скачать книгу бесплатно
Сейчас ей нравится работать над песнями, где вообще нет громких мощных звуков: ей интересно «упаковывать» громаду своего голоса в тихие, прозрачные звуки и наслаждаться тем, какую глубину и объем, оказывается, такие звуки могут иметь. Потому что шило в мешке не утаишь! Думаю, вы согласитесь, что тихие звуки, которые исполняет человек со «средненьким» голосом и тембром – это совсем не те тихие звуки, которые производит обладатель незаурядного голоса… Кроме этого, Наталье очень нравится сейчас заниматься импровизацией. Голос наконец-то свободен, это невероятное ощущение дает ему поразительную маневренность и обостряет желание «жонглировать» им по полной программе. В общем, настала пора интересных экспериментов.
…
А теперь давайте вернемся к началу главы и вспомним о многочисленных «долгах» певца. Я там обозначила далеко не все, но если предположить, что некоему певцу приходится во время исполнения следить одномоментно хотя бы за этим, то о чувственном музыкальном исполнении говорить, наверное, не придется. Наш мозг, конечно, мощный «компьютер», но одинаково качественно обрабатывать разом множество задач решительно не способен. Но ведь наличие у певца как минимум красивой осанки сомнению не подлежит? Равно как и многое другое?
В свое время я задавалась этими вопросами, пытаясь «подружить» требования традиционной вокальной школы (из которой вышла сама) с особенностями работы с голосом «по науке». Пока у меня на уроке не произошел один случай.
Подавляющее число тренировочных упражнений для различных мышц голоса вполне могут проводиться из положения сидя. Это даже предпочтительнее, потому что в этом случае у ученика больше шансов не подключать живот и «лишние» внешние мышцы, сосредотачиваясь непосредственно на стоящей технической задаче по биомеханике в гортани. Более того, многие песни, в основе которых лежит фальцет или twang (в чистом виде) – то есть так называемые «простые» звуки – лучше всего отрабатывать сидя, в условиях, когда исполнитель максимально «выключен» из возможной дополнительной мышечной работы, которая обязательно вмешивается, если начинающий исполнитель встает. «Сложные» звуки, которые требуют многих специальных умений певца, а значит, и подключения большего количества ресурсов, заставят его встать, поменять положение тела.
Однажды на уроке одна студентка, которая предпочитала сидеть во время исполнения, вдруг неожиданно прервала пение и спросила:
– А можно я встану?
Я удивилась в первую очередь тому, что я обычно не запрещаю своим студентам принимать при исполнении те позы, которые представляются им удобными. И уж тем более у нас не принято «отпрашиваться в туалет», как в школе…
Вторым моим удивлением было то, что, встав и продолжив исполнение, студентка неожиданно приняла самую похвальную, с точки зрения любой вокальной школы, позу. Она сделала это сама, потому что в производстве тех звуков, которые ей были нужны, сидя ей не хватило мышечных ресурсов. И она это поняла!
Для меня это послужило важным «откровением»: проводя с начинающими исполнителями, у которых вокальные способности выражены слабо, вокально-техническую коррекцию (специальные упражнения), долгое время моей целью было довести до автоматизма тот или иной технический прием, чтобы потом, уже при исполнении песен, голосовой аппарат предлагал им наилучший звуковой результат. Я совершенно не задумывалась о важности второй стороны этих тренировок: о «попутном» развитии вокально-мышечных ощущений, благодаря которым студент получит реальную возможность управлять своими исполнительскими решениями!
Студентка, которая встала во время исполнения песни, практически объяснила мне, зачем я тут все это с ними тренирую. Звучит, конечно, смешно, но, скажу вам по секрету, с этой поры понятие «обратная связь от ученика» приобрело для меня совершенно иной смысл. Если до этого я обращала внимание на то, что ГОВОРИТ мне студент о своих ощущениях во время работы с голосом, то теперь у меня появился еще один важный инструмент: я стала анализировать, что он ДЕЛАЕТ. То есть условно я разделила для себя контроль эффективности своей работы с начинающими на несколько этапов:
– период формирования начальных приблизительных вокально-мышечных ощущений. Слабая обратная связь, противоречивые «показания» либо их отсутствие. Полная зависимость от моего контроля и рекомендаций по коррекции.
– период формирования более точных вокально-мышечных ощущений. Осмысленная обратная связь, способность описать словами происходящие изменения и свои ощущения. Частичная зависимость от моего контроля и рекомендаций по коррекции.
– период осознанного изменения вокально-мышечных ощущений для достижения желаемого звучания. Ситуативная зависимость от моего контроля и рекомендаций по коррекции.
Каждый из этих этапов у разных студентов протекает по-разному, в зависимости от того, насколько точно я угадываю максимум их личностных особенностей. Потому что именно эти особенности диктуют мне выбор инструментов вокально-технической коррекции, которые лучше всего сработают, и студент перейдет в следующий период.
Когда у студента появляется желание встать (например), потому что ему необходимо обеспечить свой звук какими-то дополнительными ресурсами, мне, как преподавателю, уже нет нужды напоминать ему про осанку, потому что ее появление в данном случае – это не банальное желание человека выпрямить спину, а осознанная его работа по подключению внешних мышц к производству более качественного звука. То же самое происходит и со всем остальным: только представьте, сколько больших и малых, явных и неявных процессов происходит одновременно в голосовом аппарате и теле вокалиста во время пения! Среди них есть «более важные» и «менее важные», но «неважных» нет. Любая маленькая «деталь», вылетающая из общего процесса производства певческого звука, может серьезно нарушить всю «конструкцию». Представьте себе, что во время полета у самолета от крыла отвалился какой-нибудь винтик…
Анализ всего этого дал мне еще один интересный вывод: «важность» или «неважность детали» зависит от того, находится она «на месте» или нет, выполняет свою функцию или нет. Для одного студента важным элементом, который «соберет все в единое целое», будет приобретение в процессе тренировок контролируемой подвижности гортани, а для другого – отработанный навык подключения поддержки торса… Потому что все мы разные, огромное количество людей имеют диагноз – «плохо поющий». Но причина у каждого своя.
Системная ошибка многих преподавателей: взять готовый прием и под кальку перенести его на своих учеников. Поиск истины не в том месте. Пример: вот ты знаешь, что при температуре надо давать аспирин. А если при температуре еще и рвота? Или сыпь? Или горло красное? Тоже – только аспирин?
Пространство вариантов – бесконечно. Наша задача – разобраться, систематизировать, выявить относительные закономерности и дать себе право на свободу обоснованного эксперимента. Невозможно объять необъятное, и хоть мы и говорим о бесконечном разнообразии вариантов звучания голоса. Необходимо хоть как-то «причесать» их на группы. Иначе глаза разбегутся. И чем глубже мы понимаем процессы, происходящие в голосе в момент фонации, тем более качественную работу мы проведем.
Глава вторая. Высокие ноты
Высокие ноты – конкретная страшилка для всех без исключения исполнителей. А мощные высокие ноты вообще из серии хоррора. Страх перед ними основывается на вероятности срыва, «петуха» и причинения тяжкого вреда здоровью голоса. Почему так? Потому что наверняка бывали случаи, когда все это случалось, причем в самый неподходящий момент. Поэтому страх перед высокими нотами основывается еще и на боязни выглядеть глупо в глазах слушателей, быть осмеянным, опозориться и стать объектом снисходительных насмешек. И этот страх, наверное, сильнее, чем даже страх возможного срыва голоса.
Этот страх основан на генетической памяти, когда провинившиеся члены племени подвергались изгнанию и неминуемой гибели – время было такое: саблезубые тигры и прочие угрозы для жизни, преодолеть которые в одиночку человек не мог. По сути, страх быть осмеянным, непонятым – не что иное как страх смерти. Это довольно веский аргумент со стороны антропологии и психологии, и нам так или иначе приходится с этим считаться. Человек сто раз понимает, что если он киксанет в кульминации, его не выгонят голым на мороз. Но…
Самое «смешное», что высокие ноты требуют от певца, помимо прочего, определенной смелости. А мощные высокие ноты – прямо храбрости. Они обладают мощной энергетикой, и робкий заход на них губит на корню все дело. И тут мы сталкиваемся с серьезным противоречием: с одной стороны, «излишне бодрый» заход в высокий регистр может причинить певцу вред, с другой стороны – робкое подползание губит все дело на корню. Не по этой ли причине высокие ноты стали камнем преткновения?
Что обычно происходит, когда мы, поддавшись уговорам и убедив себя быть сильным, беремся за какое-то опасное трудное дело? Мы сосредоточены, решительны, наши мышцы максимально напряжены, все тело готово выполнить жуткую задачу. Каждый из нас хоть раз в жизни испытывал это состояние: был ли это поход в темный подвал или «на ковер» к директору. Но какое состояние мы должны испытывать, выходя в высокий регистр, мы точно не знаем – поэтому пользуемся тем, которое знакомо из пережитых ранее других опасных ситуаций. И это состояние для вокальной задачи совершенно не годится!
Я – сторонник теории (и практики!), согласно которой чем больше певец знает о механизмах образования высоких нот, тем лучше для воспитания его «вокальной смелости». Я люблю повторять, что высокие ноты – это сложные ноты. И сложные они не потому, что их трудно петь, а потому что они СЛОЖЕНЫ из многих умений певца. Заявляя это, я раскладываю механику их исполнения на составляющие, каждую из которых певец отрабатывает до тех пор, пока они не закрепятся на автоматическом уровне. После этого певцу уже не страшно, разве что волнительно.
Давайте пробежимся по этим составляющим, примерим каждую на собственный вокальный опыт, и, возможно, к концу главы вы точно будете знать, с чем нужно поработать и вообще – в каком направлении двигаться.
Первое и главное – сила голосовых связок. Говоря все это, я имею в виду их достаточную натренированность, толерантность к нагрузке, здоровье и полный контроль со стороны певца. Голосовые связки для певца – это как ноги для спортсмена-бегуна. На плохо тренированных ногах такой спортсмен далеко не убежит. При всем при этом – ноги есть у подавляющего количества людей, но не все мы спортсмены-бегуны. Улавливаете месседж? Можно сказать, что певец – это тот же спортсмен, потому что его рабочие мышцы так же могут уставать, «забиваться», рваться – травмироваться при некорректной нагрузке.
Даже самого спортивно-талантливого представителя рода человеческого сначала тренируют, а уже потом выставляют на соревнования. Имеет значение ВРЕМЯ подготовки спортсмена. В случае с вокалистом, которому приспичило залезть в высокий регистр – та же история. Вот что пишет Мэтью Хох в своей книге «Итак, вы хотите петь»:
«Развитие мышечной памяти и характерных мышечных паттернов происходит медленно, с течением времени, при соответствующей повторяющейся практике. Слишком много и слишком рано любого спортсмена (вокалиста) приведет к повышенному риску получения травмы».
«Слишком много и слишком рано» – восхитительное сравнение! Вдумайтесь, сколько раз вам приходилось видеть, как начинающему вокально-талантливому ребенку честолюбивый педагог давал вокальный материал повышенной сложности? А может, этот ребенок – это вы? Меня часто приглашают в жюри, и я насмотрелась на десятилетних девочек, исполняющих репертуар Уитни Хьюстон. Тех, которые исполняют его плохо – мне не жалко: и слава богу, ребенок не справляется, значит, в следующий раз ему дадут чего попроще. Жалко тех, кто в моменте справляется. Это значит, сложность репертуара будет повышаться. Это и называется «слишком много и слишком рано», и это сильно чревато последствиями. Высокий регистр, тем более мощный, требует изрядной тренированности голосовых мышц. Потому что мощность голоса зависит как от плотности смыкания голосовых связок, так и от мощности выдоха. Перейдем ко второй составляющей.
Вторая составляющая мощных высоких нот – сила выдоха и эквивалентное ему сопротивление мышц голосовых связок, то есть БАЛАНС взаимодействия основных составляющих производства голоса. Как вы уже поняли, я не рассматриваю выдох отдельно, потому что сам по себе он для образования звука роли не играет. А при достаточной силе и тренированности голосовых связок певец может управлять силой звука, в том числе и мощностью подачи воздушной струи. Если голосовые связки тренированы плохо, мощный выдох «разобьет» их смыкание, и мы получим либо детонацию, либо обрыв фонации, именуемый в простонародье «петухом».
