скачать книгу бесплатно
После войны в руках ученых, работавших на военно-промышленный комплекс, оказалось очень много образцов военной техники и просто приборов и аппаратов неизвестного назначения. Освоение и изучение трофеев длилось до тех пор, пока ученые не натолкнулись на непреодолимое препятствие – девяносто процентов этих сложнейших механизмов и приборов управлялись своими пользователями только через коды четырехмерных процессоров. Срочно начали изучать людей с вживленными кристаллами, но это были уже потерявшие человеческий облик, зомбированные существа, общение с которыми было невозможно.
Последовало несколько попыток исследований с помощью хирургического вмешательства, но во всех случаях это заканчивалось смертью пациента. Казалось, исследование трофейных технологий зашло в тупик, но среди сотрудников АПР, организации, ставшей куратором исследований, оказался некий Мишель Ренье, который знал лично одного носителя процессора, пребывающего в добром здравии.
Это произошло через двенадцать лет после войны, Морис Лист к тому времени успел уже в полной мере насладиться прелестями спокойной жизни. Его пенсии ветерана войны и бывшего «корсара» хватало на безбедное существование, но он до сих пор чувствовал себя солдатом. Поэтому, когда Мишель Ренье появился у него в лесном доме на берегу озера, Морис согласился не раздумывая.
С тех самых пор на протяжении уже восемнадцати лет Морис Лист, ветеран войны, каждый день заходил в исследовательский бокс и позволял опутывать себя проводами. Он терпел две двухчасовые серии, в течение которых его процессор работал, управляя системами вооружения.
Персонал лаборатории тем временем корректировал свои программы управления. После второй серии Морис до вечера был свободен и занимался укреплением тела и в особенности духа, поскольку активизированный для работы процессор постоянно пытался навязать свою волю мозгу и взять его под полный контроль.
Исследования уже давно сдвинулись с мертвой точки, и военные подрядчики Армии и Флота выпускали на своих заводах вооружение, в большинстве своем включающее заимствованную технологию.
В Агентстве Планирования и Развития давно поняли, что технический прогресс в колонии на «Эр-Зет-10» базировался на принципах мышления, существенно отличавшихся от тех, что были свойственны людям земной культуры. Мало того, некоторые элементы, входившие в узлы и механизмы истребителей «ребус», штурмовиков «стаккато» и остальных летательных аппаратов, невозможно было изготовить исходя из человеческого миропонимания.
Очевидно было и то, что поддерживали колонию на «Эр-Зет-10» те, кого в нашем мире что-то очень привлекало. Поэтому следовало быть готовыми к тому, что попытка взять под контроль миры Сообщества повторится в будущем. И, только изучив технологии противника, можно было рассчитывать на успех в случае столкновения.
13
День выдался сегодня особенно жарким. Доходяги еле шевелились и действовали так неловко, что большая часть драгоценных спор осыпалась на землю, минуя сборочный сачок. Педро Рохес, хозяин плантации, выругался и погнал свой «мацута-ровер» в Сумароку, ближайший к его плантациям город, имеющий небольшой порт.
Необходимо было до вечера договориться с Ибрагимом, который распределял новоприбывших наркоманов среди плантаторов.
За машиной хозяина, подпрыгивая на огромных шипастых колесах и не отставая, следовал бронированный «бебето» с шестью телохранителями. Это были профессионалы-наемники, прошедшие многочисленные локальные операции на Араксе Желтом, выбивавшие пиратов с Зихниса и Апеота и действовавшие против боевиков ордена «Масе» на просторах Каванги-12.
Все они считали себя обиженными Армией или Флотом и, дезертировав, стали сами зарабатывать себе на жизнь военным ремеслом. Они были вооружены армейскими MS-70 и одеты в стандартный комплект легкой брони «песчаник». Восьмиколесный «бебето» был оснащен автоматической пушкой с двумя тысячами патронов.
Педро Рохес ехал набрать новых работников. Его собственные были уже отработанным материалом. Они находились на Чаде более полугода, а работать наркоманы могли не более восьми месяцев. Они работали за ежедневную дозу очищенной «грибной пыли» или за другой наркотик, и день ото дня силы их таяли. Со временем наркоманы переставали принимать пищу и в дополнение к заработанной дозе очищенного наркотика добавляли самодельный сырец. А когда они уже совсем не могли работать, их выгоняли, и они, как призраки, болтались возле отвалов перегонных заводов, обсасывая отработанный жмых и валяясь на теплых кучах прокисших грибов, вдыхая их испарения. С отвалов они уже не возвращались, здесь заканчивали свою жизнь.
Случалось, что, попав в мир наркотического изобилия, где никто не запрещает копать себе могилу, некоторые наркоманы прекращали прием зелья.
Такие люди очень ценились на Чаде и быстро проходили путь от надсмотрщика до управляющего перегонным заводом. Но такие случаи были большой редкостью, и в большинстве своем свозимые из центральных миров наркоманы приезжали сюда умирать.
Педро подъехал к комплексу вытянутых зданий, называющемуся пунктом предварительного размещения. Пока хозяин выбирался из своего авто, телохранители разбежались по сторонам, осматривая углы и глубокие ямы на разбитой дороге. Потом один поднялся по лестнице парадного входа и первым вошел в холл. Он подождал там Педро и проводил его до кабинета Ибрагима Феду.
– О, какие люди посещают старого больного человека, – почти пропел Ибрагим, поднимаясь из-за стола навстречу Педро.
– Что ты говоришь, Ибрагим? А не тебе ли привезли неделю назад пятую жену? Я не считаю себя больным и старым, но и две женщины для меня много. Я очень устаю на работе. Плантации совсем не приносят дохода. Я работаю себе в убыток… Доходяг пора менять, а где взять новых? – Он вопросительно посмотрел на Ибрагима.
– Ай-яй, зачем обманывать? Дохода у него нет. Дом новый на пятьдесят комнат, с четырьмя фонтанами во дворе кто себе построил? Ибрагим, да? Нет, его построил сеньор Педро Рохес, самый уважаемый плантатор в округе, а вот у кого идут дела совсем плохо, так это у старого Ибрагима. Жалованье от государства маленькое, а у меня пять жен, много детей, – запричитал Ибрагим, загибая пальцы. – Как жить дальше буду, не знаю. Совсем денег нет, да… – Ибрагим замолчал и с выражением бесконечной скорби уставился себе на ноги.
– Друг, я, конечно, не миллионер, но, если у тебя такие проблемы, возьми мои последние деньги… – С этими словами сеньор Рохес, утирая слезу сострадания, выложил на стол три банковских жетона по тысяче кредитов каждый.
– Педро! Ты настоящий друг, и я очень благодарен тебе за это скромное пожертвование. О, его, конечно бы, хватило мне, будь моя семья вполовину меньше.
– Пусть я буду голодать, Ибрагим, но на, возьми, это мои самые последние деньги… – И Педро Рохес выложил еще три тысячи кредитов.
Лицо Ибрагима сразу разгладилось, плечи распрямились, он прошел к своему столу и сел в кресло, сбросив в ящик стола деньги одним небрежным движением.
– У меня есть сто человек. И то лишь благодаря нашей дружбе… – проговорил господин Феду бесстрастным голосом.
– Мне нужно пятьсот… – Педро подошел к столу и тяжело опустился в кресло для посетителей.
Ибрагим изящным жестом открыл ящичек для сигар и выбрал себе одну. Он зажег ее от зажигалки, украшенной драгоценными камнями по полкарата каждый, и, глубоко затянувшись, произнес:
– Изволь, я могу добавить полсотни «желтых», но это все, что я могу для тебя сделать.
– Ты смеешься? «Желтушники» не могут работать! Они даже не пьют воду! Они только сосут свою дрянь и мрут как мухи! Вот что, Феду, если ты по-прежнему рассчитываешь попасть в клуб плантаторов как равный, а не выпрашивать себе на хлеб, знай – одного моего слова достаточно, чтобы ты никогда не выбрался из своей вонючей конторы!
– Да ты что, Педро, дружище, я же пошутил! – Ибрагим выбежал из-за своего стола и обнял Рохеса за плечи. – Будет тебе пять сотен самых крепких доходяг… Завтра присылай транспорт, и дело с концом… – Лицо Ибрагима источало радушие и желание помочь. – Да мне разве жалко этого дерьма, Педро? Чем на них казенные продукты переводить, а потом перед ревизором из Сообщества отчитываться, так я их лучше хорошему человеку отдам. Вон, завтра с Авангарда-Хоу приходит еще один тюремный корабль. В общем, проблем нет…
– Раз так, я пошел. Дел еще много… Ты слышал, что наш караван не дошел до Акинареса? Два месяца работы моих парней пошли псу под хвост…
– А точнее, под хвост Контрольному Управлению… Слушай, у меня к тебе маленькая просьбочка. Ты не забросишь тут кое-какой пустячок в хранилище Бикмана? Тебе ведь по пути…
– Ладно, – неохотно согласился сеньор Педро. – Заброшу. Давай свой пустячок. Чего там у тебя, деньги?
– Да, казенные средства плюс собственные сбережения. – Господин Феду открыл сейф и извлек из его бронированного чрева кожаный саквояж. – Вот, считать необязательно, он опечатан. И ты уж извини, но формальности…
– Что, я должен тебе расписку?
– Да не расписку вовсе, а только электронный оттиск. – Ибрагим подвинул к краю стола сканер с набранной суммой и текстом расписки. Сеньор Педро пробежал глазами написанное и, кивнув, приложил к сканеру ладонь. Машинка пискнула, электронная расписка с оттиском ушла в ее память.
Феду стоял у окна и наблюдал, как сеньор Педро сел в свой «мацута-ровер» и резко стартовал с места, выбросив из-под колес куски щебня из разбитой дороги. За машиной хозяина тут же пристроился «бебето» с охраной. Ибрагим довольно улыбнулся и, подойдя к столу, набрал на переговорном устройстве код.
– Феликс слушает…
– Это я, Ибрагим… Он выехал, и с ним шесть охранников на броневике с пушкой. Саквояж с деньгами в его машине. Помни, делим все пополам. Возьми с собой побольше людей. Эти парни у него в охране раньше все работали на государство…
– Слушай, Ибрагим, чего ты меня учишь, сколько людей брать, куда смотреть? Ты свое дело сделал – предупредил меня, что клиент выехал, а уж в остальное не лезь…
– Я просто волнуюсь, Феликс: если что произойдет не так, Рохес мне этого не простит. Ну ладно, я умолкаю, давай действуй…
Мощный мотор «ровера», не напрягаясь, нес машину по грунтовой дороге со скоростью сто двадцать километров в час. За окнами мелькали ровные ряды различных культур «дури», выращиваемой по всей планете. Рядом на сиденье подскакивал саквояж с деньгами. Сеньор Педро сам не понимал, почему не отказался забросить в хранилище деньги Ибрагима.
Наверное, потому, что сейчас, когда созревают грибницы, он остро нуждался в рабочей силе, чтобы свести потери драгоценных спор к минимуму. Еще Педро подумал о том, что его новый начальник охраны, Гельмут Рассел, постоянно привязывается с расспросами о всяких делах, о которых, по мнению Педро, он знать не должен. Вот и сейчас он поинтересовался, что сеньор Рохес везет в саквояже. Сеньор сделал вид, что не услышал вопроса охранника.
– Сеньор Рохес… Вы слышите меня? Ответьте, это Рассел…
– Слушаю, Рассел, что у вас там?
– Я так понимаю, сеньор Рохес, что вы везете деньги в хранилище Бикмана?
– А какое ваше собачье дело – куда и что я везу! – взорвался хозяин. – Ваше дело – следовать за мной повсюду и охранять меня!
– Послушайте, мистер, я не собираюсь тут с вами спорить, но если вы не скажете мне, куда вы везете свои грязные бабки, я сейчас же заберу своих парней и в одностороннем порядке расторгну наш контракт…
Рассел произнес все это спокойным голосом, но так, что сеньор Педро невольно поежился в своем «ровере» и отступил:
– Ну хорошо, что вы предлагаете?
– Для начала, сэр, сбавьте, пожалуйста, скорость до шестидесяти километров и дайте нам вас обогнать. Впереди лощина, это удобное место для засады. Мы поедем первыми…
Сеньор Педро недовольно покривился, но ногу с газа все-таки убрал и, повернув руль, сместился к обочине, пропуская вперед охрану. Броневик проскочил мимо и помчался вперед, оставляя за собой пыльный шлейф.
Когда начался постепенный спуск к лощине, Рассел приказал остановить машину и, вооружившись мощным биноклем с цифровым усилителем, стал внимательно разглядывать дорогу.
– Так-так, Ник, посмотри тоже. В ста метрах от нас как будто наследили, а?
Ник поднял свой бинокль, посмотрел с полминуты и сообщил свой диагноз:
– Судя по тому, как неаккуратно замаскировано место установки, это делал любитель, а они все тяготеют к мощным зарядам… Скорее всего, восьмикилограммовая РК-102, или кислотная «гоблин». Установлена посреди дороги, следовательно, взрыватель акустический или управляемый по радио… Что предпримем, командир? – спросил Ник, опустив бинокль.
– Назад нам нельзя. Я уверен, что где-то поблизости у них припрятан легкий геликоптер с ракетными установками. На ровной местности мы для него будем идеальной мишенью… Лощина не очень большая. Больше сотни человек там не спрячешь, да и вояки они, судя по установленной мине, не ахти… Келли, полезай-ка ты, дружок, к свой пушке, а остальные – к бойницам. Машину поведу я сам…
Дав распоряжение своим бойцам, Рассел связался с хозяином:
– Сеньор Рохес, в лощине нас ждет засада, дорога заминирована. У меня к вам будет большая просьба. Не приближайтесь к нам ближе чем на пятьдесят метров и, как только начнет стрелять наша пушка, разворачивайте свою машину и делайте вид, что собираетесь удирать, но через сотню метров снова возвращайтесь к нам… Ничего объяснять сейчас я не буду – мы ограничены во времени…
Когда Рассел закончил разговоры с Рохесом, к нему обратился стрелок Келли:
– Эй, босс, а мне-то чего делать?
– А что ты еще умеешь делать, кроме как стрелять из этой пушки?
– Понял, босс…
– Значит, так, парни, сейчас Келли пройдется по лощине, и они окончательно поймут, что мы знаем о засаде. После этого я разворачиваю броневик и собираюсь бежать отсюда со всех ног, в это время Келли не спускает глаз с правого края лощины – чую я, ох чую, что там самое место геликоптеру. Смотри, Келли, не зевай – он должен прыгнуть за нами, забыв об осторожности… Всем остальным – стрельба через бойницы.
– А мина? – спросил Ник. – Может, подорвать ее?
– Не надо, она пока воюет на нашей стороне…
Сапер ничего не понял, но переспрашивать не стал, полагая, что начальству виднее.
– Ну, Келли, поехали… – разрешил командир.
Пушка ударила по лощине, и ее снаряды начали рубить кусты как капусту. Сразу же из своих укрытий стали выбегать вооруженные люди, на ходу стреляя по «бебето». Гельмут развернул машину на месте и, прибавив газу, рванул вслед удаляющемуся на своем «ровере» сеньору Рохесу. По броне застучали пули, некоторые из них впились в колеса броневика.
В это время, почти из того места, что указывал Рассел, взлетел геликоптер и, не совершая никаких хитрых маневров, помчался на «бебето».
– Останови машину, босс! – прокричал Келли.
Рассел выжал сцепление и вдавил ногой тормоз. Броневик остановился как вкопанный.
Келли припал к прицельному устройству, внутри машины установилась могильная тишина, нарушаемая только ударами долбящих по броне пуль. Секунды растянулись в целую вечность, и даже Рассел весь покрылся липким потом, ожидая в любой момент попадания ракеты в броневик. Ник зажмурил глаза и закусил до крови губу… Казалось, что еще мгновение – и…
Как гром в этой тишине рявкнула короткой очередью пушка, и геликоптер, потеряв винт и дымя турбинами, камнем рухнул на землю.
Огненное облако поднялось на месте его падения, бегущие из лощины боевики остановились, ошалело пялясь на горящие обломки геликоптера. Они пришли в себя лишь после того, как несколько из них упали, скошенные точным огнем из бойниц «бебето».
В то же самое время послышался рев мощного мотора, и из облаков черного дыма, распространяющегося с места катастрофы, вывалился гусеничный монстр, раза в два больше «бебето», с торчащими по бортам кассетами, полными неуправляемых ракет. Они веером вылетели из своих гнезд, но из-за тряски при стрельбе улетели, никуда не попав. Рассел подумал, что самое время сменить место дислокации, и нажал на газ. Но бежать никуда не пришлось, так как в это время под днищем гусеничного монстра произошел чудовищный взрыв, и бронированная махина, оторвавшись от земли, упала набок, а потом завалилась на крышу. Из всех щелей танка повалил дым, разорванные гусеницы скатились вниз.
– Во вояки, командир! – произнес крайне удивленный Ник. – Они забыли про собственную мину…
– Сеньор Рохес, у вас все нормально? – обратился Гельмут к хозяину по рации.
– Да, я уцелел, как ни удивительно… Что вы собираетесь предпринять?
– Для начала можно доставить саквояж в хранилище…
– Да? А разве это не опасно?
– Сейчас гораздо опаснее оставаться с ним здесь или тащиться домой. Когда вы сдадите деньги в хранилище Бикмана, все бандитские наводчики немедленно узнают об этом, и вы можете спокойно возвращаться домой.
– Тогда поехали к Бикману… – решил хозяин.
«Бебето» первым спустился в лощину. Грунт на дороге был взрыхлен пушкой Келли, все вокруг было усыпано сбитыми с молодых деревьев ветками и листвой. Кое-где встречались большие пятна крови, но ни раненых, ни убитых нигде не было видно. Броневик, поджидая «ровер», неспешно поднялся в гору и снова оказался на равнине, изрезанной квадратами плантаций.
Гельмут притормозил, пропуская вперед машину сеньора Рохеса, и поехал вслед за ней. Только тут он заметил, что в корпусе броневика есть пробоины.
– Эй, парни, никого не задело в драке?
– Да нет, командир, вроде все целы… – отозвался Ник.
– Босс, прямо у меня над головой пробоина, – пожаловался Янсен, показывая на аккуратное отверстие.
– И самое интересное, что это выходное отверстие, а на противоположном борту входное, – заметил наблюдательный Келли. – Нам повезло, командир, что таких пулек у них было немного.
– Я не понимаю, чем они так сумели. Эти заряды прошили нашу «черепашку» как масло… Келли, это должно быть по твоей теме.
– Когда я служил, ничего подобного у нас не бывало, но ходили слухи, что уже разрабатывалось что-то похожее. В общем, обычная бронебойная пуля с наконечником из мягкого кобальта.
– Ты имеешь в виду кобальт высокой очистки? – спросил Гельмут.
– Не знаю, какой он там очистки, это Янсен у нас грамотей: как-никак два курса в университете одолел.
– А и правда, Янсен, что там вам про очистку кобальта говорили, или ты был двоечником и тебя выгнали? – улыбнулся командир.
– Почему двоечником? Я записался добровольцем, чтобы освободить от пиратов Апеот… Многие тогда так поступали… А что касается очистки кобальта, то эти три пули, пробившие наш броневик, стоят примерно по пятьсот кредитов каждая…
– Да ты что? – Пораженный услышанным, Ник уставился на Янсена.
Впереди показались первые контрольные пункты хранилища Бикмана, и разговоры умолкли. Две укрепленные броневыми листами бетонные башни возвышались по обе стороны дороги.
Из бойниц торчали роторные пушки с изотермическими стволами, за которыми стояли закованные в тяжелые доспехи охранники. Они подозрительно разглядывали «ровер» и сопровождающий его побитый пулями броневик.
Дорогу преграждали бетонные блоки, пришлось на минимальной скорости объезжать их. Потом был ровный участок дороги и новые сторожевые башни. Крыши их были увенчаны броневыми куполами, раздвигавшимися наподобие обсерваторий.
При виде приближающихся автомобилей они открылись, продемонстрировав пусковые установки, по размерам более подходящие космическому крейсеру. Проезд между башнями перекрывала огромная гранитная глыба, опоясанная толстенными металлическими тросами. Автомобиль сеньора Рохеса и броневик остановились. Они ждали около пяти минут, стоя под прицелом ракет, пока не прозвучал голос, усиленный громкоговорителями:
