скачать книгу бесплатно
Ричард Длинные Руки
Гай Юлий Орловский
Ричард Длинные Руки #1
Из современной Москвы очутиться в средневековой Европе, где странствующие рыцари, драконы, принцессы, колдуны, маги, таинственные замки, где подвалы хранят тайны и сокровища – выживет ли наш герой? Особенно, если учесть, что окажется не графом, князем или королем, а обычным простолюдином?
Гай Юлий Орловский
Ричард Длинные Руки
Глава 1
На экране сменялись разбитые вдрызг машины, окровавленные тела. Очень сексуальная телеведущая, умело накрашенная, с рекордно вздернутыми тончайшими арками бровей, что слегка отличало от таких же сексапильных стандартных куколок, строгим голосом, что делало ее еще сексуальнее, перечисляла тех, кто не успел затормозить, рассказывала, кто как врезался, сколько из разбитых машин вытащили убитых насмерть, а кто склеил ласты по дороге в больницу.
Иногда машина с операторами успевала раньше, чем спасатели. На широком экране с разверткой в сто мегагерц очень хороши все эти сцены с выламыванием дверей, а четыре колонки с изумительной звуковой платой от «Sauron» передают все оттенки скрежещущего раздираемого металла, стоны и предсмертные хрипы. Операторы лезут друг другу на головы, стараясь не пропустить кадр, сейчас в СМИ конкуренция, вон шикарный кадр, где в машине мужик завалился на руль, баранкой вогнуло грудь, а женщину на соседнем сиденье после удара о лобовую панель отбросило обратно. Она с запрокинутой головой и лицом в крови, жутко сломан нос и нижняя челюсть, левая щека распорота острым так, что прямо из щеки в кровавую щель выглядывают изломанные зубы.
– Фарфоровые, – заметила Алина.
– Металлокерамика, – возразил Анатолий. Вспомнил, что обещал с Алиной больше не спорить, себе дороже, поспешно согласился: – А может, и фарфоровые. Во всяком случае, не натуральные. Слишком ровные и белые.
– Стеклопластика, – сказал Владимир, он лениво наблюдал из дальнего кресла. – Теперь это модно.
– Просто дешевле!
– Но и модно, – не согласился Владимир, но с Алиной спорить – гнилое дело, тут же спросил с повышенным интересом: – Чем это ей щеку так?
– Подставкой для мобильника, – сообщил Анатолий. – Они щас с голоса, руками лапают только лохи.
Проскрежетало, будто огромным ножом по стеклу: на экране двое крепких мужиков вскрывают искореженную машину, как консервную банку. За дверцу зацепили крюком, трос натянулся, народ разбежался, только мужественный оператор отступил всего на шаг. То ли фанат профессии, такие ради кадра лезут и под бомбы, то ли по опыту знает, что ни трос не сорвется, ни дверью не достанет.
Затрещало, хряснуло. Отвратительный скрежет, дверца аккуратно отогнулась. Двое спасателей быстро и умело вытащили водителя. Вместо лица кровавое месиво, а грудь в самом деле пробита рулевой колонкой едва ли не до позвоночника. Один спасатель подал условный знак, врачи из «Скорой» продолжили курить, прислонившись к высокому боку машины.
– Ага, – сказала Алина радостно, – этого в морг!.. Спорим, что сегодня убитых будет больше, чем вчера?
– Подумаешь, – возразил Анатолий, – сегодня ж пятница!..
– Ну и что?
– Все прут за город.
– Самые умные поедут завтра утром.
– А нетерпеливых – больше, – пояснил Анатолий, – так что ничего удивительного, что сегодня убитых будет больше.
– А какой вчера дождь лупил? И асфальт скольжее, чем сегодня!
Женщину вытаскивали с предосторожностями. Даже врачи отбросили сигареты и подошли ближе. Как только окровавленное тело показалось из машины, санитары переложили на носилки, бегом несли к распахнутым дверцам машины с большим красным крестом.
Тут же на экране появился перекресток Профсоюзной с Дмитрия Ульянова: три машины всмятку, одну выбросило на обочину, перевернуло. Телекамера ухватила денежный момент, когда через выбитое окно, прямо по торчащим осколкам стекла, острым, как бритвы, выбирается обезумевший человек, с окровавленным лицом, скула срезана, глазное яблоко вывалилось из раздробленной впадины и болтается на щеке.
Блеснуло, на экране появилась розовощекая кинозвезда и начала показывать, как именно использует «тампакс», и щебетать, почему предпочитает именно эту фирму. Анатолий взвыл, всегда реклама на самом интересном, схватил пультик и сердито ткнул в сторону телеэкрана. На первом канале фильм: президент фирмы трахает секретаршу, на втором – лихой ковбой заходит в незнакомый дом, просит напиться и, увидев незнакомую женщину, лезет под юбку. Понятно, тут же коитус. На третьем канале мужичок с солидным брюшком трахает племянника, на четвертом – школьник учительницу, на пятом – немецкий бюргер – соседскую козу.
Анатолий фыркнул, перебрали с сексом, можно объесться и сладостями. Даже я, к современному телевидению привычный, решил, что уж очень не то: сразу же начинают бурно дышать, извиваться, страсти-мордасти, хотя на самом деле все настолько рутинно, хоть со знакомой, хоть незнакомой, что думаешь о чем угодно, только не о страстях, будто живешь отдельно от тела.
– Какая цветопередача, – сказал Анатолий с завистью. – Ты даешь! Сто мегагерц?
– И по вертикали, – сказал я, – и по горизонтали. Зря, что ли, я брал с дивидишником?
– DVD отмирает, – сообщил Анатолий. – Сейчас умельцы наловчились брать видеокассеты и перегонять в MPEG-4 на простые болванки для сидюков. В сто раз дешевле! А качество то же.
– Ну да, – возразил я, задетый за живое. – Щас тебе DVD отомрет! Оно даже не развилось как следует. Ну кому пока нужны лазерные диски на семнадцать гигабайт? Что на них записывать? Все библиотеки мира поместятся на одном…
Анатолий со вкусом начал расписывать новые возможности программ, а на экране сменялись телеканалы, мой ящик берет их две сотни, мелькают женские лица, пистолеты, бешено мчащиеся автомобили, постели, голые задницы, снова автомобили, опять задницы… Изображение настолько неотличимо от реальности, что, когда неожиданно в экран плеснула морская волна, я чуть не отшатнулся.
Алина сказала торопливо:
– Давай обратно. Щас рекламная пауза кончится. Интересно, тот вылез из машины?
– Вряд ли, – сказал я. – Лобовой удар…
– А почему наши не взрываются? – спросила Алина обиженно. – В американских фильмах машины всегда ба-бах! Да так красиво, будто не легковушки, а цистерны с бензином. Даже с напалмом. По несколько раз бабахают.
Анатолий торопливо щелкал, телеканалы сменялись с такой скоростью, что мы едва успевали видеть картинку.
– Давай обратно, – сказал я, как глухому.
– А какой был канал? – спросил Анатолий.
– Ну ты и лозер!
– Непривычный я, – сказал Анатолий, оправдываясь. – У меня всего двенадцать каналов. Всегда успеваю простым перебором… Черт, как неудачно! Да нет, тот мужик наверняка откинул копыта.
– Там осталась еще половина передачи, – уличила Алина.
– Нет, такую рекламу дают под конец, – сказал я. – А мужика могут спасти. Если «Скорая» успеет… А что глаз вывалился, так не вытек же. Обратно вставят. Сейчас и не то делают.
Один Борис даже не повел глазом в сторону экрана. Перед ним свой экран, в просторечии называемый то монитором, то дисплеем. А сам Борис, согнувшись в «компьютерном» кресле, с наслаждением расстреливает из бластера мечущихся по экрану полигонных монстров. На него бросались из-за каждого угла, прыгали с крыш, выскакивали из люков, расщелин, но крестик прицела находил их всюду. Иногда на экран плескало красным, это драли самого Бориса, он идет «от первого лица», и тогда его пальцы спешно тыкали в «горячую клавишу» аптечного пузырька.
Анатолий посмотрел, сказал с интересом:
– Графика обалденная. А как AI?
– Противника? – спросил Борис.
Анатолий хмыкнул.
– Не твой же! Твой на точке замерзания, знаю. Иначе занялся бы пошаговыми. А эти – для спинномозговиков.
– Сам ты… В пошаговые надо сутками, а тут побомблю минут десять, засейвлюсь и пойду спать. Или работать.
– Да ладно тебе, работник. Знаю твои работы. Покажи, какой ты с виду.
Борис с неохотой вышел в консоль, на экране появился дюжий молодец, как две капли воды похожий на молодцев с плакатов строителей коммунизма. Еще такие ехали на БАМ, а еще раньше – покорять целину. Головка крохотная, зато плечи, руки, кулаки, грудь…
– Хорош, – определил Анатолий. – Это на тебе мифриловая броня?
– Нет, – сообщил Борис гордо, – уже самого бога. Правда, какого-то мелкого, но все-таки получше мифриловой. У меня тридцать второй лэвэл!
– Ух ты… Правда, говорят, Вортекс своего прокачал до девяностого… Смотри, слева!
Борис чертыхнулся, с испугу принялся палить в белый свет. К счастью, из-за дальних кустов появился монстрик совсем слабый, Борис все-таки завалил, хотя куклой на экране руководить куда труднее, бывалые игроки предпочитают «вид из глаз». Не так красиво, зато проще в управлении.
Он переключил на привычное «от первого лица», двинулся дальше по развалинам. Я некоторое время наблюдал через плечо за сражением на экране. Графика в самом деле дивная, пришло время новой версии 3D Мах, но с монстрами переборщили. Недаром все первые места в десятке самых продаваемых игр захватили сражения людей с людьми. А то и вовсе не сражения, а строительство, интриги… Лишь на девятом или десятом месте игрушки с монстрами.
– Вон слева, – подсказал Анатолий.
Крестик бластера нацелился на кусты. Монстр выскочил с ревом, огромный, как медведь на задних лапах, четыре руки, все с дубинами, идет медленно, иначе игры не будет: в ближнем бою сомнет сразу, из двух динамиков несся треск пулеметных очередей. Из груди монстра плескали красные струи, он покачивался, но двигался и двигался, в левом углу экрана медленно уменьшается синяя полоса его жизни… Борис наконец начал пятиться, продолжая стрелять, потом патроны кончились, он стрелял из двустволки, а когда расстрелял и те, выхватил пистолет… и тут уперся спиной в стену.
– Стреляй! – кровожадно завопил Анатолий. – Успеешь!
Монстр ударил, в нижнем углу красная полоса жизни Бориса сократилась на четверть. Он судорожно нажимал спусковой крючок, пули впивались прямо в морду, монстр ударил еще, еще…
– Ну!
Монстр замахнулся для последнего удара, но тут синяя полоска подошла к концу и… оборвалась. Он взревел страшно, с неба полыхнули молнии, земля затряслась. Монстр обрушился навзничь, земля дрогнула еще раз.
Борис дрожащей рукой вытер пот со лба.
– Фу, – сказал он потрясенно. – Не ожидал… Все так легко шло, что я забыл сэйвиться.
– Лозер, – сказал Анатолий со вкусом.
– Еще какой, – согласился Борис покорно. – Нет, ну какой гад, а?
– Еще бы чуть…
– Пришлось бы переигрывать почти с начала!
– То был босс уровня, – предположил Анатолий.
– Или там дальше ребята все круче и круче, – сказал Борис.
Я смотрел на монстра равнодушно. Я не фанат игр, я больше по фильмам, в них монстров строгают лучше. Там такие рожи, что поначалу вздрагивал, но человек привыкает ко всему. И быстро. Особенно когда с монстрами перебор, в каждом фильме десятки. И только какие-нибудь компьютерные штучки привлекают внимание, да и то ненадолго. Словом, к монстрам привыкли настолько быстро, что фильмы с ними ушли с первых мест. Сейчас даже игры с монстрами уступили первые места симуляторам да строительным.
Алина разделась донага и сидела, раздвинув полные сочные ноги, наискось от Бориса. Тот уже засэйвился и переключился на покер, шел на огромный риск, но если удастся подобрать одну-единственную карту, то у него на руках полный стрэйт, красотка на экране вынуждена будет сбросить не только легкое платьице, но и трусики, ибо в банке уже на две раздевальные позиции.
– Эй, – позвала Алина со смешком, – я здесь, не там!.. И уже без каких-то дурацких трусиков.
Борис отмахнулся, не поведя и глазом. Я посмотрел на Алину, перевел взгляд с ее сочных грудей на окно, хорошо загерметизированное, с тремя слоями глушителей, чтобы смягчить шум улицы. Хорошая подруга, но секс – это привычно и неинтересно. Все, что можно было придумать, уже перепробовали с нею, все вообще-то пресненько, а всякие острые специи вроде ревности, тайности и прочие разжигатели интереса – заботливо убраны современной моралью. А в самих отношениях новое принципиально невозможно, слишком невелик набор, все перепробовано во всех вариантах. В то же время в играх всегда есть что-то новое, как вон в «Дорожном патруле», и разбиваются все круче, и машин крошится все больше, и операторы наловчились успевать чуть ли не за миг до аварии…
У меня на харде около сотни игр, но большинство – старье. Все новье – на дисках. Сейчас выходят очень навороченные, с суперграфикой, сумасшедшей играбельностью… Я прошелся взглядом по полочкам. Теперь уже и промышленность наловчилась делать так называемые «компьютерные столы». Не ахти какое чудо, зато предусмотрены полочки под слимы, пластмассовые коробочки для лазерных дисков. И вот на двух полочках плотными рядами игры, как раньше точно так же стояли сборники поэзии, всякие булгаковы да набоковы.
Вот знаменитый Hitman, игра про наемного убийцу, вот рядом крутая игра с наворотами со спецэффектами о вампире, вон еще про вампира, а дальше про оборотня. Разница невелика, во всех трех я должен подстерегать прохожих, убивать, пить кровь, а когда наберу пару уровней, смогу вырывать их сердца и пожирать, а когда стану круче, буду пожирать людей уже целиком. Все сделано эффектно, когда кровь плещет, к примеру, на стену, то не остается кровавым пятном, а медленно сползает на землю, все по законам тяготения. А жертвы вопят так, что мороз по коже. Особенно жалобно вопят младенцы, но это в первом уровне, когда еще слаб, а во втором уже начинаешь нападать на их матерей…
Да, все последние игры – о вампирах, киллерах, проститутках, оборотнях, гангстерах, ворах, извращенцах. Я недавно играл через сеть на battle.net, так вот, несмотря на все свои неплохие рефлексы, меня быстро облапошили, раздели, ограбили, выпили из меня кровь, и потом какой-то игрок затащил в камеру пыток и долго балдел, выкалывая мне глаза, отрезая язык, уши, нос, а потом вообще посадил на кол… Я сам бы, понятно, сделал с ним то же самое, но он успел раньше. Что делать, есть свободные люди, которые играют дни и ночи, настоящие виртуозы, чемпионы, а я все-таки еще и работаю. И по бабам иногда не забываю.
Алина, не дождавшись продолжения хроники, поднялась и, мощно виляя бедрами, ушла на кухню. В нашей компашке она сегодня единственная женщина. И хотя все, что умеет на кухне, мы делаем лучше, но молча и с удовольствием согласились, что коктейли и бутерброды готовить ей.
Борис шарил по всему харду, завистливо охал, хватался за сердце. Собственно, он зарабатывает не меньше моего, но у него все на баб, пьянки, на обязательный отдых на Кипре, помешались на этом Кипре… правда, туда дешевле всего, а я «лишние» деньги вкладываю в комп. И оттягиваюсь с ним. И диски у меня едва ли не все за последние три-четыре года: фильмы, энциклопедии, книги, программы, игры…
Вошла Алина, опустила на край стола поднос с тонкостенными фужерами на длинных ножках. Каждый до половины заполнен смесью вина, сока и коньяка, на ободке по ломтику лимона, только один для Бориса полон на треть, Борис в этом сноб. И его фужер без лимона.
Мы неспешно разбирали фужеры, торопиться неприлично, но и оставлять не принято. Хотя мне чудится, не только мне противно глотать эту розовую гадость, но… в этом сезоне модно именно это. А мода, как известно, рулит нами круче, чем канцелярия президента или таинственные олигархи.
Анатолий, демонстрируя свободомыслие, допил коктейль чуть быстрее, чем принято, отыскал у меня на полке пакет с чипсами, хрустит, как бурундук в сибирской тайге на высоком кедре.
Борис сделал знак подать и ему, одной рукой пошарил, не глядя, в пакете, другой двигал мышью.
– Наша беда в том, – сказал, не отводя глаз от дисплея, – что у нас притупились все чувства!
Алина спросила лениво:
– Так уж и все?
– Все не все, а самые главные – точно! Вон когда появились видики… или видаки, как правильно?.. ты визжала и прыгала по всей комнате и ее окрестностям. Когда героя давили или убивали, ты орала от возмущения, а когда девку выдавали за чужака, ты ревела. Ревела, ревела!.. А сейчас смотришь и спокойно пивко хлебаешь, губа не дрогнет. И сердце не екнет, когда героиню под каток мордой о землю…
Анатолий засмеялся.
– А эти компьютерные игры? Как ликовали, как ходили на ушах!.. Помню, когда ты резалась в DOOM, то отпрыгивала от экрана, когда вдруг выскакивал дядя с пушкой в руках. А помнишь Prince of Persia? Ты не могла в нее играть, потому что он иногда срывался в яму с кольями. Было такое? Вот-вот. А там же была простейшая двумерная игрушка с убогой графикой. А сейчас и графика в отпаде, и мощнейшие акселераторы, и кровь чуть ли не выбрызгивается с экрана на стол. И что?.. Да сидим, не вздрагиваем. Даже сердце не бьется чаще. И кровяное давление не повышается. Теперь мы все сплошь гильгамеши, все видавшие.
Борис сказал с ожесточением:
– Мы отвыкли изумляться! Да что там изумляться… Даже на сла-а-а-абенькое удивление кишка тонка. Вот сейчас влезь к нам через стену монстр ростом в два метра и с двумя головами, никто и не подумает, что стена бетонная, внутри всякие трубки да кабели, нет – любой с умным видом скажет либо про голографию, либо компьютерные штучки… теперь все на спецэффекты валят. А то и пустятся в рассуждения про НЛО, перемещения во времени и всякую прочую лабуду. И ничья рука с фужером не дрогнет!
Анатолий ухмыльнулся.
– Коктейль больно хорош. Грешно пролить хоть каплю.
– Вот я и говорю, – сказал Борис. – О чем я говорю?.. Ах да, о неудивляемости. И вообще… Увидели бы этот мир мой дедушка да бабушка, снова бы от одного расстройства в эскэйп ушли. В их мире «сексуальная женщина» – это ругательство. Как и «эротичная»… А теперь вон рекламируют, в школах на уроках учат, как быть посексапильнее…
Анатолий ухмыльнулся.
– А как насчет красоты порока? Привлекательности Зла? Дима, ты чего все молчишь?
Я развел руками.
– Куда уж мне. Говорите, вы все такие умные.
– А чего у тебя вон на полке «Цветы зла» Бодлера?
