скачать книгу бесплатно
«Ты действительно считаешь меня сильной?»
Пожалуйста, почувствуй свою силу и потом пойми, что на самом деле это я поделился этой силой с тобой…
«В каждом человеке есть сила и есть слабость. Ты много умеешь, ты – Личность! Я уже знаю это. Но это вовсе не означает, что тебе не бывает совсем-совсем одиноко, что ты не должна плакать, что ты не должна буянить, чтобы выбросить накопившийся негатив… Это нормально. Все равно ты Сильная. Огромное количество женщин только и умеют, что плакать и буянить… Ты мне такой ЖИВОЙ особенно нравишься…»
Признание вырвалось неожиданно, но, наверное, вовремя… Игра заканчивалась… Оставалась жизнь, в которой начинали править совсем другие правила…
«А я себе сегодня особенно не нравлюсь… Хочется плакать…»
Я впервые не знал, что ответить…
«Когда хочется плакать – надо плакать».
Я отключил мозг… Точнее, он сам отключился от сбивчивых эмоций как от легкого прикосновения выключается свет на кухне… Сейчас решение надо было принимать не на основе информации и анализа мыслей… Сейчас решение надо было принимать на основе эмоций, а тут мозг – слабый помощник… Его надо заглушить, как двигатель надолго остановившейся машины… Это было каким-то новым для меня состоянием, и я прислушивался к нему… Я будто вышел в открытый космос: потерял опору под ногами, отвлекся на безумную красоту бесконечности, чувствовал себя всемогущим даже в тонкой оболочке, которая отделяла меня от губительного вакуума и космических лучей… Я мысленно поблагодарил Веронику за это новое для меня состояние, и, чем больше я думал про нее, тем четче понимал, что любое мое решение будет правильным… Это мозг может ошибаться в своих решениях, не учитывая какую-то информацию или делая неправильные выводы. А решения, принимаемые сердцем, всегда единственно верные… Почему говорят, что такие решения принимаются сердцем?.. Нет, не сердцем… У меня было совершенно четкое ощущение, что решение я принимал всем собой: сердцем, мозгом, руками и ногами, членом и поджелудочной железой…
«Я сейчас должен забрать тебя с работы! Буду возле твоего офиса через час!»
Мне было все равно, что ответит Вероника… На мою уверенность в правильности своего решения ее ответ не мог повлиять. Я точно знал, что ее отказ меня не обидит. Я не знал, что буду делать с ее согласием, куда ее повезу, какие слова скажу, и как себя поведу, если вдруг она расплачется у меня на плече… Я был уверен, что в этот момент не мог поступить по-другому, и эта фаталистичность моего поступка успокаивала и придавала сил…
«Спасибо… Я подумаю…»
Это отказ или Вероника действительно сейчас думает? Весь мой предыдущий опыт подсказывал, что женщины принимают решения сразу, и фразы типа «я подумаю» – это по-восточному изощренно-вежливая возможность послать тебя подальше, совмещенная с неуклюжей попыткой сохранить тебе лицо. Мой организм по привычке стал готовиться к худшему, но чувства глубокого поражения не возникало… Внутри было пусто, но не противно… Я сделал все, что мог, и пусть будет то, что будет… Сейчас я просто не могу играть лучше, и потому мне не в чем себя упрекнуть… Я сел в кресло и блаженно расслабился, как после тяжелого пятисетового теннисного матча с сильным спарринг-партнером.
«Приезжай к четырем…»
Я не почувствовал, что победил… Радости по поводу того, что всего несколько дней переписки так сблизили меня с Вероникой, тоже не возникло. Тревоги по поводу того, что при встрече я не смогу найти нужных слов, не появилось. И вообще все эти радости и тревоги казались мелкими по сравнению с неведомым ощущением полноты жизни, наполнявшим меня все последние дни, и это «приезжай» стало той последней каплей, которая позволила этому ощущению полностью влиться в меня и заполнить до краев…
Вероника уже ждала меня на улице, быстро подошла к машине, не без любопытства посмотрела на мою спортивную «Мазду», плюхнулась в сиденье и улыбнулась:
– Сбежать с работы иногда бывает так приятно!
Она не была заплаканной, и даже расстроенной не выглядела.
– Угощайся! – я положил на колени Вероники большую упаковку крупной греческой клубники. – Не волнуйся – я не забыл ее помыть…
Вероника ела клубнику, по-детски не смакуя, заглатывая всю ягоду целиком, иногда прикрывая глаза от удовольствия, и капельки клубничного сока изредка появлялись на уголках губ:
– Откуда ты знаешь, что я больше всего на свете люблю именно клубнику?
– Я учусь читать твои мысли…
Мы уже выехали за город, когда Вероника закрутила головой:
– Куда ты меня везешь?
– Для тебя это действительно имеет хоть какое-то значение?
– Нет, мне действительно сейчас все равно…
Грусть впервые послышалась в ее голосе…
– Обрати внимание, какое большое внимание мы все постоянно уделяем тому, что нас на самом деле по-настоящему не волнует…
– Ты опять прав, – Вероника уходила в себя резко, будто тонула без желания спастись.
Я не знал, что говорить дальше… Только не надо сейчас ничего выдумывать…
– Когда от меня впервые ушла красивая женщина, я взял больничный на три дня. Когда я сам впервые уходил от красивой женщины, то больничный пришлось брать на неделю… Уходить самому оказалось сложнее…
– Ты сказал так, будто уже все про меня знаешь… Думаешь, надо уходить?..
Когда ты искренен, ты ничем не рискуешь… Неужели это действительно так?
– Что случилось, Вик?..
– Запомни: меня зовут Вероника. Вика и Ника – это совсем другие имена. Ко мне их прошу не применять. Это также опасно, как Путина назвать Медведевым! – она сорвалась как камень с края пропасти…
Минуту мы ехали молча…
– Прости, – почти прошептала Вероника. – Я уже который день не в себе… Набрасываюсь не по делу… Ты мог бы простить себе бесчестный поступок?
– Себе я могу простить все, – искренне ответил я.
– А я вот пытаюсь, но у меня пока не получается… Недавно я не сдержалась и взяла ЕГО мобильник, пока он был в ванне. И прочитала его смс-ки с любовными признаниями не мне… И все сложилось в понятную картину… И дорогие духи на заднем сиденье его машины не для меня… И его командировки в выходные дни… И звонки, на которые он не хотел отвечать при мне… Все получило свое объяснение. Пазл сложился…
– Ты дала ему по башке?
– Я не смогла ему сказать, что залезла в его телефон. Это же непорядочно… Я просто легла к нему спиной и заплакала… А он ничего не понимает… Спрашивает: «Ты плачешь или носом хлюпаешь?» «Носом хлюпаю», – отвечаю я ему, а сама плачу все сильнее. «Я пойду форточку закрою» – сказал он, потом лег рядом и уснул… Представляешь?
Я, конечно, и представить себе не мог, как вообще можно заснуть в постели с такой женщиной.
Мы шли по дорожке вдоль Финского залива, чуть касаясь плечами…
– Я не могу больше с ним жить… И сказать, что залезла в телефон, тоже не могу… И зачем ему нужна другая женщина, если у него была я?
Мне очень захотелось, чтобы Вероника заплакала, чтобы приобнять ее и таким образом стать чуть ближе, но она держалась на грани срыва, лишь низко опустила голову, словно высматривала что-то под ногами.
– Только не жди, когда он бросит тебя. Побереги свою самооценку. Найди повод и брось сама! Женщинам найти повод несложно – ты сама отлично знаешь…
– Пожалуй, ты прав…
Мы еще долго гуляли по заливу, потом сидели в ресторанчике… Когда мы прощались возле ее дома, я с трудом удержался, чтобы не потянуться к ее щеке… Или к шее…
В следующий раз мы встретились не сразу, дней через десять… Писали друг другу мало, но каждое письмо было с прошлым и с будущем… У нас уже были воспоминания и эмоциональный опыт, который нужно было еще осмыслить… И мы знали, что еще обязательно встретимся, и каждое письмо – подготовка к этой будущей встрече…
«Мысль материальна?»
Теперь это были только вопросы Вероники. Больше я вопросов не задавал… Сначала не задавал потому, что во мне остались только те вопросы к Веронике, которые не задают в письмах и на которые она сама пока не знает ответа… Потом мне понравилось быть для Вероники человеком, которому она хочет задавать вопросы… Возможно, она подумает, что я знаю все ответы…
«Нет. Это просто мысль. Людьми управляют эмоции даже тогда, когда им кажется, что они принимают осмысленные решения…»
Полоса вопросов интересных, но чуть отстраненных, вдруг прерывалась вопросом очень личным, даже с нотой надрыва…
«Почему я все время должна быть сильной?…»
Почти сразу я честно признался себе, что не ищу ответы на вопросы Вероники, а пытаюсь нарисовать в ее сознания свой портрет… Иногда я действительно чувствовал себя художником, который рисует свой портрет в сознании вот этого конкретного человека… Вот в этих словах Вероника увидит мой ум… Вот эти несколько слов-мазков подчеркнут мою мужественность… А вот на фоне своего полотна я набросаю силуэты других женщин, чтобы она понимала, что я опытный и состоявшийся… Я стал рисовать сознательно, и это помогало подбирать краски, беречь красный вызывающий цвет, искать полутона, не выпячивать детали, а делать так, чтобы Вероника захотела всматриваться в подробности, чтобы захотела разглядывать мое полотно долго и тщательно, чтобы не отходила от него часами, днями… Чтобы никогда не отходила…
«Думаю, это твоя сегодняшняя жизнь требует от тебя показывать свою силу… Изменится твоя жизнь – поменяются твои чувства, которые востребованы жизнью – изменишься ты… Посторонним людям ты, конечно, должна показать силу. Близкий человек на то и близкий, чтобы в отношениях с ним не было игры, провокаций, двусмысленности… С ним можно и надо быть такой, какой хочешь – сильной, слабой, обиженной… Не таить в себе эмоцию. Выплеснуть ее, вместе разобраться, быть естественной и искренней… Он поймет, успокоит, у него хватит силы признать ошибку или убедить тебя в том, что проблемы не существует, или что она только в твоей голове… Но в любом случае он сделает все, чтобы не возникло обиды. Если любишь и любим, то для мужчины это не сложно…»
Иногда Вероника вдруг переключалась на меня, и тогда я отчетливо понимал, что в моих ответах она пытается увидеть меня, узнать меня лучше, подготовить себя, возможно, к следующему шагу…
«Ты говорил, что твой больничный после расставания с красивой женщиной длился три дня… А сколько же длился твой больничный после расставания со своей первой некрасивой женщиной?»
Вероника всматривается в мой автопортрет… После таких вопросов я буквально видел ее перед своей картиной…
«Я жил только с красивыми или очень красивыми женщинами)))».
Примерно через неделю в переписку ворвалось ее нетерпение…
«Чем инициативность отличается от навязчивости?»
Я понимал, что ее вопрос – обо мне…
«Каждый случай индивидуален… Иногда мое нежелание навязываться женщины называют безынициативностью…»
Я знал, что сейчас я пойму насколько из меня получился хороший художник…
«Когда ты меня пригласишь на свидание?»
Она наконец-то сделала именно то, чего я хотел от нее! Я выключил компьютер и набрал номер телефона Вероники… Виртуальное общение важно вовремя закончить. Буквы на экране монитора – это очень тонкая нить, которая, на самом деле, начинает рваться с момента своего возникновения. Важно самому разорвать эту нить раньше, чем кончатся буквы, или они станут заменой того, ради чего, собственно, это виртуальное общение и возникло.
Голос Вероники в трубке был чуть удивленный, но приветливый. Следующий вечер мы договорились провести в китайском ресторанчике.
Я впервые в жизни готовлюсь к встрече с женщиной… Я не просто пошел к парикмахеру, а впервые занудно долго обсуждал с ней будущую прическу, пытался представить себя с косыми бакенбардами и челкой направо… Напрасно пытался, потому что мой внешний вид меня расстроил, причем, впервые в жизни.
Я попытался побриться настолько тщательно, что тер кожу электробритвой до покраснения, которое не проходило несколько часов, я мазал свой подбородок разными лосьонами, а краснота от этого становилась все гуще, и я уже всерьез подумывал о том, чтобы отменить встречу. Но постепенно кожа стала бледнеть и по моим расчетам, если тенденция сохранится, должна была вернуться в свое естественное состояние минут за пятнадцать до встречи.
Самым противным было придумывать шутки будущего разговора. Может, сказать официантке, что, если еда будет невкусной, то я заколю повара палочками… Плохая шутка, террористическая… Официантка может шутку не понять и вызвать охрану… Я не придумывал фразы будущего разговора никогда, но, возможно, только потому, что у меня еще не было встречи такой особой важности. Нужно представить себя гурманом и сказать, что я лучше немного поголодаю, чем буду есть что-то невкусное… Нужно рассказать о том, как повара лучших французских ресторанов ходят утром на рынок выбирать продукты… Половина их гастрономических удач – это просто высокое качество исходных продуктов. Вторая половина – пряности. Третья половина – их чутье того, когда надо вынимать блюдо из плиты. Так надо про третью половину и сказать… Но будет ли Веронике интересны кулинарные рассказы того, кто может приготовить только растворимый кофе в утренней несознанке?
За час до встречи пришла sms-ка, в которой Вероника написала, что встретиться не может… И ничего объяснить сейчас не может… Что вечером перезвонит… Она так и не позвонила.
Я подумал о том, что игра в какой-то момент всегда превращается в войну.
Я пообещал себе забыть Веронику и не выполнил своего обещания.
– Что тебя так сильно расстраивает? – Ириска кормила меня взбитыми сливками с ложечки, как маленького ребенка.
Я подумал, что детектор лжи – это детская игрушка по сравнению с женской интуицией, и это меня тоже расстроило. Меня расстраивало все на свете, и, если бы сегодня играл и выиграл бы «Зенит», то даже это меня наверняка почему-то расстроило бы.
– Как тебя поддержать? – Ириска словно услышала то, что я только что подумал.
– Слова внутри тебя должны сами родиться… Если не рождаются, то я не твой парень…
– Я буду молчать вовремя! Смолчать в нужный момент – это иногда важнее, чем миллион сказанных в пустоту слов.
«У меня ощущение, что я неправильно живу…»
В этом ее письме не было приветствия, извинений и объяснений… Но сложно было придумать фразу, которая заставила бы меня сразу погрузиться в ее мир… Мы переписывались весь день, пока не перешли ближе к вечеру на беззаботную болтовню. Вероника на прощание пообещала принести старинную книгу о вине из дедушкиной библиотеки, и я подумал, что она сочинила такой повод встретиться. Через день я напомнил ей про книгу, и Вероника долго благодарила меня за напоминание, а то она совсем замоталась в последние дни… Я не огорчился несложившемуся свиданию… Все было гораздо темнее… Я сначала почувствовал, что меня обманули, потом понял, что самообманулся, и от этого стало еще мрачнее в промозглой внутренней темноте.
Может, наговорить ей гадостей?! Нет, у меня не получится… Я ощущал в себе способность сказать что угодно кому угодно, кроме гадостей маме и Веронике. Я вдруг очень захотел, чтобы Вероника сама бросила меня… Я даже почти радовался весь следующий день, когда от нее не было писем, ни sms-ок, ни звонка… Еще день или два, и она забудет про меня, а потом, возможно, я тоже забуду ее…
«Я думаю о тебе…»
Женщины обладают удивительной способностью несколькими словами менять представление о себе и действительности.
«Могу забрать тебя с работы».
Я был уверен, что сегодня же вечером я увижу ее…
«Хорошо))) На неделе…»
На всю неделю я отменил все вечерние дела, встречи и игру в теннис… Каждое утро я смотрел телепрограмму и программировал запись на диск футбольных матчей и Формулу-1 на тот случай, если вдруг позвонит Вероника и я вечером не смогу посмотреть трансляцию.
Прошла неделя… О встрече Вероника больше не вспоминала.
Мы пили вино из одного бокала, но вдруг Ириска, сделав большой глоток, потянулась к моим губам и в глубоком поцелуе влила в меня пьянящую влагу.
– Почему ты никогда не предлагал мне заняться анальным сексом?
– Даже как-то в голову эта мысль не приходила.
– Эта мысль не в голову приходит.
– Просто не хотелось… Мне с тобой и без анального секса хорошо.
– Значит, я тебя удовлетворяю как женщина даже без анального секса? – озадаченно спросила она.
– Это вопрос или утверждение?
– А ты как считаешь?
Я всегда удивлялся способности Ириски делать что-то впервые с уверенностью, будто она это делает в очередной раз. Она не боится делать новый шаг также, как и я не боюсь новых шагов, но я почему-то все чаще забываю о своей небоязни. Я люблю неприятности, но не помню об этом. Все жизненные задачи на самом деле почти не отличаются от задачек в школьном учебнике, и существуют только для того, чтобы их решали. Возможность неправильного ответа никогда не останавливала меня раньше. Почему теперь, когда я стал умнее и опытнее, риск неудачи как кандалы, которые я каждый день сам же и надеваю на себя? Как же глупо бояться неудачи человеку, который сейчас подлетает к Питеру и падает в небо с десятикилометровой высоты?..
Я приземлился с ощущением, что поднялся на другой уровень в своей так еще и не понятой полностью игре… Здесь уже другие правила… Здесь нет призов и не существует неудач… Здесь нет кандалов и абсолютной свободы тоже, наверное, нет, но я этого не знаю, потому что свободы так много, что она уходит за горизонт.
В понедельник я не стал напоминать Веронике о так и несостоявшихся встречах и послал ей на работу цветы: небольшие розы в горшке.
– Чудесные розы…
