скачать книгу бесплатно
Впрочем, разговор налаживался. Меня на благодушный лад настроило запеченное в карамели яблоко. Андрей Афанасьевич лакал из маленькой пиалы зеленый чай, потихоньку приходил в себя и казался вполне адекватным. Он посоветовал внести кое-какие изменения в медиа-план, порекомендовал парочку дельных писак, а главное – заверил в полной лояльности, добавив, что за последние годы губернаторская администрация сделала все, чтобы большая часть СМИ региона находилась у них «под колпаком». Оставалось выяснить, знают ли об этом сами журналисты.
Прощаясь, Афанасьич вновь что-то нервно бормотал о конспирации. Половина сказанного им означала что-то другое, а другая половина вовсе ничего не означала. Мне стало его жалко: Одинаков, Одиносик, какие злые дяди так тебя напугали и за что? Может, работа на губернатора, известного деспота и тирана, нарушила навсегда душевный покой и превратила любителя истории в параноика и истеричку?
Вдруг взвизгнул телефон.
– Дашка, – затараторила в трубке Василиса, – представляешь, Петрова зачем-то понесло на металлургический комбинат встречаться с рабочими, хотя мы планировали это на завтра. Курочкин, мать его, постарался! Мол, пока Петров в Северске, надо использовать момент. В общем, туда уже подогнали всех журок и телевизоры, через час наш Петрович появится в вечерних новостях. Давай скорее к нам, нужно написать четыре абсолютно разных пресс-релиза.
– А может, без релизов обойдемся? Все-таки премьер федеральный – журки и без нас скажут все, что надо: типа, к нам приехал наш любимый Петрович дорогой... Честно говоря, я хотела по магазинам пробежаться.
– Они скажут, – мрачно согласилась Васька, – но не факт, что в нашем ключе.
– Васенька, а так ли это важно в свете новых обстоятельств...
– Ты, конечно, права, но сейчас рядом стоит Гарик и обещает лишить тебя суточных.
Пришлось напроситься в машину к Одиносику и всю дорогу до штаба лучезарно ему улыбаться.
* * *
За вечерним чаем мы совсем по-домашнему собрались всей командой посмотреть телевизор. Странный и внезапный визит Петрова стал событием дня, репортеры всех каналов дружно цитировали наши пресс-релизы, и даже Николай остался доволен, заявив, что с юридической точки зрения все пока идет неплохо.
На Северск опускался теплый августовский вечер, в открытое окно влетал ветер, принося густой запах листвы и асфальта. Гарик развалился в кресле с видом Наполеона, отдыхающего после Бородинской битвы. Семен Семеныч, приглашенный в гости, задумчиво размешивая сахар в кружке, советовался о чем-то с Николаем. Митя вполголоса рассказывал Тимуру очередную басню – тот слушал внимательно и при этом следил, чтобы его колени не соприкасались с Митиными. Андрес листал порножурнал, иногда Капышинский лениво заглядывал к нему через плечо, и они обменивались впечатлениями. Мы с Васькой увлеченно шептались.
– Никак не пойму, кого они хотят сделать презиком, если не Петрова? И главное – кому это нужно?
– И при чем тут Стабфонд? Я читала: Минфин перевел часть в валюту, часть вложил в ценные бумаги, но, в принципе, вся ботва лежит в Центробанке.
– Работаешь на выборах, а говоришь такие наивные вещи. Написать можно что угодно.
– Ой, а Перцель-то в Минфине работает... Курочкин его «засланным казачком» хочет сделать!
– Ну, а при чем тут «судьба России» и зловещие предсказания катастроф?!
– Что за секретики от коллектива? – строго спросил Гарик, который, оказывается, все это время наблюдал за нами.
– Никаких секретов, – ответила я, – мы обсуждали электоральный потенциал кандидатов.
– А что тут обсуждать? – встрял Капышинский. – Все сто лет как известно. Во-первых, коммунисты – товарищ Дюганов каждый год обещает уйти на пенсию, но времени на раскрутку нового лидера у них нет, и отдуваться, похоже, придется опять ему. Во-вторых, «Родная земля» выставит Погодина. Он, конечно, расплевался с половиной кремлевской элиты и косит под демократического идиота, но электорату нравится все яркое. Погодин роль свою знает, и кремлевские это ценят. Не зря он в последнее время замелькал в телевизоре. Ну, и какие выборы без Крижановского? Есть еще порох в пороховницах и деньги в рукавицах. Тем более что, согласно «контракту», в этих соревнованиях для него и для остальных главное – участие. А дальше – в смысле кандидатов – всякая мелюзга...
– А в смысле шансов на победу? – закинула удочку Васька.
– Ноль целых, хуй десятых, – ответил за Капышинского Митька. – Петров forever. Кстати, Капа, ты забыл один важный момент. Обязательно будет женщина. Скорее всего, гламурная. То есть – Маргарита Акутагава. Это сейчас модно, заодно весь мир увидит, какие мы якобы цивилизованные и передовые. Хотя в России у кандидата-гея и то больше шансов. Даже сами тетки никогда не проголосуют за женщину-президента...
– Неправда! – звонко крикнула Васька. – Лично я всегда голосую за женщин!
– Василиса, – примирительно сказал Митя, – ты не тетка, таких в стране меньше процента.
– Кстати, о меньшинстве, – взял слово Андрес, – не забудьте про правых. Говорят, Белинский едет агитировать на Урал.
– Да тут он, в Северске, – вдруг просто сказал Семеныч. – Вернее, его команда. Сегодня утром целый десант высадился.
Кто бы мог подумать, что молчаливый начальник безопасности произведет такой эффект. Мы дружно разинули рты. Даже Гарик слегка приподнял бровь:
– Откуда информация?
– Свои источники, – лаконично ответил Семеныч, и все мы вспомнили, что бывших чекистов не бывает. Я вежливо потребовала подробностей:
– А что за люди?
– Дорого берут. Но работают чисто. Заказывали им тут одного. Выиграл. Правда, почти сразу умер... От радости.
Мы понимающее хмыкнули, обученные профессиональному отношению к жизни.
– Семен Семенович, а это случаем не «красноярские подонки»?
– Подонки? – Чекист задумался на пару секунд. – Пожалуй, можно и так сказать. Главный у них Мерзляков.
– Опять этот педик! – гаркнул Тимур. – Он мне бабки должен еще с прошлой кампании.
– Данила Мерзляков? – переспросил Митя. – Он не педик. И, кстати, можешь навсегда забыть о своих деньгах.
– Да погоди ты... Помнишь, Дашка, вместе с ними работали на выборах мэра?..
* * *
Кажется, это было сто лет назад. Очередное безденежье вынудило меня согласиться на предложение Тимура поучаствовать в предвыборной кампании крошечного городка.
Меня поселили в профилактории машиностроительного завода. Каждую ночь туда закатывались веселые компании. Уши резал пьяный смех блядей. В окна светили первобытные звезды, индустриальный пейзаж наводил тоску, от дикого холода вода в чайнике покрывалась корочкой льда за десять минут. Но что-то, несомненно, было в этих заснеженных просторах и самих жителях. Предстояло разобраться, что именно, иначе будет сложно сочинять листовки и агитгазеты.
По словам Тимура, было только два реальных кандидата – действующий глава города Шишкин и директор местного завода Кулик. Победить должен был директор завода, за которым стояла крупная финансовая фигура, потихоньку скупающая предприятия региона.
Интересы этой фигуры как раз и представляла в штабе группа людей с неоднозначной репутацией, которых в профессиональной тусовке за цинизм и неразборчивость в средствах прозвали «красноярскими подонками» – в этом не было злобы или осуждения, простая констатация факта.
Эти хваткие ребята, благодаря природной наглости и абсолютному отсутствию каких бы то ни было принципов, ловко воплотили в жизнь мечту каждого авантюриста – «удачи и лохов побогаче».
К слову сказать, все «подонки» имели по два высших образования, здорово разбирались в перипетиях закулисных игр и обладали невероятным нюхом на все, что плохо лежит.
Из-за своей беспредельной вороватости они, собственно, и попали в этот захолустный городишко. Вначале они ударно потрудились в команде одного небезызвестного олигарха, у которого были наполеоновские планы по захвату нескольких заводов края.
В один прекрасный день из фондов олигарха пропал вагон бумаги. Подняли всю документацию, бегали-кричали, размахивали руками и рвали на заднице волосы. Но напрасно – вагон исчез с лица земли, как корова языком слизнула. Когда «подонки» сообщили об этом самому «папе», тот меланхолично ответил:
– А в чем проблема? Купите еще один.
Вот тогда ребята поняли, какая удача им привалила. И начали дойку олигарха. Ему нежно нашептывали в уши проекты, один безумнее другого. Олигарх верил, и деньги текли в карманы предприимчивых «подонков». Но даже на старуху бывает проруха – какие-то завистники не поленились просветить «папу» относительно его чересчур ловких помощников. «Папа» брезгливо подсчитал убытки, удивился и вызвал «подонков» на ковер. Насколько я знаю, им было предложено: либо они крысят по-божески и при этом выигрывают кампанию в том самом крохотном городке, чтобы хоть как-то загладить ошибки прошлого, либо их холеные тушки обнаружат утром в придорожной канаве.
«Подонки» слегка побледнели и в тот же день отправились покорять провинцию. Однако довольно скоро они поняли, что без посторонней помощи в этом дремучем лесу не обойтись, и решили пригласить дополнительную рабсилу. То есть нас.
Помню, «подонки» во главе с Данилой Мерзляковым показались мне слегка высокомерными, но милыми. Они вызывали симпатию самим фактом своего неустойчивого положения, как пираты на тонущем корабле, – всем было известно, что олигарх шутить не любит. Они дорого одевались, хорошо пахли и сверкали обворожительными улыбками флибустьеров. Один из них, узнав, что из-за холода юная пиарщица спит в носках и кофте, пожертвовал мне свой обогреватель. Уверена, это был единственный героический поступок в его насыщенной жизни.
Выборы мы выиграли. Кулик набрал сумасшедшее количество голосов – в основном благодаря активному подкупу избирательных комиссий, который организовали «подонки».
Меня тогда беспокоило одно – как можно скорее выцарапать из этой славной компании свой гонорар. Общая неразбериха позволяла держать вопрос открытым слишком долго. А я уже не раз слышала леденящие кровь истории, как «подонки» сбегали с мест боевых действий, прихватив с собой всю наличность.
К общему удивлению, Мерзляков рассчитался со всеми сполна. Недовольным остался только жадина Тимур, который почему-то решил, что победа – исключительно его рук дело.
Но главные странности начались потом: Мерзляков продал квартиру, развелся с женой и уехал в Тибет – постигать вечные истины, сидя на хлебе и воде. Новость шокировала всех – духовности от Данилы никто не ожидал, но постепенно о главаре красноярцев стали забывать.
А через год он триумфально вернулся, загорелый и просветленный, опять пошел на поклон к олигарху и собрал своих «подонков» под новый проект. Речь шла о рейдерском захвате нескольких крупных заводов. О той кампании до сих пор вспоминают с ужасом. «Подонки» превзошли самих себя: оппонентов выбрасывали из окон, несговорчивым подсовывали наркотики и сдавали ментам, чиновники получали взятки яхтами и «феррари». Мерзляков завел себе четырех телохранителей – на финише в живых остались двое.
Когда дело благополучно подошло к концу, Данила проделал старый трюк: раздал все долги, бросил беременную подружку и купил билет до Тибета. Прошло чуть больше года, и все повторилось сначала: олигарх – проект – мешки долларов – Тибет.
Некоторые скептики уверяли, что Мерзляков банально скрывается от врагов и правосудия. Но, по-моему, все гораздо глубже. Для Данилы, человека, безусловно, творческого (он мог за две минуты придумать стратегию рекламной кампании и даже матерился с большой фантазией), гармония жизни заключалась в крайностях: либо безумный мир больших денег, либо монастырь. Середина – скучна и смерти подобна.
* * *
– М-да, – протянул Андрес, – как говорится, иногда они возвращаются... «Подонки» – это тяжелая артиллерия. Белинский серьезно рискует подпортить свой имидж интеллектуала.
– А может, на это все и рассчитано? – осторожно спросила я. – Может, имидж «умника» решили подкорректировать, так сказать, приблизить Белинского к простому народу? Для массовости, а?
– Так, коллеги, – Гарик хлопнул рукой по столу, – завтра мне нужны ваши свежие головы, так что объявляю вечер закрытым. На горшок и спать.
* * *
Утро расползалось по офису в безмятежной солнечной тишине. Васька напротив ожесточенно щелкала пасьянсом «паук». Тезисы для местных «золотых перьев» были уже написаны и на всякий случай разъяснены дополнительно по телефону. Это ничего не гарантировало, но так было спокойнее.
Виолетта тем временем уехала за хлопьями «Фитнесс+» для всех, утверждая, что это еда для душевного комфорта.
– Социологические исследования доказали, – с лицом маньяка шепнул Гарик, – что от хлопьев «Фитнесс+» мозги усыхают и становятся размером с грецкий орех. А у мужчин вдобавок усыхает не только мозг...
В соседней комнате Капышинский рисовал в дизайнерской программке Corel нашу с Васькой листовку «Процветание для каждого». С иконописной фотографией Петрова, разумеется.
– Это работа для дизайнера. Не понимаю, почему этим должен заниматься я... – надменно пробурчал Капышинский и был, конечно, прав.
– Лапушка ты наш, – вкрадчиво произнесла я, – но ведь только твое концептуальное мышление позволит ей быть не просто красивой, а гениальной! А твое знание психолингвистики!..
– Дарья, эта дешевая лесть наталкивает меня на предположение, что дизайнера у нас в штабе не будет вообще.
– Будет! – испугалась я. – Гарик сказал – через две недели у нас будут целых четыре дизайнера! А у нас на эти две недели в планах стоят четыре печатных объекта – две листовки и два буклета.
Капышинский задумчиво поставил в центр листовки синюю звезду и растянул ее лучи до краев.
– Свежо?
– Э-э... свежо-то свежо...
– А вот так? – Вместо звезды на заднем плане появилась гладь залива.
– А залив в каком смысле?
– В смысле: типичный сибирский пейзаж.
– Ну конечно, в Сибири на каждом шагу заливы...
– Тогда тайга.
– Но листовка же индустриального содержания!
– Так что – Гонконг поставим? – с тихим раздражением поинтересовался Капышинский.
Листовка – тонко выверенный инструмент. У инструмента есть оптический центр, есть так называемые «диагонали смысла», по которым выстраиваются главные, заповедные слова. Они исподволь прилипают к вашим глазам, стоит вам бросить на листовку самый беглый, самый необязательный взгляд. Это тайны мастерства.
Но, к сожалению, в эту тонкую работу частенько вмешивается эстетическое чувство дизайнера, а это страшное оружие – типа кирпича. Дизайнер стремится самовыразиться, а вовсе не выиграть выборы для кандидата Петрова или партии «Мой дом – Россия». Дизайнеру в высоком смысле плевать на политику. Он творит. Поэтому один мой знакомый дизайнер все время норовит запихнуть в предвыборный буклет то изображение гоночного автомобильчика, то симпатичную модель мотоцикла. А в городе на краю света, где мы две недели питались салом и морожеными яблоками, дизайнер втиснул рядом с фотографией кандидата Клаудию Шиффер в купальнике...
По недосмотру буклет был напечатан. Это вызвало фурор в массах и шумный скандал в штабе. Вы будете смеяться, но кандидат победил...
Наисложнейший для дизайнера в предвыборном штабе сезон – с декабря по март, когда количество праздников зашкаливает – Новый год и Рождество, день святого Валентина, 23 февраля, 8 марта и многие другие, порожденные фантазией политтехнологов.
К каждому празднику нужна открытка. Она обязана быть одновременно банальной, чтобы быть принятой народными массами, и не похожей на происки конкурентов. Одновременно и с изюминкой, и с российским флагом. Потому что как в наше нелегкое время без триколора?..
У хорошего дизайнера первый эскиз открытки занимает пару часов. И еще неделю в него вносят ценнейшие исправления абсолютно все, вплоть до офисной уборщицы (тем более что, по большому счету, других представителей электората в штабе не бывает).
Именно поэтому мы с Васькой не осваиваем дизайнерские программы – критиковать другого всегда приятнее...
Когда я вернулась, Васька с Виолеттой хищнически выедали изюм из хлопьев «Фитнесс+». Их можно было фотографировать для журнала «Vogue». Виолетту – с дизайнерскими ногтями и профессиональным загаром из солярия, в модном японском платьице, и Ваську – в ее очередных романтических кружевах и пестрой шелковой юбке Cavalli. Невозможно равнодушно смотреть на Ваську – будь ты хоть мужчина, хоть женщина. Все дело в коже. У нее восхитительная кожа. Не требует ни кремов, ни масок. Васька никогда не выщипывает брови, и ей не приходится замазывать кругов под глазами. Даже с глубокого похмелья.
Я тоже подкралась к хлопьям. Изюм исчезал катастрофически. Мозги усыхали.
– Виолетта, мням-мням, записала нас в салон красоты, мням-мням, на эпиляцию, педикюр и релаксирующий массаж.
– Кофда? – спросила я, набивая рот изюмом.
– Да... через час.
– А работа? А отследить, что сегодня пойдет в местную прессу?
– Мы всегда на связи! – невинно хохотнула Василиса, покачивая мобильником на цепочке.
В северском центре красоты «Азазель» было мраморно и безлюдно, как на ночном вокзале. Журчал фонтан. Нас ждала плюшевая девушка с восковыми полосками для эпиляции.
Эпиляция воском – малоприятное занятие. Но хуже всего оно проходит в домашних условиях. Мы с Васькой сохранили воспоминания об этом еще со студенческих времен, когда под Новый год подарили себе банку воска и, согласно инструкции, вымазали им ноги от трусиков до самых пальцев. И тут оказалось, что воск с ног не отдирается – ни с волосами, ни без. Он хлюпал, тянулся, застывал леденцовыми подтеками, но никуда не девался.
Короче, новогоднюю ночь мы с Василисой провели в ванной, скуля, пища и избавляясь от воска посредством бритвы, пемзы и ацетона. С тех пор я убеждена, что салонная эпиляция – не роскошь, а просто жизненная необходимость.
С педикюром дело пошло веселее. Мы полулежали, вытянув и растопырив пальцы ног, и прислушивались к внезапному умиротворению в сердцах. Политика – суета сует. Жизнь прекрасна в любом проявлении, и каждая из нас – одно из прекраснейших проявлений жизни.
Блаженство накатывало волнами, ногти на ногах обретали вид жемчужин неправильной формы. И тут, разумеется, у Васьки зазвонил телефон.
– Мить? С Байкала?! Как ты там оказался? А-а-ах вот как... Аура? Ментальная оболочка? Ты опять глотал колеса? Мить, аура не может отделиться от тела. Погоди... – Взгляд у Васьки стал, как у спаниеля, унюхавшего шоколадную конфету – Они там надолго? А ты? Митя! Митя, прошу тебя как друга и брата по астралу, побудь там до завтра. Телефон не выключай и будь на связи!
