скачать книгу бесплатно
Возмущению Алика не было предела. Это он, один из значимых персонажей гиганта советской индустрии, и, не известно, кто?! Они расстались, так и не договорившись ни о чём. Он даже немного обиделся на Аню за её несговорчивость, но позже Алик пожалел о том, что был упрям, эгоистичен, и не захотел выслушать ни одного из доводов любимой. Он с нетерпением ждал следующей встречи. Решил на работе попросить ещё один отгул за прогулы, и снова там пошли ему на встречу. По календарю, висевшему на стене, он высчитал день дежурства Ани, и стал ждать. Срок его командировки подходил к концу, и следовало предпринять нужные решительные шаги, чтобы Анечка согласилась выйти за него замуж. О Ларисе тогда он совсем не думал, попросту, забыл о её существовании.
Ранним утром следующего дня, обведенного в календаре жирным фломастером ярко красного цвета, Аня своим ключом открыла номер постояльца, чтобы прибраться в нём, и, не сделав и шага, упала в жаркие, неистовые объятии.
Вначале она хотела закричать, но страстные поцелуи Алика не дали возможности это сделать, и через мгновение она с головой окунулась в его нежность, утонула в его сильных и ласковых руках. Она не заметила, как её раздели, как очутилась в его постели, не почувствовала боли, она без остатка растворилась в том великом чувстве, которое зовётся любовью… Не было сказано ни единого слова. Были лишь неутолимая страсть и желание слиться в монолит.
Позже, когда они утомлённые любовью, лежали, обнявшись, на перепачканных простынях, Анечка вдруг испугалась.
– Ой, мне надо идти. Меня уже давно обыскались! – Воскликнула она, выскакивая из постели. И смущённо: – Разрешите воспользоваться вашим душем? А постель я сменю…
Её скромный вопрос привёл Алика в бешенство. Он вскочил и в одно мгновение оказался рядом с ней. Она не сопротивлялась. Тихо плакала, уткнувшись в его мускулистое плечо, лишь периодически вздрагивала, не в силах справиться с чувствами.
– Значит, так, – безаппеляционно решил Алик. – С сегодняшнего дня ты здесь не работаешь. Здесь нечего делать жене ведущего специалиста одного из гигантов индустрии нашей страны, ты поняла?!
– Му-гу… – Всхлипнула Анечка, совершенно не придавая какого бы то ни было смысла только что сказанным словам. Она испугалась. Сверлила мозг одна единственная мысль: «Что же теперь будет?! Выгонят, теперь обязательно выгонят!»
– А сейчас, мы оденемся, и отправимся к твоим родителям. Я по всем правилам буду просить твоей руки. Мне так показалось, что сердце ты мне уже отдала… – Он говорил резко, совсем не спрашивая согласия у девушки, горько рыдавшей в его объятиях.
– Но… – Собравшись с мыслями, вдруг всхлипнула, наконец, Анечка.
– Никаких «но»! Где ключи?! Ага, вот! Ты теперь вынуждена меня ждать, потому, что я не отдам тебе ни одной связки ключей!
Больше не говоря ни слова, он оттолкнул её в комнату, а сам бросился в душ. Потом, опомнившись, снова вихрем ворвался в комнату, схватил рыдавшую в одиночестве Аню за руку, и потащил за собой.
– Куда… Куда вы меня тащите?! – Не на шутку испугалась Аня.
– В душ! Ты когда-нибудь принимала душ в объятиях мужчины?!
– ?!..
– Поверь, это чудовищно приятно!
Он долго ждал, пока Аня решала свои отношения с начальством. Не вмешивался, но готов был в любую минуту прийти на помощь любимой. Его помощи в тот день не потребовалось, и он очень сожалел об этом.
– Я уволилась, – тихо сказала Анечка, выйдя из отдела кадров. – Если бы упиралась, скандал был бы на весь мир!
– Ну, и пусть! Ты так и не ответила мне, хочешь ли ты… – Он не успел договорить. Анечка подпрыгнула и, всё ещё всхлипывая, повисла у него на шее.
– Да, да!.. – Горячо шептали её губы, слегка касаясь кожи его уха. Как же её прикосновения возбуждали его плоть! Он обхватил её и понёс, сам не зная, куда.
– Не всегда бывает плохо, когда Анна на шее! – Смеялся он счастливым смехом.
– Куда ты меня тащишь?! – Сквозь слёзы смеялась Анечка, не размыкая объятий.
– В парк! – С трудом сдерживая желание, не переставая смеяться, отвечал Алик.
Он опомнился лишь у перехода через дорогу. Отсмеявшись, но, всё ещё находясь в восторженном настроении, он осторожно опустил свою драгоценную ношу на горячий асфальт шумной улицы, до краёв залитой ярким солнечным светом.
Но в парк тогда они не пошли. С космической наценкой, купили в ресторане гостиницы бутылку Советского шампанского, Киевский торт и разные деликатесы, потому, что в гастрономе купить подобные товары было в то время невозможно, зашли в цветочный ларёк, и Анечка выбрала три восхитительные розы. Но тут возмутился Алик, и заставил Анечку выбрать ещё шесть таких же роз. Потом он попросил молоденькую, улыбчивую продавщицу красиво упаковать букет, и они отправились на левый берег Днепра, где в то время жила с родителями Анечка.
Дверь маленькой двухкомнатной квартирки открыла мать Ани и ахнула от изумления, неожиданно получив огромный букет роз и пластиковый пакет с деликатесами и бутылкой редкого в то время шампанского.
– Люсик, Люсик, иди, смотри, что Анечка принесла! – От восторга взвизгнула мать, даже не взглянув на часы. Ведь Анечка должна была вернуться домой лишь следующим утром.
– Как ты домой попала?! – Воскликнул удивлённо, но с оттенком родительской строгости, отец, с трудом втискивая своё могучее тело в крохотную прихожую. – Ты же должна быть на работе!
И сразу в прихожей стало тесно, не повернуться. Воцарилось тягостное молчание. Вопрос отца повис в, накалившемся от жары и волнений, воздухе. Родители строго смотрели на всегда послушную дочь и ждали вразумительного ответа, но Аня стыдливо молчала, не смотря на то, что в тот момент была самой счастливой на земле.
– Ну, отвечай отцу! – Строго потребовала мать.
– Я… Я с работы уволилась… – Смущённо, едва слышно, ответила Аня и вдруг, лукаво улыбнулась.
– Что-о?! С такой работы-ы?! У-уволилась?! – В изумлении воскликнула мать, чуть не выронив цветы и пакеты из рук. – Ой, Люсик, что-то мне не хорошо, накапай мне в рюмашечку, пожалуйста! – Простонала она, опёрлась о косяк двери, и поползла вниз, на пол.
– Антонина! Без цирка, будь добра! Ты скоро алкоголичкой станешь от своих рюмашечек! Чай поставь! Разберёмся! – Вдруг прорычал отец и выхватил из рук жены драгоценные пакеты с деликатесами и бутылкой шампанского, многозначительно выпячивавшейся из одного из пластиковых пакетов.
На собрании родительского актива с одной стороны, и влюблённых с другой, было вынесено решение: назначить роспись брачующихся на следующий день. У Алексея Ивановича, отца Ани, нашлись нужные связи, а у Алика – достаточное количество денег, чтобы отступить от общепринятых правил. Их расписали тихо, без лишнего шума и куклы на капоте машины «Чайка». Свидетельницей стала самая близкая подруга Анечки, а свидетелем – её друг детства.
Аня переселилась в гостиницу к мужу, и каждый день терпеливо ждала его возвращения с работы. Потом они отправлялись на левый берег, к кинотеатру «Ленинград», где жили родители Ани, и, совсем вечером, снова возвращались в гостиницу, чтобы на следующий день повторить всё с начала. Какими же были они счастливыми в то время!
Неотступно приближался конец лета, и, вместе с ним, день возвращения Алика в его родной город. Аня становилась скучнее, и скучнее, но всегда радостно встречала мужа у двери номера, а потом долго, стояла на балконе, поджидая Алика, и о чём-то сосредоточенно думала.
– Анечка, в понедельник мне надо выйти на работу. Мы должны уехать завтра, – однажды, в конце очередной недели, сказал Алик, чуть позже вернувшись с работы.
– Фу, как от тебя противно пахнет! – Воскликнула Анечка и брезгливо отвернулась.
– Прости, прости, моя родная, сегодня мы… В общем, была прощальная вечеринка. Ещё раз, прости. Больше такого не повторится! – С отчаянием воскликнул Алик, пытаясь повернуть молодую жену лицом к себе.
– Знаешь, папка так маме каждый раз клянётся, а меня тошнит! – С вызовом, со слезами на глазах, воскликнула Аня, и, резко отвернувшись, бросилась в туалет.
– Анечка, Анечка, что, ты, что, ты?! Я больше не буду! – Закричал Алик и, не совсем ориентируясь в пространстве номера, бросился в санузел следом за женой. Споткнулся о маленький порожек, отделявший крохотный коридор от комнаты номера, упал, долго не мог подняться. Стены, хоть и раскачивались из стороны в сторону, но стояли прочно, в этом он убедился, когда ему с трудом удалось подняться с пола и нетвёрдо встать на ноги. Тут же он шумно ввалился в санузел, и оторопел. Аня, наклонившись над унитазом, добросовестно содрогалась от резких спазмов. Алик вдруг мгновенно протрезвел. Он понял, что случилось.
Позже, когда побледневшая Аня успокоилась, умылась холодной водой, и уже, расслабившись, сидела в кресле у тёмного окна, Алик тихо сел рядом с ней на пушистый ковёр номера, и, обхватив её ноги, уткнулся головой в живот любимой женщины, без которой он теперь не представлял своего существования. Они долго сидели, молча, не включая электрический свет, и, казалось, понимали друг друга без слов. Лето подходило к концу, запахи перезревшего, утомлённого тепла нагоняли тоску и рождали неопределённые надежды. Лёгкий ветерок лениво, будто, нехотя, покачивал шторы на открытом настежь окне, а по звёздному небу ходила дозором половинка луны.
– Аль, пора спать… – Прошептала Аня, поглаживая мужа по курчавой голове.
– Ты простила меня?… – Так же, шёпотом, не поднимая головы, спросил он.
– Да… – Тихо ответила она.
Родной город встретил Алика осенней прохладой, синим, до рези в глазах, небом и серебристыми паутинками, бодро звенящими на ветру. Будто радовался город его возвращению, будто приветствовали его разноцветные листья клёнов, с лёгким шуршанием, падавшие к ногам.
– Аль, а вдруг, твои родители… – Неуверенно сказала Аня, неся один из тяжёлых чемоданов к незнакомому дому, в котором ей теперь придётся жить.
– Скандал будет грандиозный, но ты ничего не бойся. Во-первых, это тебя не касается, а во-вторых, я же тебя люблю! – Неуверенно выдал Алик, как ему казалось, нерушимый аргумент, и нервно рассмеялся.
– Ну, ты и подлец! – Зло воскликнула мать Алика, открыв дверь, и изо всех сил хлестнула сына ладонью по лицу.
– Это вместо «здрасте», за спасибо, мама! – Ответил сын, внося тяжёлые чемоданы в просторную прихожую и потирая раскрасневшуюся от пощёчины щеку. – Привет, мама, твой утомлённый тяжкими трудами, сын домой вернулся! Родной сын, заметь! И не один! Взгляни на свою очаровательную невестку и познакомься с ней. Вам же всю оставшуюся жизнь жить под одной крышей, потому, что разводиться я не собираюсь!
– Как тебе не стыдно, шут гороховый! Ещё паясничает он! Негодяй! – С укором сказала мать, и, не обращая внимания на Аню, скромно переминавшуюся с ноги на ногу в углу тёмной прихожей, ушла в комнату, расположенную рядом.
– Нет, это, как тебе не стыдно! – Сердито крикнул Алик вдогонку матери. – Ничего не бойся, – обратился он к жене. – Через пару дней истерики пройдут, и жизнь наладится, это я тебе обещаю. У меня очень добрая мама. Это у неё бзик такой… криз… Гипертонический…
Но жизнь не наладилась. Аню постоянно тошнило, а мать Алика не обмолвилась ни словом с невесткой, с тех пор, когда невестка переступила порог её дома. Будто Ани и не существовало вовсе. Если же встречи с невесткой невозможно было избежать, мать Алика презрительно поджимала губы, и уходила прочь. Она, казалось, специально, старалась готовить ароматные блюда, от которых у Ани судорогами сводило живот. Выходить из комнаты днём Аня однажды наотрез отказалась. Накануне в хозяйственном магазине она купила пластмассовый таз средней величины, выставила его на балкон, и постаралась не тревожить мать случайными встречами, и не маячить лишний раз у неё перед глазами. Таз с нечистотами Аня мыла ночью, когда родители Алика засыпали. Содрогаясь от немилосердных приступов рвоты, вызываемых отвратительными запахами, Анечка выбегала на балкон.
– Аль, я домой уеду! – Однажды взмолилась Аня. – Не могу я так больше!
– Подожди немного. Отец в селе дом купил. Родители туда жить уедут, а мы с тобой здесь останемся, – сказал Алик, и ласково улыбнулся жене. У Ани немного отлегло от сердца. – Мама привыкнет и полюбит тебя. Обязательно полюбит, вот, увидишь!
Отъезд родители назначили на начало ноября. Собирались шумно, с криками, ссорами, с битьём посуды и страшными угрозами, неизвестно, кому, но в комнату к молодым родители не заходили. Лишь отец Алика перед самым отъездом заглянул к ним на минутку.
– Ты, вот, что, дочка, зла на мать не держи. Права она во многом. Прости её за то, что обижала тебя слишком часто, хоть и не виновата ты ни в чём, – сказал он, будто извиняясь за своё молчание и не встревание в дела молодой семьи.
Квартира мгновенно опустела. Больше не было изводящих душу, запахов, больше не бегала по квартире злая, ещё не совсем старая женщина, больше не пахло крепким табаком и противными до ужаса, кислыми щами. Воцарилась странная, ничем не заполненная тишина, и пустота, которая одновременно и радовала и чем-то неопределённым тревожила Аню.
После прохождения по всем необходимым инстанциям, Аня стала полноценным жителем родного Алику города. Когда муж отвёл Аню в женскую консультацию, доктор укоризненно покачала головой.
– Где же вы были, молодые люди? Ребёночек скоро шевелиться начнёт, а вы и в ус не дуете! У тебя же угроза срыва беременности! – Сердито проговорила доктор.
– Уже… Второй день… – Тихо сказала Аня, и покраснела до корней волос.
– Что уже? Уже?! И что вы себе думаете, молодёжь хренова?! – Сердито проворчала доктор.
– К вам пришли, потому, что не знаем, что делать. Меня тошнит всё время, – скромно пожаловалась Аня.
– Анализы сдавать каждые две недели, – строго ответила доктор. – Посмотрим. Если так пойдёт, на сохранение положим, – покачала головой чем-то озабоченная женщина врач…
Но до анализов дело не дошло. В ту же ночь у Ани началась неукротимая рвота, и машина «скорой помощи» увезла её в больницу.
Из больницы Анечка вернулась через неделю, но уже без ребёнка. Она была совсем не похожа на себя. Бледная, до синевы под глазами, кожа жены пугала Алика своей неестественной прозрачностью. Запавшие, и потерявшиеся в глазницах, прекрасные глаза смотрели на мир печально, затуманено, и безразлично, и, казалось, ничего не замечали вокруг. Алик старался вернуть Анечку в реальность, но у него плохо получалось. Аня оставалась безразличной даже к нему…
Однажды он застал жену за чтением. Она не встретила его в прихожей, как обычно это делала, ожидая его возвращения с работы. Уютно устроившись в кресле и укрывшись тёплым пледом, жена увлеклась чтением, и не услышала скрежета ключа в замочной скважине.
– Жена моя любимая, я вернулся! Корми голодного мужа! – Закричал он из прихожей, но Аня так и не вышла к нему. В кухне не слышалось никакого движения, не ощущалось никаких запахов. – Анечка, ты где?! – Встревожился Алик.
– Ой, Аль, ты вернулся? Я тебя кормить не буду сегодня. Мы приглашены на свадьбу, – спокойно сказала Аня, будто, каждый вечер они ходили развлекаться в рестораны.
– Дай хоть что-нибудь в рот бросить, а то, я сейчас тебя слопаю! – Шутливо-угрожающе, прорычал Алик.
– Бутерброды – на столе, а чайник вскипит за две минуты, ты даже не успеешь руки вымыть, – спокойно сказала она, и отправилась в кухню.
– Кто виновник грандиозного торжества? – Полюбопытствовал Алик. – Надо же подарок купить!
– Подарка не надо. Конверта вполне достаточно. Я уже приготовила, – буднично сказала Аня, собираясь уйти из кухни.
– Аня, ты не ответила. Кто женится? – Снова задал вопрос Алик, с аппетитом пережёвывая бутерброд.
– Лариса, соседка наша, замуж выходит, и нас пригласила, – спокойно сказала Аня, и попыталась выскользнуть из кухни, но Алик поймал её за руку и резко дёрнул на себя. Аня упала к нему в объятия.
– На свадьбу мы не пойдём! Ты же всё знаешь! – Раздражённо сказал он. – Конверт с деньгами отдашь завтра. Но праздник тебе ломать не буду. Ресторан, так, ресторан. Постараюсь не испортить такой волшебный вечер, – уже более спокойно сказал Алик и весело подмигнул жене.
В ресторан, где Алик оставил уйму денег, они действительно пошли. Загуляли далеко за полночь, но никто из них не пожалел о том увлекательном приключении. Наоборот. Аня встрепенулась, ей опять захотелось жить, тяготы прошлой жизни отпали сами собой. В ту ночь Алик заснул мертвецким сном русского богатыря, лишь только голова его коснулась подушки, но, зато, потом наступило то время, когда они снова стали понимать друг друга с полуслова, а иногда и слов не надо было. Алик научился тонко чувствовать любое настроение жены, и старался не наступать на болезненные мозоли. Анечка платила ему любовью и преданностью. Идиллия продолжалась до Нового года.
Как-то, после новогодних праздников, которые они весело провели на базе отдыха завода, Алик, придя домой после тяжёлого трудового дня, снова застал Анечку с книжкой в руках. Она, как уже было однажды, не встретила его в прихожей. И он, не поцеловав её, когда вымыл руки, сел к столу.
– Что читаем? – Как бы, между прочим, поинтересовался он.
– Вот, в книжном шкафу нашла учебник по грамматике английского языка. Начала читать, и увлеклась, зачиталась, – виновато призналась Анечка.
– Ну, и о чём там пишут? – С сарказмом в голосе спросил Алик.
– Алик, перестань издеваться. Я в институт буду поступать в этом году, – твёрдо сказала Аня. До сих пор Алик никогда не слышал металлического оттенка в голосе жены.
– Ты, хоть, понимаешь сама, о чём читаешь?! – Раздражённо рассмеялся Алик, и неожиданно Аня продекламировала один из сонетов Шекспира на английском языке.
– А перевод? – Спросил заинтересованно Алик.
– Там о большой любви, – смутившись, сказала Анечка и вышла из кухни.
Алика потрясло то, как его жена только, что без единой запинки продекламировала какой-то стих на английском языке. Доев ужин, и сложив грязную посуду в мойку, Алик отправился искать жену в большой квартире. Он нашёл её на балконе. Аня сидела в кресле у крохотного столика и читала книгу! Электрокамин согревал январский воздух. На балконе было непривычно тепло и уютно. Хорошо, что они с отцом в прошлую осень постарались застеклить балкон, хоть это и запрещалось администрацией города. Теперь в зимнюю стужу появилась дополнительная комната, оборудованная по современным требованиям моды.
– Я бы так не придумал! – Восхищённо воскликнул Алик, неожиданно войдя на балкон.
– Тут не заснёшь. На тахте в гостиной спать сильно хочется, а среди твоих бумаг на письменном столе не очень-то почитаешь, потеряться можно… – Вздохнула Аня и потянулась. Она даже не вздрогнула при его появлении.
– Прогуляться перед сном не желаешь? – Спросил Алик, и внимательно заглянул в глубокие карие глаза.
– Желаю! – Рассмеялась Анечка. Книга упала на столик, а сама она выскочила из кресла, забежала в комнату, и бросилась к платяному шкафу. На широкий разложенный диван полетели тёплые вещи, а Аня продолжала рыться в шкафу. Наконец, жена показалась из-за груды вываленных из шкафа вещей с победным выражением на хорошеньком личике, и тут же попала в объятия мужа.
– Может, ну его, останемся дома? – Весело воскликнул Алик, пытаясь стянуть тёплый зимний халатик с плеча жены.
– Ну, Аличек, первое слово дороже второго, ты же обещал! – Укоризненно простонала Анечка, пытаясь вырваться из цепких объятий. – Я же целыми днями дома сижу, и так обрадовалась прогулке!
– Одевайся, прогулка не отменяется! – Рассмеялся Алик, но там, в глубине души поселилась кошка-царапка.
Он никогда не испытывал мук ревности, а сейчас его больно кололо увлечение Ани. Он ревновал её к книге! «Чушь, ерунда какая-то, не может такого быть!» – Отмахивался он от назойливой мысли, но понимал, что наповал сражён ревностью, даже говорить не мог, так задело его увлечение Ани!
Они шли по выложенной бетонными плитами дорожке районного парка и молчали. Был тихий морозный вечер, уже давно догорел, с утра не проснувшийся, день, в окнах зажглись огни, и уличные фонари загадочно мерцали среди замёрзших ветвей, уснувших на зиму, могучих деревьев.
– Чего молчишь? – Спросил Алик, прервав затянувшееся молчание.
– Что ты хочешь услышать? Я и не думала, что тебя так рассердит моё увлечение, – тихо сказала Аня. Она медленно шла рядом, глядя себе под ноги.
– Хочу, чтобы ты поделилась со мной своими мыслями. Ты же о чём-то думаешь? – Он еле сдерживался, чтобы не сорваться и не накричать на Аню. Он не мог идти медленно, ему хотелось бежать. Бежать, неведомо, куда, лишь бы избавить жену от посетивших её сегодня вредных, на его взгляд, мыслей.
– Аль, я снова хочу поступать в институт. Я уже узнала, в твоём городе есть институт иностранных языков, – сказала она, не замечая, какое впечатление произвело на Алика её сообщение.
– Но ты же не готовилась совсем! – Не сдержавшись, вскричал Алик. Он даже подпрыгнул от возмущения, и. повернувшись к ней, схватил за хрупкие плечи и изо всех сил встряхнул, будто пытался вытрясти из жены не нужные ему мысли.
