скачать книгу бесплатно
– Сэр Сом, вам поручается дальнейшая работа и усовершенствование карты. Требуйте необходимые материалы, все вам будет обеспечено, за исключением крови христианских младенцев и человеческих жертв… ну, разве что мигрантов каких неучтенных… В смысле, иностранцев из числа военнопленных. Вам по рангу положены помощники, допуск в важнейшие библиотеки, служанки для естественных нужд и баннер. Главное, конечно, баннер, не так ли?
Сом, сын Маиса, а теперь уже сэр Сом, растерянно хлопал глазами, но нашел в себе силы развести руками:
– Ваша милость…
– Сэр Ричард, – напомнил я. – Отныне не «ваша милость», а «сэр Ричард»!
Он пролепетал совсем смущенно:
– Сэр Ричард, я бы лучше доступ в библиотеки…
Альбрехт хохотнул, поинтересовался:
– А почему не служанки?
Сэр Маис вздохнул.
– Да служанки для этого полезного и нужного дела годятся и чужие, а вот допуск в библиотеки…
– Хорошо, – сообщил я бодро, – будет тебе допуск во все библиотеки! Будет. Как только сами библиотеки заведем. Полный допуск обеспечим. С причитающимися льготами. Пока дело за мелочью – библиотек еще нет… Кстати, а что у тебя вот здесь за муть? Не то деревня, не то рудники, а еще и вроде болото…
Он прямо посмотрел мне в глаза, я уловил затаенную усмешку.
– Когда ваша… когда сэр Ричард изволит восхотеть посмотреть своим пфальцграфьим оком на мелкие детали, он, может быть, изволит очистить больше места на столе.
Я фыркнул.
– И что? Твоя карта растягивается, что ли?
– Да, – ответил он с такой гордостью, что хоть сейчас в бароны. – Это же шагрень!
– Гм, – сказал я озадаченно, – я слышал, шагреневая кожа умеет только сокращаться.
– Кто вам такое сказал?
– Барон Оноре… гм… де Бальзак!
– Он не все знал, – заверил сэр Сом.
– Да, – согласился я, – он больше специалист по бабам. Наверное, потому, что вообще-то Бальса.
Альбрехт смотрел озадаченно то на одного, то на другого, а мы, знатоки по колдовским кожам, быстро освободили вторую половинку стола, переложив все на кресла. Сам взялся за один край, я за другой. Ухватив покрепче углы, потянули, кожа начала потрескивать, Сом успокаивающе заверил, что залежалась просто, долго не растягивали, все хорошо…
Растянув шагреневую кожу на весь стол, снова закрепили углы, Альбрехт первым рассмотрел карту, охнул, восхищенно выругался. Помимо укрупнившихся деталей, появилось великое множество мелких. Теперь и я видел, что в том непонятном месте обычная деревня расположилась на болоте и прямо оттуда добывает железную руду, болотная считается самой лучшей. И что рядом еще два болота поменьше, но глубоких, дорогу сверху не проложишь, лучше всего вон там прямо через небольшой лесок…
Я присвистнул.
– Да-а, карта твоя… чудо. А еще растянуть можно?
Он кивнул.
– Да. Но если порвется, то такой и останется. Огромной.
Я подумал, кивнул Альбрехту.
– Любезный барон, возьмитесь за тот край, а вы, сэр Сом, за другой. Я с этой стороны, надо же оправдывать прозвище длиннорукого… Потянули, потянули… еще… еще… стоп, хватит!
Карта заняла полкомнаты. Я крикнул стражей, вбежали трое, я поручил им держать края и опустил пониже, к самому полу, а сам пошел по периметру, восторгаясь и хлопая руками. В той деревне, что на болоте, видны не только дома, и мелкие плавильные печи, но и кузницы, сараи, загон для скота…
Барон тоже ахал, сэр Сом сиял, а стражи тупо таращились и явно пытались перекреститься хотя бы ногами. Наконец, я велел с сожалением:
– Ладно, отпускай!
Карта стремительно свернулась в рулон, что моментально уменьшился до размеров туго свернутой брошюры. Сэр Сом подхватил и подал в одно движение, я поблагодарил кивком.
– Спасибо! Это не просто карта, благодаря которой я смогу расставить войска. С этой карты начнем планировать удвоение ВВП и большой скачок в экономике! Догнать и перегнать прочие развитые по неразвитости страны. Все свободны… а вы, сэр Альбрехт, задержитесь.
Когда стражи и сэр Сом вышли, барон Альбрехт сказал с сомнением:
– Сэр Ричард, а стоило ли все-таки простолюдина в рыцари… не за рыцарское дело? Одно дело – подвиг, другое дело… гм…
Я сказал строго:
– Сэр Альбрехт, этот человек принес большую пользу. Давайте не кривить душой: сколько рыцарей, получивши высокое звание, только пьянствуют и таскают девок в постель?.. Какая от них польза в невоенное время? А это как раз воинский специалист. Труд всей его жизни представил! Вот теперь баб и пьянки заслужил, верно? Так ему не баб, а библиотеки подавай! Еще трудиться желает. Мы по его картам всю страну обустроим и перестроим. И все границы на замок. И выйдем на ту сторону Хребта.
Он насторожился, я видел, как напряглось лицо, а глаза вспыхнули.
– Это… в каком смысле?
Я понизил голос.
– Запомните, я вам ничего не говорил! Но благодаря этой карте я уже понял, как копыта наших коней оставят следы на мокром песке Великого Океана.
Его лицо напряглось, а глаза сузились. После долгой паузы он произнес холодноватым тоном:
– Сэр Ричард, вы теряете голову от успехов. Именно в таком состоянии и ломают шею.
Я подумал, кивнул.
– Вы правы. Оставим эту тему. Прошу вас, сэр Альбрехт, пригласите вечером самых доверенных рыцарей на военный совет. Посмотрим карту еще, выявим опасные места. Как внутри, так и на границах. Пора подумать, что нужно успеть до весны. Опасаюсь, что наши противники не станут спать всю зиму.
Глава 5
Весь день отовсюду доносится стук молотков и молотов. По замку шныряют, торопливо кланясь при встрече, каменщики, плотники и столяры. Я велел заделать все дыры и щели, пусть это выглядит немужественно, но почему-то вот попала вожжа под хвост с идеей зиму провести в не продуваемых насквозь помещениях.
Когда тщательно заделали верхние покои и пришли за расчетом, я отправил так же тщательно заделать все и внизу, чтоб ни малейшего сквозняка в помещениях для людских. Сэр Растер удивился такой заботе, только Альбрехт понимающе кивнул. Когда челядь простужена и болеет, то и обед не готов, и дров для очага никто не внесет, и вообще все быстро зарастает паутиной. Но рыцари по своему высокомерию не замечают такой явной связи.
Когда меня благодарили за такую заботу, в самом деле чувствовал себя неловко: для себя старался, не для них, чумазых.
Вечером малый зал, куда я перенес карту, начал наполняться запахами вина, жареного мяса и печеной дичи: сэр Растер, сэр Митчел и барон Альбрехт явились прямо из-за праздничного стола. Зима, а зимой что мужчинам делать, кроме как пировать и прикидывать, с кем скрестить оружие, когда растает снег и подсохнут дороги?
Чуть позже прибежал запыхавшийся сэр Макс, румяный с мороза, синие глаза светятся, как крупные сапфиры. Громко топал у порога, стряхивая с сапог снег, вытягивал шею, стараясь поскорее понять, что мы там рассматриваем.
Я указал на карту, что заняла весь стол.
– Итак, вот она, Армландия!..
Рыцари окружили стол, сэр Растер всмотрелся, радостно заржал:
– Здорово, вон даже та дорога, на которой мы с сэром Ричардом встретились! И познакомились, да… это она.
Я отмахнулся.
– О прошлых подвигах будем рассказывать у камина, когда от старости руки не смогут держать меч. А пока давай о будущем. Расскажи про соседей. Зима зимой, но почему-то мне кажется, что весна все-таки придет… как думаешь?
Сэр Растер перекрестился.
– Если Господу будет угодно, сэр Ричард. Все в его руке. А захочет, то и не придет. Соседи у нас известные: Барбаросса, Гиллеберд, Кейдан и король Роджер Найтингейл, у него небольшое королевство вот здесь… ага, вот здесь! Но Армландии повезло, сэр Ричард. Только земли Гиллеберда переходят в наши без всяких границ, если не считать речушку, что в жаркие дни… можете в такой снегопад представить себе жаркие дни?.. пересыхает вовсе… А так Барбаросса за болотами, Кейдан за Хребтом, а Найтингейл – за Орочьим Лесом, что такой же непроходимый, как и Хребет.
Я склонился над картой, упершись обеими руками в края стола. Сом, молодец, сумел на одном листе соединить физическую карту, политическую и даже метеорологическую. Или тектоническую. Могу рассматривать леса, реки, озера, болота, но также границы баронств, графств и герцогств. Кроме того здесь, как уже понимаю, отмечены «горячие точки», то есть места, которые раньше обозначались как «здесь водятся неведомые звери».
Вот сильно вытянутый, словно ложноножка амебы, в сторону Армландии краешек земли рядом с обширными владениями Хоффманна. Бывшими владениями, ныне – будакерские.
Митчел пару раз зыркнул встревоженно:
– Что-то случилось, сэр Ричард?
Я указал на карту:
– Что за клочок земли рядом с Хоффманном… э-э… сэром Будакером?
Он чуть ухмыльнулся на обмолвку, но тут же брови сошлись на переносице, а взгляд стал озабоченным.
– Барон Гяуссер. Человек ничем не примечательный, но чванливый и гонористый без меры. К сожалению, сэр Ричард, он первым попал под влияние Гиллеберда. Фактически его земли уже включены в состав королевства Турнедо.
Я переспросил осторожно, теперь надо следить за языком, ко мне прислушиваются, а это обязывает:
– Это как?
– К нему наезжают то королевский судья из Турнедо, то королевский лесничий, то посланцы. Все распоряжаются в его землях, словно в Турнедо. Зато сэр Гяуссер принят при дворце Гиллеберда, как почетный гость, даже – друг. Должен заметить, что так он чувствует себя намного лучше. Сам по себе он воин плохой, а как хозяин понимает, что лучше принять защиту сильного, чем слабого.
Я молчал. Это не нравится, даже не в силу ущемленного самолюбия, я все еще не чувствую себя ни пфальцграфом, ни гроссграфом, но такая замороженная горячая точка всегда нехорошо.
– Наверное, – сказал я, – не нужно спрашивать, на чьей он стороне.
– В ваших претензиях на титул гроссграфа? – правильно догадался барон Альбрехт. – Больше всего он на стороне Гиллеберда, а тот, естественно, предпочел бы видеть Армландию без королевского наместника Барбароссы.
– Понятно. Его замок хорош?
Митчел пренебрежительно отмахнулся.
– Коровник, а не замок. В сравнении с замком Будакера, конечно. И земли раз в пять меньше. И расположен не на горе или отвесной скале, а прямо среди равнины.
– Такой защищать трудно, – заметил я. – А почему так?
Он пожал плечами:
– Когда-то это была чья-то резиденция. Но земля дробилась, щедрый господарь раздавал наделы детям, так и получилось, что тот клочок остался за Гяуссерами.
Я всматривался в карту, земля барона Гяуссера узким клином влезла в королевство Турнедо, с двух сторон ее зажимают весьма населенные владения воинственных баронов Байру Руаяля и Доминика Волтона, это уже владения Гиллеберда, так что барон Гяуссер поступил мудро, даже не стараясь укрепить замок. Все равно при необходимости захватят без труда, а любые попытки нарастить воинскую мощь и укрепить оборону будут приняты соседями настороженно и с подозрением.
Альбрехт наблюдал за моим лицом, вздохнул, предостерег:
– Даже не пытайтесь, сэр Ричард.
– Вижу, – буркнул я.
– Захватить замок барона легко, – все же объяснил он на случай, если я дурак, такое с правителями сплошь да рядом, – но как оборонять? Сам Гиллеберд не придет, ему достаточно кивнуть одному из пограничных баронов. Я не говорю уж о том, что королевство Гиллеберда сильнее, чем Фоссано, но не будем же мы держать огромное войско возле замка Гяуссера в постоянной готовности?
Я махнул рукой.
– Все-все, вы меня убедили, любезный барон. Забудем о такой ерунде, займемся животрепещущим. Как у нас с местными достопримечательностями?..
Альбрехт пожал плечами, а Растер переспросил непонимающе:
– Чем-чем?
– Ну, чем можем удивить туристов, в том смысле, где какие диковинки?
– А-а-а, – протянул он, – этого добра хватает…
– Где?
– Точнее расскажет сэр Альбрехт, он все запоминает! А у меня с глаз долой – из памяти вон.
Сэр Альбрехт высокомерно усмехнулся, я жестом пригласил его ближе к карте. Он тут же очень подробно и с каким-то мстительным наслаждением перечислил «горячие точки» и «замороженные конфликты»: непроходимые болота с ужасными тварями, зыбучие пески, леса с дурной славой, призрачные замки, загорающиеся реки, зачарованные мосты, раскаленные земли…
– Что за раскаленные? – перебил я. – И сейчас, зимой?
Он кивнул, в его хорошо поставленном голосе странно звучало восхищение нехорошими чудесами:
– Снег становится дождем еще в небе! Земля накалена так, что давно спеклась в черный корж. Говорят, когда трескается, в щелях полыхает адский огонь. Такое место только у нас в Армландии, сэр Ричард!
– Ах, как я счастлив, – воскликнул я саркастически.
– Да, это диковинка…
– Еще какая, – сказал я, досадуя на себя за тупость.
