скачать книгу бесплатно
– Тогда почему нервничаешь? И в галерее, в день нашей первой встречи, и на террасе и даже сейчас.
– Тебе кажется, – мой голос предательски дрожит, но я стараюсь взять себя в руки и продолжить. – Не стоит искать то, чего нет.
– Мне редко что-то кажется, Саша.
Я отворачиваюсь, не выдерживая его пристального взгляда.
– Я был удивлен, что ты так и не связалась с Аличе три года назад, – вдруг говорит он задумчиво. – Ты могла бы стать известным художником еще тогда. Но я бы на твоем месте, наверное, поступил также. Это гордость. Ты так не думаешь, но в чем-то мы с тобой очень похожи.
– Мы с тобой совершенно не похожи, Стас, – говорю сухо, думая о том, что единственная причина, по которой я тогда не позвонила подруге его матери, у которой была галерея в Милане, это то, что я была беременная. И первые два триместра дались мне очень и очень непросто.
Он улыбается. Глаза в темноте салона мерцают, как два драгоценных камня. И меня вдруг как обухом по голове – Лея так на него похожа… От этой мысли болезненно щемит в сердце. На мгновение я даже закрываю глаза, чтобы прийти в себя.
– Что-то беспокоит тебя, правда? – с поразительной проницательностью произносит Крестовский. – Я с нашей первой встречи в галерее все пытаюсь понять, что это может быть, но теряюсь в догадках. Три года назад мы с тобой расстались не самым лучшим образом, но ты же не думаешь, что я хочу каким-то образом тебе навредить? Пазл не складывается, Саша.
Наши глаза встречаются. В его – пытливый интерес, любопытство, что-то еще, чему сложно подобрать определение. Но не злость.
Что если рассказать ему о дочери? В прошлом я делала несколько попыток, но сейчас, когда все так запуталось, когда у него есть Кира…
Машина сворачивает ко мне во двор, плавно тормозит у подъезда.
– Спасибо, что подвез, – произношу вежливо, но в глаза смотреть не рискую – сосредотачиваюсь на точке фонаря за окном.
Стас склоняет голову.
– Доброй ночи, Александра.
Все время, пока я иду к подъезду, машина остаётся на месте, и я знаю, чувствую, что Крестовский не сводит с меня глаз. И только когда с легким щелчком дверь за мной закрывается, в ночной тишине я слышу мягкий шорох шин по асфальту.
Глава 6
Саша
– Сашенька, я совсем забыла сказать, что у меня сегодня плановый прием в поликлинике, – мама заглядывает в комнату в то время, как я заплетаю русые волосы Леи в косичку.
– Мам, у меня же сегодня работа! – хнычу я, понимая, что в ее отсутствие дочь придется брать с собой в галерею. – Я же говорила тебе.
– Саш, ты же знаешь, как сложно талончики к эндокринологу достать, а у меня щитовидка… Вылетело из головы просто, что это сегодня. Я бы взяла малышку с собой, но что ее зря по больницам таскать, сама понимаешь, а ты ей мультик включи, пока работать будешь. Она у нас девочка хорошая, да Леюш?
Дочка, услышав, что к ней обращаются, отрывается от изучения новой игрушки и важно кивает головой.
– Я примерно в половине первого смогу ее забрать, – говорит мама, поправляя волосы.
– У меня сегодня такая встреча важная, – вздыхаю я, наконец, отпуская извивающуюся дочь и следуя за мамой в прихожую. – И тонна бумажной работы. Акты, договоры… Вот просто самое неподходящее время, чтобы Лею с собой брать.
– А встреча с утра? – спрашивает мама, явно ощущая себя не в своей тарелке.
– Куратор из мюнхенской галереи должен приехать в час, – отвечаю я.
– Из Германии на твои работы смотреть приедут? – уточняет мама с восторгом, и когда я киваю, добавляет: – Доча, я успею. Можешь не волноваться! – она улыбается мне, а потом подмигивает внучке: – Поцелуй бабулю, крошка. Ты немного побудешь у мамы на работе, а потом я заберу тебя, и мы поедем в зоопарк. Как тебе идея?
– Да! – громко восклицает Лея, с восторгом хлопая в ладоши. – Я хочу посмотреть ёжика.
– Вот и договорились, – мама посылает малышке воздушный поцелуй и покидает квартиру, бросив на прощание любимое “чао”.
Сегодня заключительный день моей выставки, и я немного нервничаю. Хотя, немного – это сильное преуменьшение. Вместе с Лизаветой мы сегодня должны подбить все цифры, подписать акты и упаковать картины. Вечером приедет курьер, чтобы забрать их и развести новым владельцам. А в обед я жду приезда Людвига Гриндера – известного в арт-кругах куратора, который собирает выставки для крупнейших галерей Европы. Обратить на себя внимание человека такого уровня – уже удача. И я возлагаю на эту встречу большие надежды.
– Лея, выбирай платье, в котором пойдешь с мамой на работу, – предлагаю я дочке, лицо которой тут же вспыхивает радостным восторгом.
– Хочу синее как у тебя, – заявляет она с таким серьезным тоном, что я не могу сдержаться и, взяв дочь на руки, начинаю кружить. – Отпусти!
Лея заливисто смеется, наполняя каждый уголок квартиры лучами света и добра. Какая же она необыкновенная! Каждый раз просыпаясь утром и засыпая ночью, я мысленно благодарю судьбу за мой свет в окошке. Да, в начале нам было непросто, но, в конце концов, вместе с этим маленьким сгустком чистой энергии мы справились со всеми трудностями.
– Всё, малыш, одеваемся и едем, – ставлю ребенка на пол и, открыв шкаф, снимаю с вешалки синее платье дочери. – Иначе мамочка сегодня ничего не успеет .
До галереи мы с Леей добираемся быстро – утренний час-пик позади и, хотя мы немного задержались дома, в офис приезжаем даже чуть раньше моей помощницы.
Несмотря на раннее время, в просторных залах уже есть посетители. Каждый день на протяжении последних двух недель я с волнением открывала двери галереи и боялась однажды войти в пустое помещение. Мне было страшно, что мои картины больше не вызывают интереса. Но все страхи оказались напрасными, и сегодняшний заключительный день выставки это подтверждает.
Моя дочь в силу своего возраста никогда не интересовалась моим творчеством. А к картинам, которые я писала в последние три месяца, Лея даже не подходила. Но сейчас, впервые оказавшись в галерее, моя малышка молча ходит по залам и с интересом рассматривает картины. Я замираю на месте, когда она останавливается у "Морского дыхания" и на протяжении нескольких минут внимательно смотрит на нее.
– Красиво, – неожиданно говорит Лея, сосредоточенно хмуря светлые бровки. – Только грустно, мама.
В этот миг передо мной будто стоит взрослый человечек, способный по достоинству оценить и прочувствовать эту картину.
– Мамина любимая, – улыбаясь, отвечаю я, протягивая дочери руку. – Пойдем в кабинет, включу тебе мультики.
Лея послушно переплетает наши пальцы и, еще раз взглянув через плечо на “Морское дыхание”, идет вместе со мной к выходу.
Проходя через второй зал, я вдруг замечаю до боли знакомую широкоплечую фигуру в деловом костюме, стоящую ко мне спиной. Почва резко уходит из-под ног, заставляя меня пошатнутся. Все тело сковывает озноб, а сердце, оборвавшись, вдруг начинает бешено биться где-то в районе желудка.
– Мама, пойдём! – восклицает дочь, недовольная задержкой. – Хочу мультики.
Один. Два. Три. Крестовский резко оборачивается, будто кто-то окликнул его, а не меня, и застывает, пораженный встречей. Его взгляд впивается в мое лицо, резко опускается вниз, на мою руку, в которой зажата ладошка дочери, а потом соскальзывает на Лею, внимательно разглядывая малышку.
Мое сердце замирает. А потом начинает колотиться с такой силой, что я едва не лишаюсь чувств. Я ведь прекрасно понимаю, что он видит. Если не знать обоих родителей девочки, отдельные черты лица Леи кажутся очень похожими на мои, но первое, что привлекает внимание к малышке – ее глаза, в точности такого же оттенка, как у ее отца, у ее бабушки и тети. Этот насыщенный цвет, характерный для семьи Крестовских, эта поразительная глубина…
Непроницаемая маска, привычно приклеенная к лицу Стаса, в этот миг спадает, обнажая истинные эмоции. Удивление. Сомнение. Подозрение. И отблески бешеной ярости в пронзительных голубых глазах, когда он снова смотрит на меня.
Теперь он знает. Это последнее, о чем я успеваю подумать до того, как Крестовский делает шаг навстречу, разбивая мою прошлую спокойную жизнь на мелкие осколки.
Он словно хищник, случайно приметивший трусливого зайца, медленно двигается в нашу сторону. Расслабленный зверь, но это впечатление обманчиво – он почуял добычу, и я в это мгновение именно так себя и ощущаю. Сжимаю маленькую ладонь дочери, мысленно готовясь к новому бою с Крестовским.
– Стас, вот ты где! – восклицает непонятно откуда взявшаяся Кира. – Я наконец-то освободилась.
Напряжение, которое нарастало в воздухе, рассеивается, так и не достигнув кульминации. И пока цепкий взгляд Крестовского перемещается на невесту, я облегченно выдыхаю, чувствуя, как пружина в груди расслабляется, позволяя мне перевести дыхание. Я не питаю иллюзий – эта отсрочка лишь временная. Сейчас Кира спасла ситуацию, но пройдет совсем немного времени прежде, чем Стас меня настигнет. Тот взгляд, которым он смотрел на меня и дочь, не позволяет усомниться – в его душе уже зародилось зерно сомнения, и оно будет прорастать до тех пор, пока он не докопается до правды.
– Добрый, – раскатисто звучит бархатистый голос с нотками волнующей хрипотцы, за сдержанным фасадом которого мне чудятся сотни вопросов. Прямо сейчас не та ситуация, чтобы задавать их. И Стас это отлично понимает. Но они ждут меня. И этот мужчина не успокоиться, пока не получит ответа на каждый из них.
Ещё раз извинившись, я с гордо поднятой головой покидаю помещение, чувствуя пронзительный взгляд на своей спине.
– Лея, идем, – я подхватываю дочь на руки и быстро удаляюсь с малышкой в кабинет.
К счастью, до самого появления мамы, Лея не отвлекается ни на что кроме мультиков, завороженно глядя в экран ноутбука, а мне за это время удается немного успокоить расшатавшиеся нервы и привести свои бумажные дела в порядок. Я заставляю себя не думать о неожиданной утренней встрече, с головой погружаясь в рабочую обстановку. Но один вопрос вертится в голове: что вообще здесь делал Крестовский в такое время?
Мама забирает Лею даже раньше, чем обещала, а у меня появляется немного времени, чтобы обдумать детали встречи с Людвигом. К слову, переговоры с куратором заканчиваются лучше, чем я могла себе представить. Оглушительный успех, принесенный мне этой выставкой, за две недели дал поразительные результаты. О подобном ещё полгода назад я не могла даже мечтать. Удивительно, как быстро может измениться жизнь.
Картинная галерея по своему обыкновению закрывается в семь часов вечера. Я провожаю последнего посетителя, после чего закрываю дверь на замок и остаюсь наедине со своими работами. В очередной раз стою перед "Морским дыханием" – с нее все и началось. Я испытываю необычные чувства, главное из которых – гордость. Гордость за себя. Что смогла. Что не сломалась, когда стало сложно.
Сегодня мне хочется немного побыть наедине с собой, поэтому я решаю зайти в итальянский ресторанчик неподалёку. Ставлю помещение на сигнализацию и, окинув благодарным взглядом галерею, выхожу на улицу. Закрыв дверь на два замка, кидаю ключи в сумочку и поднимаю глаза. Черный внедорожник с тонированными стеклами стоит в десяти метрах от входа. По спине пробегает холодок, когда из автомобиля показывается знакомая фигура Крестовского. На его лице снова царит непроницаемое выражение, а понять, что творится в его голове, просто невозможно. Да и нужно ли?
Сколько он прождал меня здесь? Впрочем, какая разница. Стас здесь, а мне некуда деться. Хочется раствориться в воздухе словно по мановению волшебной палочки, но, к сожалению, я не в сказке. Это реальность, которая с каждой секундой поглощает с головой.
– Поговорим?
Глава 7
Стас
Хотел ли я детей? Это был вопрос, на который я не мог ответить даже самому себе. Мне нравилось возиться с маленьким племянником, я спокойно относился к детям деловых партнеров, но о собственных не думал даже в контексте помолвки с Кирой. Конечно, когда-то я хотел семью, но после покушения три года назад ориентиры сместились. У меня были мама и Ариана, за безопасность которых я переживал – брать на себя ответственность за жену и ребенка тогда казалось мне в принципе непозволительной роскошью.
Сейчас все иначе. Время спокойнее. Охрана надежнее. И у меня есть невеста. Вот только дети… Нет, к детям я точно не был готов. А ведь я предпочитаю готовиться к любым поворотам судьбы, чтобы она больше никогда не застала меня врасплох. Но сейчас, глядя на фотографию маленькой Арианы, которую прислала мама по моей просьбе, я испытываю такую растерянность, словно мир, который я изучил вдоль и поперек, ударил меня под дых.
Четыре часа после встречи в галерее у меня есть целое досье на Александру и Лею Озеровых. Дата и место рождения, имя акушерки, которая принимала роды, номер банковского счета, сертификат прививок, медицинская карта, расписание сеансов детского массажа, копия свидетельства о рождении девочки, в котором вместо имени отца стоит прочерк. У меня есть все. Нет только ответа на вопрос: как она могла скрыть от меня?
В том, что Лея – моя дочь я почти не сомневаюсь. Я, конечно, заставлю Сашу согласиться на ДНК-тест, но это чистая формальность. Эти глаза девочки – я хорошо знаю их. Я вижу их на лице сестры, на лице матери. И на собственном лице всякий раз, когда смотрюсь в зеркало.
«Тебя ждать на ужин?»
Сообщение от Киры застает меня на пороге моего офиса.
«Нет. У меня дела».
Я не лгу. Дела у меня действительно есть. Только я теперь даже не знаю, с какой стороны подойти к их решению.
На часах шесть сорок, когда мой водитель тормозит у знакомого входа в галерею, семь пятнадцать, когда из нее выходит Александра. Стройная, ладная, в темных брюках, идеально подчеркивающих длину ее ног, в объемном светлом свитере, с волосами, собранными в живописный пучок на макушке. Такая же безумно привлекательная, как три года назад, но куда более далекая, непонятная, самоуверенная даже. Неужели она всерьез планировала скрыть, что у меня есть дочь?
Она замечает меня почти сразу. Резко останавливается. Прижимает сумку к груди. Испуг, который я успеваю поймать на ее лице, быстро сменяется маской равнодушия. Только в глазах, в которых отражается свет уличных фонарей, застыло настороженное выражение – как у зверька, загипнотизированного вспышкой фар на дороге.
– Поговорим? – предлагаю спокойно, делая шаг навстречу.
Даже не рассматриваю вариант, в котором она откажет, но Александра дерзко вздергивает подбородок и холодно отвечает:
– Я спешу.
Хочется резко сказать ей, что ее спешка закончилась. Навсегда. Чтобы она поняла, что больше бегать ей не удасться. Но я беру себя в руки – не время, не место. Да я и сам пока не понял, что с ней делать – настолько выбило меня из колеи, что сейчас хочу от нее просто чистосердечного признания. Что-что, а удары эта женщина наносить может как ни одна другая. Три года назад, когда ушла, потом, когда скрыла…
– Правда? – уточняю с расстановкой, наслаждаясь замешательством на ее привлекательном лице. – А сказать мне ничего не хочешь, Саша?
– Нет, – отрицательно качает головой, отчего одна прядь падает ей на лоб и глаза, вызывая во мне неконтролируемое желание протянуть руку и отвести ее. – Сейчас я не готова с тобой разговаривать.
– Уверена? Я так не думаю, – стиснув зубы от досады, рычу я.
– Что ты от меня хочешь, Стас?
– Этот ребенок… – я замолкаю. Здесь и сейчас я не хочу ее пугать, все еще надеюсь на какой-то вразумительный диалог, на ее извинения, но эмоции берут верх. – Чей он, Саша?
– Она, – поправляет меня холодно.
– Что?
– Это девочка, Стас, ты же видел, – говорит почти с вызовом. – Моя дочь. Моя… И твоя.
Последнее слово гремит в сознании словно раскатистый гром, не некоторое время заслоняя собой реальность. От Саши мне нужно было только подтверждение той информации, которую мои помощники нарыли на Лею, и я его получил. В висках громко стучит от оглушительной правды. Я привык быть собранным и полностью управлять ситуацией, какой бы сложной она ни была, но сейчас ни одно из испытываемых мною противоречивых чувств не поддается контролю.
Я, черт возьми, отец двухлетней девочки!
Глядя в выразительные глаза Александры, в которых нет ни капли сожаления и, тем более, чувства вины, я пытаюсь найти объяснение, причину, по которой я узнал о дочери только сейчас. Да и правда открылась мне совершенно случайно – машина Киры сломалась, и я просто подбросил ее в галерею.
– Нам нужно поговорить, – чеканю я, но мгновенно смягчаюсь, понимая, что своим напором только спугну Сашу. – Отмени свои дела. Пожалуйста.
Она не таясь разглядывает меня, явно обдумывая предложение. В голубых глазах мелькает тень сомнения, но в конечном итоге девушка сдается, устанавливая временные рамки, в которые я должен уложиться.
– У меня есть час, – ее голос сдержанный и прохладный. – Если тебя это устроит…
– Вполне. Я не ужинал. А ты? Прокатимся в ресторан? – предлагаю я, кивая в сторону автомобиля.
– Хорошо, но место выберу я, – бросает равнодушно перед тем, как забраться в салон автомобиля.
Я искоса наблюдаю за девушкой, пока водитель везёт нас в выбранный Сашей ресторан. Сдержана. Собрана. Руки мирно покоятся на коленях, а голова откинута назад на спинку сиденья – в отличие от меня Александра выглядит расслабленной. Для меня же эта поездка кажется чудовищной пыткой – мне не терпится услышать подробности ее жизни и жизни моей дочери.
– Приехали, – говорю я, когда машина останавливается.
Саша не дожидается, пока я открою ей дверь, – выходит сама и неспешным шагом двигается к входу в ресторан. В каждом ее движении чувствуется уверенность, природная грация и женственность, которые не могут не привлекать мужское внимание. Непроизвольно стискиваю зубы, когда замечаю восхищенные взгляды мужчин в адрес Александры. Эта женщина мне не принадлежит, но укол ревности ощущается довольно остро.
– Здравствуйте! Вас будет двое? – интересуется приветливая девушка-администратор.
– Добрый вечер, да, – говорю нетерпеливо.
– Здравствуйте, Катерина, – Саша улыбается в ответ. – Дальний столик возле окна нам как раз подойдёт.
– Хорошо, – отвечает она и, скользнув по мне многозначительным взглядом, провожает нас в небольшой, но уютный зал.
Железная выдержка, выработанная годами, рассыпается словно карточный домик. Я наблюдаю за неспешными движениями Саши – как она усаживается за стол, открывает меню и принимается его изучать. Черт возьми, как можно быть настолько спокойной? Усилием мысли подавляю внутренний взрыв и привлекаю ее внимание, касаясь запястья. Александра тут же одергивает руку, словно она только что обожглась, бросая на меня вопросительный взгляд.
– Саша, почему ты скрыла дочь? – не открывая меню, спрашиваю я.
– Я ещё не определилась с ужином. Прояви чуточку терпения, – с достоинством произносит она и смещает фокус внимания на подошедшего официанта.
