Великий Яковлев. «Цель жизни» гениального авиаконструктора

скачать книгу бесплатно

Вместо отведенных посетителю 20 минут Яковлев пробыл в кабинете наркома больше часа, и результатом этой встречи стала договоренность, что самолет Яковлева, расписанный им, как «воздушное такси», способное приземлиться на любой мало-мальски ровной поляне, прилетит на дачу Рудзутака, расположенную на Николиной горе близ Москвы.

Это был шанс! И Яковлев его не упустил.

Рудзута?к Ян Э?рнестович (1887–1938) – советский государственный, партийный и профсоюзный деятель.

Член ЦИК СССР 1–7 созывов, член ЦК ВКП(б) (1920–1937), член Политбюро ЦК ВКП(б) (1926–1932), кандидат в члены Политбюро ЦК ВКП(б) (1923–1926, 1934–1937), член Оргбюро ЦК ВКП(б) (1921–1922, 1923–1924), кандидат в члены Оргбюро (1921, 1922–1923), секретарь ЦК ВКП(б) (1923–1924).

Член РСДРП с 1905 года. В 1909 году за антигосударственную подрывную работу был арестован и приговорен военным судом к 15 годам каторги (ввиду несовершеннолетия срок был сокращен до 10 лет), отбывал наказание в Рижском централе и Бутырской тюрьме в Москве. Освобожден после Февральской революции.

После Октябрьской революции в 1917–1920 гг. председатель Московского совнархоза, член Президиума ВСНХ, председатель Центротекстиля, председатель ЦК профсоюза рабочих транспорта, председатель Туркестанской комиссии ВЦИК и Туркестанского бюро РКП(б), член Президиума и генеральный секретарь ВЦСПС. В 1921 году был участником т. н. «Дискуссии о профсоюзах», где поддержал платформу В.И. Ленина против Л.Д. Троцкого и Н.И. Бухарина.

1924–1930 – нарком путей сообщения СССР.

1926–1937 – заместитель председателя СНК и СТО СССР.

С 1931 – председатель ЦКК ВКП(б) и нарком РКИ СССР.

24 мая 1937 года был арестован по обвинению в «контрреволюционной троцкистской деятельности и шпионаже в пользу нацистской Германии». На допросах неоднократно подвергался пыткам и избиениям, но виновным себя не признал и показаний не дал. Военной коллегией Верховного суда СССР приговорен к смертной казни. Расстрелян 29 июля 1938 года. В 1956 году реабилитирован и восстановлен в партии.

В своих мемуарах А.И. Микоян написал, что Ленин предлагал Рудзутака на должность Генерального секретаря вместо Сталина.

Несмотря на молодость Александр Яковлев отлично понимал, что такое член Политбюро ЦК ВКП(б) и что значила бы его поддержка. Это вам не самодельный планер и песни у костра под крымскими звездами!

Яковлев уговорил Пионтковского съездить в район Николиной горы – они промерили длину и ширину заливного луга, прикинули высоту деревьев: все было на пределе. Александр с трепетом ждал решения летчика. Тот шевелил губами и снова мерил шагами луг. Оно, конечно, можно и сесть, но можно и шею сломать. Но и он, опытный и сильный летчик, любил риск и наконец кивнул головой: летим!

Очень часто приходилось слышать, что Яковлеву везет в жизни. И со стороны казалось, что это, действительно, так. Но те, кто злословил по этому поводу, забывали про то, что везет всегда сильным и умным. Потому что каждое «везение» надо тщательно готовить.

В назначенный день «воздушный автомобиль», ведомый неутомимым Пионтковским, приземлился на луг возле дачи Рудзутака, наделав немало переполоха среди сановных обитателей тогдашней «рублевки». К усадьбе Рудзутака прискакали на конях – Яковлев даже поначалу не поверил глазам – К.Е. Ворошилов и А.И. Микоян. В отличие от Рудзутака, который изъявил желание полетать на «такси» (и полетал!), вожди прогрессивного человечества не рискнули подвергать свои столь необходимые мировому пролетариату жизни какой-то тарахтящей машине.

А потом был чай на веранде у Рудзутака и знакомство не только с высшими чиновниками страны, пившими там чай, но и с чудесной девушкой, представленной ему как племянница Яна Эрнестовича, Лидочкой Рудинкиной.

Яковлев умел очаровывать не только единомышленников и друзей…

Внимание сильных мира сего быстро преходящая вещь, и Яковлев понимал, чтобы постоянно оставаться в поле зрения людей, которые принимают решения, надо быть в этом самом поле зрения. Надо было вбить в голову авиационным властям, что молодым талантам не дают пробиться, и вот что пишет по этому поводу один из помощников Яковлева Е. Адлер:

«Яковлев попытался развить этот успех, пригласив заместителя наркома Михаила Кагановича к нам на антресоль, чтобы показать, в каких условиях нам приходится работать и выхлопотать более приличное помещение. Когда АэС куда-то отлучился, Каганович подошел к одному из конструкторов и облокотился на стол. Тут на антресоли появился Ванька Иванкович и, увидев полный зад, обтянутый черными брюками, вонзил в него острие циркуля. Каганович с испугом оглянулся, но быстро рассмеялся, увидев, как с лица Ивана мгновенно сползла озорная улыбка и сменилась выражением ужаса. Подоспевший Яковлев быстро обратил это происшествие в шутку, тогда этот визит остался без последствий».

Та самая кроватная мастерская

Ни одна книга по истории советского авиастроения не обходится без упоминания о кроватной мастерской, в которой строили самолеты. Не обойдем ее и мы. Поскольку в этой самой мастерской строить самолеты стал наш герой.

Правда, до мастерской надо было дожить, поскольку давление на осоавиахимовскую группу усилилось, и Яковлев нашел возможность достойно ответить на эти факты – и не как-нибудь, а на партийном собрании цеха № 1 завода № 39. Скорее всего голос недовольного на собрании цеховой первички и не был бы услышан, но и повестка дня была необычная, и состав приглашенных тоже. Партсобрание было посвящено партийной чистке «от примазавшихся элементов и попутчиков», а на собрании в качестве почетного гостя присутствовал Максим Горький, вернувшийся недавно из Сорренто в Советский Союз и жадно искавший ростки нового в Советской России. Искал и находил. Одним из заинтересовавших его людей, встреченным на авиационном заводе, был молодой конструктор Александр Яковлев.

Вскоре после собрания вышел приказ заместителя начальника Главного управления авиационной промышленности НКТП А.М. Беленковича о переводе группы А.С. Яковлева из Осоавиахима в государственную авиационную промышленность. Яковлев читал приказ от 15 января 1934 года, и сердце наполнялось гордостью: «С сего числа конструкторско-производственная группа А.С. Яковлева при заводе № 39 выделяется в самостоятельную конструкторско-производственную единицу в систему и непосредственное подчинение Спецавиатреста».

А еще через месяц Яковлева вызвал к себе начальник управления Г.Н. Королев и в довольно неприязненных тонах сообщил ему, что он получил указание разместить где-то выселяемую с 39-го завода группу Яковлева. «Где-то» и было кроватной мастерской на Ленинградском шоссе невдалеке от села Всехсвятское. Прощаясь, начальник ГУАП мрачно посоветовал товарищу Яковлеву «поменьше бегать, а то…». Он не договорил и не подал руки.

Описание той самой мастерской мы опускаем, поскольку об этом много написано и особенно красочно у самого Яковлева.

Кстати, у Александра Сергеевича был и другой шанс изменить свою судьбу, но он устоял против сильного соблазна. Вот свидетельство Е. Адлера:

«Как-то раз появляется к нам с визитом, по моему наивному понятию «дружеским», сам начальник ЦКБ завода № 39 С.В. Ильюшин, бывший с декабря 1935 года еще и начальником Отдела опытного самолетостроения ГУАП. Побродив вместе с АэСом по территории завода, он посетил и «кабинет» Яковлева.

Трефилов с Беляевым дипломатично ушли, а я, корпевший над чертежом и сидевший прямо перед ними, в расчет не принимался. Я навострил уши.

– Ну что ты здесь кустарничаешь, – говорил между тем Ильюшин. – Переходи ко мне в ЦКБ, я тебе целую бригаду дам и работай на здоровье.

– Что вы, Сергей Владимирович, я не справлюсь.

– О чем ты говоришь? Я же тебе и раньше помогал, а тут и карты в руки.

«Соглашайся», – думал я про себя. – «Такое лестное предложение».

– Нет, Сергей Владимирович, я не готов. Там у вас такие тузы как Григорович, Поликарпов. Куда мне с ними тягаться? Я уж здесь подучусь, набью руку, вот тогда и вернемся к вашему предложению.

«Зря», – думаю, – «там так интересно, такие возможности, а он, чудак, отказывается.

Так тогда Ильюшин и уехал ни с чем.

Теперь, оглядываясь назад, понимаю: вероятно, Ильюшин, человек дальновидный, хотел подрезать крылышки Яковлеву, заметив, что к нему уже потянулись специалисты из ЦКБ, такие как Сергей Макаров, Яков Суздальцев, Виктор Шелепчиков. Возможно, что тут приложили руку и руководители Авиапрома».

Тут можно сделать и такой вывод, который сделал Адлер, но ведь можно предположить и другое. А что, если Ильюшин действительно хотел помочь стать на ноги молодому конструктору, и он предлагал Яковлеву перейти на серьезную работу, связанную со строительством тяжелых металлических самолетов, тем самым давая возможность миновать «детскую болезнь» строителей авиеток и планеров – деревянно-клеевое самолетостроение? Ильюшин, безусловно, видел потенциал молодого амбициозного конструктора и хотел ему помочь. Может, так, а, может, нет, и случилось так, как случилось. Александр Сергеевич верил в свою звезду, он, действительно, был амбициозным и хотел сам торить себе дорогу в небе, пусть пока с помощью деревянных машин.

А что касается честолюбия, то это что – плохое качество? Отнюдь! Думается, никто из коллег Яковлева не страдал отсутствием этого необходимого для творческого человека качества. Другое дело, никто, кроме него (за исключением, разве что А.А. Микулина) не мог проявить его в полной мере. Вылет каждой новой своей машины он умел превращать в общественно-значимое событие. О новом самолете писали газеты, эти ярко окрашенные самолеты тотчас снаряжались в рекордные перелеты, и имя молодого конструктора было на слуху. Кто сейчас помнит о самолете Я-12 (бывшем АИР-12), а вот то, что на нем в 1937 году героические летчицы В. Гризодубова и М. Раскова сумели долететь до Актюбинска, записано везде. Что написано пером…

Получив в свое распоряжение кроватную мастерскую, Яковлев ни секунды не сомневался, что сумеет превратить ее в образцовое конструкторское бюро.

Его не смутили убогость помещений, практически полное отсутствие станочного парка и некоторая неопределенность будущего – он верил в свою звезду и был уверен, что, получив наконец «свой угол», он добьется поставленных целей. Про звезду тут сказано и в прямом и в переносном смысле, ибо именно тогда Александр Сергеевич получил свою первую государственную награду орден Красной Звезды «за исключительные заслуги в деле конструкции легкомоторных самолетов». На обороте ордена были выгравированы цифры 173.

В том же году на базе «конструкторско-производственной единицы» был создан завод № 115, директором которого был назначен А.С. Яковлев. Так организационно завершился первый этап конструкторской деятельности Александра Сергеевича Яковлева.

В физике есть закон, который гласит, что газ стремится заполнить весь объем. Наверное, в общественной жизни подобный закон тоже существует: каждый талант стремится занять как можно больше пространства, чтобы полнее явить себя миру. По крайней мере, с Яковлевым получилось именно так. В августе 1934 года ему передали площадку в Ленинграде, и он был назначен по совместительству главным конструктором тамошнего завода № 47, которому поручалось наладить серийный выпуск самолетов АИР-6. Чуть позже он вовлек в сферу своего влияния и 23-й ленинградский завод, где яковлевские программы двигал в жизнь его новый заместитель Олег Константинович Антонов.

Добившись этого решения по 47-му заводу, Яковлев немедленно сформировал группу из лучших конструкторов КБ и направил ее в Ленинград. Возглавили работу там С. Трефилов и Е. Адлер.

«К началу осени 1934 года, – пишет в своих воспоминаниях Е. Адлер, – первый серийный самолет АИР-6, отделанный и окрашенный не хуже опытного, был вывезен на аэродром и подготовлен к полету. Приехавший по этому случаю в Ленинград Яковлев остановился в шикарной гостинице «Астория». Заранее предвкушая успех, он заказал парадный ужин».

Яковлев, в отличие от большинства своих коллег, придерживавшихся простых «рабоче-крестьянских» правил, всегда все продумывал до мелочей – от ярко окрашенного самолета и шикарного банкета до приглашенных на первый вылет журналистов и первых лиц городских властей.

В тот вечер в зеркально-хрустальном зале ресторана «Астория» Яковлев выглядел триумфатором, и о его триумфе в Москве узнали раньше его приезда – из газет.

Вернувшись из командировки, Александр Сергеевич столкнулся с новой напастью. Оказывается, директор кроватной мастерской, на территории которой, как мы помним, приютилось КБ легких самолетов, устал от такого соседства и стал предпринимать шаги по вытеснению авиаторов с его законной территории, мотивируя свои действия тем, что спрос трудящихся на кровати растет, а «площадя ему обрезали».