скачать книгу бесплатно
– Да… – выдохнула я, обмирая от собственной храбрости.
Нежности не было. Питер Бергер больше не жалел меня. Он напирал, ломая и круша все преграды, которые я столь тщательно выстраивала последние годы. Доказывал, что может быть грубым, даже безжалостным. Уверял, что он не ангел. Отнюдь. И может быть мерзавцем. Он пугал меня. Он сводил меня с ума. Он терзал мои губы, кусал за шею и до боли стискивал руками бедра, оставляя на них синяки. Мы по-прежнему были на заброшенном променаде, и внизу, у кромки воды, стыдливо отводя от нас взгляды, прогуливались люди.
А потом я сдалась. Протянула руку и коснулась его затылка. Чешуя под моими пальцами мгновенно ожила, и в то же мгновение голову разорвало осознанием чужого присутствия.
Глава пятая
Я летела. Я летела высоко над облаками. Я парила в бескрайней пустоте голубого неба. Мои крылья, словно горный хрусталь, мириадами огней отражали солнечный свет, радугой рассыпая вокруг бесплотные кристаллы… Счастье, безграничное счастье – вот что заполнило меня всю. Сложив крылья, я ринулась в пике, стремясь поймать легкое воздушное облачко, что казалось мне сахарной ватой. Оно было уже совсем близко, и я даже приоткрыла пасть, выпуская тонкую струйку дыма, когда огромная тень загородила собой солнце. Я запаниковала, почувствовав чужую необузданную ярость, кувыркнулась пару раз, потеряв на несколько мгновений способность ориентироваться в пространстве, и, нелепо расправив крылья, попыталась уйти от преследователя. Куда там… Огромная тень накрыла меня сверху, а потом я почувствовала, как острые зубы впиваются мне в холку…
– Лисса! Лисса! Давайте-ка, Елисавета Александровна, пошутили и хватит!
Я проснулась от того, что кто-то весьма ощутимо хлопал меня по щекам. Все тело ныло, а у основания шеи пульсировала резкая боль. Где это я так приложилась? Упала? Я коснулась затылка рукой, ожидая нащупать как минимум шишку…
– Лисса!!! Ты узнаешь меня?
– Что?
Конечно, я его узнала.
Питер Бергер склонился надо мной и теперь смотрел в упор с таким неудовольствием, словно раздумывал: надавать мне еще пощёчин, или уже достаточно…
Достаточно!
Щеки горели. А взгляд моего то ли похитителя, то ли телохранителя сверкал холодными изумрудами в окружающем нас сумраке. Я приподнялась на локтях и оглянулась. Спросила, переведя на Бергера встревоженный взгляд:
– Где мы?
– В надежном месте, – ответил он устало и, бесцеремонно отодвинув мои ноги в сторону, уселся рядом. Старая пыльная кушетка жалобно скрипнула под его весом.
– А если точнее?
– В Комарово, как и планировали.
– Ты планировал! – напомнила я.
– Я! Конечно, я, Елисавета Александровна! А как иначе!
– И?
– Что?
– Петр Евгеньевич… – простонала я, закрывая лицо руками. – Хватит шутки шутить. Что с моей головой?
Он оказался рядом за десятую долю секунды. Я не успела даже моргнуть, как почувствовала его дыхание на своей щеке. Почему-то захотелось зажмуриться. Я вспомнила свой недавний сон, и острая боль снова пронзила затылок.
– Оххх…
– Лисса! – И столько было возмущения в этом возгласе, что я невольно улыбнулась. Коснулась рукой его щеки и спросила:
– Что со мной случилось?
– Ты ударилась затылком, Лисса. Неудачно поскользнулась на мокрых камнях.
– Но я ничего не помню… Только как… Мы…
– При ударах головой такое случается, Елисавета Александровна. Вам нужно отдохнуть, – проговорил он ровно.
– Мне нужно вернуться в отель! – спохватилась я, отлично понимая, насколько глупо это звучит.
– Завтра утром, обещаю. Сегодня уже поздно, Елисавета Александровна.
– Поздно?
В небольшой комнатушке, где мы находились, было всего одно окно. И шторы на нем не было. Я ясно видела, что вечер еще не наступил.
– Еще светло. И можно заказать такси…
– Я потерял телефон, – сообщил Бергер, слегка пожав плечами.
– В электричке?
– В электричке! – Питер радостно кивнул.
– Не смешно, Петр Евгеньевич!
– Вы так думаете? А зря!
– Меня будут искать! – напомнила я.
– Почему будут? – удивился Бергер. – Уже ищут. Причем давно.
– И?
– Что?
– Издеваешься?
– Я? – воскликнул Питер, а я прикрыла глаза, сдаваясь.
– Только не спи, Лисса! Не время…
Я не знала, что целовать можно так нежно. Я никогда не думала, что столько внутренней боли можно передать всего лишь через легкое касание губ. Я снова кружилась в бездонной пустоте, а невозможный Питер Бергер покрывал мое лицо легкими поцелуями, нежно гладил ладони мозолистыми кончиками пальцев и бормотал почти бессвязно:
– Лисса! Моя Лисса… Только моя…. Не отдам. Не смогу… я первый тебя нашел…
– Питер…
– Помолчи! Я прошу тебя, не нужно ничего говорить, Лисса! Просто позволь поверить, хотя бы на мгновение, что ты моя…
– Петр Евгеньевич, вы тоже ударились головой? – Его напор смущал, и я из последних сил пыталась все перевести в шутку, вот только зря.
– Не верите мне, Елисавета Александровна? – Он резко отстранился, и сразу стало холодно и одиноко. Спросил: – Действительно, с чего бы? Только со мной все ясно, а чего хотите вы? Лисса, почему ты здесь?
Я не знала. А потому села, свесив ноги с кушетки. И сдавив руками виски, прикрыла глаза. Кажется, я сходила с ума.
– Почему? – прошептала еле слышно.
– А ты не знаешь? – раздалось в ответ.
Я не знала.
– Что ты чувствуешь, Лисса?
Я задумалась. Сильнее сжала ладонями голову, надеясь, что смогу сосредоточиться, отвлечься от пульсирующей боли.
– Безнадежность, – проговорила негромко. – Тоску. Боль потери…
– А еще?
Я услышала, как Бергер вскочил на ноги и принялся мерить комнату шагами.
– Я не знаю… Правда не знаю. Я словно потерялась и не могу найти выход в темноте.
Глаза я все-таки открыла.
– Как и есть, Лисса, – проговорил Питер и замер у окна, через минуту продолжив совсем другим тоном: – А знаете, Елисавета Александровна, не пора ли нам отужинать?
– Серьезно?
– А вы думаете, что я буду морить вас голодом? – спросил он немного обиженно.
– Это не продуктивно, Петр Евгеньевич.
– Что именно? Морить голодом или развлекать беседой?
– Так что с ужином? – напомнила я и поднялась, разминая мышцы.
– Придется пройтись до ближайшего отеля.
– Я за!
С улицы дом оказался резным, потемневшим от времени теремом. Старая дача в Комарово, явно дореволюционной постройки, стоящая на первой линии от залива. Когда-то безумно богатая, покрытая неуловимым финским флером, а сейчас обветшавшая, заброшенная и никому не нужная.
– Чей это дом? – спросила я, едва мы вышли за калитку.
Питер не ответил, сосредоточенно набирая код на электронном замке. И только когда мы спустились к морю, произнес:
– Мой. Теперь снова мой. Мой прадед здесь родился. И его дед. Но, как сама понимаешь, многое с тех пор изменилось.
– Думаешь, Демидовы не знают о нем?
– Пока не знают, – он легкомысленно пожал плечами. – Но скоро узнают, несомненно. Я же сказал, нас уже ищут, Лисса.
– А мы и не думаем скрываться?
– В этом нет никакого смысла, Елисавета Александровна. Мы просто немного тянем время.
– Зачем?
– Чтобы насладиться свободой, конечно! Ты разве не для этого приехала в Питер?
Для этого. Глупо было отрицать. Поэтому я промолчала, а мой спутник не стал настаивать. Просто взял за руку и повел за собой. Солнце клонилось к закату, над заливом поднялся ветер.
Уже за ужином, сделав небольшой глоток сухого терпкого вина, я все-таки спросила:
– Так почему мы здесь?
Питер удивленно вскинул бровь и произнес, даже не стараясь скрыть усмешку:
– Хотели поужинать. Запамятствовали, Елисавета Александровна?
– Петр Евгеньевич, не юлите! – ответила я строго. – Я не маленькая девочка! Что происходит?
В зале было занято всего пару столиков, играла тихая музыка. Было уютно, спокойно и тепло. Принесли заказ. Бергер принялся за еду, так и не удостоив меня ответом.
– Ты родился здесь? В Питере? – я решила зайти с другой стороны.
– В Выборге, у самой границы.
– Ты финн?
– На половину, даже на четверть. Мой дед был финном.
– А Демидовы?
– Финны ли Демидовы? – он рассмеялся и поднес ко рту бокал с вином. – Насколько я знаю – нет, но вам должно быть виднее, Елисавета Александровна.
– Издеваешься?
– Как можно!!! Заказать тебе десерт?
– Не нужно. Благодарю, – ответила я, пытаясь проглотить внезапно вспыхнувшую обиду.
– Девочка не любит сладкое?
– Тебе не кажется, что нам пора?
Он бросил взгляд на часы на руке. Потом внимательно посмотрел на меня, я упрямо вздернула нос. Улыбнулся криво. И снисходительно. И, наконец, кивнул, соглашаясь. Жестом подозвал официанта.