скачать книгу бесплатно
– Не понял. Что она созерцает?
– Да не она. Я созерцаю написанное и домысливаю отдельные детали. Это же наш Рибблтон парк! Помнишь место, где вниз к пруду спускаешься, там ещё ивы растут? Ну так вот, это вид вдоль пруда. Отдельные детали конечно не дорисованы, ничего не отшлифовано, но мне нравится.
– Да ты молодец. Красиво. А я никогда не пробовал рисовать.
– Ничего! – Уолтер достал из кучи дисков один с изображением множества черно-белых лиц на передней обложке и поставил на проигрыватель. – Всему своё время. Знаешь, что это за музыка?
Заиграла заводная, чем-то сразу цепляющая музыка, и к ней вскоре прибавился проникновенный вокал.
– Это, друг мой, Битлз! – важно продекламировал Уолтер. – Пластинка называется «A Hard Day’s Night»! Солирует Джон Леннон!
У Джона возникло странное двоякое чувство. Он словно разделился на две несовместимые половинки. Одна из этих половинок на каком-то глубинном внутреннем уровне сразу же восприняла эту музыку, этот проникающий голос, слова, чётко отпечатывающиеся в сознании. А другая половина говорила, что Битлз, да, но это же было давно, это музыка несовременная, как она может быть близка, ведь это было более тридцати лет назад… Нельзя сказать, что Джон когда-то интересовался музыкой более заметно, чем другими вещами, по крайней мере не интересовался ей специально, не собирал никаких записей. Конечно, он слышал отдельные песни Битлз, ведь все они выросли в Англии, это неотъемлемая часть истории страны, как королева Виктория или Тауэр. Но он редко включал радио или телевизор, его мало занимало то, что там можно было услышать или увидеть. Современной ему музыкой он не интересовался, равно как и музыкой вообще. Внешний большой мир вообще мало занимал его до этого момента, он всё ещё не мог оправиться после того, как отец обошёлся с ним. После того, как все его детские увлечения и мечтания в момент были порушены его сильно любящими родителями. Увлечение марками как-то само отошло, телескоп он уже давно не брал в руки, отчасти потому что не хотел, чтобы его родители видели, что сделали ему больно. Он вообще, как мог, скрывал от них своё состояние и настроение. В последнее время он ничем особенным не увлекался, в основном только переживал боль, причинённую ему другими людьми… И вот тут эта музыка обрушилась на него с такой силой, проникла в глубины его естества, его «я». Музыка, заставляющая вслушиваться, привлекающая внимание с самых первых нот. Музыка, мимо которой просто невозможно было пройти. Джон стоял и никак не мог осознать, почему же он раньше не обращал внимания на Битлз.
– Я вижу, тебе нравится, Джон! Это здорово! Я пойду, поставлю чайку, согреемся после прогулки в такую погоду, – и Уолтер ушёл ставить чайник.
Джон в некотором оцепенении подошёл к книжным полкам и начал читать названия. Тут стояли Кортасар, Маркес, Достоевский, Дилан, книги о Битлз. И ещё одна, которая привлекла его своим затейливым названием «Дж. Р. Р. Толкин. Властелин Колец»[4 - Знаменитый роман-эпопея английского писателя Дж. Р. Р. Толкина]. «Какое название необычное, хм, это что, фантастика?» – подумалось Джону.
– А вот и чаёк для нас с тобой, присаживайся к столу, угощайся печеньем! – Уолтер поставил поднос с двумя чашками на небольшой журнальный столик. – Ага, я смотрю, тебя уже и книги заинтересовали.
– Да, ммм, интересная подборка, честно говоря, я и названий-то таких не слышал.
– Я дам тебе почитать кое-что интересное, – сказал Уолтер, доставая с полки тот самый загадочный «Властелин Колец», – вот, держи. Я думаю, тебе понравится! А как музыка? Неужели раньше не слышал? Я вижу, на тебя действует, возьми с собой тоже! Ну же, бери!..
Придя вечером домой с двумя дисками и книгой, данными ему Уолтером, Джон, лишь кивнув в знак приветствия родителям, уединился у себя наверху. На все вопросы из-за двери типа «Ну как же, сегодня же твой первый учебный день! Это же так важно и радостно! Неужели ты не хочешь поделиться с нами?» Джон кратко отвечал, что всё прошло нормально, но он устал и хочет отдохнуть и выспаться, и что «нет, ужинать он не будет».
За окнами уже стемнело, но Джон решил не зажигать свет. Он достал свечу, запалил фитиль и поудобнее устроился в кресле перед камином. На коленях у него лежали вещи, которые он принёс от Уолтера – два диска и книга. Музыку Джон решил не ставить, у него и так никак не выходили из головы эти блистательные мелодии и чарующий голос, голос Джона Леннона. Мыслей было так много, что они путались, впечатления наслаивались друг на друга, и Джон всё никак не мог подумать о чём-то связно. «Ты же не такой как все», – пронеслись у него в голове туманной тенью слова Уолтера. «Не такой… как все… что это значит… не такой…» Джон подозревал это всегда, но никогда не произносил это так прямо. «Но как, откуда… он даже почти не поговорил со мной, он будто сразу догадался в чём дело… Уолтер. Кто он, откуда?» – но ответов не было; лишь отсветы пламени беззвучно, плясали на стенах, вырисовывая причудливые фигуры. «Вот так и вся моя жизнь, словно пляшущие, прячущиеся, крадущиеся друг за другом тени с разинутыми пастями», – подумал Джон. Опустив взор на книгу, он снова, как и дома у Уолтера прочитал: «Властелин Колец». Открыв, он как-то незаметно для самого себя погрузился в чтение. И, хотя было довольно темно, чтобы читать, его в тот момент это заботило меньше всего. Джон совершенно выпал из времени. Прошло, должно быть, часа два или три, а Джон всё не отрывался от книги. Наконец, он положил открытую книгу на стол, поднял уставшие глаза и перевёл взгляд в пламя камина, где догоравшие головешки потрескивали и разбрасывали снопы искр. В это время страницы книги сами перелистнулись далеко вперёд, и полуночному чтецу бросилась в глаза строка: «и вот уже надпись на нём, поначалу яркая как багровое пламя, начинает исчезать…»[5 - Already the writing upon it, which at first was as clear as red flame, fadeth and is now only barely to be read.] Джон попытался читать с места, где остановился, но странная фраза не давала покоя; вот он снова отвлёкся, блуждающий взгляд его скользнул на стену, где мрачные тени по-прежнему сплетались в ритуальном танце. Глаза Джона стали слипаться и сквозь полуприкрытые веки ему почудилось, что тени – это полчище неведомых чудищ, беснующаяся армия орков[6 - В легендариуме Толкина злобный народ, выведенный Чёрным Властелином.], а он стоит посреди огромного снежного поля с мечом в руке один на один против всех этих тварей… Веки Джона закрылись, и книга мягко опустилась на колени, сон, наконец, одел Джона в свои сладкие оковы.
– Да приятель, я смотрю, ты слегка не выспался! – приветствовал друга Уолтер, когда на следующее утро они встретились около входа в колледж. – Уж никак провёл бессонную ночь с одной из вчерашних дамочек? Чувак! Я сразу углядел, как одна из них на тебя смотрела. Опытного рыцаря Уолтера, участника бесконечных турниров и сражений, победителя сердец бесчисленных благородных красавиц, не обманешь!
– Да уж ты скажешь тоже… Тебе бы книги писать…
– О, это я ещё по юности лет не пробовал. Понимаешь, столько всего интересного, что просто невозможно угнаться. А как хочется всё успеть в этой жизни! Ну, ты перестал, наконец, переживать по всяким пустячным поводам? Тебя заинтересовало то, что я тебе вчера дал с собой? – и Уолтер многозначительно поднял левую бровь.
– Да ты уже наверно догадался отчего у меня такой измученный и не выспавшийся вид. Уж явно не от дамочек, и, по крайней мере, точно не от этих вчерашних вертихвосток!
– О! Ты меня радуешь всё больше! Пойдём, на уроке расскажешь, уже звонок был.
Уроки были в большинстве своём неинтересными, если не сказать скучными. Зато Джон с Уолтером на задней парте не скучали. Вели они себя тихо, поводов для подозрений не вызывали, что и давало им возможность посвящать много времени разговорам и вообще каким-нибудь своим делам.
– Ну давай, рассказывай! – Уолтер повернулся к Джону.
– Пришёл вчера домой, присел в кресло у камина и начал читать. Да так зачитался до глубокой ночи, что заснул с книгой в руках там же, на кресле.
– Ты начал читать «Властелин Колец»?!
– Да. Никогда не читал ничего подобного. Захватывает! Потом даже сон странный приснился.
– О, интересно, расскажи!
«Сегодня мы поговорим об одной из самых замечательных наук, созданных трудами выдающихся учёных человечества. Мы будем говорить о математике». – Вещал тем временем преподаватель.
– Я стоял посреди бескрайнего снежного поля…
«…и только соблюдая принципы общества, только признавая его законы и повинуясь им, мы можем говорить…», – твердил тем временем учитель.
– Один, с огромным двуручным мечом с широким лезвием…
«…говорить о том, как важно понимать, что один человек, без использования опыта прошедших поколений, не может…»
– Окружённый со всех сторон полчищем орков…
«…никогда не постигнет той мудрости, никогда не сможет самостоятельно дойти до тех высот, что долгими упорными трудами готовили для него отцы и деды…»
– Боязный, смертельный, но непобедимый…
«…индивид должен осознавать свою нишу в обществе, тогда, и только тогда из вас может вырасти что-то стоящее…»
– Враги подступали всё ближе, скаля жуткие пасти…
«…тут мы подходим к гениальности всей этой идеи, этой концепции, всего этого великолепия, созданного только благодаря усилиям целого сообщества людей, а не отдельных ничтожных его элементов…»
– Я… – тут Джон потупил загоревшийся было взгляд. Дальше я не могу вспомнить.
– Значит твоя битва ещё впереди! Мы будем биться на одной стороне, брат мой! – многозначительно произнёс Уолтер и положил руку на его плечо. – А вот и перемена, пойдём, пройдёмся немного.
Они вышли прогуляться под сенью растущих около колледжа деревьев. Листва с них уже почти вся осыпалась, осень быстро давала о себе знать. Слегка накрапывал мелкий холодный дождик, и Уолтер закутался в плащ.
– Слушай, – сказал он, – а забавно, что тебе приснился именно двуручный меч, ведь таким только ведьмаки вооружались.
– Кто?
– Назгулы[7 - В легендариуме Толкина бывшие короли рода людей, порабощённые Чёрным Властелином и развоплотившиеся.].
– А!
– Давай сегодня снова соберёмся у меня, – предложил Уолтер, доставая сигаретку. Пойдём-ка за школьные ворота, покурим, никто там нас не увидит. Будешь? Это «Честер».
– Да я вообще-то не курю.
– Не куришь или просто ещё не пробовал? – ехидно поинтересовался Уолтер. – Я не настаиваю, но если хочешь, попробуй. Всё в жизни стоит попробовать и пропустить через себя. Только тогда можно говорить о том, хорошо это или плохо.
– Ладно, давай!
Они немного постояли за воротами, прикуривая друг другу сигареты. Курить у Джона с первого раза, конечно, не получилось, и он закашлялся.
– Да ты не в рот набирай, в себя тяни, вовнутрь!
– Ага… Кх-кх…
– Ладно, пойдём, пора обратно идти, на тебе жвачку, чтобы не засекли.
Возвращались они к Уолтеру пешком, избегнув скучной поездки на автобусе. И хотя холодные капли дождя всё чаще норовили упасть ребятам то на макушку, то на нос, то за шиворот, они этого совершенно не замечали. Что там какой-то дождь по сравнению с таким увлекательным разговором.
– Видишь ли, любезный друг, мой плащ не промокает, – объяснял дорогой Уолтер. – Дело в том, что он эльфийский[8 - Здесь и далее один из народов в легендариуме Толкина.].
– Ну ты ещё скажи, он невидимым тебя делает.
– Да нет! – они посмеялись. И Уолтер объяснил с неохотой:
– Ну, эльфийский, как тебе сказать… Да, его сшила для меня одна прекрасная эльфийка. Её зовут Лютиэн.
– Ух ты!
– Но ты можешь называть её Анна. Кстати, могу познакомить, если хочешь, она сегодня должна зайти ко мне. Так что, может, соберёмся у меня после занятий?
– Да, интересно! Анна – это твоя девушка? Или просто знакомая?
– Скоро увидишь, – улыбаясь произнёс Уолтер.
Как и накануне, они снова уселись у камина. Уолтер согрел чайку, приготовил бутербродов, и они сели перекусить. Надо сказать, что день был длинным, школьные занятия весьма утомительными, а у них и крошки во рту с утра не было. Нужно было срочно подкрепиться!
– Ну как, а битлов-то послушал? – спросил Уолтер, набивая полный рот. – Ах, чаёк, горячий, хорошо!
– Нет, вчера не слушал. Послушаю ещё, может сегодня. Я как за книгу засел, так и заснул с ней. Скажи, а как ты ко всему этому пришёл? Толкин, музыка такая необычная, несовременная?
– Ну, не буду душой кривить. В этом большая заслуга отца. Музыка Битлз и других достойных команд звучала в нашем доме ещё до моего рождения.
– Да, такое случается, но далеко не всегда люди проникаются, когда родители что-то им навязывают. Вот мои, например…
– Ага. Только не говори, что твои битлов слушают! Хочешь наверно сказать, что ты из чувства противоречия не стал бы следовать примеру родителей?
– Когда я их узнал получше, когда чуть подрос и что-то осмыслил, то, честное слово, появилось большое желание начать делать всё наоборот – вопреки им самим и их заплесневелым предписаниям.
– Да, тебя, видно никогда не понимали. – Уолтер с грустным видом откинулся на спинку кресла.
– Они, видишь ли, всегда считали меня маленьким, глупеньким, хворым, я думаю, они меня всю жизнь собираются таковым считать. И всегда думали, что лучше чем я сам знают, что мне нужно, а что нет. Чем мне интересоваться, а чем и не стоит…
– Да, есть такой фенотип людей. Ничего с ними не поделаешь. Расскажи, чем ты увлекался, что вообще с тобой такое случилось, что я, не зная тебя, сразу же заметил, что с тобой что-то не так?
– Да не так уж интересно это рассказывать… В общем… – и Джон вкратце рассказал Уолтеру свою грустную историю. Тот не перебивал, только подливал им иногда чаю, да посматривал на часы.
– Ну что ж, – сказал он, когда Джон, вздохнув, закончил свой монолог, – ясно, теперь всё ясно. Однако, хватит печали на сегодня. Уже должна подойти Лютиэн!
И он угадал. В прихожей в этот момент раздался звонок. Точнее, не звонок. У Уолтера для этих целей использовался колокольчик. Прямо как в старину! Пока Джон умилялся этому маленькому открытию, Уолтер с Лютиэн поднялись наверх.
– А вот и леди Лютиэн!
Джон ожидал увидеть кого угодно: и мудрую эльфийскую деву, от которой исходит свет, и маленькую, необычно одетую девушку – ну что-то вроде самодельных вязаных шапочек с затейливыми узорами и длинных плащей как у Уолтера, всякие бусы из бисера, – но он не угадал. В комнату вошла самая обычная с виду девушка, без всяких плащей и сверкающих изумрудами волос до пят, но было в ней что-то, что заставляло задержать на ней взгляд чуть дольше, чем следовало бы тому, кто хотел бы остаться в этом незамеченным. Она была среднего роста, обладала длинными черными волосами, черты лица её были мягки и притягательны, хотя их носительница отнюдь не производила впечатление легковесного человека, скорее наоборот – привлекала внимание некоторая серьезность или сосредоточенность. Но самое же большое таинство скрывалось в её глазах – тёмно-синие очи сразу пленяли глубиной и радостью открытия мира.
Джон на секунду встретился с Анной взглядом. Всего на секунду, но этого хватило! Какой-то почти физически ощутимый свет исходил из глаз её, незримая сила, заставляющая смотреть в эти синие очи не отрываясь. Уолтер заметил замешательство Джона и сказал, поворачиваясь к Анне:
– Это Джон, мой новый друг. Мы с ним учимся вместе и уже сдружились. А это, – он учтиво указал Джону на Анну, – Лютиэн, Лесная Дева. В миру Анна.
– Здравствуй, Джон, – улыбнулась Анна, – очень рада. Вообще рада за вас, у Уолтера давно не было никаких друзей.
– У него-то? – Джон от удивления даже показал на Уолтера пальцем, что привело того в совершеннейший восторг. – Он такой общительный человек, такой открытый, я просто не могу в это поверить.
– А ты так ничего и понял до сих пор? – спросил Уолтер, а Анна многозначительно улыбнулась. – Лютиэн? Споём ему нашу последнюю балладу?
– С удовольствием, Берен.
Уолтер взял в руки акустическую гитару, уселся напротив Анны, и они начали. Нежные звуки перебора переплетались с чистым, высоким голосом девушки. Джону моментально представились флейта и клавесин, вплетающиеся в музыкальное полотно. Если бы он слышал группу Steeleye Span, то наверняка провёл бы параллели с их музыкой и голосом Мэдди Прайор. Но Джону ещё не довелось познакомиться с этой замечательной командой, поэтому он тихо и восторженно внимал дивным звукам, уводящим в совершенно другой мир. В балладе воспевалась история любви Берена и Лютиэн[9 - Берен и Лютиэн – герои легендариума Толкина, история их любви и подвигов описана в книге «Сильмариллион».], рассказывалось о двух последних воинах Света, восставших против неизбежного Конца Мира и порабощения людей их же собственным разумом… Джон заворожённо слушал. Величественные картины представали перед взором его. Стены древних замков из потрескавшегося камня, бесчисленные армии орков и людей, которые простирались до горизонта и уходили за него. И Берен с Лютиэн в кольце врагов, сразившие целые горы этих тварей, бесстрашные, непобедимые, вершащие последний бой этого Мира… К реальности Джона вернул незнакомый голос:
– Всем добрый вечер! Какая замечательная компания собралась тут сегодня! – это вошёл отец Уолтера.
– Привет, пап, – сказал как раз закончивший играть Уолтер. – Это Джон, мой одноклассник и новый друг. Мы тут его, так сказать, сообща приобщаем к прекрасному! Джон, – Уолтер повернулся к нему и, показывая на отца, представил его. – А это мой замечательный отец, мистер Чарльз МакКензи!
– Ну, – немного смутился отец Уолтера, – я думаю, можно и просто Чарльз. Дядя Чарльз, если хотите. Анна меня так давно уже называет.
И мистер МакКензи и Джон обменялись крепким рукопожатием.
– Пап, побудь немного с нами, ты так много интересного можешь рассказать! – попросил Уолтер.
– Ну уж, много, – застеснялся Чарльз, – что-нибудь о музыке?
– Расскажи нам о той замечательной эпохе, когда люди ещё верили, что мир изменится, когда трава была зеленее. – Попросил Уолтер.
– Если ты имеешь в виду 60-е годы, сынок, – медленно произнёс Чарльз, – то ты прав, времечко было действительно золотое, а мир – юн, словно капли утренней росы под восходящим солнцем в горах. О битлах рассказывать не буду, об этом и так написано много книг. Но вот что творилось в мире, в умах людей… Это было время просветления и новых надежд! Помню как мы, находясь примерно в вашем возрасте, ходили в лондонские клубы – Marquee, UFO. Там проводились просто невообразимые хепенинги. Концерты, на которых была самая разнообразная публика, все одевались во что хотели, носили цветастую хипповую одежду, обвешивались самодельными фенечками, сплетёнными из бисера. Люди читали в этих клубах свои стихи, играли какую-то музыку. Причём, в одном конце зала могла играть одна группа, в другом – совершенно другая. И всё это под невообразимые световые шоу, пионерами которых были Pink Floyd. Царила атмосфера любви и товарищества, любой мог подойти к любому и сказать что-то или просто обняться, прочитать свои сочинения, поговорить о философии. И никто ни на кого не смотрел как на ненормального. Можно было всё, всё разрешалось и всё находило понимание. Молодёжное движение было этаким стихийным протестом против истеблишмента, коммерции, потребительского подхода к жизни. Мы верили, что мир изменится, и что вот оно – начало чего-то грандиозного. – Чарльз рассказывал с горящими глазами, голос его был вдохновенен, но вот он сделал паузу, и взор его погас. – Это было давно. Теперь, когда с тех пор прошло уже тридцать лет, при взгляде на современный мир и общество, просто не верится, что такое вообще могло происходить… – Он снова поднял голову, взор его прояснился. – Однако вы меня радуете. Я никогда ничего не рассказывал Уолтеру, не навязывал ему этой музыки, что звучала тогда в сердцах многих людей. Он как-то сам заинтересовался всем этим, нашёл мои старые пластинки, книги, и вот он уже знакомит со всем этим других. Стало быть, тлеющие огоньки надежды, возможно, снова вспыхнут в полную силу!
Джон не уловил смысла последней вдохновенной фразы отца Уолтера – дяди Чарльза, но почему-то она отпечаталась в его памяти. Он запомнил эти слова на всю жизнь.
– Ну, меня ждут дела, – сказал дядя Чарльз вставая. – Ещё увидимся!
Уолтер отложил гитару и, усевшись глубоко в кресле, обвёл задумчивым взглядом компанию.
– У отца была вдохновенная юность, полная надежд и веры в будущие свершения, – сказал он, когда тот вышел. – А мы сидим тут, потерявшись где-то среди мрачного безвременья девяностых годов…
– Уолтер! Так не похоже на тебя – предаваться унынию, – произнесла Анна как можно веселее. – Давай расскажем Джону историю нашего с тобой знакомства! Думаю, это тоже в некотором роде впечатлит его.
– Да уж, он наверняка хотел спросить нас об этом, – оживился Уолтер. – На основе этой истории мы с Лютиэн сложили балладу.
– Но нынче мы не станем её исполнять, мы просто расскажем, – подмигнула ребятам Анна.
– Да нет, мне очень понравилось, честно. – Джон подумал, что его подозревают в том, что ему не пришлась по душе исполненная песнь.
– На самом деле история нашей встречи слегка напоминает встречу настоящих Лютиэн и Берена.
– Настоящих? – удивился Джон.
