скачать книгу бесплатно
Аркаша хмыкнул, а Петька как-то разом сник…
Я знал, что за мою невесту он отдал свою свободу.
– Так почему мне нельзя в Выборг? На совет? – спросила Лизавета. Щеки ее по-прежнему горели огнем. Я подумал, что если Баженов позволит себе очередную колкость, я придушу его голыми руками. И плевать на силу рода, правила вызова и прочую дребедень.
– Потому что послушные девочки сидят дома и ждут своих мужей, – проворковал Бергер жене на ушко и потерся носом о ее висок.
Нет, я не ревновал. Совсем нет. Почти…
– Но этот совет касается меня! – воскликнула Лиза. Впрочем, от мужа она не отстранилась, а он позволил себе ее поцеловать. Сначала в висок, потом ниже… Отросшая щетина скользнула по нежной коже изящной шеи, оставляя красный след. Я стиснул кулаки, ощутив как встрепенулся Изумрудный Бергера, как молодая Лунная потянулась к нему. Где-то совсем рядом недовольно зафыркал Черный Баженова.
– Петька, отставить телячьи нежности! – протянул рыжий. – А то украду, утащу в башню на краю света и наделаю целую армию драконят, пока ты будешь делить с Демидовым ее капиталы.
Лиза бросила на него полный ярости взгляд, а Бергер захохотал.
За прошедший год я так и не смог понять, уверен ли он в себе на тысячу процентов или же… ему все равно?
Нет, черт возьми, все равно ему не было!!!
– Ты не поедешь, Лисса, – веско проговорил Питер. – Это небезопасно. Дед что-то задумал. Да и Аркашка прав. Нет детей – нет денег.
– Как будто здесь когда-то было безопасно… – пробормотала Лиза, поднимаясь. Сердито поджала губы, бросила на стол салфетку и направилась к выходу.
Я проводил ее долгим взглядом. Аппетитная попа, обтянутая темно-синими джинсами, тонкая светлая рубашка мужского кроя, сквозь которую просвечивал блестящий контур лунной драконицы, нелепо поджавшей одно крыло.
Только вчера, приехав в Санкт-Петербург, я узнал от самой Лизаветы, что оно так и не восстановилось после июньских событий.
Слишком высокая цена на мою жизнь… Или все-таки нет?
Вернувшись к себе, я попытался уснуть. Но сон не шел. За окном шумел город. Немного лениво, исподволь. Совсем не так, как в будний день шумит Москва. И мне вдруг нестерпимо захотелось стать частью этого города. Раствориться в его толпе, в шуме моторов, в людском гомоне, не смолкающим ни на миг. Я оставил фрамугу открытой, только дернул за шнур, вновь опуская тяжелую портьеру, и отправился в душ. Из огромного зеркала во всю стену на меня смотрел угрюмый, уставший мужик. В русых волосах тут и там мелькала седина, потемневшие от проступающей щетины впалые щеки, под глазами залегли синяки. Губа разбита, и рассечена скула. Но самое главное, рубиновый контур дракона, узор, покрывающий спину, плечи и даже предплечья, с каждым днем становился все бледнее. И я умирал вместе с ним.
Пусто! Как же холодно и пусто!
Струи горячей воды били по коже, разгоняя холод. Просторная ванная комната наполнилась паром, и я больше не видел в зеркале ненавистного отражения. Стало нечем дышать, но я упорно стоял под душем, надеясь, что усталость возьмет верх и я просто рухну на темный мраморный пол, а потом…
Знакомая мелодия вывела меня из оцепенения. Я выключил воду, набросил на бедра полотенце и вернулся в комнату. В такую рань мне мог звонить только один человек. Не без труда нашел брошенный среди подушек мобильный, упал спиной на кровать и только после этого ответил, не пытаясь смягчить тон:
– Да.
– Доброе утро, сын, – произнес отец. Я почувствовал в его голосе легкое недовольство, но не позволил себе устыдиться.
К черту! Все к черту!
– Здравствуй, пап. Что-то случилось?
– Пока нет, Егор. Но непременно случится в ближайшее время.
– Я знаю про совет. И про то, что старик Бергер снова требует Петьку.
– Он не отступится, Егор. Впереди непростые времена, он хочет вернуть власть своему роду. Настоящую власть и право голоса.
– Оно у него и так есть, – хмыкнул я.
– Уверен? – Голос отца звучал серьезно.
– За последние месяцы я неплохо узнал Баженовых. Они не способны на хладнокровное убийство.
– Егор, тебе тридцать лет! Откуда в моем сыне столько наивности?
– Это не наив…
– Будь осторожен, сын… И завтра особенно!
Прежде, чем я успел ответить что-то колкое, он нажал отбой.
Спать расхотелось окончательно.
Она вошла без стука. Просто дверь бесшумно приоткрылась, и Лиза скользнула в комнату, нерешительно замерев у стены. Я машинально попытался прикрыться, но только запутался в одеяле.
– Что-то срочное? – спросил я нарочито прохладным тоном.
– Нет… Да… То есть…
– Что ты хотела, Лиза?
– Мы можем поговорить? – твердо произнесла она и посмотрела мне прямо в глаза.
– Прямо сейчас? Проходи, располагайся! – ответил я и рывком поднялся.
Она немедленно залилась краской и уставилась на потолок. Честно говоря, я и не помнил, чтобы она так легко смущалась. Зато вспомнил другое… Тонкий изгиб поясницы, округлые коленки, капельки пота на обнаженной груди…
Она была моей.
Когда-то была.
Ее драконица каким-то образом почувствовала мое настроение и заурчала… странно. Не предупреждающе, а наоборот, словно приглашая к полету.
Глупая девочка!
Лиза, словно сама удивляясь своему поступку, нежно коснулась кончиками пальцев моего плеча. А в ответ – ничего! Абсолютная пустота…
Ни жара, ни огня, ни мурашек.
– Болит? – спросила Лизавета глухо.
– Немного, – хмыкнул я. – Ноет на погоду.
– Врешь, – прошептала она мне в губы.
– Лиза! Что происходит? – я схватил ее за плечи и слегка встряхнул.
Девчонка подняла на меня шальной, немного расфокусированный взгляд, и тогда я понял, что было не так…
Лунная… Кто-то обхаживал сейчас Лунную. И это явно был не Изумрудный дракон Бергера. Я чувствовал чужое присутствие, где-то совсем рядом и одновременно очень далеко. Абсолютно недосягаемо для простого человека.
– Лиза, девочка моя! – позвал я.
Она не откликнулась. Мои пальцы зарылись в ее темные распущенные волосы, скользнули на затылок, коснулись серебристого контура Лунной. Я сжал руку на ее шее, и Лиза испуганно распахнула глаза. Драконица деловито засопела, пытаясь вырваться, но тщетно. Я держал крепко, из последних сил укрепляя ментальный щит. Лиза рыдала от боли в моих руках, но все еще была далеко.
И тогда, в душе проклиная себя за это решение, я заорал. Заорал в голос… Завыл, надеясь, что меня услышат.
Услышали…
Петька и Баженов ворвались в мою спальню почти одновременно и замерли, не понимая, что происходит.
Я и сам не знал. Просто стоял абсолютно голый, на холодном полу, удерживая в удушающем захвате чужую жену.
Первым пришел в себя Бергер. Лиза уже не плакала, только тихо поскуливала, спрятав лицо у меня на груди. Я собрался сдать ее с рук на руки законному супругу, когда мне в челюсть прилетел тяжеленный джеб. Я устало тряхнул головой, пытаясь удержать равновесие. А заодно и щит. В тот же момент Лизавета обмякла в моих руках, теряя сознание. И я почувствовал странную пустоту там, где еще совсем недавно билась Лунная.
Бергер подхватил жену на руки и бережно уложил ее на кровать.
– В ход пошла тяжелая артиллерия, – проговорил Аркашка, протягивая мне штаны. – Так топорно действовать… В нашем доме…
– Отнюдь, – перебил я его. – Там был кто-то еще. Точно был. И глупышка Лунная им заинтересовалась.
– Как ты живешь с этим? – спросил Баженов-младший, вглядываясь в темноту за моей спиной.
– А я и не живу… Так, пытаюсь выжить. Без особого успеха.
Аркашка не ответил. Только легкое касание его Черного говорило о том, что он все понял.
Глава третья
Когда я вышел из метро, день уже клонился к закату. Погода стояла невероятно теплая для конца октября. И удивительно солнечная для Питера. У Горьковской, как всегда, было полно людей. Я потянулся до хруста и достал из кармана сигарету. Нетерпеливо прикурил и затянулся. Странно, но курить не хотелось. Я с удивлением уставился на сигарету, покрутил ее в руках, сделал еще одну торопливую затяжку, потом еще одну.
К чему все это?
Странный, и очень важный вопрос.
Вдруг появилась шальная мысль, бросить все, сесть в самолет, чтобы уже завтра оказаться… в шумном Гонконге, например. Чтобы не слышать их. Не ощущать! Забыть!
Но я не мог.
Отец, Лиза… Даже Бергер.
Они не отпускали. Как не отпускал этот каменный, холодный город.
Я приехал сюда, чтобы найти выход.
Я приехал сюда, чтобы, гордо задрав подбородок, посмотреть в глаза тем, кто ждет падения рода Демидовых.
Ждет. Но не дождется.
Мальчишка на трехколесном самокате, от силы лет пяти, в яркой голубой куртке и смешной шапке в виде дракона, врезался в меня на полной скорости, свалился на асфальт и зашелся в обиженном крике. Его до неприличия спокойная мать дернула сына за капюшон, заставляя подняться, и бросила мне ленивое:
– Извините.
– Не смею вас задерживать, – ответил я.
Кажется, мамаша удивились. Ее отпрыск уж точно прекратил орать и уставился на меня огромными обиженными глазами. Я подмигнул малышу и пошел вдоль Кронверкского проспекта в сторону зоопарка.
Трамваи. Люди. Машины. Собаки.
Город жил. Дышал. Пыхтел.
И одновременно казался погруженным в послеобеденную дрему. Москва себе такого не позволяла даже ночью.
Девчонку я заметил, когда свернул на пешеходный переход, чтобы забежать за кофе. Честно говоря, ужасно хотелось чего-нибудь покрепче. Но я решил быть паинькой и не доставлять Баженовым новых хлопот. Это совершенно точно была та самая белобрысая девица, что сегодня утром сидела на набережной Фонтанки. Только тогда ее скрывал безразмерный худак, а сейчас миниатюрную задницу обтягивала узкая черная юбка до колена, а из-под короткой кожаной куртки выглядывал ворот алой водолазки.
Я мягко опустил щит и потянулся к девчонке.
Ожидаемо, без ответа.
Но я был обязан проверить, хотя Лунная Елисаветы и считалась единственной драконицей за последние почти полвека.
Девчонка знала, что я ее заметил. Подмигнула нахально и легко шагнула на проезжую часть. Раздался визг тормозов, кто-то из водителей, особенно нервный, что было мочи надавил на клаксон. Испуганно залаяли собаки. А девица, наплевав на всех и вся, шла ко мне, будто бы и не замечая всеобщего смятения. Длинные пряди светлых волос были собраны в нелепый пучок на самой макушке, оголяя коротко стриженный затылок, и огромные темные глазищи в обрамлении светлых ресниц. Ряд золотых колечек в аккуратном аппетитном нежном ушке, пухлый рот, вызывающий странные мысли…
– Кофе? – предложил я, едва она достигла тротуара.
– Прямо вот так? – спросила она, приподняв тонкую бровь.
– А что тебя смущает? – Я хищно улыбнулся. Кем бы ни была эта девица, наглости ей было не занимать.
– Ммм… – протянула она, окинув меня оценивающим взглядом. – А ты ничего так…
– Хочешь сказать, что кинулась под колеса, даже не разглядев меня как следует?
– Туше!
– Хорошая девочка… – промурлыкал я и резко выбросил вперед руку, ухватил за шею и притянул девицу к себе. Спросил, слегка поглаживая бритый затылок. – Так как насчет кофе?
Она задрожала…
Какого хера она задрожала??? Боялась меня? Зачем тогда полезла. Я не знал ее, и не звал. Я был на взводе, а потому жестко перехватил рукой узкое запястье и потянул в полумрак ближайшего кабака.
Здесь было пусто, темно и прохладно. Пахло сыростью и куревом. Немолодой уже бармен, лениво протирающий за стойкой бокалы, посмотрел на нас с интересом, но вмешиваться не стал.
– Два виски, – бросил я, отпустив, наконец, девицу.
