скачать книгу бесплатно
– Никогда, – разом произнесли подружки.
– …Миллионов, – не слушая их, продолжал Филатов.
Но Алексей под столом ударил его ногой.
– Нет, я только хотел…
– Девушки, – перевел разговор на другую тему Волошин, – у вас на базе есть стрельбище или тир? Хочу заняться с господином бизнесменом стрелковой подготовкой.
– Оружие у нас собственное, – признался Иван и полез во внутренний карман за пистолетом.
Но Алексей выдернул его руку обратно. Филатов не обиделся, повторил только:
– Он стреляет как бог.
– Тир есть и стрельбище тоже, но…
– Мы заплатим, – сказал Волошин.
Брюнетка пообещала поговорить с тренером, который вряд ли откажет, потому что тоже очень любит текилу, и не только ее одну. Светловолосая, которой, судя по всему, не понравилось упоминание о пристрастиях тренера, сказала тихо:
– Не откажет, он очень хороший человек.
И тут заиграла ламбада.
– Моя любимая песня, – заявил Иван, – мне ее пела мама, когда я еще в колыбели лежал.
– А кто у вас мама? – спросила доверчивая брюнетка.
– Рабыня Изаура, – ответил за друга Алексей.
Спортсменки непонимающе переглянулись, и тогда Волошин объяснил:
– Первый бразильский сериал на нашем телевидении. Вас тогда, пожалуй, и на свете не было. Вот такой у меня друг старый.
Иван не обиделся, снова откинулся на спинку стула и произнес с тоской:
– Эх, девушки. Если бы вы только знали, как хорошо сейчас в Бразилии! А в Рио скоро карнавал начнется… Давайте махнем туда вместе!
– У нас соревнования, – ответила светленькая и посмотрела на Алексея.
Волошин улыбнулся ей, давая понять, что его друг шутит. Иван и в самом деле никогда не был в Бразилии и до сего момента не собирался.
Брюнетка заметила улыбку, предназначенную не ей, и закусила губу.
Подружек звали одинаково – Надя.
Утром повалил снег. Алексей смотрел на крупные белые хлопья, медленно пролетающие мимо окна. Брезжил рассвет, а рядом лежала олимпийская надежда. На плече у девушки была цветная татуировка – бабочка «мертвая голова». Алексей наклонился и поцеловал крылышко.
– Это наклейка, – не открывая глаз, прошептала Надя. – Если хочешь, сниму.
– Не надо, – шепнул Волошин. – Тебе очень идет.
Вторая спортсменка провела ночь в гостиной, а Вампира еще до полуночи отнесли во вторую спальню, потому что он норовил залезть в камин. По пути наверх он сопротивлялся, но в постель укладывали уже бесчувственное тело. Храпеть Иван начал только под утро. Правда, очень громко.
За завтраком девушки нервничали, говорили, что их точно попрут со сборов и исключат из состава сборной России. Алексей пообещал, что все уладит.
– Мы уладим, – подтвердил голос Филатова.
Он появился на пороге кухни в одних трусах, подошел к столу и выпил стакан апельсинового сока, который хозяин дома налил для Нади.
– Текилы не хочешь? – предложил Волошин.
– Нет, у нас сухой закон!
Девушек сопроводили до спортивной базы вдвоем и, конечно, столкнулись с тренером.
– Что здесь делают посторонние? – сурово спросил пожилой человек и, не делая паузы, обратился к девушкам: – А вы собирайте вещи и уматывайте. Нарушения режима я не прощаю никому.
– Альберт Ринатович, – обратился к тренеру Волошин, – никакого нарушения режима не было. Девушки не курили и спиртного не употребляли. А утром поднялись вовремя и даже работали на тренажерах…
Насчет тренажеров Волошин соврал: в доме их не было. Но соврал, кажется, убедительно. Старик кивнул головой.
И Алексей продолжил:
– И потом, мы просили девушек помочь нам со стрелковой подготовкой. За аренду стрельбища готовы платить. И отдельно – за израсходованные патроны.
Обе олимпийские надежды отошли в сторонку, сделав вид, что не замечают, как Алексей договаривается с тренером.
– Хорошо, – согласился бывший чемпион, – приходите оба. Пойдете по дистанции. Дистанция десять километров с двумя огневыми рубежами: на первом стрельба из положения лежа, на втором стоя.
– Как я пойду? – удивился Иван. – Там снегу по пояс, поди.
– Снаряжение я выдам, – сказал тренер, – скажите ваш размер обуви.
– То есть? – не понял Филатов. – Я еще на лыжах должен бегать? Нет, меня это не устраивает, меня только стрелять надо научить.
– Ты же похудеть хотел, – напомнил ему Алексей.
– Похудеть. Но не умереть.
– Вот и хорошо, – сказал тренер. – Можете прямо сейчас и приступать.
Вечером Волошин сидел в сауне спортивной базы вместе с тренером. Тот не мог поверить, что Волошин не спортсмен.
– Признайся, что ты занимался биатлоном, – настаивал старик.
– Нет, – смеялся в ответ Алексей.
– Ни в жизнь не поверю, – злился недоверчивый собеседник. – Сколько тебе, говоришь, тридцать три? И по этой трассе не ходил никогда? Что-то мне не верится: пройти ее быстрее, чем за двадцать восемь минут, не сделав ни одного промаха, на несмазанных лыжах, да еще в твоей экипировке…
– Альберт Ринатович, – попросил Волошин, – девочек отпустите до утра.
– Ради бога, – махнул рукой старик. – Только ни капли алкоголя и никаких сигарет. А все остальное пожалуйста, и как можно больше. У девушек после этого результаты только улучшаются. Немецкие тренеры давно уже это практикуют, а мы, как говорится, только на свой страх и риск. Наша мужская сборная сюда только после праздников приедет, а девчонкам всего три дня осталось. Так что давайте, ребята, помогите спорту.
В бане, впрочем, они были вдвоем. Филатов после прохождения трассы еле дотащился до здания базы, где со стоном рухнул на потертый кожаный диван в вестибюле. Тренер не сказал ни слова. А что говорить? Ваня пришел к финишу на одной лыже, проваливаясь в снег ногой в ботинке, вторую лыжину он нес, держа двумя руками, перед собой, вместе с винтовкой. Палки бросил на трассе – потом их принесли девушки.
– Крепление сломалось, – объяснил Филатов.
Посмотрел со злостью на тренера и спросил:
– А нельзя просто в тире стрелять?
Старик кивнул, а Волошину потом сказал:
– Пусть уж лучше в тире. А то он мне за один раз всю трассу перепахал, после второго надо будет сборы закрывать.
Иван с трудом доплелся до дому. Но вечером с усердием спаивал брюнетку, которую сам же и окрестил Надей номер два. Та не обиделась, сказала, что Надя номер один в сборной уже есть, и показала на подружку, которая не сводила глаз с Алексея.
Напоить спортсменку Филатову не удалось, и его опять под руки проводили до кровати. В постель он лечь отказался, сказав, что спать не хочет, а потом указал Наде номер два на кресло.
– Присаживайтесь, нам надо поговорить о Бразилии и наметить кое-какие планы…
Как ни странно, девушка осталась в его комнате.
Ночью, целуя бабочку, Алексей вдруг подумал, что никакой игры в «Горцев» нет и не может быть. Просто какие-то мошенники организовали классический отъем денежных средств у богатеньких дурачков. Захотели толстосумы встряхнуться и пострелять друг в друга, а бежать-то и некуда и незачем – лыжня-то перепахана. Поймут, конечно, что их обманули, а что делать?
Придется терпеть. И жаловаться никто не будет. Во-первых, десять тысяч баксов для богатеньких не такие уж большие деньги, а во-вторых, и это главное, кто из них побежит с заявлением в полицию: мол, хотел в киллеров поиграть, застрелить пару десятков человек, а мне не дали? Нет, никто, конечно, жаловаться не станет.
Стонала олимпийская надежда, а Волошину стало вдруг весело: как все здорово придумано кем-то. Но тут же он посчитал в уме: десять тысяч долларов на десять тысяч человек – это сто миллионов долларов, а это уже не смешно. Головастые люди придумали все это. Да пускай, главное – будем жить!
– Ты меня любишь? – спросила притихшая Надя.
– Обожаю, – ответил Леша и поцеловал бабочку.
Пусть все будет как будет, ничего не надо менять. Впереди – прекрасные дни, Новый год, праздник, елка в доме, аромат ванили и мандаринов, шампанское и конфетти, танцы при свечах – девушки обещали задержаться на пару дней, чтобы встретить праздник вместе. Новый год придет как начало новой жизни, в которой ничего не надо бояться. Новогодняя ночь закончится. А потом, уже утром, Волошин обязательно расскажет все Ивану, объяснит, что не надо ничего бояться; нет никакой страшной игры, можно жить спокойно и долго.
В тире Филатов отрабатывал стрельбу из положения лежа. Тир Ивану тоже не понравился. Почему-то ему казалось, что это должно быть небольшое помещение, не более пяти шагов в длину, где установлены фанерные мишени в виде зайчиков, мишек, волков и уток. А оказалось – длинный неотапливаемый ангар, в конце которого стоят щиты с бумажными мишенями. Теперь Филатов лежал на разодранном гимнастическом мате, долго выцеливал, пытаясь разглядеть мушку на качающемся стволе, а потом стрелял. Альберт Ринатович сидел за столом, смотрел в оптическую трубу и корректировал стрельбу Ивана.
– Молоко… Молоко… Двойка на три часа. Единица на семь. Молоко.
Алексей закончил, сделав пять быстрых выстрелов.
– Сорок девять, – сказал Альберт Ринатович, оторвавшись от трубы, – четвертый выстрел – девятка на двенадцать. Короткую паузу сделал…
И вздохнул.
Больше Волошин не пробовал. Посмотрел, как отстрелялись обе Нади. А потом стал любоваться распластанным на мате Ванькой.
Щелкали выстрелы мелкокалиберной винтовки, и голос тренера повторял одно и то же, не меняя интонации, как автоответчик.
– Молоко… молоко… молоко..
Алексей стоял с Надей у выхода и дожидался, когда Ивану надоест стрелять. А тот все надеялся попасть в черный кружок.
Надя держала Волошина под руку и молчала. Наконец поняла, что старый тренер не собирается глядеть в их сторону, привстала на носках, прижалась к Алексею, хотела, видно, поцеловать, но не решилась.
Шепнула только:
– Спасибо тебе.
Что она хотела сказать, Волошин не понял. Даже не успел подумать, потому что голос тренера прозвучал уже с иной интонацией:
– Девятка на полшестого.
– Йес! – крикнул Филатов и начал подниматься.
Иван сам пошел к мишеням, припадая на затекшую ногу. Снял бумажку со щита и спешил обратно, все так же прихрамывая. Подошел Алексей и помахал мишенью.
– Все! Научился! Еще денек, и вообще снайпером стану.
На следующий день он выбил две восьмерки, хотя расстрелял две коробки патронов.
– Ну, как? – спросил он Альберта Ринатовича, выдавая оговоренную тысячу рублей. – Прогресс налицо?
– Конечно, – согласился старик. – Если каждый день тренироваться будешь, летом белке в глаз попасть сможешь.
– Летом белок не промышляют, – уточнила присутствующая при этом Надя номер один.
– Вот я и говорю, – продолжил тренер, – летом он у меня еще на роллерах побегает, а я, глядишь, к будущей зиме машину поменяю.
– Я вам к лету машину подарю, – пообещал Иван, – если, конечно, все у нас удачно сложится.
Филатов посмотрел на Алексея и вздохнул.
– Все нормально будет, – успокоил друга Волошин.
Дни пролетали быстро, спокойные и радостные. Филатов продолжал нервничать, и рука в тире у него дрожала. Алексей ежедневно по два раза пробегал вместе с девушками десятикилометровку, на финише их встречал тренер, который смотрел на секундомер и вздыхал.
Нади сообщили тренеру о своем намерении пожить три дня в доме Волошина, чтобы отдохнуть от нагрузок и встретить Новый год. Альберт Ринатович согласился, разрешив по одному бокалу шампанского в день. Девочки радостно закивали, обещая вообще не пить. После чего Надя обернулась и помахала Алексею ладошкой в красной вязаной перчатке. Волошин в ответ подмигнул.
Когда старик провожал девушек с базы, уже простился с ними, но в последний момент схватил Волошина за рукав:
– У нас скоро квалификационные соревнования под Ижевском… это в Удмуртии. По сути, отбор в сборную на кубок мира. Давай попробуем заявить тебя на пятнашке: бегаешь ты средненько, зато стреляешь метко, при определенной лыжной подготовке за место в сборной можно побороться. Тебе только технику конькового хода подправить надо… И все же признайся, у кого биатлоном занимался?
Волошин покачал головой.
– Так я тебя вношу в заявку? – спросил Альберт Ринатович.