скачать книгу бесплатно
Откуда мне было знать, что две ампулы банального транквилизатора из ящичка рабочей тумбочки могут подвести под статью с квалификациями хранения, сбыта, и все это в больших количествах и в группе лиц со сговором. Во как! Значит могут, если это кому-то стало нужно. Я, естественно, даже не подозревала, что найдутся чудаки на букву «М», кому это надо, и такие же чудачки в погонах, которые возьмутся за это дело со всей профессиональной серьёзностью, даже используя в процессе последние достижения прогресса – мобильные телефоны с диктофоном и функцией СМС. Многогранность гаджета удачно дополняет однобокость мозга. А порой и полностью выполняет пустую черепную коробку электронным веществом, но давайте не будем так категоричны ко всем служителям закона. Радует во всём этом лишь то, что при определённом раскладе вещей ночной небосклон становится чище, лишившись нескольких паршивых звёздочек. Но пока они, законопаченные то ли в созвездии Малых Валетов, то ли в скоплении Больших Козлов, ещё только вибрировали, перед тем как слететь вниз, я неосознанно продолжала противодействовать звёздному искрению.
– Да причём здесь «сколько», – отчего–то мой разум на подсознательном уровне не шёл на обсуждение финансового вопроса, – моя работа вообще не зависит от денег. Дадите ли вы мне, не дадите ли, я всё равно буду делать свою работу на совесть. Сейчас дам распоряжение медсестре, пусть готовит инструментарий и накрывает столик. Раздевайтесь, ложитесь на кушетку. Оплата потом, сначала дело.
Не получив желаемого ответа, настырная пациентка вновь раскрыла рот для очередного уговора, но вдруг увидела шкаф, содержимым которого медсестра должна будет накрыть столик по моему распоряжению. Челюсть отвисла, сведя губы в гримасу ужаса: на стеклянных полках сверкали хромом те самые приспособления, коими предстояло делать дело. Уже при одной мысли о том, как клыкастые щипцы дробят суставы, а зубастая пила превращает бедро или плечо в крошку (горки костных опилок вперемешку с сочащимися сероватой лимфой кусочками костного мозга, сдобренного расплывающимися пылинками крови), тема оплаты попросту выдувается из головы через уши. Здесь же обстоятельства принимали конкретный характер: клиентка, на деле оказавшаяся оперативницей под прикрытием, решила, что сейчас её начнут таким образом лечить. Она, возможно, допускала в своей работе идею расстрела преступника без суда и следствия, и сейчас ощутила себя в ситуации участника казни, но не палачом, а жертвой.
– Ну что вы мешкаете? – заметив ступор в поведении клиентки, мои руки потянулась к её плечам, дабы уложить на кушетку, – давайте уже начнём.
Я, конечно же, хотела приступить к первичной диагностике, без которой лечение лишено любого смысла, но как будто бы оказалась не понята. Лицо клиентки вдруг приняло землистые тона (пятьдесят оттенков серого!): она в ужасе отпрянула от меня, на мгновение замерла, а потом решительно сунула руки в карманы. Далее, вытаращив глаза – не накинусь ли, резким движением извлекла из закромов пиджака в одной руке телефон, а в другой какую-то бляху.
– Нарконадзор! – истошно завопила она, размахивая сжатой в пальцах бляхой по сторонам, как сошедший с ума поп изгоняет крестом бесов, только намного более дергаными движениями, – Всем стоять! Не двигаться! Нарконадзор!
Другой рукой, большим её пальцем, «клиентка» давала ход заранее заготовленной СМСке: что-то невероятно засекреченное, типа «ВОГСПЗИБВКМЗПП» (наисложнейше зашифрованный код: Всей Оперативной Группе Срочно Покинуть Засаду И Быстро Выдвинуться К Месту Задержания Предполагаемых Преступников) полетело в эфир.
Я, ничего непонимающая в происходящем и этим совершенно дезориентированная, практически оцепенела от такого поворота событий.
II
1.
Вопрос, не одно столетие терзающий концептуальные умы, звучит так – «Что первично? Материя или сознание?». Не вдаваясь в доводы материалистов и идеалистов, а как раз опираясь на их извечные споры, можно уверенно утверждать лишь то, что истина пока от нас укрыта. Даже по сей день человек задыхается в вакууме дилеммы курицы и яйца. У меня и здесь есть своё мнение: если кто-то/что-то способен/способно порождать материю, обладающую реальной стоимостью, а материя усложняет сознание создателя, то первичен дуализм. Нагружен ли мой подход к проблеме философским смыслом, не задумывалась – не изучала ни Гегеля, ни Маркса. Но, думаю, если вдруг курица несёт золотые яйца, то первичны и она, и её продукт. Точнее – скорлупа: уже с эмбрионом в желтке или ещё нет, содержимое не может быть драгоценным, если только за стенами курятника не идёт борьба за пищевые ресурсы. В общем-то, для рационального человека важны и курица и яйцо: без того и/или другого не будет скорлупы, в том числе золотой. Вот именно такую я себе и оставила бы, предоставив обладателю запутанного сознания всю прочую материю: пусть он её крутит во времени и кривит в пространстве.
Вряд ли и подобная, и вообще какая-нибудь философская вошь колупается в складках извилин Листикова. По кой хрен ему загонять мозги в интеллектуальные виражи, если это грозит свалом в пике заумностей. Подполковник, скорее всего, мыслит – и всегда мыслил – простыми категориями.
Мыслил и вообще, и когда он шёл по коридорам управления на аудиенцию к начальству. Если чем и свербела рана его неудовлетворённых амбиций, так это, как уже известно, отсутствием видимой перспективы карьерного роста. Даже прапору известно, чем больше звёзд и чем они крупнее, тем ярче блеск. Довесок – «скромная» льготы в виде повышенного жалования; опять же плюс. И если генерал подписывает разрешение на оперативно-следственные мероприятия, возникает шанс продвинуться. Поэтому-то на карту и поставлено раскрытие ни какого-то очередного притона токсикоманов-одиночек, а, возможно, отлаженной сети хищений и сбыта сильнодействующих препаратов, а может, если подфартит, и наркотиков. Если постараться, можно наскрести и на сговор в группе лиц, и особо крупные размеры партий, и потребление. В общем, если заблаговременно поднатореть в убедительности доклада, генерал всегда подпишет. Когда на плечах звезда размером с Сириус, для вынесения вердикта достаточно голословных доводов, доказательства не обязательны. Он, генерал Александр Григорьевич Кривена, имея поднятое настроение, как-то сказал, что у медиков как минимум должно быть по одному уголовному делу. Иначе, мол, они плохо лечить будут, если их за шарики не держать. Весёлый парень, живёт юмором. А почему бы не веселиться, когда и зарплата ничего, и пенсия приличная гарантирована, и подруга клеевая, санитарка из госпиталя инвалидов войны, на стороне есть.
Но оперативные хроники порядком набили оскомину идущими сплошной чередой репортажами о недоумках, доведших себя до деградации всевозможными коктейлями из химикатов. Фотографии безнадёжных дебилов с гноящимися от инъекций венами давно стали атрибутом социальных сетей. Сайтов, предлагающих смертоносных смесей не меньше, чем рецептов их изготовления. Более масштабных историй же – сюжетах о сетях наркотрафика, разгромах лабораторий, раскрытиях картелей – очень мало. А когда не видно работы, высшее начальство может обломать хорошую «житуху». Поэтому, дабы продлить профессиональное веселье, нельзя стоять на месте – нужно движение. Отсюда и секретная директива об усилении работы на местах. Текст документа, расписанный на нескольких страницах, можно выразить несколькими словами – «работайте ребята, работайте»! И все, кто не хочет в охранники или ещё куда, кинулись исполнять приказ.
Но на местах многое оказывается несколько иным, чем видится из центра: наркотрафики охраняются, лаборатории «крышуются», картели с кем-то там сращиваются. Ситуация порой такая, что даже к простому наркодиллеру не подступишься – всё проплачено. А сверху жмут. Вот некоторые перегретые головы, отмеченные кокардами, и обнаружили для себя благодатную нишу – медицину. Оказалось, что буквой закона, при желании, можно прижать к стене правосудия, например, ветеринара. Или врача, и даже онкобольного. Да что там онкобольной – обычный алкоголик, если приобретёт в аптеке спирт (не путать с антисептической жидкостью – это напиток не имеет ограничений по части реализации) без рецепта, может не только сам пойти по этапу, но потянуть за собой и фармацевта. Купи два пузырька корвалола и ты становишься потребителем. Подари их соседу – сбытчиком, а уже сосед – потребителем. А не фиг брать по два пузырька!
В общем, когда перспектива высвечена, очередь за действием. Но чтобы процесс пошёл, нужен, как уже стало ясно, не опустившийся алкоголик. На нём, несмотря на примитивность, логическую цепочку – преступление и наказание – выстроить можно, но реализовывать не престижно. Для шумного дела требуется относительно публичная личность, и долго искать не пришлось. Первыми под удар попал ветеринар: он, видишь ли, решил оперировать кошечек не под тем наркозом. А нарконадзору плевать на кошечек, если наркоз вне закона. Раз – и уголовное дело! Следом пошёл терапевт. Умирающему от рака помог, но не вровень с колеёй кодекса – получи статью. Два! Кто следующий на очереди? Хирург! Три! Операцию обезболил чем-то посильнее анальгина – на тебе судимость! И далее в этом духе. Таким образом, «отстрел» начался. Естественно, кто жал на курок, в качестве отдачи получал повышение.
Последнее, однако, отчего-то не касалось Листикова. Ну, никак он не мог нащупать ниточку, ведущую к успеху. Уровень рутины с отбросами общества уже не соответствовала его амбициям. Информация о подзаборной шушере наполнила пространство между извилинами, как кислятина забивает зубы оскоминой, что, естественно, причиняет беспокойство. Фантазии амбициозного (мне здесь больше нравится термин «имбецильный») мозга всё чаще рисовали с ума сводящие картины грандиозных операций с выстрелами и криками. Иногда дело доходило до лучей прожекторов и рёва серен, а так же разрывов авиабомб или, на крайний случай, гранат, а не только до стрельбы. Причем стрельбы из разнокалиберного оружия во все стороны, обязательно со свистом трассирующих пуль и искрами рикошета. Крики оперативников, бесперебойно палящих предупредительными выстрелами, должны сопровождаться громогласными командами из мегафона, сотрясающего воздух. И воздух, и волю тех, на кого производится облава. Но в реальности они – те, на кого по большей части были направлены фантазии Листикова – никакой воли вообще не имели, а безвольному человеку даже наручники не нужны. Поэтому начальство, не видя необходимости в грандиозных мероприятиях, остужало пыл. В такие моменты полного разочарования приходилось отключаться на мыслях о выпивке или о бабах.
Ох уж это начальство! Скольким подчинённым оно обломало крылья, не дав воспарить в бесконечную синь. Последняя, в большинстве случаях, ассоциировалась с отсутствующими в реальности званиями.
«Маршалиссимус, – когда молекулы этанола устремлялись в атаку, порой размышлял Федя (это полное имя Листикова; сокращённое – Фёдор), – это тот, кто должен стоять над генералиссимусами. Если постараться, можно стать даже маршалиссимусом. А перед ним никакая баба не устоит».
Но в один из таких моментов его, видимо, осенило – не обязательно обуздывать бабу званием. Можно попросту прижать её к стенке, шантажируя некими уликами. Не имея выхода, она, конечно же, станет более податливой.
Имелась ввиду, естественно, я. Откуда он узнал о тонкостях моего промысла, не знаю – у них всегда имеется своя агентура. То есть мелкие доносчики, так называемые стукачи. По всему один из них и стукнул на меня, вот Федя и решил поиграть на этом андрогенами. А если не выйдет, то в отместку "Дело" провернуть. Как в истории с петухом и курицей; «если догоню – потопчу, не догоню – согреюсь». «Петух», конечно, имеет право на свою поведенческую позицию, но последнее слово за «курицей». Эпизод нашей случайной встречи у «Нормана» показал, что потоптать не получится, и тогда он решил согреться. Уголовное дело – а лучше тома уголовных дел – отличный источник тепла для подобных чаяний.
В общем, шеф подписал согласие на проведение оперативно следственных мероприятий без проволочек. Лаврухе – так в непринуждённой обстановке генерал Кривена называл Листикова – пришлось, конечно, накидать в ходатайство отсебятины, но, как говорят следаки за бутылкой, без оперативной лажи не сваришь уголовной каши. Руководствуясь этим правилом, Фёдор полистал Уголовный кодекс и набрал из него в прошение несколько параграфов, едва не перегнув палку.
«Не хрена себе у вас дела творятся! – удивился Кривена, прочтя документ, – ещё немного, и засвистят пули».
Он где-то оказался провидцем: Листикова в какой-то момент так понесло, что в обоснованиях прошения едва не появились строки о черепах с дырками во лбу. Но версия, где за молодой красоткой, работающей в уездной больничке, тянется кровавый след, ведущий к горам трупов, вряд ли покажется убедительной. Подумав, он решил, что в фантазиях не стоит докатываться до Чикаго времён сухого закона, и оставил версию, более отвечающую правилам благоразумия. Хотя можно было бы поспорить о благоразумии всего предприятия и вообще о правилах, но ко всему есть свои мерки.
Таким образом, получив добро, подполковник принялся разрабатывать план проведения этих самых оперативно-следственных мероприятий. Он даже придумал им название – операция «Нарко». Но как для любого движения нужен базовый момент, для логичного развития событий нужно взятие с поличным. Но если поличное – лучше всего подходят меченные деньги – организовать не сложно, то вот всучить их и потом с ними же и поймать, дело не всегда простое. Одно дело взять чиновника с миллионом, другое – врача с парой-тройкой купюр. Миллион любой дурак возьмёт, а вот мелочь не всегда. Да и медики, если дело касается лечения, обычно принимают благодарность после всего.
– Нужен агент под прикрытием! – вслух заключил Листиков.
Термин для планируемого мероприятия, конечно мощный, превосходящий масштаб личности и её роли в предстоящих событиях. В данном ракурсе больше подходит что-то вроде «подсадная утка». Но когда голову будоражат планы наполеоновского размаха, мелочиться не стоит даже в выборе понятий. «Агент под прикрытием» звучит солидно и масштабно, не как, например, крот. Проблема лишь в персонале – как подобрать человека, имеющего заурядность внешности и при этом обладающего высотностью обаяния. Обаяния, прямо пропорционального коварности. То есть авантюрист в рамках закона.
Вроде бы чего сложного, но, исходя из реалий некоторых моих размышлений, в природе общества заложены некоторые законы, исключающие симбиоз авантюризма и уголовного кодекса. И один из этих законов звучит примерно так – не три горошка на ложку. Или красота, или ум, или погоны. И то и то и то вместе – явление исключительное. Мундир зачастую симпатизирует красоте, а вот уму – точнее, независимому уму – не особо. Не может одарённый человек служить кому-то, а авантюризм, это в какой-то степени независимость, способная порождать одарённость; зло она таит или добро, это уже другой вопрос. И если у человека нет ни внешней привлекательности, ни внутренней одарённости, то служба в органах остается практически единственным уделом. Отсюда и проблемы с персоналом.
«Тимохина красивая, но дура, Синюхина в прыщах и заикается, Бормотухина двух слов связать не может, – рассуждал Листиков, перебирая кандидатуры для оперативно-разыскного мероприятия, – Прикладова пусть некрасивая и душная, но не совсем дура, да к тому же способна на некоторую хитрость. И совести у неё нет. Вот и будет «засланной».
На том и порешив, он достал из кармана телефон. Покопавшись в мобильном каталоге, остановился на закладке «Приклад» и надавил на клавишу вызова.
Операция «Нарко» вступила в свою начальную фазу.
2.
Раньше Катю Прикладову я не знала, если не считать случай на банкете, где столкнулась с её взглядом, наполненным ненависти. Из диапазона взглядов, долетавших до моей персоны за последние несколько лет, можно было бы составить сложный спектр, и поэтому ещё один почти не отложился в памяти.
Катя, как выяснилось позже, представляла явление, называемое преемственностью поколений, в полицейском его воплощении. Её отец, достигший высоких чинов благодаря шершавому языку, с почестями был выперт на пенсию, когда высокопоставленные задницы перестали маячить перед носом. Бывшие сослуживцы отзывались о нём плохо или никак – достойная характеристика для карьериста такого уровня.
Пословица «хочешь иметь смазливого потомка, выходи замуж за подонка» в его случае дала сбой: то ли семя оказалось протравлено гарью карьеризма, то ли почву изъела эрозия неудовлетворённости, возможно, всё вместе, только вместо идеала природа выдала на свет генетический сорняк. Но, как бы там не было, своё оно есть своё, и в итоге дочь выросла не без отцовского внимания, а когда пришло время определять жизненный путь, с любовью была пристроена в Органы. Органы, несмотря на способность переваривать практически всё, в случае с протеже дали сбой и отрыгнули её в своеобразный отстойник. Но жизнь не заканчивается, приспосабливаться нужно даже оказавшись в «отстойнике», и Катерина согласилась стать наркополицейским.
«Приспособляемость, – рассуждала она, идя на первый рабочий день, – это путь к выживанию. Придёт время, я всем покажу долгую страстную пятницу».
Время шло, но случай для воздания страстной пятницы не подворачивался. Красивые мужчины – предпочтение отдавалось, конечно же, красивым – тоже проходили мимо, и тогда Катя решила модифицировать своё тело, а для большего эффекта начала с лица: в голову пришла идея сотворить пирсинг. А на этом моменте можно слегка заострить внимание и остановиться, чтобы пристально разглядеть явление, не новое, но в определённых кругах прогрессивное.
Слова «пирсинг» нет в русском языке, но есть подходящее слово «дырка» и аналогичное понятие «прокалывание дырки в теле». Так вот, в протест путанице и появился новый англицизм, обозначающий, старое, по сути, дело. Дырки в теле, дабы как-то выделиться на общем фоне, прокалывались постоянно и по всему миру, кочуя от одного субъекта анатомии к другому в течение тысячелетий. Папуасы облюбовывали ноздри, майя и ацтеки не жалели языки, эфиопские мурси предпочитали нижние губы, на Борнео дырявили интимные места, и так далее. Но современно общество пошло дальше и явило миру целую культуру пирсинга, и даже создало ассоциации профессиональных пирсеров. Если в недавнем прошлом, прокалывая нетипичные места, можно было обратить на себя внимание, то сейчас наблюдается обратный процесс. Проведя анализ мировых тенденций, Катя Прикладова пришла к выводу, что достигнутое человечеством есть чистой воды пошлятина, и что в этом деле нужна откровенная агрессия. В общем, она запланировала произвести проколы везде и приступила к процессу с орального варианта – с пирсинга Монро/Мадонна.
Листиков поначалу принял блестящий прыщик на её губе за меланому, но когда пригляделся, то понял в чём дело. Конечно, украшать себя побрякушками для офицера всегда было почётом, но дальше мундира – значки, аксельбанты, пуговицы – дело шло крайне редко. Последние в этом деле казаки со своей серьгой в ухе, но наркополицейский не казак. Если когда и допускалось наличие дырок в коже сотрудника ГСНН, то лишь от пуль наркодельцов. Решив провести беседу о моральных ценностях своей службы, подполковник вдруг понял, что с этой «меткой Мерилин» её везде примут за свою.
И он не ошибся – какому же наркоману или наркодельцу придёт в голову подозревать человека с повадками папуаса. Логика проста – где это видано, чтобы мент на хипповских понтах расслаблялся: если в языке железо, в ноздрях стекло, в мочках ушей «тоннели», да ещё и дурацкое тату набито, то можно смело что-либо «замутить», например дозой отовариваться или косячком разжиться. Так что в данном случае увлечение, где-то непристойное для сотрудника в погонах, оказался удачной находкой. Пройдясь по ушам дежурной фразой «хорошо выглядишь», Листиков пожелал Катерине «так держать», отчего та зарделась даже там, где стыдно. Не догадываясь, что самосовершенствование через пирсинг это зараза, а комплемент – зло, она углубилась в изучение субкультуры. Уже через неделю, как напоминание о средневековых эпидемиях оспы, лицо Катерины украсили ещё три перламутровых букашечки. В этот знаковый момент шеф и вызвал её к себе.
