скачать книгу бесплатно
– Спасибо, – произнес он, когда тарелка опустела, положил вилку и нож указанным в правилах хорошего тона образом, добавил учтиво: – Все было очень вкусно. А теперь, Азазель…
– Только не так церемонно, – запротестовал Азазель, – а то снова чувствую себя за столом у Людовика Двенадцатого… Еще по чашке кофе, а потом давай свои серьезности!
– Так кофе для того и существует, – напомнил Михаил, – чтобы, потягивая по глотку, обсуждать важные и неважные дела.
– Надеюсь, у тебя неважное? А то голос какой-то…
– Азазель, – сказал Михаил, – чего ты ждешь? Что вот-вот придут от Зарана? Еще лучше подготовленные?
Азазель поморщился, снял две чашки с подноса кофейной машины.
– Пей, успокойся. Кофе успокаивает. Да, бывает такое… Ты просто еще не готов. Давай научись не страшиться клипот, черпай силу из антисфирот не по капле, как сейчас уже умеешь, а хотя бы как сам Кезим, хотя ты мог бы и больше… а еще научись держаться в этом теле. Ты не заметил, что в Антарктиду все-таки я тебя тащил?..
– Заметил, – ответил Михаил нехотя и с нахлынувшим чувством стыда, – но время не ждет.
– Давай так, – сказал Азазель. – Мне нужно еще хотя бы сутки на некоторую подготовку. Всякие мелочи, в которые ты, как князь Неба, высокомерно вникать не возжелаешь. А тебе эти сутки понадобятся, чтобы вжиться в себя – раз, научиться передвигаться с любых высот в любое место или с любого места в любую высоту или низину – два, а третье, самое важное, освойся с антисфиротами. Это может спасти тебя. И, главное, меня, что куда важнее.
Михаил сказал со вздохом:
– Да, конечно…
– Кезим, – напомнил Азазель, – как все Жрецы, черпал энергию от антисфирот…
– А если от них, – уточнил Михаил, – то он элементаль Зла, как говорят здесь люди, хотя в этом странном мире понятия добра и зла, к огромному сожалению, очень размыты.
Азазель сказал с иронией:
– Хоть ты не упрощай, как делают люди. Это у них четкое разделение на своих и не просто чужих, а именно врагов! Уже забыто, что у Всевышнего нет противников, а все демоны у него точно так же на службе, как и ангелы, только демонам вверены карательные функции, но если смотреть под таким углом, то полиция, гаишники, всякие охранные системы тоже всякие там враги!
– Ну, – буркнул Михаил, – тюремных работников я за врагов не считаю.
– Да и остальных нельзя под одну гребенку, – сказал Азазель. – Вот Маитбаэль, чистейший демон, но постоянно помогает людям избавляться от преследования и козней чертей! Он же нередко открывает людям их будущее. Хотя обычно при этом привирает… Или Астарот, который тоже помогает людям, указывая на опасности, которые их подстерегают, и подсказывает, как можно обойти… А про Ашмодея сам помнишь…
Михаил возразил:
– А Кезим? А Заран?.. А Леонард, Андреальфус?
Азазель ответил независимым тоном:
– Это говорит о том, что среди демонов настоящее разнообразие и подлинный спектр мнений и вкусов, как и положено при подлинной и всесторонне развитой демократии! А вот все ангелы, увы, под одну гребенку. Одинаковые, как гвозди при тоталитаризме. То, что Кезим мог черпать энергию от антисфирот, вовсе не значит, что ты черпать от них не должен!..
Михаил поморщился.
– Ладно, уже понял. Вот готовлюсь…
– А что готовиться? – спросил Азазель. – Ты можешь дотянуться и отсюда. Но если хочешь, подъедем ближе.
– Нет, – сказал Михаил с опаской, – вдруг там вовсе захлебнусь? Не забывай, это странно и опасно. Для меня.
Он закрыл глаза и начал сосредотачиваться на ощущении, что вот прикасается к черному столбу нечистой мощи, что изливается из клипот, начинает ее поглощать…
Долгое время ничего не происходило, он даже засомневался, что получится, рассердился на себя, уже начал было свыкаться с мыслью, что станет сильнее, а раздражение приоткрыло что-то в нем самом, тело как будто начало наливаться расплавленным свинцом, невыносимый жар едва не сжег внутренности, но защитные силы включились, хоть и с запозданием, жар исчез, оставив приятное тепло, исчезла и тяжесть, но недоброе ощущение силы и мощи начало разрастаться и кружить голову.
Он сел в кресло, стараясь не прервать тонкую нить, соединившую с антисфиротой, вбирал и вбирал эту мощь, которую Азазель называет просто мощью, хотя светлая мощь идет от сфирот, а темная от антисфирот…
Когда Азазель появился в комнате, Михаил полулежал в кресле, сомкнув веки, однако Азазель сразу сказал с порога:
– Ого! Пузо не лопнет?.. Ты напузырился, как паук…
Михаил распахнул глаза, Азазель замер, белки глаз Михаила абсолютно черные, но когда мигнул, чернота за пару мгновений ушла.
Он перевел дыхание, Михаил почти держит свои силы под контролем, хотя иногда выглядит страшновато, словно в самом деле ангел ада, силы элементаля то и дело напоминают о своем присутствии.
– И комнат ты, гад, – сказал вдруг Михаил, – в гостинице вблизи Сигора вполне мог снять на одну больше!
Азазель дернулся.
– Ты чего?
– Да все твои хитрости из головы не идут, – ответил Михаил зло. – Ты нарочито поселил меня в отдельную, чтобы Аграт осталась без номера и как бы вынужденно должна была прийти либо в вашу с Бианакитом, либо в мою!
Азазель отмахнулся.
– Да брось копаться в прошлом, зануда ты!.. Думай о дне насущном и хлебе… тоже насущном. Не расслабляйся, без нас хватает расслаблятелей. Мы должны за себя и за тех парней. Я пойду перекушу, а ты не теряй времени!.. Ты – элементаль, помни. Освой все, чем владел Кезим. Пусть не в полной мере, но все-таки… Все, я пошел питаться!
После его ухода Михаил, расположившись в кресле, требовательно протянул руку к журнальному столику. Чашка нехотя сдвинулась, рывком взлетела и метнулась ему прямо в лицо.
Он увернулся и успел перехватить в воздухе, довольный, что исхитрился и сумел, и злой, что собирал бы осколки, если бы ударила в лоб.
– Сосредоточься, – сказал он себе вслух. – Пока Азазель не видит…
После часа изнурительных тренировок чашка послушно взлетала и опускалась на подставленную ладонь. Он вздохнул с облегчением, хотя все тело ноет, словно перетаскал гору валунов, а в теле жар и опустошающая слабость.
Азазель сидит на кухне перед широкоформатным дисплеем на столе, на экране сменяются чертежи и строчки с формулами, справа от руки широкое блюдце с печеньем и пустая чашка из-под кофе.
Михаил грузно опустился рядом в кресло, которое скрипнуло, реагируя на тяжелое тело.
По взмаху руки Азазеля чашка наполнилась темным горячим кофе, сама предупредительно придвинулась так, что он только слегка растопырил пальцы, и она прижалась к его ладони.
Михаил подождал, но Азазель начал пить и причмокивать, тогда сосредоточился сам и осторожно наполнил другую чашку таким же ароматным горячим.
Очень медленно она соскользнула с поддона кофейного аппарата и поплыла по воздуху в сторону уже требовательно протянутой им ладони.
Азазель кашлянул, чашка дрогнула и, словно соскользнув с незримой столешницы, упала на пол. Осколки разлетелись по всей громадной кухне, а коричневая лужа расплескалась от стены до стены, словно пролил наполненное до краев ведро.
Азазель сказал злорадно:
– Ворона!.. Кар-р!.. Во все воронье горло…
– Ты нарочно, – сказал Михаил обвиняюще.
– Да? – изумился Азазель. – Ну, не знаю… Не помню… А если нечаянно кашляну или кто-то хрюкнет в разгар боя?
Михаил молча нагнулся, Азазель в недоумении смотрел, как тот протянул руку к ближайшему осколку.
– Ты… чего?
– Но… убрать…
Он дотянулся до осколка чашки, но Азазель перехватил его за кисть.
– С ума сошел? – сказал он высокомерно. – Ты что, совсем ленивый?.. Ну что за молодежь пошла… Только бы на диване лежать! А ну-ка давай поэлементальствуй…
Михаил буркнул:
– Это будет дольше… еще и тряпку надо побольше.
– А кто сказал, – изумился Азазель, – по одному? Сделай вот так.
Он не шевельнул ни пальцем, ни бровью, однако осколки разлетевшейся по всей кухне чашки поползли к центру. Из-под дивана выскользнул залетевший туда обломок ручки, догнал остальных, и с пола поднялась абсолютно целая чашка.
Михаил не успел ахнуть, коричневые брызги кофе сбежались в одну лужицу, та вздулась, поднялась большой блестящей каплей, повисла в нерешительности над чашкой.
Азазель ухмыльнулся, небрежно шевельнул кончиком пальца. Капля взлетела выше, метнулась к раковине, слышно было, как там булькнуло.
Азазель крикнул весело:
– Сири, еще две чашки кофе!
Михаил сказал с сердцем:
– Ты же сам можешь?
– Собирать за тобой осколки?
– Вот так сделать и кофе?
– Могу, – согласился Азазель, – а что тогда останется женщинам? Да и вообще, я говорил, магией нужно пореже. Только когда без нее совсем ни в дугу.
– Понял, – буркнул Михаил. – Буду отрабатывать.
– У тебя пойдет легко, – заверил Азазель. – Не забывай, ты элементаль. Но никто этого знать не должен. Особенно женщины!
– А почему таиться от женщин?
– Они все предательницы, – сообщил Азазель таинственным шепотом. – Не знал? Скоро все узнаешь, все, вот тогда у них попляшешь на коротком поводке.
Михаил угрюмо помалкивал, Азазель взял две чашки и вышел на балкон, где яркий свет от множества мелких лампочек в стене, а дальше черная таинственная ночь с редким звездами.
Полюбовавшись и сделав глоток, он повернулся в сторону комнаты и с таинственным видом поманил к себе. Когда Михаил, насторожившись в ожидании каверзы, подошел ближе, Азазель вручил ему чашку с кофе и указал на небоскреб, вздымающийся к небу через два квартала.
– Видишь? Начни с малого.
– Разрушить до основания? – спросил Михаил мрачно. – Или до половины?
Азазель дернулся.
– С ума сошел?
Михаил буркнул:
– Ага, а как меня достаешь дурацкими шуточками?..
– Чего?.. – протянул Азазель ошарашенно. – Так это ты шутишь?.. Какие-то не те свойства в тебе пробуждаются. Лучше не пробуй, шуточки у тебя будто из старой могилы злого вурдалака… Я имею в виду, сигани туда, на крышу. И близко, и цель видишь отчетливо, там сигнальные огни для отпугивания вертолетов, не промахнешься. Но достаточно темно по углам, а выход на крышу заперт, никого не спугнешь.
– Все учел? – спросил Михаил. – Да, расчетливый гад, на интуицию не ссылайся.
– Ты не увиливай…
– Хорошо, – ответил Михаил, – попытаюсь прямо сейчас, если не против…
– Для того и вытащил на свежий воздух, – заверил Азазель. Он деликатно взял из его ладони чашку с кофе. – Не волнуйся, не расплещу. Тебе рано перемещаться даже с пустой.
Михаил пробормотал:
– Понял, понял… Просто жадничаешь. Твой же кофе трачу.
Азазель отступил в сторону великолепного летнего стола, блистающего подозрительной чистотой, и дюжины легких изящных кресел, со вкусом разместился в ближайшем.
– Вернешься, допьешь. Я подожду.
Михаил сосредоточился, держа взглядом крышу небоскреба и стараясь понять, как именно будет ломиться через пространство в материальном теле.
Одно дело сгустком чистого света, другое – словно огромный тяжелый валун, что о воздух может раскалиться за доли секунды и сгореть, рассыпавшись на мелкие камешки.
Правда, Азазель умело прокалывает пространство или как-то сдвигает вплотную друг к другу начало пути и точку выхода, но это не только огромная мощь, но и виртуозность, чего ему пока что недостает. Недаром Азазель наметил цель попроще и поближе, но и эта крыша небоскреба выглядит невероятно далекой, совсем недавно на перемещение из одной комнаты в другую чуть ли не всего себя сжег и почти ползал, как гусеница.
– Давай, – прошептал он зло, – давай!.. Или этот наглый гад и дальше будет носить тебя, как тряпку?.. Давай, ты должен и обязан уметь… ты в самом деле тряпка…
Прыжка не получалось, он тужился, напрягался, задерживал дыхание и нагнетал давление, как паук-скакунец, что заметил добычу, но оставался на месте, устал, взмок, готов был отказаться…
Как вдруг нечто сдвинулось перед глазами, ноги все так же упираются в пол, только стены исчезли, а вокруг простор и бескрайнее темное небо с множеством звезд да легкий ночной ветерок.
Страшась шелохнуться, он повел глазами из стороны в сторону. Все верно, он на крыше небоскреба, а вон там, за два квартала южнее, светятся окна квартиры Азазеля. Особенно ярко на балконе, с которого он только что переместился так неожиданно для себя. Даже Азазеля видно, развалился в кресле, барин, наслаждается жизнью.
Медленно сел, скрестив ноги, делая вид, что выбрался на крышу, чтобы полюбоваться звездами, это на случай, если кто не спит, а смотрит именно сюда в бинокль.
В голове рой мыслей, а сердце продолжает сильными толчками нагнетать кровь, словно ждет от него скачков по крышам домов всего квартала.
