скачать книгу бесплатно
Ричард Длинные Руки – майордом
Гай Юлий Орловский
Ричард Длинные Руки #19
Ричард Длинные Руки велит нашить на белые плащи всем рыцарям, что идут с ним, большие красные кресты. На той стороне Великого Хребта беззаботно раскинулось богатое и развращенное королевство. Там магия на каждом шагу, в моде черные мессы, потому церковь просто обязана нести туда культуру и духовность на остриях мечей и копий!
Но что делать, если тщательно продуманный план вторжения разбивается вдребезги?
Гай Юлий Орловский
Ричард Длинные Руки – майордом
Часть 1
Глава 1
Огромное разбухшее солнце, багровое и в темных пятнах усталости, сползает по раскаленному небосводу медленно и тяжело, как яичный желток по накренившейся сковороде. Коснувшись темной земли, лопнуло и, продолжая опускаться, растеклось по линии горизонта огненной лавой, пропитывая угасающим жаром.
Я смотрел на закат бешеными глазами. Разве там пламя, вот во мне да, куда там недрам Солнца. Жжет так, хоть криком кричи. На людях делаю морду каменной, иногда выжимаю милостивую улыбку, но обида сжигает внутренности, там уже одни раскаленные угли.
– Сын мой, – донесся со спины мягкий голос, – Господь избрал тебя для тяжкой ноши…
Я не оборачивался, не могу смотреть в сочувствующие глаза великого инквизитора. Воздух накатывается снаружи теплый, наполненный запахами степных трав и горячей пыли, а мне бы сейчас снега в рыло, растоплю собой все ледники Антарктиды и в одиночку устрою им, гадам, всемирное потепление.
– Мы ждали от него неприятностей, – проговорил отец Дитрих мягко, – но, если честно, сэр Ричард…
Я наконец повернулся, отец Дитрих тоже на балконе, сидит за столом, но не в роскошном кресле, а на стуле с прямой спинкой. Великий инквизитор никогда не позволяет себе расслабиться, ощутить себя простым человеком, всегда следит за собой, за каждым словом и жестом. Сейчас в его руке золотой кубок прекрасной работы, отец Дитрих рассеянно поворачивает его в ладони, с церковным спокойствием рассматривая драгоценные камешки, их целая россыпь, лицо отрешенно-спокойное.
Пес спит у его ног, подлый предатель. Всего лишь потому, что отец Дитрих рассеянно почесывал ему спину до того, как он вконец разомлел и заснул.
Я сказал тоскливо:
– Да знаю, знаю!.. Никто не ждал.
– Выругайтесь, сэр Ричард, – посоветовал отец Дитрих. – Молитва дает утешение, а ругань – облегчение. При мне можно. Инквизиторы – что лекари. Только лекари лечат всего лишь бренное тело, а мы – бессмертную душу.
– Мне лечить нечего, – огрызнулся я. – Какая душа? Один пепел. Будто инквизиторы полечили…
– Все проходит, – произнес он с утешением и грустью. – Все проходит… Великие слова!
– Ну уж нет, – ответил я зло. – Во мне все еще тот вулкан! Я этому Ульфилле теперь враг по гроб жизни. Никогда не прощу! Он у меня не Армландию, не королевскую или императорскую корону увел, а… женщину!
Отец Дитрих кротко вздохнул.
– Все понимаю. Думаете, у меня порой чувства не забегают вперед?
– Придушу собственными руками!
– Придушите, – согласился он кротко. – Мне он тоже… неприятен. Да и опасен. Люди с одной только чертой или страстью опасны. Сильные – опасны втройне. Но в данном случае он сотворил благо. Постепенно ваша кровь перестанет кипеть уязвленной гордостью. Займетесь делами провинции… а еще лорды перестанут пытаться умыкнуть у вас эту женщину. Пусть теперь Ульфилла с нею мучается.
Я помотал головой. Боль нахлынула с такой силой, что разом заболели все зубы, а самый большой острым клыком впился в сердце.
– Он как раз не будет мучиться, сволочь!.. Она ж в монастырь устремилась!..
Он сказал утешающее:
– Сэр Ричард, постарайтесь увидеть преимущества в том, что стряслось.
– Какие к черту преимущества! – выкрикнул я со злостью.
– Еще какие, – возразил он. – Обиженные вами Арлинг, Кристофер, Рикардо и даже граф Ришар за это время снова начали потихоньку собирать войска. Они гордые люди, не смирились с тем, что отобрали еще и женщину… Мужчина с многим готов смириться, но, как видите по себе, потеря женщины – невыносима! Но сейчас, как вы говорили еще в первый день, когда увидели Лоралею, предмет раздора убран.
Я с силой ударил кулаком в раскрытую ладонь.
– Их гнев будет направлен на отца Ульфиллу?
– Не думаю, – ответил отец Дитрих с некоторым сожалением, в котором вряд ли признался бы даже себе. – Дело даже не в том, что он – священник, а у священников не отнимают. По крайней мере, рыцари. Уже всем известно, в том числе будет известно и прошлым мужьям Лоралеи, что не увез ее себе. Она прониклась речами и добровольно решила стать невестой Христовой. Это повыше, чем быть женой даже короля. Не будете же с Господом спорить, как спорили с графом Ришаром?
Я сел за стол, кубок с нетронутым вином сиротливо ждет меня в одиночестве. Свой отец Дитрих не выпускает из руки, смакует, отпивает крохотными глотками. Кагор – единственное вино, которое церковь допускает к употреблению даже в священных таинствах, но отец Дитрих мог бы и любое другое: церковники высшего ранга могут позволить себе больше, чем рядовые священники, без опасения скатиться в житейские будни.
– Сейчас я готов спорить с кем угодно, – ответил я хмуро. – Даже с Господом.
Отец Дитрих с некоторой опаской взглянул на озвездившееся небо.
– Сын мой, уважай ее выбор. Это впервые не выдавали замуж родители, не отнимали друг у друга лорды… Она сама, понимаешь?
– А что от понимания толку? – огрызнулся я. – Еще обиднее. Ушла бы от графа – другое дело. А то – от меня!
Легкая улыбка тронула его тонкие бледные губы.
– Сын мой, взгляни на это иначе. От виконта она могла перейти к барону, от барона – к графу, а от тебя… Понял?
Я тоже искривил губы в вымученной улыбке.
– Спасибо, святой отец. Но я не настолько заношусь. Конечно, заношусь, но все-таки не пьянею от своей значимости.
– Вот и хорошо, – произнес он со значением. – Гроссграф не должен пьянеть ни от женщин, ни от власти.
– Да, – буркнул я. – Вам хорошо, ведьм на дыбу, потом на костер… Все просто!
Над миром сгущается ночь, однако под нами весь двор крепости залит огнями факелов и светильников. Смола полыхает и в бочках, доносится перестук молотков, конское ржание, грубые мужские голоса и мягкий женский говор. Я не смотрел вниз, все знакомо, кончики пальцев ощупывают тончайшую чеканку кубка, ноздрей коснулся пряный аромат вина.
Отец Дитрих проговорил мирно:
– А ты не замечал, что нам ставят в вину истребление ведьм, но не обращают внимание, что на костер идут и ведьмаки? Ни разу даже не упомянули! А ведь мужчин во всех противоправных действиях всегда больше! Но их истреблять как бы можно, за них никто в глаза палкой не тычет. А вот женщин… Их мы всегда готовы прощать. Любых. Но где справедливость и равенство перед лицом Господа?..
– Нет на свете справедливости, – ответил я тоскливо. – Была бы… Ульфиллу бы черти взяли.
– И ты, сын мой, снова забыл бы про обязанности государя, – произнес отец Дитрих скорее сочувствующе, чем осуждающе, – и бегал бы вокруг башни с выпученными глазами и мечом в руке, охраняя свое сокровище.
– Бегал бы, – согласился я. – Но я все-таки занимался и делами!
– Кстати, – сказал он, глаза посуровели. – Поговорим о делах. Поползли слухи, что вы, сэр Ричард, собрали огромное войско у подножья Хребта… Что намереваетесь с ним делать?
Огонь в переносном светильнике в углу балкона полыхает так ярко, что лицо инквизитора то высвечивается необыкновенно резко и четко, то с порывом ветра уходит в полутень, когда вижу как бы резкий набросок углем лица человека решительного и бескомпромиссного.
Я постарался оттеснить пылающий образ Лоралеи чуть в сторону, перекрестился и сказал с привычным лицемерием политика:
– Во славу Господа!.. На той стороне Хребта нечестивый король Кейдан правит таким же нечестивым королевством Сен-Мари. Я там был, у меня там даже большой участок в окрестностях города Тараскон. В личном пользовании, а права собственности там священны. Даже верховный лорд не может отобрать…. да что там лорд, король не сможет! Знаете, как родилась поговорка «Есть еще судьи в нашем королевстве»?
– Нет, – спросил он настороженно, – но, если не увиливаете от прямого вопроса, расскажите.
– История любопытная, – начал рассказывать я. – Прусский король Фридрих Великий задумал построить в живописном постдамском парке дворец Сан-Суси, но ему мешала выстроенная ранее там мельница. Мельник, простой мужик, отказался ее снести и подал на короля в суд, который и выиграл.
Он сказал все еще настороженно:
– Очень хорошо. Перед Господом все равны, хорошо бы, чтобы все суды это поняли. А что здесь нечестивого?
– Это как раз хорошо, – согласился я, – но там в терпимости и толерантности зашли, на мой взгляд, далековато.
– В чем именно?
– Все люди рождаются свободными, – сказал я, – и права у них одинаковые. Когда Адам пахал, а Ева пряла, кто был сеньором?.. Но что вы скажете насчет равных прав на поклонение своим богам, на все ереси, на черные мессы…
Он отшатнулся в отвращении.
– Этого не может быть!
– Это есть, – сказал я твердо. – По ту сторону Хребта. Я все это видел, отец Дитрих. С одной черной мессы едва унес ноги. Кроме того наблюдал, как люди вполне уживаются с троллями. Сам не видел, но говорят, у троллей свои храмы, где они приносят жертвы своему жуткому богу…
– Этого не может быть, – повторил он уже медленно. Щеки залила смертельная бледность. – Так во всем королевстве?
– Где-то лучше, – ответил я, – а где-то и хуже, чем вот я сказал.
– Даже хуже?
– Увы, да. И что теперь?
Он вскочил, огромная черная тень метнулась по стене, отец Дитрих взволнованно заходил взад-вперед по комнате.
– Для этого, – спросил он быстро, – вы и собрали войско?
– Да, – ответил я, не моргнув глазом. – Надо выжечь очаги неверия, разрушить чужие храмы и утвердить святое распятие над развалинами неправильной религии!.. А они все неправильные, раз не наши. Вообще-то это наш святой долг, к которому, кстати, подталкивает и необходимость.
– Да-да, сын мой!.. Ты – настоящий сын церкви!
Я умолчал, что имею в виду совсем не ту необходимость, о которой думает он, пояснил:
– Сейчас готовлюсь открыть Тоннель под Хребтом… не помню, говорил ли вам о нем… во всяком случае, со всех брал клятву молчать… Как вы понимаете, если Тоннель открыть, но не обезопасить, нечестивое воинство короля Кейдана тут же хлынет в наши святые… ну, пусть не совсем святые, но все же благочестивые земли. Тут даже люди попадаются благочестивые, да. Потому, отец Дитрих, вам придется оставить приятное развлечение, я имею в виду допросы и затопление ведьм…
Он поморщился.
– Что вы мне все тычете этих ведьм? Вы же знаете, молодых ведьм не бывает, а вот к старости большинство женщин ими становятся! Думаете, приятно возиться со злобными старухами?
– Молодых не бывает? – удивился я. – А я слышал…
Он отмахнулся.
– Слухи. Басни. Легенды. Мужские мечты… так что вы хотите от меня?
– Я сказал, – повторил я, – что вам надо бы на время оставить допросы и сжигание ведьм, а нужно поработать над воинским духом вторгателей.
– Вторгателей?
Я развел руками.
– Лучшая защита – нападение. Мы поднимем святое знамя защитников истинной веры, все остальные – неистинные, и первыми пройдем через Тоннель. На той стороне расположимся в герцогстве Брабант, оно контролирует участок земли с подступами к Тоннелю. Герцог Брабантский, напоминаю, мой отец. Для вас, святой отец, работы будет невпроворот…
Он сказал взволнованно:
– Да-да, если там такое творится…
– И не только, – добавил я.
– А что еще?
– Герцогство Брабантское хоть и почище остального королевства, но тоже уступает в христианском рвении людям Армландии.
Из слабо освещенной комнаты бесшумно вынырнул слуга с медным кувшином. Осторожно и опасливо обойдя спящего Пса, нацелился взглядом на опустевшие кубки, однако отец Дитрих нетерпеливым жестом отослал прочь. Лицо его из озабоченного и взволнованного становилось рассерженным.
– Как можно такое?
Я развел руками, чувствуя себя виноватым, что в мире не все идет гладко.
– Да. Хотелось бы, чтобы вера Христа, поправ язычество и утвердившись, цвела и развивалась… как оно и должно. Но почему бывает так, что люди от хорошего обращаются к плохому, не знаю. Что-то в нас самих есть такое… Даже эдакое.
Он тяжело вздохнул.
– Сын мой, ты уже привык, но скажу тебе, что для Зорра даже ваша Армландия – страна порока и разврата. А уж что ждет по ту сторону Хребта… если верить тебе, а не верить нет оснований, меня ужасает и наполняет великой скорбью. Боюсь, придется привлечь намного больше проповедников, чем у нас есть!
– Привлекайте, – сказал я решительно. – Мы должны нести слово Христа в массы. И высокую культуру на лезвиях наших острых мечей.
Он кивнул, лицо медленно принимало деловое выражение.
– Уже привлекаю. Я просил Ватикан прислать мне носителей слова Божьего как можно больше. Даже не из Ватикана, а из земель поближе.
– Ого, – сказал я пораженно, – я ж вам вроде бы не говорил про Тоннель!
– Говорили или нет, – ответил он отстраненно, – не это неважно. Инквизиция должна везде иметь свои уши, сэр Ричард, уж не обижайтесь. Главное, чтобы не нам навязывали свой образ жизни и свой строй мыслей, а мы.
