скачать книгу бесплатно
– Граф…
Глава 2
С обширным списком, что нужно знать и уметь принцу-консорту, я перешел в соседнюю комнату, мне по рангу мужа королевы положены весьма обширные и, как я обнаружил, достаточно богатые покои. Много золота на стенах, потолке и украшениях, но странно обходятся без аляповатой роскоши, чувствуется вкус, изящество, словно архитектор все же перекричал заказчика и сумел навязать свое видение прекрасного.
В центре этой комнаты круглый стол с букетом ярких цветов в хрустальной вазе, а еще из нее торчат длинные горящие свечи в дополнение к тем, что полыхают в низкой люстре. На столе несколько пустых тарелок и сверкающие мелкими камешками кубки.
Стены комнаты отделаны дорогими породами дерева, одна из сторон отдана камину, а в противоположной от входной стене зияет широкий арочный проем, через который виден другой зал, побольше и поярче.
Кресла легкие, с мягкими подушками в спинках и под задницами, словно здесь я хоть и принимаю гостей, но то ли дряхлых старцев, что уже не могут без удобств, либо дам с изящными жопами, что не могут сидеть на твердом.
Хотя для дам вряд ли, у меня же здесь весьма своеобразные обязанности, и дам принимать наедине мне почему-то не положено, хотя не могу понять, почему вдруг.
Ничего, сказал я себе привычно, разберемся, словно и в самом деле собираюсь оставаться и разбираться с такими жизненно важными вопросами, как прием мезинских дам в интимной обстановке.
Пару раз выглянул в окна, воинов сэра Дарабоса почти не видно, они в отличие от пышно разноцветных попугаев мезинцев все в серо-зеленой одежде, ее через века назовут маскировочной, а сейчас просто удобна тем, что в походе не видно, насколько испачкалась.
Да и, что верно, то верно, лазутчиков в траве или в ветвях дерева не так просто заметить, когда наблюдают за вражеским лагерем.
Сейчас они несут охрану как дворца, так и важнейших объектов вроде арсенала, городских врат или моста через реку. Граф Меркель пробовал выразить неудовольствие, но я мягко заверил, что это временная мера, ибо Ротильда еще не законная королева и вообще не королева, а потом, разумеется, все эти функции перейдут к местной власти, баба с воза – кобыле легче.
Мои покои охраняют Джон и Агельд, их Норберт взял еще из Армландии. За эти годы они стали начальниками отрядов, показав умение распоряжаться. Джон охраняет дальние подступы, Агельд смотрит за коридором, откуда можно войти ко мне. А еще их люди бдят во дворе, одни поглядывают на мои окна, другие тщательно присматриваются к прогуливающимся придворным.
Я усмотрел среди немногих рыцарей Зигфрида, того самого, что пришел с Хруртом и Ульманом из далекого и почти позабытого замка Амальфи, поспешно выглянул в коридор и велел Агельду:
– Позови сэра Дарабоса!
– Будет исполнено…
Он умчался, а я вернулся к окну и некоторое время рассматривал прибывающих гостей. Знамена, знамена, знамена… Редко увидишь воинов или рыцарей без знамени, если их больше двух. Если же десяток, то знамен бывает штук пять, они дают знать, кто идет, какому лорду принадлежат и кто за них будет отвечать, если что натворят не то или запятнают свою честь.
А в самом деле, снова мелькнула мысль, пора завести эполеты или аксельбанты, а то и погоны. Хотя нет, погоны появились намного раньше, чем эполеты и аксельбанты, но пережили своих пышных собратьев.
Так что можно сразу погоны. Но, конечно, не здесь, начнем все-таки с Сен-Мари…
В коридоре послышались приближающиеся шаги. Я узнал по уверенной поступи телохранителя, которого посылал за Дарабосом, и его самого, собранного и такого же четкого, как и поступь.
Быстро переступив порог, он коротко поклонился и замер в ожидании.
– Сэр Дарабос?
– Ваше высочество?
Я подошел к окну, Зигфрид снова появился в поле зрения. Не подозревая, что за ним наблюдают, с двумя воинами уверенно двигается по боковой аллее сада, хохочет, обнимает их за плечи, шлепает по спинам, оглядывается на хорошеньких женщин.
Когда один из воинов поднял голову, я узнал Гетеля, моего телохранителя, сегодня свободного от дежурства.
Я подозвал Норберта кивком и указал взглядом на Зигфрида.
– Видите вон того, широкомордого?.. Ему можно поручить охрану всего этого корпуса.
Дарабос окинул оценивающим взглядом богатыря, на котором и доспехи, казалось, трещат и вот-вот лопнут.
– Он… в самом деле рыцарь? – спросил он с сомнением.
– Самый подлинный, – заверил я. – Из рода великих Нибелунгов, младший сын владетельного сеньора Кунинга! Хотя, если честно, там все владения состоят из хатки и пары сараев, но в бедном краю и это богатство.
Он сказал задумчиво:
– Младший сын? Которому ничего после смерти батюшки: ни титула, ни имущества?
– Верно, – сказал я. – Потому и пошел сперва на службу к одному владельцу замка, а потом как-то вот попался мне…
– После того, – сказал он понимающе, – как вы захватили тот замок?
Я спросил в удивлении:
– Откуда вы знаете? Это было так далеко от этих земель…
Он усмехнулся.
– Достаточно знать вас, сэр Ричард.
– Ох, – сказал я.
– Он выглядит честным и открытым, – заявил Норберт успокаивающе. – Такие не предают.
Зигфрид прошел прямо под нами, у Гетеля под мышкой кувшин, явно полный, направляются в сторону дворцовых покоев. Зигфрид за это время ничуть не изменился, в лице все так же ни следа арийскости, только рост и могучее сложение, в плечах широк, выпуклогрудый, толстошеий, с мускулистыми руками, напоминающими бревна. Он еще по прибытии сразу сдружился как с армландцами, так и со всеми остальными благодаря незлобивому и открытому характеру, а у Норберта оказался из-за страсти к приключениям.
Норберт сказал деловито:
– Я сейчас же сообщу ему о новых обязанностях.
– Отлично, – одобрил я. – Как чувствуете себя в Мезине?
Он посмотрел на меня с суровым интересом.
– В Мезине? Это Мезина? Ваше высочество, с вами я чувствую себя всегда в родной Армландии!
Он откланялся и вышел, я прислушался к уверенному стуку подошв рыцарских сапог, снова вернулся к окну. Из грозовых туч образовалось на полнеба жуткое лицо с огненными глазами, а когда пасть чуть приоткрылась, стало видно бушующий ад багровых молний.
Раздвинув тучи, лицо наклонилось, всматриваясь в землю, я с ужасом ощутил спинным мозгом, что ищет именно меня, и от такого не спастись ни в шкуре незримника, ни в личинах оборотников.
С сильно стучащим сердцем я сдвинулся в сторону, чтобы между мной и лицом была каменная стена. Но даже тяжелые глыбы из гранита сейчас для такой мощи не прочнее кленового листа.
В небе некоторое время громыхало, а когда затихло, я осторожно выглянул, небосвод чист, от грозы не осталось и следа. И непонятно, успело ли это небесное страшилище меня увидеть…
Но сердце продолжает колотиться учащенно в предчувствии неприятностей. Такой, наверное, может смотреть и сквозь стены, так что прячься, не прячься…
От безделья прошелся по этажу, восемь только больших залов, уйма маленьких, все с анфиладами, множество комнат между ними, а также в башенках. Но даже самые мелкие с мозаичным полом, резными полуколоннами, выступающими из стен, а в залах так и вовсе позолота, статуи в нишах, портьеры из красного бархата, шелка и парчи…
Здесь роскошь не только присутствует, но бросается в глаза, как будто у местных королей не было возможности вложить деньги в хорошую армию и бросить ее на завоевание соседних земель.
В комнату заглянул старший слуга, церемонно поклонился, приложив одну руку к груди, а вторую закидывая за спину.
– К вам лорд Теоден Фолькийский…
Я нахмурился, не до местных лордов, но вспомнил, как Ротильда еще во время бегства из Мезины жаловалась, что могущественные роды Голдвина Адорского и Теодена Фолькийского с помощью канцлера Фреальфа начали интриговать, собирать силы и наконец пригрозили, что если не выйдет замуж за кого-то из их вождей, то свергнут, что и случилось, когда попыталась сохранить власть. Голдвин сел на трон, а Теоден тут же принес ему присягу верности.
– Зови, – сказал я и поправил себя: – Проси!
Вскоре через порог переступил высокий и крупный человек, а если «человек», то это, конечно, мужчина, хотя женщина тоже вроде бы человек, и, естественно, если лорд, то обязательно крупный, могучий и свирепый, это же мир бури и натиска, мир мужчин, когда правит сила, время от времени опираясь на мудрость…
Я рассматривал его быстро и внимательно, стараясь успеть оценить и выстроить стратегию разговора, а то верховные лорды иногда перехватывают инициативу, пользуясь опытом в этих делах.
Лицо крупное, спина ровная, не сразу и поймешь, что стар, по крайней мере для того, чтобы горбиться и шаркать подошвами. Лицо, при всей крупности, сильно обвисшее, мощный нос клювом, под глазами многоярусные мешки, а еще и темно-коричневые подпалины на желтой нездоровой коже, но глаза из-под набрякших толстых век смотрят настороженно и без старческого равнодушия к делам мирским.
– Лорд Теоден, – произнес я холодно.
Он чуть-чуть наклонил голову.
– Ваше высочество.
Еще минуту мы рассматривали друг друга. Мне понравилось, что не чувствую ни страха, ни заискивания, даже его поклон – от человека, признающего мою власть, но в то же время не забывающего, что и по возрасту он и старше, и опытнее, и вообще у него больше земель и владений, чем у королевы Ротильды.
– Чему обязан, лорд? – спросил я. – Как я понял, вы не в восторге от предстоящей коронации.
– Очень, – ответил он ровным голосом. – Даже с пониманием, что реальная власть останется у вас.
– Почему?
– Плохой пример, – объяснил он.
– Чем же?
– В других местах, – произнес он, – могут возникнуть подобные настроения. А это чревато.
– Насколько?
Он пожал плечами.
– Не угадать. И благородные люди, и чернь бывают…
– Непредсказуемыми?
– Верно, ваше высочество. Трудно гадать, какая именно шлея попадет им под хвост. И когда.
– А в чем опасность видите вы? – спросил я.
Сесть я ему не предлагал, пусть чувствует, что я не только хозяин положения, но и не собираюсь поступаться хотя бы толикой.
Он все понимает, судя по его неподвижному лицу, но ни жестом, ни словом не выдает своего недовольства.
– Все-таки власть короля, – объяснил он терпеливо, – основывается на том, что лорды королевства соглашаются ее принять!.. Любая власть основана именно на согласии. К примеру, в Мезине отыщется немало лордов, у которых больше земель и воинской силы, чем было у Генгента, короля Мезины, и чем теперь у королевы… если не считать, естественно, вашей армии.
– Но ее придется считать, – произнес я жестко. – Хотя вы правы, власть основана как раз на согласии.
– Спасибо за понимание, ваше высочество.
В его ровном голосе проскользнула ирония, но я проигнорировал, добавил сравнительно мирно:
– А подчиняться женщине мужчины с оружием в руках пока что не готовы…
– Счастлив, – произнес он сухо, – что вы это понимаете. А еще мне кажется, что подчиняться женщине мужчины никогда не будут готовы.
– В этом мире, – согласился я, – никогда. Но если наступит мир и благоденствие, когда мечи можно будет повесить на стены и не снимать ни разу за всю жизнь… гм… тогда может наступить совсем другой мир… Лорд Теоден, почему-то мне кажется, вы уже прочли мою Хартию…
Он вскинул брови в подчеркнутом изумлении.
– Какую Хартию?
– Вы опытный лжец, сэр Теоден, – одобрил я. – А я, к вашему сведению, достаточно опытный наблюдатель. Так что не пытайтесь так уж… слишком просто хитрить.
Он поклонился.
– Простите, ваше высочество. Я не буду хитрить… слишком просто.
– Да уж постарайтесь, – сказал я. – Я не хочу терять квалификацию.
Он произнес учтиво:
– Можно поинтересоваться вашими планами, ваше высочество?
Я уточнил:
– Вас интересует строительство флота или новые методы стрижки овец в Армландии?
Он коротко усмехнулся, сказал еще учтивее:
– Ваше высочество, у правителя таких масштабов и должны быть планы… всеобъемлющие. Но меня интересует моя Мезина.
– Патриот, – сказал я. – Вы так и останетесь патриотом… Мезины?
Он спросил опасливо:
– А кем можно быть еще?
– Можно подрасти, – пояснил я, – ведь мы, мыслящие, всю жизнь растем?.. и быть патриотом уже некой Всемезинии.
