скачать книгу бесплатно
– А я поем. Сегодня отправляюсь в отпуск на машине. Понятия не имею, когда и где сделаю первую остановку.
– Куда едете?
– Хочу добраться до Лас-Вегаса, попутно заглянуть в горы.
– Здорово! И сколько дней будете путешествовать?
– Отпуск две недели, так что… Ты хоть кофе выпей, или чаю.
– Кофе. Я люблю из турки. У вас турки нет?
– Есть, – он достал из шкафа пузатую медную турку с деревянной ручкой. – Сама заваришь? Я тоже люблю из турки, но обычно пользуюсь вот этой штукой.
Он кивнул на навороченную кофемашину, которую купил по настоянию Роуз. Его бывшая девушка не любила возиться с приготовлением кофе.
Сделав себе яичницу с беконом, Дэн уступил место у плиты Наде. Потом она устроилась на высоком стуле и осторожными глотками пила свой кофе, глядя на экран. По первому российскому каналу шли новости. Когда пошли сюжеты из Донбасса, девушка с круглыми глазами обернулась к Дэну.
– Ужас какой! Они что, спятили?
– А ты не в курсе, что этот ужас там еще с зимы?
– Слышала кое-что. Но… это же настоящая война! Я не думала…
– Студенты, наверно, украинские события не обсуждают?
Она виновато пожала плечами.
– Мама говорила, все это дикость. Никто не подозревал, что украинцы против русских так настроены. Думали, братья, один народ. Ну вот чего им с Россией мирно не жилось?
– С Европой породниться захотели, а тут геополитика: или – или. При открытых границах Россия не может допустить вступления Украины в Евросоюз.
– Почему?
– Европа наводнит своими товарами Украину, а в Россию они будут попадать бесконтрольно. Это может пошатнуть экономику. Вот представь: какое-то российское предприятие выпускает, допустим… – он огляделся, подбирая пример, – допустим, сковородки. И тут на рынке появляется масса сковородок из Европы, тефлоновых, в красивой упаковке, и попали они туда беспошлинно, не проходя таможню. Европейские производители в плюсе, Россия в минусе, а предприятие, которое сковороды производит, придется закрыть. Понятно?
– Понятно. Люди останутся без работы.
– Как во многих странах Евросоюза, у которых экономика послабее. И это только одна сторона проблемы.
Надя задумчиво покивала и снова обернулась к телевизору, где рассказывали о встрече Путина с молодежью. Тем временем Дэн вымыл сковороду, свою тарелку и обе кружки.
– Я готов, – сообщил он, вытирая руки. – Едем?
– Едем, – улыбнулась она.
Выбравшись на Юниверсити авеню, Дэн доехал до Кампус драйв, прокрутил по ней около мили, свернул на Мэйфилд авеню и вскоре остановил машину невдалеке от корпусов студенческих общежитий.
– Ну, пока?.. – обернулся он к Наде.
Вцепившись в свой рюкзачок, она уставилась на трехэтажные корпуса, которые выглядели покинутыми. В глазах читалась нерешительность.
Дэн посмотрел по сторонам. Машин на стоянке на удивление мало, под деревьями, окружающими городок со всех сторон, ни души.
– Хочешь, провожу? – предложил он.
Девушка кивнула.
– Мне не сюда, чуть дальше, но там нет проезда.
– Тогда выходим, – взялся он за ручку двери.
Они обошли слева один корпус, затем второй. Вестибюль третьего встретил их тишиной.
Спят еще или правда разъехались, гадал Дэн, поднимаясь по лестнице вслед за Надей. Девушка прошла в самый конец длинного коридора, к последней комнате, там остановилась и испуганно оглянулась.
– Дверь открыта…
Он быстро отодвинул ее в сторону. Замок приоткрытой двери отжали чем-то острым, вроде отвертки или ножа: на слегка покореженной стали виднелись длинные царапины. Прислушавшись пару секунд, он резко распахнул дверь. Надя за его плечом тихо охнула.
Комната была разгромлена: матрасы и белье с кроватей скинуты на пол, ящики выворочены, полки стенного шкафа пусты, а вещи раскиданы по комнате, некоторые даже распороты, будто в ярости.
– Что это?.. – пролепетала Надя, вступая за порог и автоматически поднимая с пола разбитый планшет. Она в ужасе оглядывалась, губы дрожали от подступивших слез…
– Горячие дагестанские парни искали свою флэшку, – пробормотал себе под нос Дэн.
Он заглянул в санузел, там картина была ненамного лучше.
– Забирай все, что тебе нужно, и быстро валим отсюда, – приказал он.
– Мне… – Надя продолжала растеряно оглядываться, – мне тут брать уже нечего… Планшет разбили, вещи все… Что я Дэби скажу?
– Документы, карточки, самое главное забери!
– Документы у меня при себе, кроме… Ой, паспорт! Если они его нашли и забрали… Мне же домой…
Она придвинула стул, вскочила на него и приподняла доску на верху шкафа. Сунув под нее руку, пошарила и вытащила красную книжечку с золотым двуглавым орлом.
– Слава богу, – облегченно выдохнула, спрыгивая.
– Все?
Надя кивнула.
– Тогда валим.
Коридор был все так же пуст. Они спешно покинули здание и только на улице встретили первую живую душу – чернокожего парня, лихо затормозившего перед дверью на своих роликах. Едва не столкнувшись с Надей, он белозубо оскалился. Девушка растеряно кивнула в ответ.
– Быстро! – поторопил ее Дэн.
Оказавшись в машине, он положил руки на руль и на несколько секунд замер. Испуганная Надя смотрела на него с надеждой, как ребенок смотрит на родителя, которого считает всемогущим.
– Вообще-то надо бы вызвать полицию, – проговорил он, заметив ее взгляд. – Все рассказать про твоего дагестанского абрека и мужика, всучившего посылку. Их потрясут и выяснят, зачем было устраивать разгром из-за пропажи обычной флэшки.
– Ага, – безнадежно качнула головой Надя, – а потом явится очередной абрек…
– Не исключено, – согласился Дэн, подумав, что Роуз, как истинная американка, обязательно обратилась бы в полицию. Но у них с Надей в крови врожденное недоверие к ментам или копам, и ожидание самого худшего.
– Лучше тебе домой уехать. Или куда ты собиралась? К своей подружке, в горы? Могу подбросить: я думал заехать в Йосемити на обратном пути, но могу начать с этого заповедника, а каньоны оставить на после Лас-Вегаса. Ну, так что, звоним в полицию, или?..
Ожидая ответа от Нади, он смотрел на почти пустую огромную автостоянку, и вдруг ему в голову пришла мысль о еще одной странности в этой истории:
– Слушай, а твой абрек – он что, на каникулы домой не собирался?
Она пожала плечами:
– Наиль? Не знаю. Обычно наши все ездят, хоть раз в год своих повидать. Он ведь не из бедной семьи, ему ни к чему оставаться, чтобы подработать на каникулах.
– Тогда зачем ему прислали фотографии, если он и так скоро всех увидит?
Девушка нахмурилась, черные брови вытянулись в одну линию. Подумав, решительно заявила:
– Надо рассказать все Дэби. Она с ума сойдет, когда увидит, что они в комнате натворили.
– Хорошо, едем в Йосемити.
Он включил навигатор, чтобы проложить маршрут. Бортовой компьютер советовал выехать из кампуса по Палм-драйв, по Литтон-авеню и Мидлфилд-роуд добраться до Уиллоу-роуд, после пересечь залив по мосту Дамбартон и по 880 магистрали двигать в сторону Окленда. Затем повернуть направо к Кастро-Вэлли…
– Перекусим в Мантеке или Окдейле, перед подъемом в горы. Ты, наверное, проголодалась?
– Что?.. – очнулась Надя. – Нет, я не могу думать о еде…
– А я всегда на нервной почве нажираюсь или курю.
Он достал сигарету, прикурил и тронул автомобиль с места. Пока не выехали из Пало-Альто, девушка подавлено молчала. Но едва оказались на мосту, она невольно отвлеклась от своих мыслей.
Над головой синело высокое летнее небо. Прямой как линейка мост устремлялся к противоположному берегу залива, к тонущим в бледной затуманенной голубизне холмам. В сероватых водах просвечивали мели, мелькали узкие островки. Через две мили мост превратился в дамбу – они въехали на материк.
– Я никогда не бывала здесь, – оглядывалась Надя на белые дома под густыми раскидистыми соснами.
– Фримонт, – проинформировал Дэн, – это еще Силиконовая долина. Дальше пойдет просто Калифорния.
– Вы хорошо водите машину. Любите?
– Люблю? Наверное. В Америке больше принято путешествовать на машине. Без колес американец чувствует себя не в своей тарелке: вроде как его лишили законного права сию минуту сорваться с места.
– Американцы ведь не привязаны к одному месту? В кино они вечно куда-то переезжают.
– Не все. Кое-кто веками живет на земле предков и очень гордится своим постоянством. Тут с уважением относятся к корням. Вообще-то это удивительно в стране, половина населения которой стала американцами в последние пятьдесят лет.
– А вы американец?
– Ты имеешь в виду гражданство? Да, в этом смысле я американец.
– А так, по жизни?
Он мог пафосно ответить: «Я – гражданин мира». Потому что не испытывал привязанности к Соединенным Штатам, впрочем, как и к Германии. Мог пошутить: «Рыба ищет, где глубже, а человек – где лучше». Но вместо этого после долгой паузы проговорил:
– Не знаю. Похоже, я так и остался русским. Это как диагноз.
– Ностальгия?
– Есть немного.
– Тогда отчего вы не вернетесь?
На этот наивный вопрос он не ответил, лишь пожал плечами.
– Знаете, если по телевизору судить, то многие возвращаются. Мама говорила, каких-то артистов сто лет не было видно, а недавно опять нарисовались, и оказалось, что они все это время жили за границей. Наверное, дома все-таки лучше.
Девушка выдала это как абсолютную истину, самый верный рецепт, подходящий любому и каждому. Для нее, девятнадцатилетней, все ясно и просто: жить надо там, где хочется!
Вернуться на родину… Ему такое и в голову не приходило. Отчего? Старый страх? Нет. Считай, двадцать лет прошло. Если сам он почти забыл, может ли Седой помнить о парнишке, который чинил компьютер его сыну, а после сдал часть его банды? Да и жив ли сам Седой? Его сына нет в живых, умер от передоза: года три назад о смерти наследника олигарха Седикова упоминали в российских новостях. Вернуться… На пятом десятке бросить все и начать заново?
Эту мысль он озвучил и добавил, что здесь ему нравится. Прекрасный климат: теплая зима и не слишком жаркое лето. У него комфортабельный дом, мощная машина, хорошо оплачиваемая работа. Он знает, что, если вдруг надумает переехать в любой другой штат его ждет примерно такой же уровень жизни: отличные дороги, собственное жилье – все это доступно большинству жителей Соединенных Штатов. А что ждет его в России?
– Да, говорят, дороги у нас не везде хорошие, – согласилась девушка, – но вокруг Москвы нормальные. И загородные дома у всех почти есть. У нас на даче дом раза в два больше, чем ваш.
– Это дочке столичного юриста кажется, что во всей России уровень жизни одинаковый.
Надя слегка смутилась.
– Нет, я, конечно, знаю, не везде так. Но вы могли бы и в России нормально жить. Было бы желание. Отец говорит, что хорошо живут те, кто действительно этого хочет.
– Не все так просто.
– Да брось ты! Ой, простите…
– Ничего, можно на «ты». Здесь все на «ты», я привык.
– А вот и нет! Здесь все на «вы». В отличие от русского, немецкого, французского, в разговорном английском языке обращение «thou» – «ты» практически исчезло. А еще во времена Шекспира оно существовало. Между прочим, в те же века в русском языке не было уважительного «вы». Ко всем, даже к царям, обращались на «ты».
– А ведь и правда. Никогда об этом не задумывался.
– Считается, что уважительное «вы» пошло от римских императоров, которые имели столько званий и должностей, что официально приходилось обращаться вроде как не к одному человеку, а к нескольким. Потом уважительная форма распространилась по европейским языкам, а «ты» оставили для челяди и для простолюдинов. Но у англичан простая форма «ты» исчезла, и получается, что они называют на «вы» даже своих собак!
Дэн расхохотался. Ему понравилось, с какой серьезностью Надя делилась знаниями.
– Это ты в университете почерпнула?
