скачать книгу бесплатно
И он решил пока не рисковать и не шиковать, остановившись на давно знакомых ему престижных папиросах «Казбек», производства табачной фабрики «Ява», которые в подавляющем большинстве курили сотрудники НКИДа, а затем и большинство советских офицеров.
Довольный покупкой, Кочет уже при выходе из магазина с нетерпением вскрыл пачку и сразу закурил, с наслаждением затягиваясь. После чего, передвинув папиросу в уголок рта, взялся за вещи. Супруги свернули налево в прохладу Печатникова переулка и облегчённо вздохнули. Солнце уже было довольно высоко, и жара стала одолевать москвичей.
Осмелевшая Алевтина поначалу пошла было рядом с мужем, но по брусчатке проезжей части. Однако вскоре намяла голеностоп и перешла на тротуар, идя теперь вслед за мужем.
– «А вот и наш дом двадцать!» – наконец обрадовал её Пётр, поравнявшись с трёхэтажным отштукатуренным домом.
Супруги свернули налево во двор, и перед Алевтиной предстал аккуратный дворовый садик, огороженный изящным недавно покрашенным в зелёный цвет деревянным заборчиком.
– «О-о! А у тебя тут и зелень есть!?» – чуть ли не вскрикнула Алевтина, обрадовавшись.
– «Да, мы его ещё до войны коллективно всем домом сделали! Теперь это наша любовь и гордость! Вон как клёны вымахали!».
– «Петь, какой же у вас прекрасный садик получился! Будет мне, где посидеть и деревню вспомнить!».
– «Кстати, нам надо в него зайти – там старик Жигачёв любит сидеть – мне надо у него ключи от квартиры взять, а ему за верную службу подарок вручить!».
– «Да ещё рано старикам гулятъ-то! Наверно ещё дома дела есть?» – предположила Алевтина.
У калитки поставив на землю вещи, Пётр полез в свою полевую офицерскую сумку, извлекая из неё трофейный японский штык-нож.
– «Петь, а откуда у тебя это? Я что-то раньше не видела!» – удивилась Алевтина.
– «Таку меня есть ещё кое-что, получше и покрасивее! Дома покажу!».
С этими словами он открыл калитку, заглядывая в садик через гущу веток молодых деревьев, но никого там не оказалось.
– «Наверно он действительно дома сейчас? Пошли, нам всё равно по пути!» – убрал он обратно подарок, поднимая сумки, выходя из садика и шагая в темноту открытой парадной двери.
– «Аль! Осторожно тут! Ступени вниз ведут! Со света их сразу не разглядеть!» – раздался из кромешной темноты предупреждающий возглас прошедшего вперёд мужа.
И вовремя. Аля уже хотела было ступить на предполагаемый пол, но успела задержать ногу над уступом.
– «Да здесь чёрт ногу сломит!» – быстро привыкнув к темноте, спустилась она вниз по двум крепким деревянным ступеням.
Зато необыкновенно прохладный домашний аромат, смешанный с лёгким запахом полуподвальной плесени, чем-то напоминавший запах деревенского погреба, вмиг вернул её в благодушное состояние.
А поднимаясь по изрядно и фигурно истёртым высоким ступеням из светло-бежевого гранита, Аля сразу вспомнила ступени на выходе со станции метро Кировская:
– «Петь, а у вас в Москве везде, что ли, такие высокие ступени?!».
– «Да нет! Мне лично нигде больше не попадались! Хотя я по многим таким ходил».
– «А-а! Ну, слава богу! Уф!» – совсем успокоилась Алевтина, дойдя до второго этажа.
– «Так тренируйся! Теперь тебе постоянно придётся по ним ходить! Может и по несколько раз в день!?» – одновременно расстроил и обрадовал жену Пётр, ставя сумки и стуча в дверь старикам Жигачёвым, жившим на втором этаже под комнатой Кочета.
– «Да не! Несколько раз на дню я ходить не буду – ноги целее будут!».
– «Там видно будет! Может, понравится! Ещё будешь по этим ступенькам бегать вверх – вниз и обратно!».
Но их перебил хрипловатый глухой мужской голос за дверью:
– «Кто там?!».
– «Кузьма Ильич, это Пётр Кочет!».
За дверью раздался лязг замка и щеколды, и она отворилась:
– «А-а! Пётр Петрович, дорогой, здравствуйте! Домой, значит, с… войны?!» – из темноты показался крупный упитанный старик с заметным животом, с седой окладистой бородой и в сдвинутых на кончик красного носа круглых очках.
– «Да, Кузьма Ильич! Здравствуйте! А вот и жена моя – Алевтина Сергеевна – учитель и директор школы!» – с гордостью представил Кочет супругу.
– «Здравствуйте!» – поздоровалась та.
– «Здравствуйте! Здравствуйте! А учительница и нкидовец – это очень хорошо! Очень…, а какой школы?».
– «Так ей ещё только предстоит устраиваться! Постараемся поближе к дому!».
– «А!? Да-да! Конечно! Вон, в двести тридцать первую! Куда ещё ближе? Там как раз завучем моя сноха работает!».
– «Попробуем…, а ключи у вас взять можно будет?».
– «Да, конечно, Пётр Петрович! Заболтался я старый что-то? А соловья…, то бишь…, как известно баснями не кормят!» – удалился довольный старик Жигачёв в темноту кухни-прихожей.
Но почти тут же вернулся с небольшой связкой ключей, протягивая её Кочету.
– «Пётр Петрович, а вы знаете – начал он заговорчески и в полголоса – ведь у вас там – показал он пальцем наверх – другая…, люди живут?!».
– «Да, конечно знаю! Я на время войны своих знакомых бездомных приютил!» – нарочно твёрдо, громко и уверенно успокоил всех Пётр.
– «Да ну? А-а! Ну, да! Да, да!».
– «Кузьма Ильич! А это вам от меня трофейный фронтовой подарок – японский штык-нож! Финка, в общем! Между прочим, меня ею япошки чуть не убили!».
– «Ой, Пётр Петрович, больше спасибо вам! Стало быть, вы с японцами воевали!?» – повертел старик в руках холодное оружие, видимо затрудняясь с мыслями о его дальнейшем использовании.
– «Да, только с ними проклятыми и довелось! Слава богу, успел!» – чуть задумчиво ответил возрастной старлей, поднимая сумки и благодарно кивая на прощание соседу.
И эта старая новость опять вернула радостных супругов на землю.
– «Петь, а этот… Жигачёв напомнил мне деда-мороза с новогодней открытки!» – всё ещё находилась плод впечатлением от встречи с соседом Алевтина.
– «Да, похож, похож…» – начал Пётр было с улыбкой, но тут же изменился в лице, вспомнив про возможно ожидающую их в квартире «снегурочку».
– Как всё теперь будет? Уехала Анька, или нет? Ладно, на месте разберёмся – рассуждал Пётр, как-то теперь понуро поднимаясь на свой третий этаж.
Это его состояние сразу уловила чуткая Алевтина.
– «Петь, да не переживай ты так! Я всё понимаю! Что-нибудь придумаем! Безвыходных ситуаций не бывает!» – уже у самой двери успокоила она мужа.
Но всё равно Пётр отпирал входную дверь своей давно им не посещаемой квартиры с каким-то внутренним волнением, но скорее теперь больше даже не из-за возможного присутствия там Анны, сколько из-за трепета давней разлуки со своим жильём и перед таинственной неизвестностью своей новой семейной жизни.
Давно забытый домашний запах сразу ударил Кочету в нос, как только он открыл входную дверь. На кухне-прихожей было темно, в комнатах тоже – в квартире явно никого не было.
– Вот и хорошо! Вот и прекрасно! Видимо все на работе? – радовался Пётр, включая свет, ставя вещи на пол и снимая с себя рюкзак и сумку.
– «Аль, проходи! Вот мы и дома!» – отпирал улыбающийся Кочет теперь дверь своей комнаты.
Он взял у жены сумки и пропустил её первой.
– «Ой, такая маленькая! – невольно вырвалось у Алевтины – Но какая светлая и уютная!» – собралась она.
– «Да, целых пятнадцать метров! На семью вполне хватит!» – с гордостью уточнил муж, занося в комнату все остальные вещи, и первым делом бросаясь к радиотрансляции, включая репродуктор.
– «Как же я давно не слышал новости, без которых жить не могу!?».
– «Петь, давай немного посидим, отдышимся. А потом ты мне всё покажешь и расскажешь!».
– «Хорошо! Только я сначала в туалет!» – согласился он с женой.
Пока Петра не было, Алевтина огляделась. Она обратила внимание, что в комнате Петра не было ни портретов Ленина, ни Сталина, ни других руководителей страны. Лишь на письменном столе она увидела маленький портрет М.И. Калинина, умершего неделю назад. А комната не только не выглядела заброшенной, но даже, наоборот, в ней царила чистота и порядок, хорошо пахло, здесь явно чувствовалось присутствие женской руки.
– Ладно, посмотрим на эту Анну. Здесь две кровати, одна из них полутороспальная. В конце-то концов, ведь я законная жена Петра со всеми вытекающими из этого последствиями! – думала Аля.
Но, как только она услышала звук спускаемой воды, так сразу с любопытством вышла на кухню. Пётр показал жене, как пользоваться туалетом, общим освещением, водопроводом и газом, тут же приняв у неё экзамен по практике и технике безопасности.
Аля долго и с наслаждением умывалась под струёй холодной воды из-под крана, попробовав московскую воду и на вкус. А затем самостоятельно вскипятила воду в чайнике, с гордостью принеся его в комнату, увидев мужа за чтением записки.
– «Аль, смотри-ка! Оказывается, Анна мне в знак благодарности за то, что я её в войну приютил, подарок сделала – денег нам на первое время оставила!».
– «Спасибо ей, благодарной, передай!» – чуть ревниво ответила Алевтина.
– «Ну, ты прям как будто заревновала!? А ты поставь себя на её место! Только представь мысленно!».
– «Да всё хорошо! Не ревную я!».
Супруги позавтракали остатками дорожных продуктов, в основном слегка зачерствевшими деревенскими пресняками, запивая их кипятком с кусками деревенского сахара вприкуску, а затем продолжили заниматься разборкой вещей. Закончив с этим и разложив пока вещи на виду, они решили сходить по местным магазинам – ознакомить Алевтину с их расположением, ассортиментом и отовариться лишь необходимыми на первое время продуктами.
Перед походом по магазинам предвидя естественный вопрос жены, Пётр успокоил её:
– «Аль, ты не волнуйся, у нас деньги есть! И не только Анькины. При демобилизации мне много денег дали! Так что на первое время нам хватит! А потом работать пойдём: я в МИД, а ты в школу!».
– «Петь, да я и не волнуюсь! Я ведь у тебя кучу денег видела ещё в Навашино, когда ты билет на меня покупал!».
Повернув направо на Сретенку, Пётр первым делом за углом табачного магазина подошёл к телефону-автомату позвонить на работу брату и сообщить о своём прибытии, и бывшей жене Лизе, чтобы у неё ещё и узнать по-поводу дочери Эли.
И каковы же были его удивление и радость, когда он сразу от Бориса узнал, что Эля уже в Москве, и, более того, сейчас гостит у него на даче в Малаховке, ожидая приезда отца и играя с двоюродным братом Олегом под присмотром и опекой тёти Ксении. Поэтому телефонный разговор Петра с Лизой, в котором он пообещал на днях съездить к своим в Малаховку, оказался короче. Лиза сообщила ему, что их дочь весьма успешно окончила семилетку и вместе с интернатом в конце мая возвратилась из Средней Азии в Москву. И более того, Эля была возвращена в свою семью, после чего вскоре была отправлена матерью на летние каникулы пока к дяде Борису в Малаховку.
Затем Пётр повёл Алевтину в магазин «Соки и воды», где она впервые в жизни попробовала виноградный сок. Аля долго рассматривала, на чём бы остановить свой выбор, пока догадливый муж не вмешался. Супруги обошли ближайшие к перекрёстку продуктовые магазины, овощной, «Молоко» и булочную, купив лишь самые необходимые продукты на ближайшие дни, и вернулись домой готовить сразу обед и ужин. Готовили они вместе. И по мере его приготовления Пётр всё больше убеждался в наличии у жены минимально необходимых кулинарных способностей.
– Значит, с голоду не помрём! Да и мне теперь возиться со стряпнёй не надо будет! Я же теперь всё-таки опять женатый человек! А если что Аленька пока и не умеет готовить, так со временем непременно научится! – мечтал Пётр.
Но к завершению приготовления еды с работы явилась шикарно разодетая красавица Анна, от которой веяло призывно-нежными духами. И хотя её приход супругами Кочет всё-таки ожидался, но всё равно появление жилички явилось неприятной неожиданностью для расслабившихся в совместном домашнем творчестве супругов.
– У-у! Всё же явилась, шлюха! – поначалу ревниво подумала Алевтина.
– «Здравствуйте, Пётр Петрович! – с порога нарочито официально обратилась Анна к Петру Кочету, одновременно доставая из сумки бутылку шампанского – Поздравляю вас с благополучным возвращением домой!».
– «Здравствуйте, Анна! – поддержал игру и Пётр Петрович – Проходите и знакомьтесь с моей женой Алевтиной Сергеевной – учительницей!».
– «Аня!» – сразу перешла к панибратским отношениям старшая по возрасту гостья, пытаясь парировать образованность соперницы, первой протягивая свою в маникюре руку, лишь успев нарочито степенно стащить с неё чёрную вуалевую перчатку.
– «Аля! – сориентировалась и Алевтина, заждавшись, крепко по-крестьянски пожимая хилую ладонь соперницы, словно давая той понять, кто в этом доме теперь хозяин, но тут же переводя отношения между женщинами на якобы дружеский лад – А мы как раз с Петей только что суп сварили и второе… состряпали! – и, как педагог, разряжая обстановку – Давайте обедать!».
– «Да! Давайте поедим вашу стряпню и с удовольствием отметим возвращение Петра… и ваш переезд в Москву… надеюсь, надолго?!» – всё же попыталась уколоть соперницу Анна.
– «Так навсегда ж!» – лишила её иллюзий Алевтина, заговорчески улыбаясь и чуть ёрзая на резном венском стуле ещё дореволюционного производства фирмы братьев Тонет.
– Навсегда, так навсегда! – поняла Анна, доставая из сумки сигареты, пирожные и конфеты:
– «А это к чаю! Жалко только, что к шампанскому у нас кроме конфет ничего нет!» – попыталась тонко подколоть деревенщину коренная москвичка.
– «Так если у вас нет, так есть у нас! Петь, намоешь яблок?!» – парировала её выпад Алевтина.
– «Да, конечно! Они к шампанскому – как раз в самый раз! Получше иных конфет будут!» – язвительно улыбаясь, поддержал находчивую жену Пётр Петрович.
– «Только я предлагаю перед шампанским всё же сначала пообедать домашней едой. А его оставить на вечер! Мы же сегодня никуда не спешим?!» – продолжил он.
– «А в перерыве разобраться с домашними вещами и обсудить наши дела…и отношения!» – подвела итог Алевтина, напугав хозяев.
– «А вечерком прогуляться по Москве!» – уточнил Пётр, чуть смягчая.
– «Ань, а тебе спасибо за деньги!» – тут же вспомнил он и о подарке квартирантки.
– «Да что деньги? Это тебе, Петь, огромное спасибо, что приютил! А то бы я здесь не выжила! Да и соседке Татьяне тоже спасибо! А, кстати, где они с Генкой и Николаем Семёновичем? Ещё не приходили?».
– «Нет, пока никого не было! А кто это такой…?» – вдруг всполошился Кочет появлению нового петуха в его курятнике.
– «А должны были уже быть! Они собирались поздравить тебя с возвращением! А Николай Семёнович – фронтовик, новый муж Татьяны – очень хотел с тобой познакомиться и вместе выпить за победу! Они собирались после работы Генку забрать и сюда, домой!».
– «Ну, это совсем другое дело! Аль, тогда вечерняя прогулка переносится на завтрашнее утро! А сегодня, как я понял, у нас намечается большое застолье! Аль, а ведь у нас с тобой сегодня начинается новая жизнь!».
– «Да, моя новая жизнь! Теперь в Москве! И начинается она, как в школе, с… понедельника!?» – засмеялась неожиданному совпадению осмелевшая учительница.
– «Женщины, давайте тогда хоть ещё картошки наварим!» – осмотрел Пётр скудные остатки от обеда.
– «Да нет, не надо! Татьяна обещала сырую с луком пожарить! А вот почистить надо бы! У меня есть запасы её!» – остановила его Анна.
