скачать книгу бесплатно
– Ты чего на обед не идёшь?
Немного хриплый голос после сна заставил меня всё-таки открыть глаза. Рядом стояла соседка по палате. Таня куталась в розовый махровый халат, переминаясь с ноги на ногу. На её смешных тапках-зайцах тряслись длинные уши. Выглядело это всё забавно.
Я улыбнулась.
– Не хочу.
– Ну давай хоть чай принесу? Сегодня чай и, по-моему, печенье. Так принести?
Она подошла ко мне совсем близко. Настолько, что я инстинктивно вжалась в кровать, накрываясь одеялом. Улыбка сползла с моего лица и вернулась прежняя хандра. Как же всё надоело. Вся эта грёбаная, беспросветная жизнь.
Видимо, мой взгляд был красноречивей любых слов. Его оказалось достаточно, чтобы Таня покраснела и осеклась:
– Прости.
Не хотела её обидеть. Ведь она ничего такого не помышляла. Глаза наполнились слезами от невыносимого жара. Медленно моргая смотрела, как Таня разворачивается и уходит, негромко хлопнув дверью.
Я снова отвернулась к стене и закрыла глаза. Спать совершенно не хотелось. Но смотреть было невыносимо тяжело: от высокой температуры глаза чудовищно болели.
Мои сидения в ванной не прошли даром. Отрешённость и невнимательность, холодная вода и, здравствуй, цистит. Боли были адские. Казалось, что всё внутри сплели в тугой узел. Огненные волны выжигали всё, заставляя корчиться и рыдать.
Вместо того чтобы обратиться к врачу, мама решила полечить меня домашними методами. Сунула бутылку с горячей водой, обёрнутой полотенцем, между ног и поила малиной. От этого стало только хуже. В итоге меня в полубредовом состоянии забрала неотложка ночью.
Капельницы, осмотры врачей, уколы. Боль долго не хотела отступать, стирая дни, превращая время в тягучий, мучительный кисель. Но всё же я была ей благодарна: она выветрила напрочь все мысли из моей головы, дав такой желанный отдых.
Несколько дней провела в желанном одиночестве, отходя от непонятного состояния. Это было почти замечательное время. Я вовсю наслаждалась тишиной и покоем. Но как только боль ушла, вернулись старые знакомцы: навязчивые мысли так и лезли в голову, отравляя мне жизнь.
Самоедство привело к тому, что когда на пороге палаты в обнимку с объёмной спортивной сумкой появилась пухленькая Таня, я была чрезвычайно рада. Она поступила по плановой госпитализации, несмотря на свой мимолётный интерес, не стала вдаваться в её болячки. Вокруг неё сразу засуетились врачи, многих она знала поимённо. Не в первый раз здесь, видимо. Лекарств у неё была полная тумбочка.
Таня оказалась очень живой девушкой, смешливой и заводной. И хотя мне совсем не хотелось разговаривать, она нашла ко мне подход.
– Ты здесь не в первый раз?
– Ну да, а как ты догадалась? – девушка мягко улыбнулась, продемонстрировав мне весьма милые ямочки на бледных щеках.
– У тебя лекарств больше, чем у меня продуктов дома. Не просто так их пьёшь, верно? – я повернулась набок и поморщилась от неприятных ощущений – отсыревшая от слёз подушка холодила кожу.
– Наградила меня матушка природа, – Таня продолжала улыбаться, развязывая пакет с яблоками. – Хочешь?
– Нет, спасибо, – тоскливо посмотрела в окно.
Солнце светит, погода хорошая, а мне так тошно, что даже кусок в горло не лезет.
Дав понять, что разговор закончен, повернулась на спину и закрыла глаза. Хотя присутствие другого человека успокаивало, но не настолько, чтобы стало спокойно и уютно. Чувство отвращения к самой себе никуда не ушло. Иногда мелькала крамольная мысль, что, может, не лечиться? Оставить всё как есть. Что, если это наказание за всё? Ведь произошедшее…
Врачи же словно чувствовали мой настрой, пытая своими бесконечными расспросами. В кабинете у гинеколога я еле сдерживала слёзы. С апатией смотря в потолок, представляла как лечу с крыши многоэтажного дома. От прикосновения мужской ладони чуть не завыла в голос.
– Всё в порядке?
– Да, просто… Показалось, – я скрестила руки на животе. Почему так долго?
Врач осматривал меня, брал мазки и почему-то молчал. Почувствовал что? Неужели выдала себя чем-то?
– Можешь вставать и одеваться.
Неловко топчась на месте, натягивала футболку. Было до ужаса страшно и противно. Ведь это всего лишь обычный осмотр у гинеколога. Что было бы, если я решилась сказать правду? Пришлось бы сесть, всё рассказать, показать. И, наверное, не один раз. Щёки вспыхнули болезненным румянцем. Почему стыдно мне, а не ему? Разве я напала на него? Сделала ему так больно? Лишила сна и рассудка? Нет. Но стыд и отвращение к себе испытывала только я. Накинув халат на плечи, вышла из-за ширмы. Мужчина кивком указал на стул.
– Жалобы есть?
– Нет.
– Ты даже не спросишь, что с твоими анализами? – врач снял очки и пристально посмотрел на меня.
– Анализы как анализы… Были бы плохими, мне бы уже медсестра сказала. Значит, всё в норме.
– А ты домой не хочешь?
– Выздоровела – выписывайте, нет, значит, лечите, – отвела взгляд, мечтая поскорее выйти из смотровой.
– С тобой точно всё в порядке? – отложил ручку в сторону и уставился на меня колючим взглядом.
– Да.
– Хорошо. Результаты анализов у твоего лечащего врача.
Выдохнув, уставилась в потолок.
Домой я не хотела. В больнице хотя бы не было мамы. После того случая она меня не трогала, но я постоянно чувствовала на себе её взгляд. И от этого просто закипала. Жалость у неё выходила мерзкой и липкой. Словно меня можно было только добить, чтобы не усугублять мои страдания. От этого постоянно хотелось помыться и забиться в самый дальний угол. Но плюс всё же был: причитать перестала.
Я же просто свела моё общение с ней к минимуму. Жили как соседи. Она уходила на работу, я выходила из комнаты. Возвращалась – запирала дверь и просила не тревожить меня. Были жалкие попытки узнать, что произошло. Но я их пресекала. На улицу не выходила. С друзьями не хотела, да и не могла общаться. Мои беды были только моими.
Впереди маячила перспектива выхода на работу. От одной только мысли меня начинало мутить. Работа. Я себе в глаза посмотреть не могу… Как тогда смотреть в лицо студентам? Коллегам?
А если Олег не ушёл…
Что я могу сделать? Выгнать его? Это были лишь слова… «Приложу всё силы». На деле-то ничего не выйдет! Ни-че-го.
Поэтому, когда в конце июля я неожиданно заболела, несмотря на всю боль и постоянный жар, была благодарна судьбе. Отпуск продлевался ещё недели на две. Это не могло не радовать.
Тихий звон ложки о стекло. Вернувшись в реальность из воспоминаний и размышлений, обернулась на звук: на тумбочке рядом с моей кроватью стоял стакан с чаем, лежало печенье. Всё-таки принесла.
Таня прошла к своей кровати и снова уткнулась в книжку. Она с таким интересом перелистывала страницы, что мне даже стало завидно.
– Ты что, всегда так быстро читаешь?
– Что? – девушка отвлеклась и непонимающе посмотрела на меня.
– Быстро читаешь.
– А-а-а. Нет, просто пролистываю. Я уже читала эту книгу. Сейчас лучшие моменты просматриваю, освежаю в памяти, так сказать. Это не книга, а бомба!
– Да? А что за книга?
– Пятьдесят оттенков…
– Чего?
– Ты что… – лицо девушки сейчас было олицетворением шока. – Не слышала? О ней все говорят! Бестселлер! Круче «Сумерек»!
Я кисло улыбнулась. Такое чтение наверняка не для меня.
Тяжёлая объёмная книга упала рядом со мной на кровать. Я недоумённо посмотрела на Таню. Та лишь по-доброму хмурилась.
– Читай. Лежишь, скучаешь. У меня ещё книги есть. Я тут надолго. Так что давай, отвлекись.
Обложка с изображением серого галстука и многообещающим названием не вселяла уверенности. Ещё и аннотация невнятная. Ладно, будем считать, что на безрыбье и рак – рыба.
Книга шла тяжело. Точнее, никак: я как будто жевала картон.
И что в ней такого «бомбического»? Нет, я определённо старуха в теле молодой девушки. Иначе как объяснить моё непонимание этой современной моды. Читаю непопулярные книги, слушаю непопулярную музыку. Фильмы смотрю всё, но любимые, опять же непопулярные. Одежду ношу ту, что мне идёт и нравится, а не по требованию каких-то законов «последнего писка».
Я словно не в том времени живу. И не в том теле. Мисс Непопулярность. Или мисс Неадекватность? В свете последних событий скорее второе.
Вновь отвлеклась от скучного текста и выдохнула. Бомбически неинтересно. Решив последовать примеру Тани, перелистала книгу, читая текст наискосок.
Неожиданно в горле встал комок, а внутри похолодело. Продираясь сквозь несуразность слов и скудность описаний, я увидела то, что не ожидала. Эмоции и чувство. То, из-за чего мучаюсь всё последнее время. Я дочитала сцену до конца и закрыла книгу. Больше не могу.
К горлу подкатила тошнота. С трудом сдерживая волнение, отдала книгу Тане.
– Ты что, всё?
– Да нет, не пошло как-то…
Таня хмыкнула и пожала плечами.
– Многие говорят, что книга ужасная. А мне нравится.
– Она не плохая, но написано не очень… И как ты относишься ко всему этому?
Я еле-еле справлялась с дрожью в голосе.
– Ты про подобные романы или про что-то другое?
– Я про главных героев.
– Это очень необычно и… страстно. Если уже быть откровенной, то кто бы отказался от Грэя? Честно, не знаю таких.
– Богатых все любят.
– Да ладно, не будь снобом. Дело не в деньгах… Это же самая настоящая страсть! Они живут, любят, делают то, что хотят. Разве это не здорово?
Таня мечтательно улыбнулась и вновь стала перелистывать любимую книгу.
Я тоже легла. Голова гудела. Кто бы отказался от Грэя?
* * *
Спустя почти две недели, накануне выходных, меня выписали. В фойе ждала мама. Молча помогла донести сумку, зачем-то вернулась и долго разговаривала с врачом. Вышла со слезами на глазах. Что ей такого сказали?
Я наслаждалась тёплой погодой, подставляя лицо навстречу ветру. Солнечные лучи приятно грели кожу. Как же хорошо.
Холодная ладонь коснулась моей руки.
– Такси приехало, – мама, прикусив нижнюю губу, рассеянно смотрела на меня.
– Угу.
Мы сели в машину. Ехать далеко, можно было и на общественном транспорте. Зачем всё это?
Прислонилась лбом к прохладному стеклу, наблюдая за бесконечным потоком машин.
Не прошло и несколько минут, как мама крепко сжала мою ладонь. Внутри всё оборвалось. Жгучее противное чувство подкатило к горлу удушающим комом. Я хотела было выдернуть свою руку из этого прохладного захвата, как вдруг все затихло.
Прислушалась к себе. Ничего.
Всю оставшуюся дорогу она молча сжимала мою руку. Мне стало невыносимо стыдно. В конце концов, она не виновата в том, что со мной произошло. Никто не мешал мне рассказать родному человеку о случившемся. Нет, упорно хранила молчание. Запечатала всё в себе, и теперь этот яд медленно пожирал меня изнутри. Но и забыть всё не могла. Что-то во мне сломалось.
Я смотрела на дома, людей. Прекрасный летний день. Солнце просто ослепляло. Как жаль, что оно у нас такой редкий гость. Перед глазами всплыл знакомый серый галстук. Книга просто не выходила у меня из головы. Всё крутилось вокруг каких-то общих фраз, слов и желаний. Смутные ощущения, непонятные обрывки чего-то, то ли воспоминаний, то ли плодов воображения.
Признаться самой себе было очень страшно.
– Маш, ты сможешь со мной поговорить. В любой момент. Я выслушаю тебя.
Я резко обернулась. Лицо мамы было сосредоточенным. Коротко стриженные седые волосы, вопреки обыкновению, не были красиво уложены. Минимум макияжа. Только стилю осталась верна. Отутюженные светло-серые брюки семь восьмых и шелковая белая разлетайка. Это я так называла все её «летящие» кофточки. Она пыталась привить мне свой вкус, но сдалась, поняв, что я такое никогда носить не буду. Я действительно недотрога. Даже одевалась как-то по-детски что ли.
Она тоже смотрела в окно, её стального цвета глаза впервые казались… пустыми, что ли? И я решилась:
– Знаешь, жизнь, оказывается, непростая штука. И я запуталась. Так прочно, что сама не понимаю, что происходит, – прервалась, наблюдая за маминой реакцией. Она лишь обернулась ко мне, тревожно вглядываясь в моё лицо. – Мам, почему так сложно жить?
Молча сжала мою ладонь, отведя взгляд в сторону. А я с трудом сдержала слёзы, испытывая невероятное облегчение.
* * *
Покусывая губу, пролистывала страницы интернета. Именно в этот момент я очень жалела, что у меня старый телефон, и выход в сеть у него ограниченный. Устало зарывшись носом в подушку, дала глазам отдохнуть. Так не хотелось садиться за компьютер.
Беспрерывный поток информации ошеломил меня. Пятьдесят оттенков – это просто маленький камушек по дороге к Эвересту, который пнёшь и не заметишь.
Какая же я наивная, отставшая от жизни. Может быть, узнай раньше, не терзала бы так себя. Или нет?
