скачать книгу бесплатно
Подходя к дому, Дмитрий почувствовал, как что-то мягкое и хрупкое ударило его в спину. Он оглянулся и увидел долговязого парня в длинном кожаном пальто. Это был Роман Беляков – лучший друг Дмитрия.
– Дима, пойдем-ка, в гости сходим?..
– Не хочется как-то.
– Что случилось? Мама не пускает?
– Нет, просто не хочу, – Дима задумчиво катал комок снега в ладонях. – Я, как бы тебе сказать… – Он нечаянно раздавил комок снега и как-то глупо улыбнулся. – Я уже не один…
– Не один… – Задумчиво повторил товарищ. – У тебя хомячок в кармане, что-ли?.. Черт с ним. Ничего он тебе не сделает, если ты сходишь со мной в гости… – Рома поймал суровый взгляд друга, и, положив руку на грудь, поклонился и надменно пробасил: – Отец Дмитрий, простите меня. Великодушно прошу прощения! Каюсь! Никогда больше не произнесу слово «чёрт»!
Дима, не дослушав товарища, открыл железную дверь, вошел в дом. Рома вбежал вслед за ним и, обняв за плечи, запричитал: – Дима, ну что ты как царевна-несмеяна!.. Ты как баба! Ну какого чё… ну зачем ты злишься?!
– Тебе смешно, что я верующий, да? – Резко бросил Дима, отталкивая товарища.
– Нет, Дима, у меня просто характер такой. Ты ж знаешь, я люблю поиздеваться. Я вовсе не над верой смеюсь, Дима. Я просто над тобой подтруниваю. Ты ведь как-то собирался попом стать. Помнишь?
– Помню. И что в этом смешного?
– Ничего. Я везде смешное нахожу, такая у меня натура. Ты не обижайся, Дима, – Рома положил руку на плечо друга, проникновенно посмотрел ему в глаза. – Не обижайся на меня, Димок, ради всех святых…
– Ладно. Только слово это, ради бога, не говори больше.
– Не буду, слово кабальеро, – Роман хлопнул друга по плечу. – Пойдем?
– Пойдем. Только в последний раз. Хорошо?
– Хорошо, – Довольный Рома похлопал друга по плечам и резво пошагал в сторону проезжей части.
Дима посмотрел куда-то в сторону, тяжело вздохнул и быстрым шагом устремился вслед за другом.
2
– Слышь, Надька, – Обратилась Марина к подруге, выдувая густую струю табачного дыма и откидываясь в кресле-качалке. – А этот твой Егор случаем не параноик?
– Да нет. – Не сразу ответила Надька. – С чего бы это?
– Он к тебе заходит вечером – когда ты его не особенно ждешь…
– У него по-другому редко получается.
– И никогда не предупреждает…
Надька снова на мгновение задумалась, делая вид, что с интересом разглядывает поломанный ноготь на указательном пальце.
– А чего предупреждать… Мы давно знакомы. И давно взрослые. И доверяем друг другу.
– Мне кажется, он делает вид, что тебе доверяет, а сам потому и заходит вечерком – чтоб посмотреть на твое настроение, состояние и сразу лезет в зал – смотрит, есть кто, али нет никого.
– Ладно, слышь!.. – Надя гневно смотрела на подругу, а ее рука нервно тушила окурок в пепельнице. – Мисс Марпл фигова! Хорош морали читать!
– Надя, прости. – Марина стыдливо потупилась, вжавшись спиной в спинку качающегося кресла. – Я вовсе не хотела читать никакие морали. Просто… – Девушка виновато замолкла, посмотрела в окно – на заснеженные ветки деревьев.
– Что «просто»? – Ядовито ухмыльнулась Надька.
– Просто если он тебя засечет… – Марина изобразила на своем миловидном лице невинную улыбку и провела ладонью поперек своей изящной шейки.
Надя бросила на подругу недовольный взгляд и собралась разразиться очередной тирадой, но тут в дверь позвонили.
– Иди-ка лучше швейцаром поработай, мисс Марпл чертова.
Марина безропотно повиновалась. Надя набрала на своем мобильном номер и ласково проворковала: – Егор… Я тоже по тебе скучаю. Заходи сегодня вечерочком, часиков в одиннадцать… Да! – Приятная блондинка снова превратилась в отъявленную стерву. – Для меня это вечер! Ну, ты придешь?.. Хорошо. Я буду ждать.
Положив мобильный телефон на столик, Надя недолго посидела в раздумье. Затем закурила очередную сигарету и вышла из комнаты. В прихожей ее взору предстали два парня. Один был высоким, с пышной светлой шевелюрой, в модном пальто, под которым угадывалось тщедушное нескладное тело. Его товарищ значительно уступал ему в росте, но немного превосходил в телосложении. Обоим было лет по двадцать.
Это были Рома и Дима. С первым Надя (или Гретхен, как звали ее друзья и подруги) была знакома, а второго видела впервые.
– Здравствуй, Надя. – Улыбнулся Рома. – Знакомься, Дима. – Он положил руку на спину товарища, но тот почему-то никак на это не отреагировал. Бросив скользкий взгляд на Надю, он бегло оглядел эстампы, украшающие стены прихожей, и бесцветно спросил: – А можно тапочки надеть?..
Гретхен сдержанно кашлянула, и, прикрывая тонкие губы, расплывшиеся в надменной ухмылке, ответила: – Да, вон там, в дверце. И одежки верхние снимайте. Или вы ненадолго?..
– Вон в той. – Уточнил Рома, глядя как его незатейливый товарищ вместо того, чтобы открыть ящик с обувью, идет к двери одной из комнат.
Наблюдая за Дмитрием, Надя плотно прижала ладонь ко рту – чтобы подавить накативший смех, и убежала на кухню, где ее уже поджидала Марина.
Глядя на Гретхен, которая тихо смеялась, сотрясаясь всем телом, ее подруга бросила нож, которым рубила бананы на колечки, и изобразила на своем личике нечто вроде сочувственной-ободряющей улыбки: – Это Ромка своего лучшего друга привел. Он просто раньше его не приводил – потому что боялся напугать.
– Расслабься. – Ободряюще улыбнулся Рома угрюмому другу, придвигая к дивану журнальный столик. – Сейчас винца жахнем – все будет как в лучших домах Лондона.
Столик был сделан из голубоватого стекла. На его нижней полке лежал блок сигарет «More», а на самой столешнице стояли стеклянная пепельница с окурками, измазанными помадой на месте фильтра, и рюмки из зеленого хрусталя, из которых пахло водкой.
Парни сели на диван и некоторое время сидели в угрюмом молчании. Вскоре в комнату вошли Марина и Надя. У одной в руках были тарелки с фруктами, у другой – бутылка «Кадарки» и четыре фужера.
Пока Рома раскупоривал вино, девчата о чем-то тихо шептались. Дима сидел, откинувшись на спинку дивана, глядел в окно.
– Рома, ты где этого мальчика нашёл? – вкрадчиво спросила Надя, присаживаясь на диван рядом с Димой.
– Я его с детства знаю. Очень хороший парень. Рекомендую.
– Что ты имеешь в виду? – Надменно-веселое лицо Надьки мгновенно изменилось – глаза стали строгими, на бледных щеках заиграли румянцы, уголки губ чуть изогнулись книзу.
Дмитрий насторожился. Он не знал, что эти девушки, не смотря на то, что похожи на девушек легкого поведения, при желании могут казаться полной противоположностью им.
– Да я так, к слову. – Осторожно улыбнулся Рома. – Пожалуйста, извините, если чего не так…
«Кадарка» сильно подействовала на девчат. После третьего тоста они были уже где-то на средней стадии опьянения. Дело было вовсе не в вине, сколько в крошечных таблетках, которые Рома каждый раз незаметно вкидывал в фужеры девчат. Докончив бутылку вина, все переместились в зал – устроить небольшую дискотеку для разрядки. После чего Рома с Мариной уединились в другой комнате, закрыв дверь на защелку, а Гретхен и Дима остались сидеть в зале.
Болгарское вино помогло этому чудаковатому пареньку немного раскрепоститься, но после получасового сеанса танцев он снова замкнулся в себе, сел на диван и сидел молча минут десять, тупо глядя в окно. Надя на его замкнутость не обиделась: Рома предупредил ее, что парень немного странноват и ни разу не был с женщиной. Кроме того, этот недотепа ей почему-то симпатизировал. Он был красив внешне, хорошо одет, с хорошими манерами, и, казалось, эта стеснительность и заторможенность вовсе не портила его, а, наоборот, придавала еще больше форса, делая его неким особенным, притяжательным.
Вскоре из комнаты послышалось негромкое пение Тани Булановой. В течение всей песни Дмитрий молча разглядывал интерьер комнаты. Надя курила, глядя в телевизор. По ее безучастному взгляду парень понял, что сериал ее совершенно не интересует. Она просто смотрела в экран – чтобы не томиться от него, неразговорчивого, культурного, который сам не знает, ради чего пришел сюда.
– А вы сестры? – неожиданно для себя промолвил Дима.
– Нет, – девушка ответила мягко, спокойно, но по ней было видно, что она не совсем довольна своим собеседником. – Подружки.
Затушив окурок, Надя устало зевнула, потянулась и, откинувшись на спинку кресла, закинула ногу на ногу. Снова воцарилось тишина. Вскоре вновь зазвучал голос плачущей певицы. Где-то на половине песни Надя, уже порядком уставшая от молчания своего гостя, бросила на него кроткий негодующий взгляд. Дима ответил ей нерешительной улыбкой и тупо устремил взгляд куда-то мимо девушки. Блондинка посмотрела в его сонные глаза, усмехнулась: – Спатки хочешь?
– Хочу.
Дима громко зевнул, не прикрыв рот рукой, чем очень рассмешил Надю. Девушка встала с дивана, направилась к двери и жестом поманила парня за собой: – Пошли…
Они вышли в прихожую. Из комнаты, в которой уединилась влюбленная пара, слышались тихие сладострастные стоны-вздохи, заглушаемые пением Тани Булановой.
– Дима, – Надя улыбнулась парню, который в смущении застыл на месте. – Какой ты нерешительный…
Они вошли в небольшую комнату. Дмитрий быстро прошелся взглядом по интерьеру – широкая кровать с прикроватной тумбочкой, двустворчатый шкаф, трюмо с женскими принадлежностями и небольшой стеллаж с книгами. Нижняя полка стеллажа была завалена женскими журналами. На второй полке было три тома Зигмунда Фрейда, девять томов Ги де Мопассана и семь книг по уходу за кожей лица и тела. Третья полка предназначалась для компакт-дисков и CD-плеера. На стене, прямо над стеллажом, висела картина «Женщина с гирляндой» кисти художника Россети. Пол украшала лохматая «дорожка» ярко-рыжего цвета. Стеклянная люстра, по форме напоминающая медузу, лила приятный мягкий свет. Пышные шторы, обрамляющие окна комнаты, были задернуты не до конца, и из-под них выглядывал прозрачный тюль с редкими узорами в виде зеленых стебельков с капельками на концах.
– Чувствуй себя, как дома. – Девушка достала из шкафа большое махровое полотенце, бросила его парню, который уже минуты три не сводил глаз с рыжеволосых красавиц, изображенных на картине. – Только иди душ прими.
Прежде чем выйти из комнаты, Дмитрий с полминуты задумчиво теребил висок, блуждая взглядом по интерьеру комнаты.
Когда он, приняв душ, вернулся, в комнате горел слабый голубой свет. Надя лежала на кровати, полураздетая, с распущенными волосами. Дима застыл в нескольких шагах от нее и долго не решался ничего предпринять. Он, скорее всего, и не решился бы, если бы девушка сама не подошла к нему и не стащила с него полотенце.
Оголившись, парень юркнул в кровать. Девица, оставшись стоять на месте, непринужденно избавилась от своего нижнего белья и легла рядом с Димой.
После любовной утехи Надя непринужденно предложила Диме пойти домой. На его вопрос: «Мне уйти домой?» она отреагировала продолжительным глухим смешком и пояснила: – Да, Димочка, иди домойки, а то ко мне сейчас жених придет.
Дима как ошпаренный вскочил с постели, оделся.
– Кнопочку не защелкивай, когда выйдешь. – Этих слов Дмитрий уже не слышал – потому что в это время он уже сбегал вниз по лестнице, мысленно проклиная своего лучшего друга Рому – за то, что все-таки соблазнил его на грех, Надю – за то, что соблазнила его и порочно вела себя, и себя – за то, что не устоял против козней черта.
Выйдя из дома, Дмитрий увидел молодого человека в короткой черной дубленке, с черными розами в руке. Молодому человеку было лет двадцать семь на вид. Он был среднего роста, с благородным евро-азиатским лицом, под толстокожей дубленкой угадывался крепкий спортивный торс.
Проходя мимо Дмитрия, молодой человек как-то нехорошо глянул на него. Дима замер на месте. Незнакомец тоже остановился, спросил: – Парень, ты откуда?
– Отсюда. – Дима указал на дверь подъезда, которая еще не успела захлопнуться. Надменный тон, мрачная мина, приподнятая бровь незнакомца неприятно настораживали, но Дима старался казаться невозмутимым. – А что такое?
– Да ничего такого. – Мягко, уже безо всяких напрягающих эмоций ответил молодой мужчина. – От Гретхен, наверно?
– Гретхен? – Удивился Дмитрий. – Что за Гретхен.
– Надя Гертман. – Незнакомец снисходительно улыбнулся. – Для своих – Гретхен.
– Да. – Не сразу ответил парень.
Человек с розами посмотрел в сторону, потом на Диму и задумчиво проговорил: – Эх, Гретхен, Гретхен…
Дима с полминуты смотрел на молодого человека. Потом быстрым шагом пошел прочь. Человек с розами провожал парня взглядом, пока тот не скрылся за углом дома. Потом задумчиво потеребил пальцем листья цветов и медленно подошел к двери дома. Набрав на табло комбинацию из двух цифр, он услышал голос Гретхен: – Да… Кто там?
– Надя, это я.
– Нет, Егорка, Надя – это я.
Домофон запиликал. Егор вошел в подъезд. Легко взбежал на второй этаж. Надя уже ждала его, выглядывая из двери. Егор нежно обнял её за талию, поцеловал в губы. Взяв розы, Гретхен посмотрела на своего ухажера с деланным изумлением, потом заулыбалась, кичливо пропела: – Ох, какие мы изысканные-неординарные!..
– Я знал, что тебе понравится. – Егорка тоже улыбнулся, но какой-то странной, совсем бесчувственной улыбкой.
Подходя к своему дому, Дима увидел, как дверь его подъезда открылась и из него вышла женщина.
– Мама, ты что, решила сегодня уехать? – громко спросил парень, догоняя женщину, которая уже подходила к углу дома.
Оказалось, что это не его мать, а женщина, внешне очень похожая на неё, но значительно моложе. Когда она обернулась и с недоумением посмотрела на Диму, он разглядел её лучше. Это была симпатичная брюнетка лет тридцати с виду. Приятная славянская внешность, черные, как смоль, волосы, тонкие губы, подведенные бордовой помадой, прямой аккуратный нос и азиатский разрез глаз. Под длинным черным пальто угадывалось красивое тело.
– Извините, я ошибся, – С трудом вымолвил Дима, избегая игривого взгляда молодой женщины.
Молодая дама одарила парня милой ободряющей улыбкой, и пошла своей дорогой.
3
Высоченный человек с узким казахским лицом, вошел в бокс. На нем была застиранная телогрейка поверх черной хлопковой робы. Черные джинсы, чуть потертые на коленях, были заправлены в высокие кирзовые сапоги. На голове матерчатая черная шапка. Сквозь узкие очки-хамелеоны не очень отчетливо видны раскосые глаза.
– Бузун, ты там Козлика не видал? – спросил его пожилой мужик в черной униформе, сидящий на скамейке у батареи.
Это был Григорий Полторухин – один из слесарей автоколонны. Вместе с ним на скамейке сидели два водителя – Юрий Иванов и Алексей Боцманов. Оба были неопределенного возраста – не то сорока, не то пятидесяти с лишним лет. Вместо униформы на них были старомодные штаны и свитера, затертые до дыр и задубевшие от машинной грязи.
– Нет, не видал, – ответил Бузун, улыбаясь.
Бузуна звали Николай. Коллеги обращались к нему по кличке, которая была сокращенным эквивалентом его фамилии – Бузунов.
– Какого хрена смеёшься? – недовольно спросил Боцманов. – Смотри, чтоб плакать не пришлось!
– Да, Коля, с Лёхой лучше так не шутить, – С наигранной серьёзностью сказал Иванов.
– А с Гришкой можно так шутить? – С насмешкой спросил Бузунов, присаживаясь возле Полторухина.
– Иди ты отсюда! – Обиженно пробурчал Полторухин. – А то я тебе помогу выйти!
Николай Бузунов встал со скамейки и поплёлся к выходу.
– Давай-давай, топай, длинная сволочь! – пробурчал Григорий ему вслед.
Выйдя из бокса, Бузун увидел Андрея Козловского. Козлик шел, весело посвистывая. Не обращая внимания на Бузунова, который в упор смотрел на него, он вошел в бокс. Николай провожал его взглядом, а когда дверь бокса закрылась, перевел взгляд на мужика с длинными черными усами, который торопливо шел к тягачу. На нем была солдатская одежда, на которой почти не осталось чистого места, телогрейка и промасленный шлем танкиста. У этого мужика тоже, как у многих на этой автоколонне, была кличка – Прапорщик.
– Товарищ прапорщик, – Обратился Бузунов к усачу в шлеме танкиста. – Ну-ка, иди, прочитай сослуживцам лекцию о вреде пьянства.
– Да, – Усмехнулся Прапорщик, и, распахнув дверь бокса, строевым шагом подошел к шоферам. – Пьянствовать – вредно! Особенно без меня!
Рабочие не обратили внимания на коллегу. Все были увлечены горячим спором, основными участниками которого были Полторухин и Козловский. Григорий безуспешно пытался объяснить Андрею, что он работает на автоколонне уже почти сорок лет и все шестьдесят полуразвалившихся автомобилей этой автоколонны пригодны к эксплуатации благодаря именно его стараниям. Козловский ехидно упрекнул старшего коллегу в том, что тот помогает шоферам в ремонте лишь потому, что получает от них за свои услуги либо деньги, либо спиртное. Так же безуспешно Полторухин доказывал Козлику, что начальник уважает его. Козлик в ответ внушительно объяснял ему, что начальник его уважает только потому, что на этой базе два слесаря – Дима Грымов, который абсолютно не разбирается в автоделе, и Григорий Павлович Полторухин, который помогает только тому, кто угощает его спиртным, или делает какое-либо полезное дело. Иванов и Боцман увлеченно слушали, изредка посмеиваясь.
