скачать книгу бесплатно
– Можно, – вздохнул я, – еще как! И дела бывают разные. У вас вот – интересные, а у меня – нужные. А нужные разве бывают интересными?
Она смотрела внимательными сочувствующими глазами:
– Гандерсгейм?
– Увы, да.
– Мужчины стремятся к славе, – рассудила она, – а завоевать Гандерсгейм… Об этом никто и не мечтал.
– Когда-то наступает очередь и Реконкисты, – сказал я. – Почему не сейчас? Никто не может сказать точно, когда приходит время. Это все потом, в зависимости как пошло…
– Так почему так озабочены? – поинтересовалась она. – Должны трепетать в предвкушении славы завоевателя!
Бульон подали в небольшой чашке, но с двумя ручками. Если не ошибаюсь, когда с одной ручкой, то можно пить, а когда вот такая шмакодявка, но с двумя, то предписано работать ложкой…
Нагло улыбаясь, я взял чашку одной рукой и мирно отхлебывал, майордомы выше этикета, я не вытираю руки о скатерть и не сморкаюсь в тарелку, этого для мужчины достаточно, чтобы считаться элегантным и знающим этикет.
Наконец слуги внесли на десерт большой торт, в коридоре послышался топот, я насторожился. В зал вбежал молодой рыцарь в разорванном на плече и груди бархатном камзоле, волосы слиплись от крови, длинная царапина на щеке.
Он ринулся было к леди Элинор, но узнал меня, круто свернул и рухнул на колени.
– Сэр Ричард!
Лицо бледное, как смерть, в глазах ужас, я потребовал резко:
– Что стряслось? Вы были с леди Дженнифер?
Он вскрикнул:
– Да!…
– Где она?
– Похищена!
Я вскрикнул, едва не опрокинув громадный стол:
– Кем?
– Мы не знаем, – проговорил он слабым голосом, – сэр Ричард, мы все бросились на защиту… и все погибли. Я был ближе всех к коням, сэр Фарлонг велел мне привести помощь… Я должен вернуться…
Он пошатнулся и упал лицом вниз. Леди Элинор выскочила из-за стола, но я успел первым, пальцы ощутили холодок, когда коснулись его лба, но грудь рыцаря тут же приподнялась.
– Лежи, – велел я. – Пока не придешь в себя.
Он открыл затуманенные глаза:
– Нет… Я вернусь… погибну вместе с друзьями.
– Он потерял много крови, – сказала леди Элинор. – Пусть останется.
– Он поедет, – ответил я резко. – Кто покажет место, где такое случилось?
Леди Элинор круто повернулась к замершим слугам:
– Оседлать Серебряную Гриву!
Я ринулся к конюшне, Бобик помчался за мной, морда серьезная, а в глазах вопрос: что-то случилось? Но что бы ни стряслось, я с тобой и я тебя люблю!
– Да-да, – ответил я, – я тебя тоже…
Даже ему не сказал, хотя мысль мелькнула, нехорошая вообще-то, если честно, дескать, только шажок до великих дел, а тут снова отвлекают бытовые мелочи. И хотя тут же устыдился, это же моя чистая и такая тихая теперь Дженнифер, но все-таки мысля такая нехорошая была, была. Свинья все-таки я эгоистичная…
С нами через южные ворота крепости вылетели на могучих конях с десяток рыцарей, да еще Бобик несется впереди, держа нос по ветру. Я поглядывал на недавнего раненого, все еще бледный и резко исхудавший, он мужественно держится в седле, показывает дорогу, но Бобик все равно мчится впереди отряда.
Холмы здесь покрыты густым лесом, но внизу изумрудная зелень кое-где подсвечена кустарником с желтыми листьями, мирная и пасторальная картина, стада овец, что безумно быстро плодятся на этих роскошных пастбищах, синие глаза озер, иной раз не синие, а белые от обилия гусей и уток…
Леди Элинор то и дело вырывается вперед на своей удивительной лошадке со сверкающей гривой, еще у нее такой же хвост и серебряные копыта, хотя у всех коней неопрятно серые. Еще, как я заметил, не подкованная, однако из-под копыт часто бьют злые острые искры, похожие на крохотные молнии.
Я сперва поглядывал на нее с опаской, но держится в седле уверенно, ее заботливо опекают все рыцари, но окончательно успокоило меня воспоминание, что она долгие годы была единственной полновластной хозяйкой своего замка и своих земель, умело управляя ими ничуть не хуже мужчин.
Когда впереди наметился небольшой спуск, я насторожился, очень уж земля похожа на глинистую, но странно глинистую. Рыцари заворчали, когда я покинул седло и присел к земле.
– Что стряслось, сэр Ричард?
– Пока не знаю, – ответил я.
Пальцы нащупали твердые багровые комочки, я осторожно трогал их, не понимая, что вдруг встревожило.
– Что это? – спросил я. – Кто-нибудь знает?
Сэр ПП ответил нетерпеливо:
– Мы не знаем, сэр! Но дальше вся земля такая!
Я поднял комок и попробовал растереть в пальцах. Он поддался с великой неохотой и чем-то знакомым скрипом. На подушечках осталась красная пыль…
– Ржавчина, – произнес я тупо. – Но почему так много… Здесь что, выход железной руды на поверхность?
Рыцари промолчали, только сэр Норманн, старый ветеран, произнес неохотно:
– Ходят слухи…
Он умолк, словно испугавшись сказанного, я сказал резко:
– Какие?
– Кто-то, – договорил он еще неохотнее, – недавно выпустил ядовитый туман…
– Ядовитый? – переспросил я.
– Не для людей, – поправил себя сэр Норманн. – Пожирает железо, как свинья помои. Не успеешь глазом моргнуть, как любые доспехи, мечи, топоры – превращаются вот в такую ржавчину. Я сперва было не поверил…
– Я тоже слышал, – проворчал Пэришель, – но и сейчас не верю.
Я поднялся, окинул взглядом широкую долину впереди. Красная вся, и чем дальше, тем окраска гуще.
– Боюсь, – сказал я, – придется поверить. Кто-то туман выпустил для пробы сил, а сейчас вот второй шажок… Эта сволочь быстро смелеет…
– Набирает силу? – спросил сэр Фарлонг.
– Оно самое, – пробормотал я. – Но слишком быстро…
Сэр Фарлонг сказал торопливо:
– Сэр Ричард, поспешим!
Я покачал головой:
– Останетесь без доспехов и, что хуже, без оружия. А сражаться кольями, как пьяное мужичье, не станете… Сожалею, но вам придется остаться, дальше я сам. Бобик, вперед не бежать! Иначе оставлю здесь.
– Я пойду с вами! – крикнула леди Элинор.
Я отмахнулся:
– Не смешите.
Она сказала резко:
– А вы не глупите, сэр Ричард! На мне доспехов нет, как и меча в моей руке. А металл, что на мне, не поржавеет!
Я покосился на золотые серьги в ее ушах:
– Война – не женское дело.
– Это не война, – заявила она. – Но если вы не решаетесь брать меня с собой, я пойду одна! Тем более что ехать недалеко.
– Вы знаете, – изумился я, – куда?
Она вытянула вперед руку:
– Смотрите сами.
В четверти мили отсюда красную землю пересекает трещина, я сперва не обратил на нее внимания. Над нею слегка колеблется, струится воздух, словно на глубине чем-то разогревается. Если это так, то трещина идет очень глубоко.
– Раньше ее не было?
– Не было, – подтвердила она.
– Считаете, что дело в ней?
– По слухам, – произнесла она быстро, но глаза жадно заблестели, – в Брабанте когда-то был гигантский город, один из самых крупных… но потом ушел под землю. Что, если кто-то из самых сметливых нашел к нему дорогу?
Я ощутил холодок по коже:
– Не дай бог! Там могут храниться такие штуки…
Она быстро посмотрела на меня:
– Какие?
– Нехорошие, – отрезал я. – Хорошо, поскачем! Авось колдун не пустит в это время туман…
– «Авось» – это заклинание?
– Да, – ответил я.
– Надежное?
– Ну… как кому.
Бобик добежал первым и носился вдоль трещины, объясняя, что берется перепрыгнуть на ту сторону. Зайчик гневно заржал, я соскочил на землю и подал руку леди Элинор, а едва ее ноги коснулись красноватого грунта, ринулся к трещине.
Горячий воздух не просто поднимается, продавливая холодные слои, а словно выстреливается раскаленными струями, далеко внизу чернота с красными точками, похоже на застывающую лаву.
За спиной простучали каблуки леди Элинор.
– Что-то нашли?
– Да, – ответил я. – Вот весьма заметные следы. Кто-то спускался сюда. И не раз.
Она присела рядом, лицо стало встревоженным. В землю в щель между камнями вбит стальной штырь, явно не простолюдин, тот воткнул бы деревянный кол, сталью не разбрасываются…
Я свесился над краем, горячий сухой воздух обжигает лицо так, сто слезятся глаза.
– Похоже, он не спешит возвращаться. Или у него здесь сообщники.
– Почему?
– Оставил бы веревку, чтобы выбраться.
Она зябко передернула плечами:
– Если отыщет то, что скрыто внизу, сам не захочет возвращаться. Сэр Ричард, в моей седельной сумке веревка. Если похитил Дженнифер он, а кроме него тут больше никого, то явно прячется там… внизу.
– Давайте вашу веревку, – распорядился я. – Если пожадничаете, придется доставать мою.
Она даже не улыбнулась, это мы, мандражируя, острим, скрывая всякое, что у нас под шкурой, а женщины более цельные: когда страшно – визжат, а мы, когда нам жутко, гордо улыбаемся, расправляем плечи и дуром прем на рожон.
