скачать книгу бесплатно
– Нет-нет, все так. Просто я на миг подумал, что делает в этом болоте такая сильная и красивая женщина, как вы. У вас есть характер! И красота настоящая, а не сю-сю, ням-ням, паря-патя. Такой красоты достойны только настоящие мужчины. Только они способны ее оценить… Но есть ли такие в вашем королевстве?
Она нахмурилась, польщенная и обиженная одновременно.
– Наше королевство, – сообщила она сильным и красивым голосом, в котором много от рычания львицы и совсем нет милого чириканья, чего всегда ждем от женщин, – самое крупное в Гандерсгейме… Или одно из самых крупных. Так что ни одна женщина здесь мужским вниманием не обижена.
Я кивнул, принимая, пусть так, сказал медленно, круто меняя тему:
– Я сюда ехал мимо дивной такой красивой горы с отвесными стенами, словно их отрезал тесаком неведомый бог. Это совсем недалеко от городских стен…Что-то я о ней слышал… но не вспомню.
Она нахмурилась, это выглядит впечатляюще, лицо сразу стало злым и жестоким, а в темных как ночь глазах заблистали грозные молнии. Голос стал сухим и с металлическим оттенком:
– Башня мага.
– Догадываюсь, – сказал я. – Что-то все они, как вороны, выбирают деревья повыше.
Жестокая улыбка промелькнула на губах и тут же пропала.
– Не любите магов?
– Кто их любит? – спросил я.
Она пожала плечами.
– Большинству безразличны. Я тоже не обращала внимания на их существование, пока…
Ее лицо стало еще злее, белые зубы хищно блеснули, прикусив губу. В темных, как лесные озера, глазах появилось нехорошее выражение.
– Чем-то задели? – спросил я сочувствующе.
Она процедила сквозь зубы:
– Этот маг отобрал у меня Камень Рортега!
– Волшебный?
– Нет, – ответила она с оттенком презрения. – Почему обязательно волшебный? Насколько я знаю, просто фамильная ценность, передается из поколения в поколение. Считается, что приносит счастье. Какого-то особого счастья не было, но камешек очень красивый. Багровый такой рубин в виде головы дракона. Я его носила на груди. И цепочка к нему старинная, из серебра древней работы, очень красивая… И добро бы отобрал сам маг, а то – его ничтожный ученик!.. Ненавижу магов.
– Да, – согласился я. – Мы просыпаемся, когда на конечности начинают наступать лично нам. Спасибо за изысканную беседу, Ваша светлость!.. Я буду думать о ваших словах всю ночь.
Я поклонился и удалился, весь из себя почтительность, нарушив сразу два правила: ушел, не испросив разрешения у лица благородного сословия, да еще какого благородного, к тому же – не дождавшись, когда женщина отпустит меня сама.
Пусть, мелькнула мысль. Хорошо быть варваром, небритым героям все можно.
Глава 6
Я поставил у ложа свой старый меч, а купленный на рынке двуручник так и не подумал слезать с моей натруженной спины, подушку взбил и вместе с мешком аккуратно укрыл одеялом. Пусть всякий, кто заглянет в окно или в дверь, увидит крепко спящего. Варвар тоже может натянуть одеяло на голову.
Красивый закат воспламенил все небо, солнце медленно сползает к краю земли, а я в личине исчезника выскользнул через заднюю дверь, огляделся.
Из-за угла вышла молодая женщина, в руках медный таз, блещущий красным золотом в лучах заката, в тазу горка белья. Увидев меня, женщина заулыбалась, хотя варваров положено вообще-то пугаться, заговорила воркующее:
– Добрый вечер, господин!
– Вечер добрый, – ответил я. – Не тяжело?
Она хихикнула и подвигала плечом, стараясь, чтобы с него сползла лямка рубашки.
– Господин так добр…
– Ну-ну, – сказал я с предостережением. – Вроде бы не предлагаю помочь нести. Тем более, стирать…
Она засмеялась еще игривее.
– Господин нашел клад? Огромный, спрятанный драконами?
Я хмыкнул.
– Я клады не нахожу, а отбираю. У драконов, волшебников и всех-всех, кто не отдает добровольно. А при чем клад?
– Ведь двор говорит, – объяснила она, – что вы дали Ахне целую золотую монету!
– И что, – спросил я высокомерно, – это много?
Она сказала восторженно:
– Для нас очень много! Ахна решила теперь вообще уйти с работы.
– Не осуждаю, – сказал я. – Тут такие порядки, что даже не знаю, как вы еще не разбежались.
Она поиграла плечиками, глазами, подвигала бедрами.
– Зато здесь можно встретить таких щедрых героев…
– А-а-а, – сказал я, – ну, шансы есть, верно. Ладно, я спешу, а то бы мы с тобой… сама понимаешь…
И быстро ушел в сад, оставив ее в приятном томлении, уже чувствовала, как золото из моих карманов падает по монетке ей за пазуху.
Попетляв между деревьями, я вышел из королевского сада, тихохонько прокрался в тени, избегая встречных, за городскую стену, а там в ближайших кустах превратился в уродливую горбатую тварь, больше похожую на гарпию, чем на гордого птеродактиля. Хотя, конечно, птеродактиль тоже еще тот красавец, но по сравнению… гм… само совершенство, как Мери Поппинс.
Поколебавшись, я решил не заморачиваться дурью, эстет хренов, оттолкнулся от земли и ударил крыльями по воздуху. Взлет показался чересчур легким и непривычно стремительным, что значит – привык к личине тяжелого дракона, и не пошел по восходящей, а взвинтился ввысь, как пущенная сильной рукой стрела.
Верхушка горы еще сверкает в багровом огне, но солнце уже опустилось за край земли, внизу тяжелая, как грехи наши, тень. Я несся быстро и красиво, держа взглядом ту близкую к вершине блестящую плиту, которую присмотрел еще, когда нес Растенгерка.
Каменный выступ, словно брезгливо выпяченная нижняя губа, в длину локтей пять, а в ширину не больше трех, так что я едва-едва сумел опуститься и сложить крылья. Конечно, дракону оставалось бы только висеть, ухватившись за край, но в человеке так, боюсь, не сумею…
Я все время помнил, что надо прижиматься к стене, и когда снова ощутил себя в людском теле, меня так вжимало в камень, словно намеревался превратиться в барельеф. Краем глаза поймал бездну справа, такая же слева, а что сзади – подумать страшно, только и остается, что распластаться по каменному обрыву, отчаянный же я человек, никогда бы не подумал.
Никто не убивает сразу, подумал я, обнадеживая себя. Тем более, маги, все-таки представляют в своем лице думающую прослойку, а нам всем свойственно любопытство, что родня любознательности. А я такой гусь, что меня хоть сейчас в дипломированные переговорщики, кого хошь уболтаю и перевербую, дайте мне только разойтись и пожонглировать доводами и понятиями…
Плита исчезла внезапно. Я рухнул лицом вниз, в последний момент успел выставил ладони, упал на них, отжался и осторожно поднялся.
В толще горы появился широкий проход, пахнуло теплым воздухом жилья с едва заметным ароматом химикалий. Я поднялся на дрожащих ногах, но заставил себя приободриться, мне же недвусмысленно открыли дверь, ну пусть не саму дверь, но вход.
Пару осторожных шагов по проходу, и дыхание сперло, как у вороны при виде сервированного королевского стола с множеством золотых и серебряных ложек.
Зал настолько огромен, что даже не понимаю, как помещается в вершине горы. Далеко разнесенные одна от другой стены из грубо обработанного гранита медленно и музыкально плавно переходят в идеально выровненные, отшлифованные, а затем и украшенные богатым замысловатым барельефом. Я в полутьме, как и эта треть зала, а дальше льется золотой свет, в ясном золоте пол, стены, высокий свод, оттуда появляются и медленно опускаются словно продавливаются сквозь воду пруда, опавшие листья – пурпурные, желтые, оранжевые, багровые, и все таких чистых оттенков, что у меня защемило сердце от глупого и непонятного восторга.
И не сразу я увидел то, что должен бы увидеть в первую очередь: в глубине зала, где все так же никакой глупой роскоши, а изысканный и продуманный дизайн, три длинных стола с множеством реторт, колб, тиглей, больших и малых чаш с горящими углями, кипящей жидкостью, цветными камнями, если это камни, с толстыми пучками корешков и растворами в склянках…
В тонкостенных ретортах жидкость бурлит и клокочет, я даже на таком расстоянии ощутил сильнейший жар, но только под одной увидел жарко пылающие угли. Остальные тигли погашены, один так вообще даже не закопчен, хотя в нем плавится странный металл зеленого цвета.
Я посмотрел тепловым, в трех шагах от меня застыл в недвижимости багровый силуэт человека, меньше меня ростом, что естественно, конечности почти коричневые, зато голова полыхает оранжевым…
– Здравствуйте, – сказал я почтительно, – наслышан о вашей великой мудрости и поспешил поклониться вам, а также засвидетельствовать свое глубокое, даже глубочайшее почтение.
Вокруг багрового силуэта возникла дымка, я понял правильно и вышел из теплового режима зрения. Чародей покинул невидимость и неподвижно рассматривает меня все так же напряженно и с великим подозрением. Странное излишне вытянутое лицо, очень бледное и с нездоровой желтизной, абсолютно безбровое, что придает глазам добавочную живость и выразительность. Череп абсолютно голый, свет факелов играет зайчиками на мощном куполе в догонялки, все не в силах удержаться на скользком и постоянно срывается на узкие плечи в длинном традиционном для колдунов и волшебников халате, расписанном хвостатыми звездами.
– И только? – спросил он резким голосом.
– Это цель всей моей жизни! – заверил я жарко.
Он спросил еще резче:
– Что вас привело на самом деле?.. Не двигайтесь, Черное Жало уже касается вашей спины. Отвечайте честно или умрете.
Я застыл, чувствуя холодок смерти, едва проговорил дрожащими губами:
– Отвечаю честно, ибо умереть желания никакого нет… Кроме великого почтения к вашей мудрости… меня привела еще и жажда узнать, где находятся… огры.
Его глаза чуть расширились, он долго всматривался в меня, словно не верил, что видит, я видел, как его взгляд меняется, обшаривая меня с головы до ног.
– Да, ты не соврал… – пробормотал он озадаченно. – Удивительно!
– Что есть такие честные люди? – рискнул я спросить.
– Что ради такой ерунды…
– Знания, – сказал я, – сила.
– Гм, но почему огры?
– Тороплюсь, – объяснил я. – Если вы так легко определяете, когда человек говорит правду, а когда врет, то посмотрите на меня еще раз!
Он сказал с угрозой:
– Я все время на тебя, дикарь, так смотрю. И если станешь врать, замечу сразу. Даже по мелочи.
– Меня в самом деле интересует только места обитания огров, – сказал я. – Нет, это ложь, меня многое интересует, в том числе и вы, потому что я вообще любопытен, а к магам питаю величайшее уважение, как к людям, добывающим знания… но сейчас именно огры, да, у меня к ним дело.
Он слушал внимательно, скривился. На вообще-то неприятном лице отразилось колебание, словно не решил, что со мною делать и как умертвить, чтобы не забрызгать стены, наконец проговорил в сомнении:
– Я не жалую гостей. Ничего хорошего от них не бывает. Однако ты заинтересовал. Хорошо, заходи.
– Спасибо, – сказал я поспешно. – Я трепещу от почтения. Знаете, всегда восторгался магами, хотя сам по врожденной лени выбираю пути попроще.
– Иди вон туда, – прервал он.
– Да-да, – сказал я угодливо. – Я всегда говорил, что нужно слушать не сильных, а мудрых. За что и получал…
– Неудивительно, – буркнул он. – Топай, топай!
– Как скажете, господин…
Он сказал брюзжащим голосом:
– Иди прямо!
– Дорога мужчин! – сказал я с восторгом. – Мы всегда идем прямо и только вперед, как крокодилы, и не отступаем, хвост не дает…
Он прервал:
– Во-о-он тот стол, видишь? За него и садись. Никаких резких движений, моя охрана бывает чересчур бдительной.
Я не видел никакой охраны, но это не значит, что ее нет: маги помешаны на безопасности. Чем больше человек приобретает знаний и опыта, тем больше страшится потерять накопленное от удара дубинкой дурака или ножа пьяного прохожего.
Стараясь двигаться осторожно и не делать резких движений, я тихохонько двигался в глубь зала. С середины зала под ногами зашуршали эти странные опавшие с каменного потолка листья, все такие же золотые, багровые, пурпурные, оранжевые…
Маг, шикарно блестя голым черепом, двигался в сторонке, лицо недовольно-презрительное, вдруг спросил раздраженно:
– Чем тебе так не нравится моя лысина?
Я охнул.
– Что вы! Совсем наоборот! Лысина – это полянка, вытоптанная мудрыми мыслями. Вы же знаете, как это обычно бывает у нас: в голову мысль пришла, но никого не застала. Или кому-то в голову явилась, а там уже была одна – подрались. Но потом помирились, теперь у такого их две…
Он покосился на меня все еще с раздражением, но смолчал, а я шел и едва ли не по детской привычке загребал ногами листья. За толстенной колонной, закрывающей вид, открылся весь зал. Свод теряется в звездной высоте, по обе стороны вдоль стен исполинские статуи. Таких изысканно сложных чудовищ я не мог и вообразить. А вдали нечто вроде гигантского камина, перед ним к нему спинкой трон на возвышении с тремя ступенями. Над камином нечто вроде застывших складок исполинского занавеса из красного камня, по бокам черные выпуклые круги, похожие на щиты великанов.
Листья продолжали медленно опускаться на пол. Я протянул ладонь и поймал один – еще сочный, пурпурно-красный с оранжевыми прожилками, живой, но уже с отпавшим корешком.
Маг поглядывал с интересом.
– Мне кажется, – сказал он неожиданно, – тебе нравится ходить вот так по лесу, загребая ногами листья?
– Угадали, – ответил я с неловкостью.
– Почему? – потребовал он.
Я пожал плечами.
