скачать книгу бесплатно
Сага о поющих камнях
Григорий Зарубин
795 год от Рождества Христова.«Буйным» был тот год. Карл Великий уже близок к мечте восстановления Западной Римской империи. Племена викингов, в поисках новых источников наживы, добрались-таки и до Ирландии. А в Новгороде на Славенском конце звонко стучали топоры, сооружая первую мостовую. И только Изборск как стоял недвижно и несокрушимо с веков незапамятных, так и еще простоит многие лета.Но самые важные события разворачивались на месте будущего Пскова…
Сага о поющих камнях
Григорий Зарубин
© Григорий Зарубин, 2022
ISBN 978-5-4485-3197-2
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Пролог
Восходило солнышко, восседая на пурпурном, золототканом престоле.
Уже выглядывало из-за высоких сосен, искрясь разноцветно в капельках росинок в зеленой траве. Отражалось в темных зеркальных водах, играя лучами в мелкой ряби. Утро раздирало туман в белые клочья, прогоняя в болота.
Еще сладко посапывали люди, досматривая сны в селении из семи дворов, что приютились на высоком берегу Плескавы, где впадает она во множестве раз более широкую и полноводную реку Великую[1 - В настоящее время территория Псковского (Крома) Кремля, расположенного на узком и высоком мысу при впадении реки Псковы в реку Великую.].
Вдруг невдалеке на самую толстую ветку березы села птица. Сама Матерь Лада – птица Сва[2 - Мифическая птица c женским ликом.]. Засияла седьмой красой, завещанной от Богов. Забила прекрасными крылами, озаряя все округ ярким огненным светом, переливаясь золотыми, серебряными, красными, желтыми цветами. Оглядела зорко местность, и, взмахнув сильными крылами, улетела.
* * * *
Любим осторожно подкрался к сундуку, где на постели потягивался, позевывая ото сна, его сын. Сдерживая смех, пощекотал детскую розовую пятку. Младшенький взвизгнул, а Любим загоготал на всю избу. Принялся тискать отпрыска, целовать, покалывая усами. Чрезвычайно жесткими и нещадно колючими, наверное, от того, что бороду обстригал на франкский манер.
– Ну-ка! Садитесь к столу, проказники, – позвала хозяйка дома, поставив на стол широкий ставец[3 - Широкое блюдо.] c горячими пирогами, да кринку c парным молоком, и две канопки[4 - Небольшие стаканы для напитков.].
– Не хочу, потом, – и отрок, прихватив кожаный пояс, на ходу напяливая сорочицу[5 - Мужская льняная рубашка.], выскочил на улицу.
– Куда чуть свет поскакал-то?! Вот – пиздрик[6 - Псковский диалектизм. В этом случае название маленькой непоседливой птички.]!
Любим, неспеша пододвинув большой резной стул, сел на хозяйское место. Откусил пирог. Пожевал—пожевал в задумчивости. Расплылся в улыбке, заглядевшись на жену, точно в первый раз увидел. Встал из-за стола. Подойдя, присел перед ней на колени, и бережно прижался щекой к ее животу, погладил длинную русую косу, нежно приобнял, – Любава моя! Ненаглядная!
– Рано еще! – смутилась Любава, – к зиме только зашевелится.
Любим c хитровато-таинственным видом протянул любимой жене сжатую длань. Разжал пальцы, показывая новые стеклянные c позолотой бусы…
– Могута! Могута! – стучал игрушечным деревянным мечом по крыльцу соседней избы Любимов сын, – пошли силки проверять!
– Спит еще твой Могута! Храпит-посвистывает, точно медведь в сечень-бокогрей[7 - Февраль.]! – вышел на шум кузнец Радей. Потянулся, захрустел косточками.
– Мы же договаривались. Эх, – мальчишка махнул рукой и побежал через ржаное поле в лес.
Несколько петель из конского волоса на заячьих тропках были нетронутыми, а ступа[8 - Ловушка для птиц из деревянных колышков.] разломана и разбросана по полянке. Наверное, волк или лисица раньше пробежали, обнаружив в капкане, судя по перьям, откормленного на лесных ягодах тетерева.
Маленький охотник, было, расстроился, но тут углядел черничник c переспелыми крупными гроздьями ягод. А невдалеке затаились рыжие лисички, подберезовики. Под опавшей листвой и хвоей подрастали белые грибы. Жаль, что c собой нет мешка или плетеной корзины, а то и рубаха б пошла в дело, но комарики, не успев спрятаться в сосновом бору от дневного света, еще норовили укусить, пища над ухом.
– Здравствуй, Градибор! – кто-то заговорил сзади. Мальчик обернулся.
Совсем рядом на замшелой коряге сидел незнакомый мужчина. В зеленом длинном до пят иноземном странном одеянии, c вышитой золотыми нитями каймой, и косым крестом на груди.
Как будто не похож на лешего. Радей рассказывал, что если хранитель леса сидит на пне, обязательно кладет левую ногу на правую. И пуговицы у него тоже всегда c левой стороны. И глаза, вроде, как у кошки – лучистые, оранжевые.
А у этого глаза голубые. Бородища длинная, седая. И пуговиц вообще нету…
– Здравствуйте, – поздоровался Градибор, раздумывая: «и имя-то откуда-то мое знает». Немного было не по себе и тревожно, но виду не подал.
– Черникой балуешься?!
– Сухие деревья на дрова выискиваю, – важным тоном, подражая взрослым, ответил Градибор.
– Молодец! Хорошим помощником растешь, – вздохнул и o чем-то задумался незнакомец.
– А вас как величать, и откуда вы? – осмелев, спросил Градибор.
– Из Вифсаида. Андреем – в народе величают, – Первозванным[9 - Апостол Андрей Первозванный – один из двенадцати апостолов, учеников Иисуса Христа. Родился в Вифсаиде на берегу Галилейского озера.].
– А меня завсегда мамка c отцом не дозовутся, – добродушно хмыкнул Градибор.
– Ну, беги, Градибор, беги домой. Попрощайся c отцом, – подойдя к мальчику, Андрей погладил его по голове, осенил крестным знаменем, – поспешай. Много дел великих ждет тебя. Ох, как много… и велик род твой будет, и прославятся потомки твои в веках…
Градибор, вспомнив, что, действительно, давненько и далековато забрел в лес, побежал обратно в селение. Оглянулся у тропинки, а мужчина исчез бесследно… и припустил от жути пуще прежнего.
Отец вовсе никуда и не собирался уезжать. C кузнецом осматривал новые выкованные серпы. Попутно управлял чадью[10 - Свободные общинники.], указывая, что и где сегодня надо было сделать.
Мамка таскала воду в корчагу[11 - Большой глиняный сосуд.] кипятить белье со щелоком.
Все были в делах, заботах. Даже Могута, изрядно проливая на себя, пил молоко прямо из подойника, пока Радмила, жена кузнеца, не стеганула сына прутиком.
А на дороге, что c западной стороны Изборской крепости, густо запылило, донесся конский топот и через мгновение показался княжий дружинник.
Бездоспешный, только c топориком за поясом, ловко соскочив c коня, сразу же направился к Любиму.
– Ну, что?! Какие новости привезши, «гридьба»[12 - В этом случае: «младшая» часть княжеской дружины.]?! – хитро прищурился Любим.
– Да где уж там, нам до вас, – бояринов, мужей нарочитых[13 - Знатный «муж». В этом случае, не входящий в состав княжеской дружины.]! – шуткой на шутку ответил гонец.
– Ну, здравствуй, Василий! Дай-ка я тебя обниму! «Симаргл»[14 - В этом случае: «Симаргл – предвестник богов».] – ты мой! Экую бородищу-то отрастил! Сколько ж лет мы c тобой, не видавшись-то?! Когда вернулся?!
– Здравствуй, Любим! По снегу еще. На корабах[15 - Разновидность морских и речных судов.] из Новгорода.
– Ну, что нового на свете белом?
– Некогда, Любим. Не до праздных речей. По дороге расскажу. Князь Ярополк за тобой и твоими людьми послал.
– Князь, говоришь?! Наместник из Новгорода, да и только[16 - В этом случае, намек на то, что Изборск утратил самостоятельность в решении политических и военных вопросов.]. Не в деда своего корнями пошел[17 - Очевидно, что Ярополк внук Избора, основателя Изборска.], – подумал, а добавил презрительно, – на такого и пес бродячий не гавкнет…
– Тогда, скорее Полоцкий! – усмехнулся Василий, – а хочешь, тебя на вече изберем, да посадим на Ярополково место?!
– Можно! – согласился, подбоченившись Любим, – только жить буду здесь! Свой «Словенск»[18 - Словенск Великий. Являлся столицей всех славянских племен.] поставлю!
– Все строишь свою крепость?!
– Строю, Василий, строю! Да народу мало. Хорошо бы каменную. А?! Ну, говори, что случилось?
– Конунг[19 - Военный вождь, высший представитель родовой знати.] свеев[20 - Племена викингов. Территория современной Швеции.] Ингвар высадился западнее. Уже и Речицу[21 - Крепость. В настоящее время – город Речица. Гомельская область Белоруссии.] разграбил. Полочане c дреговичами[22 - Племена на территории современной Республики Беларусь.], да и эсты c ливами[23 - Прибалтийские племена. Территория современной Эстонии.] войско собирают и у нас просят помощи.
– Странный он какой-то поход зигзагами затеял. Видимо, и, правда, угроза – великая. Что ж, поеду. Дело доброе – общее. До Изборска рукой подать, а то, гляди, и до нас доберется.
Любим c Радеем стали быстро собираться. Любава подала чистую власяницу[24 - Шерстяная рубашка.]. Градибор приволок новый, плетеный из прутьев и обтянутый кожей, круглый щит и тяжелый меч в ножнах.
– Спасибо, сынок. Возьму-ка секиру[25 - Большой боевой топор c мощным трапециевидным лезвием.], сподручней будет. А это тебе, – на память, – протянул он сыну длинный нож, – мамку защищай, помощником ей будь. За себя оставляю…
Здоровенный же Радей надел портупею c мечом, да взял щит, вдобавок и топор прихватил, – c легкостью поигрывая им, а заодно и копье. Вытащил колчан со стрелами, но передумал. Спрятал обратно в кузнице.
– Я тоже хочу c вами! – заупрямился Градибор.
– Вот крепость каменную поставишь, тогда возьму! – смудрил Любим.
– А какой высотой?!
– В косую сажень[26 - Примерно, 250 см.], не ниже.
– Ничего себе! Хитрый ты! Ладно, поставлю, – уныло согласился Градибор.
Любим крепко обнял жену, потом сына. Расцеловал их на прощанье. Сел на коня и пустил галопом догонять товарищей.
Никто не рыдал, не выл. Дело привычное – провожать на войну, встречать c войны. И не всегда живых, не покалеченных…
Любава во главе женщин селения молилась Богородице Ладе[27 - Богиня Лада. Богиня красоты и любви. Покровительница браков. Женская ипостась верховного Бога Рода.] о благополучии нежно любимых мужей, поставив перед образом Ее блины c ягодной начинкой, медовые оладьи: «Лада-Матушка! Матерь Сва Пречистая! Не оставь нас без любви и счастья! Благодать свою ниспошли на нас…»
Градибор весь день усердно таскал камни c берега реки, аккуратно выкладывая их у дороги. К вечеру умаялся, взопрел весь. Помылся, поел и упал спать мертвым сном. А рано утром, еще до наступления Насти[28 - Утренняя зорька.], ушел на берег Великой, – там смотреть камни.
Великая безмолвно несла свои темные смоляные воды. Речная рябь плотно укрылась туманом. Свежий влажный воздух пробирал до косточек.
Где-то вдалеке заиграл рог, и снова стало тихо.
Подул ветер, стремительно разгоняя мгу. И неожиданно прямо перед Градибором выстроились варанежские[29 - Варанеги. Название морских разбойников у кривичей.] корабы. Покуда было видно, – вся река была заставлена судами. На передней из них, замысловато украшенной головой оскалившегося змея, стоял у борта, пристально разглядывая незнакомый берег, видимо, самый главный – c рыжей густой бородой и золотым кольцом в левом ухе. Что-то прокричал ему на непонятном языке. Вооруженные люди засмеялись. Предводитель спрыгнул, оказавшись по пояс в воде.
Градибор чуть отступил, сделав шаг назад. Запрыгнул на каменный валун, выхватив из-за пояса отцовский нож, и встал намертво в угрожающей позе. А за спиной невидимая Берегиня[30 - В мифологии древних славян дух-покровитель. Представлялся в образе прекрасной девшки. Берегини защищали воинов в бою.] успокоено объяла мальчика на плечи, оглядывая суровым взором добрую тысячу незваных гостей.
Варанег тоже остановился. Поднял вверх руки. Что-то заговорил, оглядываясь на корабы. Варанеги еще громче заржали. Но главный что-то рявкнул, и вмиг все притихли…
* * * *
– В рог не трубить! И веслами потише, не плескаться! – грозно прикрикнули c самого большого драккара[31 - Боевой корабль викингов.].
– Что-то не пойму я тебя, Олав! Вроде как торговать идем! – усмехнулся Эйрик. Облокотившись o борт, всматривался в густой туман.
– Осторожность лишней не будет. А ты смотри лучше по сторонам, а не указывай! В конце концов, кто из нас c тобой – конунг?!
– Вот именно! Эй! Слышите?! Кажется, конунг Олав заблудился в водах Гарды[32 - Название земель восточнославянских племен.]!
– Не ори! А то за борт вышвырну! «Эйрик-толстопузый»! – конунг шутливо пнул товарища ногой под зад.
Стали пихаться, бороться. Попеременно кряхтя или заливаясь смехом, в зависимости от того, кто на ком сидел сверху.
– Олав! – окликнул одноглазый торговец Смид c близко подошедшего, борт к борту, тяжело груженого кнорра[33 - Торговое судно викингов.], – а как же Хольмгард[34 - Название Новгорода у викингов.]?! Ты обещал через десять дней уже быть там…
– В Изборск сначала зайдем, к Ярополку. Дань заберем, за два года, – недовольно ответил Олав надоедливому купцу. А на ухо товарищу прошептал, – клянусь Славным Хаддингом[35 - Хаддинг – в скандинавской мифологии герой-воин, пользовавшийся особым покровительством Бога Одина.], не вернется живым «одноглазый» в Хедебю[36 - Датский приморский торговый центр.]. И оба расхохотались…
– Берег! – крикнули c шедшего в авангарде драккара.
Конунг Олав перебрался, ловко перепрыгивая c борта на борт, на передний драккар.
Действительно, сквозь рассеявшийся туман, виднелся незнакомый высокий берег. И какой-то местный мальчишка, ни свет ни заря, отыскивал зачем-то большие камни.
– Эй! Маленький рус[37 - Викинги называли «русами», помимо Ладоги, всех жителей северных славянских племен.]! В какой стороне Изборск?!
Мальчик от неожиданности встрепенулся. Оглядел мореходцев. Встал как вкопанный, даже не пытаясь убежать. Только, сверкая исподлобья черными глазами, вытянул вперед в сторону Олава нож.
– Братья мои! Нас, кажется, сейчас возьмут в плен! Может, откупимся?! – загоготал Олав, и спрыгнул в холодную воду.
– Веди переговоры! Конунг Олав, – засмеялись вслед вождю cо всех сторон, – наши изнеженные ручки не привыкли к тяжелой работе! Уж, избавь нас как-нибудь от рабской доли!
Олав, забавляясь, поднял руки вверх. И в этот момент его точно пронзило ужасом. Он почувствовал что-то необъяснимое, похожее на животное чувство страха, – перед неведомой могущественной силой.
– Хватит ржать! Все мы вместе, – не стоим по храбрости и его мизинца. Кто из вас рискнет один против тысячи?! Вот как надо стоять за свою землю!
В драккарах смолкли. Только смотрели, в две тысячи c лишним угрюмых глаз, на трясущегося от страха мальчонку, но ни на пядь не сдвинувшегося c места.
– Ты и впрямь – храбрец! Как твое имя?!
Маленький кривич молчал.
– Может, немой? – подсказал, нагнувшись к самой воде, Эйрик, – и зачем тебе знать его имя? Прирезать! И делов-то…
– Может быть, и немой, – тихо согласился конунг, почесав затылок, – видишь ли, кое-кому не помешает для нашей пользы услышать, что, дескать, «Олав разбит в сражении». Вот и надо слух пустить.
– Имеешь в виду конунга Хаскульда или Ингвара?! Хочешь забрать Бирку[38 - Крупный торговый центр свеев. Современная Швеция.]?! – оскалился Эйрик, – ну назови тогда «Готлибом».
– От чего «Готлибом»?
– Очевидно, что Боги его очень любят…
– Слава «Готлибу» Храброму! – закричал Олав.
