скачать книгу бесплатно
Лучше всего заняться сбытом отечественных биодобавок от производителей, которые и намного дешевле и не менее эффективны.
Так он и поступил. Потребив всё, что можно было употребить самому и членам его большой семьи, кое-что, сплавив таким же доверчивым оптимистам, как и он сам, Платон намного позже и в ущерб своему карману, в конце концов, избавился от остатков просроченного «волшебного зелья», продав его перекупщикам почти за бесценок, закрыв вопрос с Гербалайфом раз и навсегда. О работе на этом поприще у него остался и поэтический осадок в виде двух четверостиший:
Грустно-возмущённого:
«Варвару – расклейщику объявлений»
Чужих листов срыватель!
Сегодня будь внимателен!
Если сей лист оторвёшь,
Божью кару обретёшь!
И неоправданно-оптимистического:
«Я в Гербалайфе»
От болезней излечу,
Хвори изничтожу,
Вам здоровье подарю,
Настроенье – тоже!
Надо же – думал Платон – как меня это дело захватило! Я всё-таки слишком увлекающаяся натура. Да и деньги, как легко пришли, так и легко ушли. Эта народная мудрость особенно верна и в наши времена. Хорошо хоть, что вовремя остановился и плюнул на эти деньги, а то бы в попытке их отбить втянулся бы в дело ещё глубже и с ещё большим ущербом для себя.
Недаром в народе говориться, что надо вовремя остановиться, а лучше всего поскорее смыться!
К работе с отечественными биодобавками Платона подключила его уже совсем состарившаяся, де-факто трижды тёща, Надежда Васильевна. Она, как старый врач, кандидат медицинских наук, имела множество связей в медицинских, около медицинских и фармакологических кругах. И её тоже, как и многих других бывших и настоящих коллег по цеху, захватили новые научные веяния, связанные с применением и употреблением биологически активных добавок к пище.
На первом этапе Платона привлекли к распространению этих биодобавок через мелкооптовую сеть. К нему прикрепили санаторий имени Артёма и тройку московских аптек. В его задачу входила доставка, в качестве курьера, продукции потребителю и получение лишь из санатория наличных денег, часть из которых оставалась у Платона в качестве гонорара.
Элитный санаторий имени Артёма размещался в живописном лесу, почти в километре на юго-запад от поворота с Ленинградского шоссе.
Доезжая от метро «Водный стадион» на автобусе до развилки у полигона МАДИ, Платон проделывал дальнейший более чем двадцатиминутный путь практически в полном одиночестве в окружении величественного и безмолвного леса.
Постепенно эти деловые походы настроили его на лирический лад, и раз за разом в его романтической голове стали рождаться трепетные поэтические строчки.
Как-то раз, возвращаясь из санатория с чувством удовлетворения от выполненной работы, Платон сочинил целое стихотворение, посвящённое окружающей его природе:
«Лесная зимняя дорога»
Иду по зимней я дороге.
Сереет небо вдалеке.
В снегу лишь утопают ноги,
Хоть я без груза, налегке.
Но только что я был навьючен
Котомкой полною своей.
Пока весь рынок не изучен,
Трудиться надо поживей.
Да! Бизнес наш такая штука:
Всё зарабатывай горбом.
И будет мне теперь наука,
И та наука поделом.
А вдоль обочины, в дозоре,
Зелёных ёлок череда.
Стоят они в снегу, в покое.
И много ёлок, не одна.
И снег валит легко, не густо,
На ветках оставляя след.
Кругом так сумрачно и пусто,
И в голове какой-то бред.
Как завороженный иду я,
Любуясь красотой лесов.
По сторонам кругом смотрю я,
Не слыша птичьих голосов.
Да, лес уснул, иль в полудрёме.
И мне б в дороге не заснуть.
Всё тело у меня в истоме.
Скорей бы выйти, как-нибудь.
И я иду, красой любуясь.
И мне ведь, в общем-то, тепло.
И где же Солнце? Не красуясь,
За тучей прячется оно.
Но вот услышал пенье птицы.
Знать Солнца луч посеребрил
Едва заметные границы.
Себе он тропку проложил.
Через еловых веток чащу
Он глянул смело на меня.
Но вскоре сник, упрятав в рощу
Свои ярчайшие глаза.
Но я иду всё по дороге,
Пишу я стих здесь второпях.
Не промочить бы только ноги,
Не оказаться бы в кустах.
Что вдоль дороги, и не редки,
Хоть снег их сильно завалил.
А интересно, наши предки
Ходили как, не тратя сил?
Но основная деятельность Платона в этот период жизни свелась всё-таки к работе курьером. Как давно широко и хорошо освоенную, он выполнял эту работу легко, быстро и профессионально.
В скором времени руководство фирмы убедилось в ответственности и способностях Платона, переведя его на другую, более важную, работу в бухгалтерию с задачей доставки различных финансовых документов, в основном платёжных поручений, в банки и периодического привоза оттуда наличных денег.
Платон быстро оборачивался и выкраивал свободное время, чтобы сходить с Кешей на хоккейные тренировки, проводившиеся в тот период, как правило, в конце рабочего дня.
Так немного разнообразно и протекали трудовые будни Платона вначале 2001 года. Стабильное состояние его работы и кошелька, приподнятое настроение от чёткого и понятного ритма жизни, не тягостное общение со многими людьми – обогащали его эмоции, давали новое вдохновение в творчестве, что не замедлило тут же сказаться.
Вскоре, несколько раз подряд возвращаясь из санатория имени Артёма, он написал трилогию об апреле:
«Трилогия об апреле»
Часть 1. «Апреля первая декада»
Солнце ярко топит талые снега,
И весну торопит очищать луга.
Солнце припекает всё сильней, сильней,
И весну торопит всё быстрей, быстрей.
Крепконосый дятел, – слышно вдалеке, –
Вешний день отметил дробью на коре.
Из проталин вылезла первая трава.
Бледно-голубая неба синева.
И стволы деревьев, в луже отразясь,
Тихо присмирели, словно затаясь.
Воздух сырой, влажный, свежий и хмельной.
Солнца луч отважный, яркий, золотой.
И в ложбинках леса, в чаще у дорог,
Снег лежит последний, как зимы порог.
Наполняя лужи, ручеёк бежит.
И от испарений в них туман лежит.
Горизонт в туманной… дымке, вдалеке.
По шоссе шагаю с сумкой налегке.
Ровная дорога вдаль меня манит.
Солнце с ней играет, лужи серебрит.
Первая декада, – то весны разгар.
Первый появился солнечный загар.
Снега не осталось, стало мало луж.
Мы с зимой расстались, нету больше стуж.
Тёмные проталины везде вокруг стволов.
Зазвучали трели птичьих голосов.
Их переговоры всюду всем слышны.
Голоса пернатых веселы, смешны.
Вдоль дороги грязный снег ещё лежит,
Рыхлый, безобразный зиму сторожит.
Кое-где отхлынула талая вода.
На буграх проклюнулась первая трава.
Ели в яркой зелени, кронами шурша,
Стройные и сонные стоят, чуть не дыша.
Чистые и гордые они, как под ружьём,
Первым и весенним омытые дождём.
Через полмесяца Платон вновь побывал в санатории. За это время природа преобразилась, расцвела. Очарованный ею, он вновь взялся за перо:
Часть 2. «Середина весны нового столетия»
Две прошли недели. Вот она… красна.
Птицы прилетели, и взялась весна.
Вмиг зелёной краской обдала кругом,
И перевернула всё кругом вверх дном.
Снега было много, чуть до крыш дошёл,
А потом весь стаял, быстро, и сошёл.
Половодья не было, хоть ранняя весна,
Степенно и уверенно все воды унесла.
Вдоль шоссе в канавах талая вода,
И торчат уныло остовы камыша.
Пробивается осока на болоте из воды.
Одуванчиков головки показались из травы.
Оголился полностью лесной валежник.
Где-то, видимо, уже отцвёл подснежник.
Безобразник ветер, что тут натворил!?
Он неугомонный, без руля – ветрил.
Прошлогодней осени поздние дары
Лежат, зимой нетронуты, до весны поры.
Заросли густого, сухого камыша
Торчат из болота, словно сторожа.
На асфальт вдруг села, вот так раз!?
Бабочка красивая: Павлиний глаз.
Лягушата мелкие, мой шаг услышав,
Испугались, бедные, в воду попрыгав.
Идёт весна уверенно, не спеша.
Поступь её верная, хороша.
И пока у весны основные певцы,
Прилетевшие с юга красавцы скворцы.
Середина весны – месяц апрель.
Не звучит уже больше нигде капель.
И опять в апреле летняя жара.
