СТИХОПРОЗИЕ

Оскар Шкатов

СТИХОПРОЗИЕ

Зачем перекладывать на стихи то, что уже написано в прозе? Да просто интересно, как бы звучал известный сюжет в изложении других авторов. Вот к примеру, рассказ А. П. Чехова “Дочь Альбиона”. Казалось бы, ничего особенного.

Приехал один помещик в гости к другому, а тот рыбачит на речке вместе с гувернанткой его детей. Вдруг крючок зацепился. Барин собирается лезть в воду и никак не может втолковать англичанке, не понимающей ни слова по-русски, чтобы она ушла. И тогда он раздевается догола прямо на глазах ошарашенной старой девы. Вот и всё.

А как бы выглядели стихотворные версии этого рассказа…

Дочь Альбиона

Четырёхстопный ямб Пушкина

К Ивану Грябову в именье

Подъехал прямо под крыльцо

В коляске с бархатным сиденьем

Фёдор Андреевич Отцов.

Он предводителем дворянства

В своём уезде избран был.

Хотя он был противник пьянства,

Но в целом, водочку любил.

Помещик Грябов рад бы встрече

С ближайшим из своих друзей,

Да на рыбалке был в тот вечер,

Как доложил бухой лакей.

А рядом, аккурат за лугом,

Текла спокойная река.

Там гость нашёл своего друга

С кривою удочкой в руках.

– Иван Кузьмич, не надоело

Тебе тут червяка топить?

Давай, наплюй на это дело,

Пошли скорее водку пить.

– Не, брат, такая уж натура,

Торчу тут с самого утра

Вот с этой англицкою дурой,

А клёва нету ни хера.

Вблизи стояла, наблюдая

Посредством выпученных глаз,

С огромным клювом попугая

Их гувернантка мисс Тфайс.

– Иван Кузьмич, да ну негоже

Браниться, да ещё при ней.

– Я эту стерлядь с наглой рожей

Нанял воспитывать детей.

Она ж по-русски ни бельмеса,

Хоть десять лет живёт в стране.

Всё думает, она принцесса,

И принц к ней скачет на коне.

Куда кикимору такую,

Торчит весь день, как в горле кость.

Вот так бы взял эту статую

Да в землю вбил, как ржавый гвоздь.

Двоих друзей окинув взглядом

Презрительно и свысока,

Кикимора взбрыкнула задом

И поменяла червяка.

Вдруг поплавок зашевелился

И Грябов дёрнул сгоряча.

Но тут за что-то зацепился

Крючок Ивана Кузьмича.

Он удочку подёргал малость –

Не повезло. Что есть, то есть.

Такая, знаете ли, жалость.

Теперь придётся в воду лезть.

Иван Кузьмич был телом грузен.

Подумал, коль одежду снять,

Так ведь окажешься в конфузе,

И начал гувернантку гнать.

Словами, жестами, упрямо

Он убеждал её уйти.

Хоть и страшна, а всё же дама.

Негоже яйцами трясти.

Но дама как-то затупила,

В башке включила тормоза

И лишь бровями шевелила

Да всё таращила глаза.

Ну ладно, дама иль не дама,

Иван Кузьмич с себя всё снял,

И в одеянии Адама

Он перед дамою предстал.

Отцова смехом распирало,

А мымра пялила глаза,

Поскольку в жизни не видала

Она мужские телеса.

Иван Кузьмич не торопился.

Он почесался кое-где,

Потом всем телом погрузился

И отцепил крючок в воде.

Прошло каких-то две минуты,

А он душой помолодел

И уж одетый и обутый

Он снова с удочкой сидел.

Гекзаметр Гомера

На колеснице богатой, с кучером толстым, холёным

Сам предводитель дворянства в гости к соседу приехал.

Возле крыльца его встретил раб, непотребно вонявший,

И доложил, что хозяин рыбу удит в водоёме.

Быстро спустившись по склону, наш предводитель уездный

Давнего друга Ивана возле реки обнаружил.

Рядом фемина стояла с ликом Медузы Горгоны,

Рачьи округлые бельма молча на воду тараща.

– Друг мой, Кузьмич Непреклонный, Гелиосом освещённый,

Воину не подобает вместо копья хворостина.

За руки взявшись, вернёмся прямо к подножью Олимпа

И призовём Диониса амфоры наши наполнить.

Но отвечал Непреклонный: – Боги меня покарали.

Как Прометей, я прикован к этому самому месту.

Лишь озарила Аврора утренним светом посевы,

Я уж торчал без движенья с этой вон чёртовой куклой.

Тут гладь воды всколыхнулась с лёгкой руки Посейдона,

И зацепилось за камень ихтиоловное средство.

Леска из тонкого шёлка вмиг тетивой натянулась,

Как под рукою Тесея, как у Эпирского лука.

Скорбный Кузьмич безутешен, в горе срывает одежды,

Чтобы подобно Эгею, броситься в бурное море.

Даже под взглядом Горгоны он не становится камнем,

А напоказ выставляет туловище Аполлона.

Окаменела Медуза, видя, как голое тело

На берегу постояло гордо, как статуя Зевса,

После в прибрежные воды не торопясь погрузилось

И отцепило от камня прочно застрявшие снасти.

Долго ждала Пенелопа из дальних стран Одиссея.

Здесь у нас плаванье длилось, правду сказать, две минуты.

Как Афродита из пены, вылез Кузьмич обнажённый,

И как ни в чём не бывало, снова продолжил рыбачить.

Сонет Шекспира

Друг мой, Горацио, не вспомнить не могу,

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.