скачать книгу бесплатно
Помощник командира 124-го И АП капитан Круглов, оставался за командира полка на время его отпуска, 22 июня утром при налете фашистский авиации растерялся и не принял решительных мер по борьбе с ней.
Все распоряжения Круглова носили неорганизованный характер. Самолеты выпускались в воздух не подразделениями, а одиночками, что не давало должного эффекта по отпору вражеским самолетам.
У большинства истребителей «МИГ-3» не стреляли пулеметы, так как бригада завода № 1 не успела отрегулировать их. Все это привело к тому, что все самолеты полка были уничтожены»[11 - Там же. Д. 100. Л. 96–98.].
Согласно спецсообщению 3-го Управления НКО № 36701 от 5 июля, «службы ВНОС и ПВО по обороне Минска работали крайне плохо. В ряде случаев отсутствовала сигнализация и связь в момент появления самолетов противника. Зенитные батареи действовали беспорядочно. Когда одна батарея открывала огонь, то за ней открывали и другие, не зная, стреляют ли они по самолетам противника или по своим. За 23 июня нашими зенитными батареями во время обстрела повреждено 3 самолета «СБ». Имел место обстрел над своим аэродромом самолетов «СБ» 313-го отдельного разведывательного авиаполка, возвращавшихся с боевого задания, истребителями 163-го ИАП 43-й авиадивизии.
Это вызвало ряд отрицательных настроений среди личного состава полка.
Командир 6-й батареи в/ч 4229 7-й бригады ПВО младший лейтенант Чекуров в местечке Щучине после обстрела батареи с самолета противника бежал, оставив бойцов, которые затем также разбежались»[12 - Там же. Д. 99. Л. 205–206.].
Схожие проблемы встали и перед ВВС Юго-Западного фронта. Как указывалось в спецсообщении 3-го Управления НКО № 36137 от 1 июля, «несмотря на сигналы о реальной возможности нападения противника, отдельные командиры частей Юго-Западно-го фронта не сумели быстро отразить нападение противника.
В гор. Черновицах 21 июня с.г. летный состав был отпущен в город, вследствие чего истребительные самолеты не были подняты для отражения нападения противника.
Командир 87-го И АП и 16-й авиадивизии майор Слыгин и его заместитель] по политчасти батальонный комиссар Черный в ночь под 22 июня вместе с другими командирами пьянствовали в ресторане города Бучач. После получения телеграммы из штаба 16-й авиадивизии о боевой тревоге командование полка, будучи в пьяном состоянии, не сумело быстро привести в порядок полк.
22 июня в 5.50 над аэродромом появился немецкий бомбардировщик, который был принят за самолет командира дивизии. Ввиду этого он беспрепятственно с высоты 10–15 метров начал обстрел аэродрома и вывел из строя 9 самолетов.
Противовоздушная оборона была организована плохо. Зенитная артиллерия пяти бригад ПВО фронта и зенитных дивизионов, состоящая из 37-мм и 85-мм зенитных пушек, не имела к ним снарядов.
Бомбардировщики Пе-2 не могли быть использованы для выполнения боевых заданий, так как они вооружены крупнокалиберными пулеметами, к которым не было патронов. […]
Зенитная артиллерия 18-го зенитного артполка 12-й армии, охранявшая гор. Станислав от воздушных налетов противника, не имела 37-мм снарядов»[13 - Там же. Д. 98. Л. 250–251.].
Согласно спецсообщению 3-го Управления НКО № 35303 от 26 июня, «по сообщению НКГБ УССР за первые 3 дня войны при 7 налетах на Киев зенитной артиллерией и авиацией в Киеве приземлен 1 самолет.
3-я дивизия ПВО к обороне не подготовлена. Полученные новые 85-мм зенитные пушки дивизией не освоены. Личный состав дивизии обучен на пушках 76-мм, которые с вооружения сняты, снарядов 85-мм недостаточно.
36-я авиадивизия вместо 240 самолетов имеет 90, из них только 8 самолетов обеспечены рациями. Патрулирование над городом не организовано.
Противник после разведки и бомбежки уходит безнаказанно, что отрицательно отражается на настроении населения.
Бомбежка ведется только по жизненным объектам.
25 июня противник шел крупными группами на малой высоте. Несмотря на интенсивный огонь зенитной артиллерии, разбомбил чугунолитейный завод «Большевик» и плавильную печь; на заводе № 43 разрушены электроцех, 4-й, 22-й и 25-й цеха и конструкторское бюро; на аэродроме гражданского флота уничтожено 6 самолетов гражданской авиации и 5 истребителей. Насчитывается около 50 человек убитых и 105 раненых.
Аэродромы окрестностей Киева забиты самолетами учебно-бомбардировочного типа и тяжелыми машинами, которые могут подвергнуться бомбардировке.
Требуется усиление обороны Киева 2 зенитными артполками, 18 пушками 37-мм, 81 пулеметом крупного калибра, одной авиадивизией и соответствующим количеством снарядов и патронов»[14 - Там же. Л. 234–235.].
Но больше всего проблем возникло со снабжением ВВС и ПВО Юго-Западного фронта снарядами и патронами. 24 июня 1941 г. заместитель начальника 3-го отдела КОВО сообщал: «Зенитные части обороны не имеют снарядов, в результате авиация противника ежедневно бомбит Луцк, Станислав. 40 000 снарядов находится на складе Нежин, около Киева. Командование приняло решение перебросить их вагонами, это займет 3 дня. Снаряды необходимо перебросить немедленно с самолетами, повторяю, немедленно самолетами»[15 - Там же. Л. 125.]. Оказалось, что 5-я бригада ПВО в Тарнополе, 186-й, 139-й, 563-й и 259-й отдельные зенитные артдивизионы Юго-Западного фронта, вооруженные «37-мм и 85-мм пушками, не имеют к ним выстрелов» и «необходима срочная отправка артвыстрелов на головные склады из центральных складов ГАУ»[16 - Там же. Л. 237.]. Даже 2 июля 1941 г. было «не налажено снабжение авиачастей КОВО вооружением и боеприпасами. Патронов БС в частях нет. 36-ю авиадивизию сильно лимитируют снаряды PC. В дивизию доставлены снаряды, система подвесков которых не подходит, переделать нельзя, а нужных нет. Артуправление КОВО обещает дать 300 шт. из Винницы, но оно не уверено в том, что снаряды будут пригодны»[17 - Там же. Д. 99. Л. 159.].
Кроме того, оказалось, что слабо отработано взаимодействие родов авиации и авиачастей разного подчинения. Результатом стали боевые столкновения между советскими самолетами. Так, 26 июня «начальник 3-го отдела Одесской военно-морской базы тов. Морозов сообщил, что 25 июня в 9 час. 25 мин. звено самолетов «СБ» 70-й авиаэскадрильи под командой командира эскадрильи майора Краснодарского, получив разрешение ПВО гор. Могилева о вылете, поднялось в воздух со своего аэродрома на выполнение боевого задания.
После первого разворота звено было обстреляно батальоном зенитной артиллерии, а затем атаковано истребителями ВВС ОдВО. В результате обстрела и атаки самолеты 1 и 2, пилотируемые летчиками Крамцовым и Земцовым, имея пробоины, сели на своем аэродроме.
Самолет № 4, пилотируемый командиром звена Ануфриевым, загорелся в воздухе. При посадке взорвались бомбы. Экипаж погиб.
В 9 час. 42 мин. при возвращении из разведки 2 самолетов «СБ-Р2» 82-й эскадрильи были атакованы истребителями ВВС ОдВО. Один из самолетов истребители заставили сесть в море»[18 - Там же. Д. 98. Л. 236.].
Схожая ситуация имела место и на Западном фронте. Как отмечалось в спецсообщении 3-го Управления НКО № 35753 от 27 июня, «из-за плохой организации связи тыла с передовыми линиями фронта, бомбардировочная авиация при возвращении с выполнения боевых заданий по бомбежке объектов противника, продолжает подвергаться нападению наших истребителей.
26 июня самолеты 96-го авиаполка Западного фронта, вылетевшие на боевое задание по уничтожению мотомеханизированных колонн и танков противника на минском направлении, в районе Меркулевичи были атакованы звеном наших истребителей «И-16», в результате чего самолет лейтенанта Донского был сбит, а ответным огнем бомбардировщиков сбит один самолет «И-16».
Этого же числа были атакованы нашими истребителями бомбардировочные самолеты 98-го авиаполка 52-й авиадивизии, возвращающиеся с бомбежки наземных войск противника. При атаке сбит самолет лейтенанта Гришина, в районе Могилева подбит и посажен самолет заместитель] командира 52-й авиадивизии майора Картакова.
Атаки своих истребителей вызывают панику среди летного состава бомбардировочной авиации»[19 - Там же. Л. 270.].
К сожалению, не был исключением и Юго-Западный фронт. Согласно спецсообщению 3-го Управления НКО № 36253 от 2 июля, «в частях 36-й авиадивизии Юго-Западного фронта продолжаются случаи обстрела своих самолетов, приводящие к потере материальной части и гибели летного состава.
26 июня за время с 15.00 до 17.00 были атакованы своими истребителями несколько групп самолетов «ДБ-Зф». В результате атак один самолет сбит и 6 самолетов посажены на разные аэродромы в районе Киева.
Неумением различить свои самолеты от самолетов противника и допущением указанных безобразных случаев особенно отличается 2-й авиаполк 36-й авиадивизии.
Младший летчик – лейтенант Зайцев атаковал самолет «СБ» 52-го СБАП. Летнаб легко ранен, самолет требует ремонта.
Командир эскадрильи этого же полка Солдатов со своими летчиками дважды обстреливал свои самолеты «СУ-2» и «Дуглас». Солдатов, прилетев на аэродром, доложил, что ясно видел кресты и свастику.
Летчик этого полка Барднер сбил самолет «ДБ-Зф». Самолет сгорел. Экипаж случайно остался жив.
Летчики 2-го авиаполка атаковали самолеты «ДБ-Зф», которые уже выпустили шасси. В результате один стрелок-радист убит, а на втором самолете стрелок-радист ранен.
26 июня в 10 часов самолетом «И-16» был атакован самолет «ДБ-Зф» 22-й авиадивизии, возвращавшийся после выполнения боевого задания. В результате летчик самолета «ДБ-Зф» легко ранен в руку, радист тяжело ранен, самолет сгорел.
Звено самолетов «ДБ-Зф», летя на боевое задание, в районе Сарны потеряло ориентировку. После разворота курсом на 90 градусов с выходом на Днепр для восстановления ориентира, звено было атаковано своими самолетами «И-16». Один из атакуемых самолетов «ДБ-Зф» был с бомбами, остальные два сбросили бомбы в неизвестном районе на своей территории.
Все три самолета «ДБ-Зф» повреждены, убит стрелок-радист младший сержант Гоберман»[20 - Там же. Д.99. Л.158–159.].
Подобные случаи имели место и в последующем. Так, например, согласно спецсообщению Особого отдела НКВД № 39778 от 4 августа, на Северо-Западном фронте «13 июля с.г. группа самолетов «ДБ-Зф» 53-го авиаполка 40-й авиадивизии 1-го авиакорпуса на маршруте полета на боевое задание в 19 ч. 32 м. в районе д. Никитинки Калининской области было 4 раза атаковано звеном истребителей «МИГ-3» 27-го ИАП.
В результате атак самолет «ДБ-Зф» пилотируемый лейтенантом Князевым был подбит, упал на землю и от взрыва загорелся. Командир экипажа лейтенант Князев сгорел, остальной экипаж спасся, получив легкие ранения.
Второй самолет «ДБ-Зф», получив пробоины бензобака и левой плоскости, вернулся на свой аэродром Будово. Стрелок-радист этого самолета младший воентехник Гаврин получил ранение в плечо.
Непосредственный виновник этого происшествия командир звена истребителей 27-го авиаполка младший лейтенант Карачевич, который ясно видел опознавательные знаки (звезду), все же атаковал самолеты «ДБ-Зф», открыв по ним стрельбу из пулеметов.
Свои действия Карачевич объяснил тем, что самолеты «ДБ-Зф» не отвечали на его сигналы покачиванием крыла, и он усомнился в принадлежности их к своим самолетам.
Материалы расследования переданы военному прокурору 24-й авиадивизии для предания суду Карачевича.
Этого же числа в 18 ч. 45 м. в районе дер. Дохославль, Калининской области, 5 самолетами «И-16» 29-го ИАП был атакован над своим аэродромом самолет «ДБ-Зф» 200-го авиаполка 40-й авиадивизии, возвращавшийся с боевого задания. Группой истребителей руководил командир 29-го авиаполка капитан Лешко.
При развороте самолета «ДБ-Зф» на посадку летчик истребителя Попов зашел ему в хвост и дал из пулемета две очереди, но, заметив опознавательные знаки, обстрел прекратил и пошел на снижение.
После этого капитан Лешко сам атаковал самолет «ДБ-Зф», открыв по нему огонь. Самолет ДБ-Зф выпустил шасси, пытаясь сесть на аэродром, но, не рассчитав посадку, ушел на второй круг.
Капитан Лешко вторично зашел в хвост самолету «ДБ-Зф» и, несмотря на сигналы ракетами, дал по нему еще три пулеметные очереди, после чего самолет «ДБ-Зф» загорелся. Из горящего самолета выбросились на парашютах стрелок-радист Петрачков и воздушный стрелок Полянцев. Капитан Лешко дал по ним очередь из пулемета, ранив их.
Самолет «ДБ-Зф» вместе с летчиком – старшим лейтенантом Новиковым и штурманом лейтенантом Быковым сгорел.
Материал расследования передан военному прокурору 31-й И АД для привлечения Лешко к уголовной ответственности»[21 - Там же. Д. 100. Л. 326–328.].
* * *
Нападение противника застало войска Северо-Западного фронта неготовыми к каким-либо немедленным военным действиям. Как указывалось в спецсообщении 3-го Управления НКО № 4/37155 от 8 июля 1941 г., «в дополнение к № 36833 от 7.07.41 г. сообщаем, что произведенным 3 отделом Северо-Западного фронта расследованием, факт отдачи приказания членом Военного Совета ПрибОВО Диброва в отношении разминирования минных полей и сдачи выданных личному составу патронов в частях 11 ск и 125 сд перед началом военных действий, подтверждается.
Расследованием установлено:
После получения Разведотделом данных о начавшейся концентрации немецких войск на наших границах, части корпуса начали минировать поля, раздавать боеприпасы личному составу, одновременно началась подготовка эвакуации семей начсостава.
21 июня с.г. к месту сосредоточения 11 [-го] стрелкового] корпуса приехал член Военного Совета ПрибОВО корпусной комиссар Диброва и приказал немедленно отобрать у бойцов патроны и разминировать поля, объясняя это возможной провокацией со стороны наших частей.
Начальник ОПП 125-й стрелковой дивизии Левченко дал объяснение Диброва о причинах эвакуации семей комначсостава, ссылаясь при этом на данные разведотдела о начавшейся концентрации войск противника на границах.
На объяснение Левченко Диброва заявил: „Хотя Германия и фашистская страна, но момент, когда они могут начать войну с СССР, еще не назрел, что у нас от страха расширяются глаза“.
После этого Диброва вторично приказал прекратить панику, отобрать у бойцов выданные патроны, разминировать поля, прекратить подготовку к эвакуации семей начсостава.
В этот же день 21 июня член Военного Совета 8-й армии дивизионный комиссар Шабалов телеграммой подтвердил приказание Диброва о прекращении подготовки к эвакуации. В результате этого в момент наступления противника семьи начсостава пришлось вывозить во время боя, при этом значительная часть семей погибла; личный состав дивизии был без боеприпасов и выдача их проводилась под артиллерийским огнем противника».
Правда, сам П.А. Диброва объяснял свои распоряжения тем, что «минированных полей не было, из-за отсутствия мин. Речь шла о подготовке к минированию полей (ямки), ссылаясь на указание командующего. Патроны дал указание отобрать и сдать на взводные пункты или отделений». Эвакуация же семей комначсостава была запрещена наркомом обороны[22 - Там же. Д. 101. Л. 328–329; Д. 105. Л. 55–56.].
22 июня 3-й отдел штаба Северо-Западного фронта сообщил, что «по непроверенным данным в тылу 128-й стрелковой дивизии имеются случаи кулацких выступлений местного характера. В 29-м национальном корпусе отмечены случаи боевого саботажа быв-[ших] офицеров Литовской армии. 3-м Управлением НКО СССР даны указания об их аресте»[23 - Там же. Д. 98. Л. 174.].
В столь же сложном положении оказалась и соседняя 48-я стрелковая дивизия. Как показало расследование причин ее разгрома, сообщенное в спецсообщении 3-го Управления НКО № 38186 от 18 июля, «командование дивизии, получив задачу сосредоточить свои войска на границе, вывело части дивизии почти неподготовленными для ведения боя с противником. Необходимый запас патронов и снарядов взят не был. Дивизия вышла к границе как на очередные учения, забрав с собой учебные пособия.
Кроме этого, к началу боевых действий дивизия не была отмобилизована даже по штатам мирного времени. Имелся большой некомплект командного и рядового состава и материальной части.
В таком состоянии дивизия к 22 июня сосредоточилась в 2 местах: стрелковые полки на немецкой границе, влево от г. Таураге, артполки и спецчасти за гор. Россиены [Расейняй], ввиду чего взаимодействие артиллерии с пехотой было невозможным.
Командование дивизии, находясь непосредственно на поле боя, 23 июня во время атаки немцев погибло. Были убиты: командир дивизии генерал-майор Богданов, полковой комиссар Фоминов, начальник штаба Бродников и ряд других командиров.
После того, как противник вывел из строя связь, дивизия совершенно потеряла руководство и стала отходить. Стрелковые полки, не имея между собой связи, дрались самостоятельно, пробиваясь из окружения.
Вместе с частями дивизии беспорядочно отступали строительные батальоны и отдельные группы бойцов 125-й стрелковой дивизии. Это вносило панику и дезорганизацию.
25 июня дивизия сосредоточилась в районе гор. Шауляй, где командование дивизией принял на себя заместитель] командира дивизии по строевой части полковник Мельников.
От гор. Шауляй к берегу Чудского озера отход частей 48-й стрелковой дивизии проходил исключительно неорганизованно. Командный пункт дивизии находился в отрыве от полков на расстоянии 50–80 км, никакой связи с полками не было. Пункты сбора и маршруты штаб дивизии с 25 июня по 4 июля не указывал, отдельные части совершали беспорядочные марши и блуждали»[24 - Там же. Д. 99. Л. 370–371.].
В ходе боев 22 июня 1941 г. противнику удалось не только оттеснить передовые части Северо-Западного фронта Красной армии от границы, но и разрезать советский фронт на стыке 8-й и 11 – й армий. Именно в эту брешь командование группы армий «Север» ввело части 4-й танковой группы, устремившиеся на Даугавпилс. Советское командование на несколько дней потеряло это направление из виду и появление немецких танков у города 26 июня оказалось совершенно неожиданным. К тому же, как сообщал 27 июня начальник 2-го отдела 3-го Управления НКО бригадный комиссар Авсеевич, «гарнизон г. Двинска [Дагавпилса] не обеспечен средствами обороны и на случай выброски десанта противником, отразить его нападение не сможет, так как в гарнизоне имеется только 150 винтовок, которыми вооружены курсанты ШМАС. Летно-технический состав вооружен пистолетами „TT“ и на весь состав имеется 50 гранат. Не обеспеченность гарнизона средствами обороны порождает паническое настроение у личного состава»[25 - Там же. Д. 98. Л. 133–134.].
Как указывалось в спецсообщении 3-го Управления НКО № 35134 от 25 июня, «по сообщению 3[-го] отдела Северо-Западного фронта 24 июня 1941 г. противник продвинулся на Каунасском направлении на 80 км, направляя удар на северо-восток, и на Шауляйском направлении продвинулся на 60–70 км. Создается серьезное положение для 11-й армии и левого фланга 8-й армии.
Управление войсками от штаба фронта и ниже – плохое. Штаб фронта часто теряет связь с армиями. Радиостанции используются плохо.
В ночь на 24 июня с.г. противник занял Каунас. […]
Материальная часть артиллерии фронта выбыла в значительном количестве. Большая часть оставлена при отходе, например: 414-й гаубичный артполк 125-й стрелковой дивизии вывел из боя 2–3 орудия по причине убыли конского состава.
Снабжение боевыми припасами, особенно снарядами – плохое. Совершенно отсутствуют снаряды 85-мм, 37-мм, 107-мм, на исходе расход 122-мм и 155-мм.
Контрудар 12-го мехкорпуса 23 июня с.г. по существу сорван из-за отсутствия связи и контроля со стороны штаба фронта. После отдачи вечером 22 июня приказа на контрудар, штаб фронта в течение суток совершенно не имел связи с корпусом, не знал о подготовке к контрудару, самый ход контрудара, в результате корпус запоздал с атакой на 6 часов, удар наносил разрозненно и в целом – никакого результата от удара.
Части несут большие потери людьми и материальной частью, а пополнения их нет.
По предварительным данным 2-я танковая дивизия, действуя в направлении Россиена [Расейняй], подбила 40 танков и 18 орудий противника.
3-м отделом фронта для оказания помощи и улучшения связи, высланы в армию на длительный период из аппарата 3-го отдела фронта 35 оперативных работников.
Совместно с командованием организованы отряды заграждения для задержания самовольно оставляющих боевые позиции и для сбора блуждающих.
Организована борьба с проявлениями местного бандитизма»[26 - Там же. Л. 163–164.].
25 июня 3-е Управление НКО докладывало, что «3[-й] отдел штаба Северо-Западного фронта сообщил, что вследствие бомбардировок противником связь с войсками часто прекращается. Восстановительные работы линии связи проводятся Наркоматом Связи очень медленно, войсковые же части в восстановлении постоянных линий не участвуют.
Охрана аэродромов, складов и войск от воздушного нападения противника организована слабо из-за недостатка зенитных средств, вследствие чего противник часто бомбит безнаказанно.
Медленно развертываются тыловые органы для обеспечения действующих войск, войсковые соединения несут потери, пополнения же не поступают.
Печатной пропаганды среди немецких солдат и немецкого населения фронтом не ведется»[27 - Там же. Л. 165.].
В 6.45 26 июня из Резекне в Москву поступило сообщение заместителя начальника 3-го отдела Северо-Западного фронта Асмолова, который информировал, что «положение в Прибалтике нашей армии требует немедленного вмешательства Главного командования и Центрального Комитета партии. Руководство фронта потеряло всякую связь с армией. Армия неуправляема, стихийно отходит, беспорядки.
Для выправления положения необходимо немедленно выделить авиасоединение для подкрепления, иначе грозит потерей основных сил»[28 - Там же. Л. 2–3.].
27 июня 3-е Управление НКО сообщало, что «положение на Северо-Западном фронте с начал военных операций и по настоящее время является исключительно тяжелым. Штаб фронта с 23 июня потерял связь со многими соединениями и частями, с 11-й армией в целом, по существу прекратил руководство ими, так как все попытки установить связь успеха не имели.
Основной причиной отсутствия связи является уничтожение ее авиацией противника, а также действием разрозненных диверсионно-повстанческих групп из числа лиц местных граждан, сочувствующих германскому национал-социализму.
По отдельным частям связь не была обеспечена вследствие недостатка телефонного кабеля, что привело в результате к отсутствию взаимодействия между родами войск (пехоты и артиллерии).
Как нами уже указывалось, авиация Северо-Западного фронта в первый день войны понесла большие потери боевых самолетов, уничтоженных противником на земле (из имеющихся 880 самолетов на земле было уничтожено 400).
В последующие дни – с 23 по 26 июня авиация противника, получив абсолютное превосходство в воздухе, безнаказанно бомбила наши войска, как на передовой линии фронта, так и в тылу, при этом значительно сказалось также отсутствие достаточных средств противовоздушной обороны.
Несмотря на героические усилия наших войск, в первый же день войны германская авиация, получив превосходство в воздухе, наносила значительные потери нашим войскам, которые пополнения не получали.
Полученное германскими силами превосходство в воздухе, применение значительных бронетанковых сил, действовавших во взаимодействии с авиацией, привело к перевесу сил противника над нашими войсками, в результате начался отход наших частей от занимаемых рубежей, который при отсутствии руководства с конца 23 июня стал принимать панический характер. Беспрерывные безнаказанные налеты авиации усложняли обстановку. Особенно сильной паничности подверглись понесшие большие потери части 11-й армии, в отношении которой штаб Северо-Западного фронта с 23 по 26 июня никаких сведений не имел.
Отдельные соединения 11-й армии, будучи окружены противником, были уничтожены почти полностью (5-я, 128-я стрелковые дивизии, 324-й отдельный зенитный артдивизион).
Потери также понес 12-й мехкорпус, который находится в окружении противника.
Паническое отступление приобрело особенно острый характер от распространяемых всевозможных провокационных слухов о действиях в тылу дивизий воздушных немецких десантов и диверсионных групп, которых во многих случаях фактически не было.
Штаб фронта, получая неправильные данные о воздушных десантах от разных случайных лиц, снаряжал оперативные группы для уничтожения десантов и при выезде на место зачастую сведения о десантах не подтверждались. Вообще до сегодняшнего дня нет подтверждения о высадившихся десантах и, по-моему, их и не было.
