скачать книгу бесплатно
– Не могли бы вы что-нибудь нам затранскрибировать?
– Мог бы.
Он что, издевается? Тоже мне, нашелся остряк!
– Ну, прошу вас к доске, мистер Мог Бы.
В аудитории раздались смешки. Да, Максим Севастьянов, не на такую напали. Последнее слово всегда остается за мной! Не думайте, что потеряла от вас разум и силу воли. Что же это такое, в самом-то деле, а? Нельзя уж молодой женщине увлечься парнем, так это что, повод вообразить себя Казановой? Сопляк!
Севастьянов стоял у доски.
– Что-нибудь свое затранскрибировать, Эльга Сергеевна, или ваше?
– А вы тоже пишете стихи, Севастьянов?
Смешки студентов просто вдохновляли меня на новые подвиги.
– Тогда что-нибудь из Пушкина, – кивнул Севастьянов.
Ах, вот как, мистер Остряк?
– Давайте из Ницше, вам это будет ближе.
– Нет, я предпочитаю Шопенгауэра.
Ага, ты из той породы юнцов, которых нельзя переговорить и переспорить? Думаешь, самый умный?
– Странно, конечно, в вашем возрасте предпочтение отдается Фрейду.
– Фрейда я прочитал еще в подростковом периоде.
– И вам не понравилось?
– Это смотря в каком смысле. Как чтиво – понравилось, как теория – нет.
– Вот он, студент филологического факультета. Очень интересно. Чем же не понравилась теория Фрейда?
– Да он просто псих, Эльга Сергеевна.
– Почему же?
– Женоненавистник.
– Как и Ницше, я думаю.
– Фрейд унизил роль матери. И вообще, по его теории можно снимать триллеры с элементами эротики. Например, «Блудная мать». «Блудная мать-2». «Возвращение блудной матери». «Блудная мать возвращается снова». «Неотвратимость блудной матери».
Студенты в аудитории покатывались со смеху, а я окинула Севастьянова совсем не учительским взглядом. Интересный, однако, парень.
– Так, ладно, предположим, я с вами соглашусь, Севастьянов. Но значит ли это, что вам по душе теория Шопенгауэра?
– Какая из теорий?
– К примеру та, где затрагивается роль материнства и отношения полов.
– Я не согласен с тем, что мужчина видит в женщине исключительно будущую мать своего ребенка.
– Это когда у полов конфетно-буфетный период, а потом?
– Это смотря какая женщина.
– То есть, судя по вашему ответу, есть женщины-любовницы и женщины-матери, так?
– Если вы о теории Шопенгауэра, Эльга Сергеевна, то мужчина изначально видит в женщине будущую мать.
– По-моему, логично.
– У меня своя теория, Эльга Сергеевна.
– Интересно узнать. Не хотите поделиться?
– Я думаю, что мужчина любит женщину по совсем другим причинам, у каждого мужчины свои причины, интересы, пристрастия и предпочтения в выборе женщины. Но если мужчина не хочет от этой женщины детей, то конфетно-буфетный период заканчивается и они расстаются.
– Что ж. Вполне логично.
Судя по теории Севастьянова, меня никто никогда не любил.
– Все это красивые предположения. Дети должны появляться не от любви. Дети – это ответственность.
– Не согласен. Ответственность должна быть в отношениях сразу.
– Ах, вот так… Что ж…
Я непроизвольно кивнула. Странно, что у такой девицы, как я, воспитанной в строгих правилах, все отношения были безответственными…
– Интересный предмет философия, – протянула я, продолжая разглядывать Севастьянова. – Это искусство ездить по ушам и оставаться безнаказанным за свое поведение, нужно только правильно выбрать себе мотивацию, да, девушки?
Я оглядела аудиторию. Девчонки хохотали, парни хлопали в ладоши, кто-то засвистел, ну полное торжество разума!
– А ведь не все хотят детей, Севастьянов. Это какая из теорий?
– Я таких не знаю.
– Не знаете. А они есть.
– А вы будете вести у нас лекции по философии, Эльга Сергеевна? – спросил какой-то студент.
– Только на вечернем кружке. И только для девочек.
И тут я засмеялась вместе со студентами. Вместо транскрипции устроить невесть что! Бедлам, да и только. Цирк в огнях! А все из-за этого Севастьянова! Решил переплюнуть меня? Ха.
– Хорошо, мои дорогие, пофилософствовали и хватит. Займемся, все-таки, транскрипцией. – Я посмотрела на Севастьянова. Что же ты отмалчиваешься? – Ну, давайте, напишите что-нибудь. Свое или Пушкина.
Севастьянов выглядел каким-то растерянным. Еще бы! Будешь знать, как красоваться перед взрослыми тетеньками! Он написал на доске: «Любви все возрасты покорны». Каков наглец! Надеюсь, это без подвоха?
– В каком смысле? – вдруг брякнула я.
– Во всех, – удивился Севастьянов, потом смутился, схватил тряпку, стер с доски и снова начал что-то писать.
Надо же! Понял, что называется, с полуслова. Севастьянов закончил писать, отошел в сторону, а я вслух озвучила:
– Христос любил сыр и ел много сыра.
Аудитория взорвалась от смеха. Я склонила голову набок, взглянула на Севастьянова уже с уважением. Потом сказала студентам:
– Зря смеетесь, дорогие мои. Это цитата из книги «Тайная жизнь Сальвадора Дали, написанная им самим». Кстати, очень советую. Вам тоже понравилось, Севастьянов?
– Как чтиво.
– Вы вредный человек, Севастьянов. Все-то вам не нравится.
– Что поделать, Эльга Сергеевна.
– А что же на этот раз вам не понравилось?
Севастьянов пожал плечами.
– Не спорю, Дали – гений. Но гениальность – это болезнь.
– Вы так думаете?
– Ну, возможно, Дали и в самом деле играл в гениальность, как он утверждал. Но, либо он был превосходный актер с даром перевоплощения, либо просто был больным человеком, который считал, что он великий актер.
– А вы заговорили его фразами. Помните, была там одна такая: «Я знал, что она знает, что я знаю, что она знает, что я ее не люблю»?
Тут я опомнилась. Вообще-то, у меня лекция, а я тут стою и рассуждаю с Севастьяновым о прочитанных книгах.
– Что ж, Севастьянов. Все верно. Ни одной ошибки. Вы знакомы с транскрипцией?
– В общих чертах.
– Знаете знаки? Крышечка, ер, ерь?
– Это просто.
– Что ж. Садитесь, Севастьянов. Ну, а для тех, кто знаком с транскрипцией совсем в общих чертах, я начну лекцию…
Проводив взглядом Севастьянова, я завела теорию…
…Когда прозвенел звонок, я громко сказала:
– Запомните задание для практического занятия: каждый из вас должен затранскрибировать какое-нибудь стихотворение. Хотя бы в общих чертах. Хотя бы четверостишье. Стихи транскрибировать легче. Все. Вы свободны.
Я села за стол и стала готовить лекцию для следующей группы. Некоторые студенты сразу покинули аудиторию, другие плавно огибали мой стол, забрасывая меня вопросами.
– Вы практикантка?
– Практикующий педагог.
– А что это значит?
– Значит, институт я уже закончила.
– Вы были отличницей?
– Нет, на это времени не хватало, – соврала я. У меня комплекс «зубрилы».
– А вы любите отличников?
– Смотря каких. – (Терпеть не могу! Любых).
– А очкариков? – Это спросил парень в очках. Я улыбнулась.
– Очень. Правда. – Что да, то да. Комплекс великой любви. Мой идеальный мужчина носил очки.
– А почему?
– Что? – вздрогнула я, выпадая из размышлений. Что-то меня заносит.
– Почему вы любите очкариков? – продолжал донимать меня такой же очкарик.
– Вам лучше знать, вы же философ. – Вот привязался!
– И в чем же здесь философия?
Да нет никакой философии, к чертовой матери! Одна пустая болтовня! Но я мило улыбнулась и ответила:
– Философия комплексов.
– Значит, если человеку что-то нравится или, наоборот, что-то не нравится, это комплекс?
– По-моему, логично. Толстым нравятся худые и наоборот. Кудрявым нравятся прямые волосы и наоборот. – Боже, какой бред! Хотя… что-то в этом есть.
– А почему вы пошли преподавать русский, а не философию?
– У каждого своя философия.
– А истина?
