спине.
– Значит, у тебя были на это свои причины. – Нежась под его ласковыми прикосновениями, тихо произнесла Виктория.
– Наверное! И все же ты удивительная женщина, под любые мои слова и поступки ты всегда стараешься подвести подходящую мотивацию, – удивленно промолвил Вадим, поглаживая ее, – я такую, как ты, встречаю впервые.
– Просто я тебя не только чувствую, я тебя понимаю, и ты мне очень нравишься.
– Я так хочу узнать тебя получше.
– Вадим Юрьевич! Вас мои анкетные данные интересуют?
– Интересуют, еще как интересуют, – он обнял ее и прижал к своей груди.
– Ты уже и так обо мне почти все знаешь.
– Почти! Я даже могу представить себе ваш дом в Краснодаре на улице Северной. Я правильно запомнил? – с улыбкой произнес он.
– Правильно, – согласилась она.
– Ну, про твоего старшего брата я тоже все помню. – Он сложил руки над головой. – Ты о нем много говорила. Такое ощущение, что он главный человек в твоей жизни.
– Не совсем. Но его очень любят родители и очень гордятся им.
– Правда? Что же он такого замечательного сделал? Открыл новое лекарство? Совершил подвиг? Кого-то спас? – скептически улыбнулся Готовский.
– Ну, нет! – засмеялась Вика. – Но он довольно удачно женился, – похвалила она брата.
– М-м. На это много ума надо! – пошутил Готовский. – А красавицей дочкой они не гордятся? Ты вон медицинскую академию имени И. М. Сеченова в Москве окончила. И факультет выбрала не хилый – «Лечебное дело». И ординатуру прошла там же, по специальности «общая хирургия». Да, кстати, а как ты в Сургут попала?
– Это все Лиза. Мы с ней в Москве еще подружились. Я тогда подрабатывала на станции скорой помощи и приехала к ним в общежитие на вызов. Девчонке одной плохо было. Познакомились. Подружились. Потом она вышла замуж за своего Диму и уехала за ним сюда, в Сургут. Он окончил в Москве институт нефти и газа имени Губкина, и его взяли на работу в «Сургутнефтегаз». Сейчас он заместитель начальника цеха добычи в НГДУ на Федоровке. Вот Лиза меня и уговорила приехать сюда: сначала к ним в гости, а потом и на работу. Я согласилась и приехала. Мне очень понравился сам город. Я в него влюбилась. Чистый, зеленый, красивый, ухоженный. Нравится то, что нет темных улиц и дворов, везде свет. Дороги здесь – мечта для всех автомобилистов. Обь нравится, тайга нравится. Мороз зимой тоже нравится. А еще здесь люди другие. Попадая в этот город, все стараются быть лучше, во всяком случае, мне так кажется. Наверное, в Сургуте аура такая. А еще я влюбилась в белые ночи. Но самое главное теперь это то, что в этом городе живешь ты. И вот без всех этих перечисленных чудес жизнь в другом месте для меня стала невозможной. Приехала сюда после московской клиники и устроилась на работу, сначала некоторое время жила у Ларионовых, а потом ушла в общежитие.
– У них большая квартира? – поинтересовался Готовский.
– Тогда они снимали двухкомнатную квартиру, а теперь купили трехкомнатную по ипотечному кредитованию. А что?
– Так, ничего!
– Готовский! Вот о чем ты подумал, а? – возмутилась девушка, опрокидывая его на спину.
