скачать книгу бесплатно
И Надя утвердительно кивнула. Даже про зарплату не спросила.
***
Рыжий кот вальяжно прошелся по тротуару и вспрыгнул на колени к сидящему на лавочке старику. Старик являл собой живописную смесь постаревшего хиппи и растамана. Был дредаст, бородат, обвешан разного рода побрякушками, как новогодняя елка, и взирал на мир сквозь круглые зеркальные очки.
– Молодец, приятель, – старик погладил кота и тот довольно загудел маленьким рыжим трактором. – Теперь наша Надежда от нас не убежит. Даже интересно, что из нее получится. В такой-то компании. Хоть и жаль отдавать ее двухголовому чудищу, пусть и на время. С этой проблемой разобрались, – старик встал с лавочки и медленно побрел в сторону моря, – осталось решить еще одну и можно на покой.
Глава 9
Ноябрь. Наши дни.
Яна разливала глинтвейн в пинтовые стеклянные кружки. Черпала поварешкой из любимого медного котелка изумрудно-зеленое варево с кусочками яблок и лимона. Вино из собранной на Бельтайн зелени – отличная основа для глинтвейна к Самайну. И она наполняла им кружки и выставляла на стойку. Кому нужно, сам подойдет и возьмет.
В баре был полный аншлаг. Собрались все. Одни приходили, другие уходили. Кто-то заскочил на глоточек глинтвейна и побежал дальше, а кто-то основательно устроился за столиком и возводил пирамиду из пустых кружек. Еще бы, такая ночь!
Ян вынес из подсобки полный поднос чистой стеклотары. Сегодня особая ночь. Одна из немногих, когда Ян и Яна могли существовать по отдельности, каждый в своем теле. Завсегдатаи ждали таких ночей, как дети Рождества. Таких ночей в году всего восемь. Повороты Колеса года, когда мир привычный и мир потусторонний сливаются воедино и от заката до рассвета возможны любые чудеса.
– Не знал, что у тебя есть сестра, – сидящий за стойкой Жорж подслеповато щурился сквозь очки. Как и думал Ян, он стал частенько к ним заглядывать.
– Яна мне не просто сестра, – улыбнулся Ян. – Она мое второе Я.
– Ну точно Янус Двуликий, – пьяно хихикнул Жорж и с интересом уставился на сидящую рядом Анжелу.
Та задумчиво уткнулась в свою кружку. В этот вечер она была особенно печальна. Похоже, слияние миров заставляло ее если не вспомнить прошлое, то острее почувствовать утрату и свою инаковость. Бедняжка и сама не понимала, почему ей так плохо. Жаль ее, конечно, но тут ничего не поделаешь. Такие вещи не в их компетенции.
Зал наполнился апельсиново-оранжевым сиянием.
– Нальешь мне с собой кофейку? – Оле протянул Яне термокружку веселенькой расцветки. – С вами хорошо, но работа не дремлет. И так засиделся.
От глинтвейна его по-скандинавски бледная мордашка разрумянилась, а глаза блестели, как два голубых топаза. Анжела видела это чудо природы впервые – обычно братья убегают до ее прихода. Поэтому во все глаза смотрела на Оле, его оранжевую куртку, ярко-синий шарф и радужный зонт. Яна налила в термокружку безбожно-сладкий ванильный латте и повелитель детских снов вприпрыжку покинул заведение.
Второй близнец проводил брата долгим взглядом и едва заметной улыбкой. Похоже, глинтвейн растопил и его ледяной панцирь. Он в этот раз был без зонта. И без привычной кожаной «униформы». Обычная, хоть и черная, одежда: толстовка с капюшоном, джинсы, короткое пальто. Значит пешком. И уходить не торопился. Сидел, обняв ладонями уже не первую кружку с зеленым ведьминым зельем.
– Ты сегодня не работаешь? – Яна подсела к нему за столик.
Он отрицательно покачал головой:
– Сегодня парадом командуют другие ребята. Так что я могу отдохнуть без угрызений совести, пока в воздухе слышно эхо рогов Дикой охоты.
Яна накрыла его ладони своими. Обычно руки у него холодные, но сейчас их согрел горячий глинтвейн.
– Извини, здесь сегодня многолюдно. – виновато улыбнулась она.
– Я знал, куда шел. – он небрежно пожал плечами. – К тому же, непосредственно людей здесь всего трое. Это я как-нибудь переживу.
– Тогда может прогуляемся? – она почувствовала, как ее щеки розовеют от смущения. – До рассвета еще полно времени, зато на улице сейчас почти никого нет. Здорово, что местные чтут традиции.
– Куда пойдем? – его улыбка стала шире.
– Давай к морю. Сто лет не была на пляже ночью!
Ян загружал в посудомойку грязные кружки.
– Подменишь меня? – Яна нырнула в подсобку за плащом. – Обещаю вернуться до рассвета.
Ян проводил уходящую в ночь парочку понимающим взглядом и спрятал в банку очередное перышко Анжелы. Должна же хоть у кого-то из них быть личная жизнь. Пусть и всего несколько раз в год, да и то если звезды удачно сложатся.
Глава 10
Ноябрь. Наши дни.
На водительском сиденье мотоцикла, боком, скрестив по-восточному тощие ноги в белых шортах, белых гетрах и массивных белых кроссовках, сидела девочка-подросток и увлеченно тыкала пальцами в экран смартфона. Белая рубашка, белая жилетка, белый галстук, белый пиджак с вышитой эмблемой на левой груди: человеческий череп в серебряной короне. Гладкие белые волосы собраны в два низких тугих хвоста, а нижняя половина кукольного личика скрыта медицинской маской с изображением клыкастой улыбки. Рядом на пассажирском сиденье валялся симпатичный кожаный рюкзачок, увешанный значками и брелоками. Ну прямо ученица престижной школы из какого-нибудь аниме, решившая прогулять первый урок и провести утро на парковке у чужого дома. Белое на белом. Словно кадр забыли раскрасить.
Оле увидел эту дивную картину, когда пробегал по делам неподалеку от квартиры брата и не смог пройти мимо, чтобы не приструнить нахалку, нагло оседлавшую его двухколесного друга.
– Тебя не учили, что чужие вещи нельзя трогать без разрешения? – он скрестил на груди руки, нахмурил брови и смотрел на девочку исподлобья. – Что ты тут делаешь?
– А, это ты, недоразумение, – она не отрывала взгляда от смартфона. – Я жду братика. Так что можешь идти дальше и не мешать. Кстати, где он?
– Не знаю. У него сегодня выходной, – буркнул Оле. И не удержавшись добавил: – Кажется, он собирался провести его со своей девушкой.
– Девушкой?! – она, наконец-то соизволила на него взглянуть. – У него есть девушка? Кто она? Почему братик меня с ней не познакомил?
– Возможно, потому что не захотел. Или потому, что не хочет тебя видеть.
Оле безразлично пожал плечами, но внутри у него все кипело. Эта мелкая его откровенно бесила. Какого черта она вообще заявилась в Город да еще и в таком виде?
– Ты чего так вырядилась? – Оле потянулся и с любопытством огляделся вокруг. Людей поблизости не было. – И где твой конь?
– Вон стоит, – девчонка небрежно кивнула в сторону беленького велика, прислоненного к дереву. – Но этот мне больше нравится. Большой, красивый, сексуальный.
Она уселась на байк верхом, ухватилась за ручки, выгнула спину, выпятив миниатюрную грудь и отставив тощую задницу, и слегка потерлась о сиденье. Оле передернуло.
– Слезай немедленно! – гаркнул он, сам испугавшись своего голоса. – Брат не любит, когда в его отсутствие кто-то трогает его вещи.
– Откуда тебе знать, что он любит? – девчонка зло уставилась на Оле огромными черными глазами. – Ты ничего о нем не знаешь! Тебя вообще не должно быть! Недоразумение! Побочный эффект! Если бы не ты, братик бы…
– Чума, прекрати!
Оле вздрогнул. Утопая в потоке упреков он не заметил, как подошел близнец. Волосы взъерошены, пальто нараспашку, на ботинках еще влажный песок. Ходил на пляж? И судя по засосу на шее, не один. Видимо, провел ночь с Яной. Похоже, девчонка это тоже поняла. Она злобно зыркнула на свежий синяк, потом спрыгнула с мотоцикла, бегом преодолела разделяющее их расстояние и повисла на шее у брата.
– Братик, как я рада тебя видеть! – верещала она, размахивая в воздухе ногами. – Я так соскучилась! Почему ты от меня прячешься?
– Я не прячусь, – брат с трудом отодрал девчонку от себя и поставил на асфальт. – Я работаю. И в количестве моей работы есть и твоя вина. Что за ужас ты опять устроила?
– Ой, да какой там ужас. – она небрежно отмахнулась. – Просто новая прикольная игра. Смотри! Давай поиграем вместе, как раньше?
И Чума гордо продемонстрировала экран своего смартфона. Там по карте мира зловеще расползались красные пятна заражения смертельным вирусом.
– Не буду я с тобой играть. И тебе пора завязывать. Наигралась.
– А что мне за это будет?
Голос девочки изменился, стал взрослее и глубже. У Оле даже мурашки побежали по спине от ее голоса и ее взгляда. Нет, Чума не стала выше или округлее, но перед ними однозначно была не девочка-школьница, а грозное древнее создание, веками наводившее ужас на смертных.
Она провела кончиками пальцев по щеке и шее брата, на секунду задержалась на пурпурном пятне засоса и медленно стянула со своего лица маску. Ее пухлые розовые губки кривились в зловещей улыбке. Взяв за руку, она увлекла брата за собой к мотоциклу, резким толчком боком усадила на седло, встала у него между ног и положила руки ему на плечи. Он не сопротивлялся и Оле прекрасно знал почему. Эта зараза была им одержима. Совершенно нездоровое, близкое к зависимости чувство. Когда-то она выкашивала целые страны, чтобы порадовать того, кого называют Смертью. И никак не могла понять, почему он на нее злится. А потом нашла причину: она решила, что во всем виноват Оле. Это он дурно влияет на близнеца и внушает тому, что убивать людей плохо. Потому-то она его и ненавидела. Считала досадным недоразумением и старательно делала вид, что не замечает.
После очередной ссоры с братом она надолго затаилась и не причиняла серьезных проблем человечеству. Так, мелкие вспышки инфекций то тут, то там. Ну и сталкерила за ним помаленьку, иногда напоминая о себе. А теперь, похоже, случилось очередное обострение и она решила привлечь к себе внимание эпидемией неведомой болячки с летальным исходом. И усмирить эту заразу можно было только одним способом – дать ей то, чего она хочет.
Чисто технически, они не были родственниками. У подобных им созданий нет ни родителей, ни семьи. Но эти четверо зачем-то называли друг друга братьями и сестрами, игнорируя Оле, который как раз имел на это звание все основания. Хотя бы из-за стопроцентного сходства с близнецом. А Чуму, похоже, забавляла игра в запретную любовь со старшим братом.
– От тебя воняет другой женщиной! – фыркнула Чума, сцепляя руки на шее брата. – Но это легко исправить. Сегодня ты мой и только мой.
– Хорошо. – спокойно ответил он. – А завтра ты уйдешь. И успокоишься.
Оле стыдливо отвернулся, когда она впилась губами в губы брата, от наслаждения прикрыв глаза и запустив пальцы в короткие волосы у него на затылке. Он встал, подхватил ее под бедра и понес к подъезду. Хотя, скорее она просто висела на нем, как ленивец на дереве, обхватив ногами за талию, а держал он чисто из приличия. Интересно, они хотя бы до квартиры доберутся или эта ненормальная изнасилует его прямо на лестнице? Вот же Чума, блин! Иначе и не скажешь. Проводив их взглядом, Оле развернулся и пошел прочь. В отличии от брата, у него еще была работа. Да и знать, чем дело кончится, ему совершенно не хотелось.
***
Колкие струи горячей, почти обжигающей воды хлестали по коже. Каждый раз, когда капли попадали на черный узор татуировок, его как будто легонько било током, но он не мог заставить себя выключить воду и вылезти из душа. По ощущениям, он стоял так уже минут сорок, но все еще чувствовал себя грязным. Никак не получалось смыть с себя кисло-сладкий, будто подгнившие фрукты, запах Чумы.
Обычно при слове «насилие» в мыслях возникает образ женщины, ставшей жертвой мужчины. Потому что он крупнее, сильнее и сопротивляться ему не так-то просто. Или ребенка, ставшего жертвой взрослого. По той же причине, в общем-то. Никому и в голову не придет, что взрослый, здоровый, полностью дееспособный мужик может стать жертвой маленькой хрупкой женщины. Вот только принуждение бывает не только физическим.
«Братик, ты же не хочешь, чтобы у тебя стало больше, гораздо больше, работы»? – мурлыкала Чума, стаскивая с него сначала толстовку, а затем и футболку. – «Тогда расслабься и получай удовольствие».
Конечно же, он не расслабился и уж тем более не получал удовольствие. Он просто не сопротивлялся, позволяя этой женщине делать с ним все, что ей вздумается. И дело было вовсе не в боязни лишнего труда. У того, кого называют Смертью, была одна маленькая, но чертовски неприятная слабость: он любил людей. Любил, жалел и пытался, по возможности, не допустить лишних смертей. С учетом правил, запрещающих жнецам вмешиваться в человеческие судьбы, это было не так-то просто. Поэтому, когда женщина угрожает уморить человечество, если ты вот прямо сейчас ее не удовлетворишь, выбор становится очевиден. Он поморщился. Перед глазами все еще стояло ее кукольное личико с нечеловечески-огромными черными глазами и надменной улыбкой. И длинные белые волосы, словно паутина оплетающие его тело, когда Чума сидела у него на животе и водила по коже аккуратными ноготками. Она и сама в тот момент напоминала паука, готового в любой момент вцепиться ему в глотку ядовитыми клыками. Его передернуло, к горлу подступила тошнота, голова закружилась. Он несколько раз глубоко вдохнул, уперся руками в скользкую, покрытую темно-серой плиткой, стену, чтобы не упасть, подставил лицо под обжигающие струи воды. Мерзость!
Он вышел из ванной, оставляя за собой лужи и отпечатки мокрых ног, добыл из аптечки в шкафу на кухне перекись, ватные палочки и упаковку антисептических пластырей и пошел к зеркалу в спальне. На груди и ребрах зловеще алели свежие царапины. Он промыл их перекисью и заклеил пластырем самые глубокие. Царапины, оставленные Чумой, почему-то заживали очень медленно и болезненно. Словно под ее ноготками с конфетно-ванильным маникюром скопилась вся зараза этого мира. От парочки точно останутся мерзкие, темно-багровые рубцы. Следы их прошлых встреч теперь прятались под татуировкой, придется со временем перекрыть и эти – смотреть на них было слишком противно. А еще придется придумать, как бы помягче объяснить их появление Янке. Она наверняка обидится, если заметит. И не факт, что ее устроит объяснение в духе «извини, моя бывшая шантажирует меня всемирной эпидемией смертельного вируса, а я ничего не могу с этим поделать, потому что сопливая размазня». Вот ведь мелкая зараза! Она же это специально сделала, чтобы испортить ему жизнь и отношения с новой девушкой. Неужели думает, что после этого он к ней вернется? Чокнутая нимфоманка-братолюбка.
– Сжечь нахрен! – пробурчал он, двумя пальцами, словно нечто жутко ядовитое, поднимая с пола свою футболку, в которой успела походить Чума.
Что вообще за дурацкая привычка таскать чужие вещи? Она всегда так делала: после близости надевала его туники, рубашки и свитера. Фетиш у нее такой, что ли? Он закинул футболку в машинку, туда же запихал постельное белье, которое стащил с кровати, от души залил гелем для стирки и запустил самый жесткий режим, надеясь, что агрегат это переживет и ему не придется покупать новый. В очередной раз. Использовать он это точно уже не будет, но выбрасывать без хоть какой-то обработки не рискнет. Мало ли. Пока машинка стирала, он влез в домашние штаны, вытер мокрый пол, постелил свежее белье, заправил кровать и распахнул окно в спальне. Устранив все следы присутствия в своем жилище незваной гостьи, натянул на голое тело толстовку, накинул капюшон на еще влажные волосы, заварил растворимый кофе и пошел курить на крошечный балкончик. Толстовка пахла Янкой. Это успокаивало и навевало другие, более приятные воспоминания о ночной прогулке по пляжу и не совсем законном вторжении на запертую на ночь станцию спасателей. Хорошо, конечно, что у Янки есть ключи от всех дверей, но временами она ведет себя слишком легкомысленно. Как девчонка. Нужно будет обязательно ей об этом сказать в следующий раз. Он невольно поежился.
«Еще увидимся, братик»! – кокетливо улыбнулась ему Чума, выходя из квартиры. – «Передавай привет своей девушке»!
– Вот же хрень собачья! – выругался он, взглядом испепеляя окурок. На душе было паршиво как никогда.
Глава 11
Ноябрь. Наши дни.
– Ваш кофе! Заходите к нам еще!
– Спасибо, обязательно! – рассмеялась тоненькая девушка с огромными бирюзовыми глазищами и водопадом золотистых волос по колено и яркой рыбкой выскользнула на улицу. Этот смех почему-то напомнил Наде журчание весеннего ручейка.
– Надо же, прямо русалочка! – вздохнула Надя, глядя ей вслед. – Такая красивая.
– Ага, красивая, – улыбнулся Ян, выходя из подсобки. – Только не вздумай идти за ней, если позовет. Русалочки бывают опасными. Утопит за милую душу.
Бармен хитро подмигнул и напрягшаяся было Надя поняла, что он шутит. Вот ведь! А она, дура, и правда решила, что к ним только что заходила русалка и Ян об этом знает. За две недели работы это был уже не первый случай, когда посетители кофейни казались ей сказочными созданиями. Надя легко могла представить крылья и нимб у ничем не примечательной девушки в очках и безразмерном свитере. Или рога и копыта у холеного джентльмена в дорогом пальто. Феи, джинны, лепреконы – кого только не заносило к ней на кофе. Надя мечтательно смотрела им вслед и все ждала, когда же Ян признается, что на самом деле он великий волшебник, за барной стойкой прячется портал в другой мир, а сама Надя – избранная или пропавшая в младенчестве принцесса сказочного королевства. Но он многозначительно молчал и лишь иногда хитро щурился. Совсем по-кошачьи.
Надя бросила взгляд на бармена, который только что пришел и теперь красиво повязывал вокруг узких бедер фартук. Он вообще все делал красиво: протирал стаканы, резал фрукты, варил кофе. А уж когда смешивал коктейли, можно было натурально залипнуть. Надя поняла, что любуется. Любуется мужчиной, который старше нее лет на десять и является ее работодателем к тому же. В голове тут же всплыли сюжеты дамских романов про секретарш, влюбленных в боссов и студенток, воспылавших бурной страстью к преподам. Наде подобный поворот сюжета всегда казался глупым. Что хорошего может получится из таких отношений? О чем вообще говорить с человеком при такой разнице в возрасте? Оказалось, что говорить с ним вообще не хочется. Хочется совсем другого. Надя осознала, что пялится на красивые ловкие руки Яна, представила, что этими руками он мог бы сделать с ней и покраснела, сравнявшись, должно быть, с крашенными в розовый волосами.
– Ты в порядке? – с тревогой посмотрел на нее Ян. – Вид у тебя какой-то нездоровый. Не заболела?
Надя истерично помотала головой, выпалила, что в зале жарко и она немного устала, и убежала в подсобку переводить дух. Там она прижалась лбом к холодному стеклу зеркала над крошечной раковиной. Сердце колотилось где-то в горле, а в животе клубились те самые пресловутые бабочки, о которых поют в слащавых попсовых песнях. В зеркале отражалась вешалка с верхней одеждой и висящее на ней пальто Яна. Черное, с темно-зеленым шарфом. Надя отлично помнила его запах: она чувствовала его каждый раз, когда забирала с вешалки свою куртку, и потом еще какое-то время по дороге домой. Кофе, цитрусовые и что-то еще. Что-то теплое и манящее обещанием чудес. От Яны пахло почти так же, только ее запах был немного мягче, с шоколадными нотками.
«Интересно, это парфюм или природный запах»? – подумала девушка. Захотелось вот прямо сейчас подойти и потрогать теплую мягкую ткань, ткнуться в нее носом и полной грудью вдохнуть чужой аромат. До зуда в пальцах захотелось! И Надя сжала кулаки, отгоняя наваждение. Весело будет, если Ян застукает ее за нюханьем его вещей. Решит еще, что она извращенка какая-то. И уволит нафиг! В конце концов, бармен не давал ей ни одного повода для такого поведения и не факт, что примет столь внезапно вспыхнувшие чувства малолетки.
Звук колокольчика над входной дверью вернул Надю в реальность. Технически ее смена еще не закончилась и спихивать клиентов на Яна было неправильно. Поэтому девушка успокоила дыхание, внимательно осмотрела себя в зеркале, убедившись, что больше не монохромно-розовая, и вышла в зал. И застыла в изумлении, как и только что вошедший посетитель.
– Ничесе! – громогласно заявил гость, молодой блондин, поразивший Надю яркостью прикида. – Это она? Знакомь скорее, иначе я от любопытства лопну!
– Знакомьтесь, – почему-то вымученно улыбнулся Ян, – Надя, это Оле, один из наших постоянных посетителей. Оле, это Надя, дневная хозяйка этого бедлама.
– Приятно познакомиться! – просиял лучезарной улыбкой вышеозначенный Оле и полез обниматься.
Надя слегка опешила, оказавшись в его на удивление уютных объятиях, пробормотала «Привет» и очень удивилась, почему не испытывает ни малейшего желания вырваться. Парень отпустил ее самостоятельно. На вид ему было лет двадцать пять, но одеждой и поведением он напоминал скорее подростка. Яркий, шумный и совершенно без комплексов.
– Ну что, хозяйка, – Оле протянул ей термокружку вырвиглазных цветов, – Угостишь меня ванильным латте? Только сиропа не жалей.
Надя перевела взгляд на Яна. Тот хитро улыбался, скрестив руки на груди, и всем своим видом показывал, что он в этом участвовать не будет. Девушка забрала у гостя термокружку, ушла за стойку и забила кофе в холдер. Оле устроился на барном табурете напротив Яна.
– Надюш, у тебя до скольки смена? – словно к старой знакомой обратился он к Наде, кулаком подпирая щеку.
– До восьми, – автоматически ответила девушка и только потом задумалась, а зачем, собственно, он спрашивает. На свидание позвать хочет, что ли?
– С десяти утра до восьми вечера, – сдал ее Ян и голос его вдруг стал серьезным.
– Предупрежу старшего, – кивнул Оле, – Чтобы не совался сюда в это время. Мало ли.
– Спасибо. Извини, что-то я тупанул, – Ян виновато опустил глаза. – И Яна тоже не сообразила. Она тоже извиняется.
– Да ничего, – улыбнулся Оле. – Он все равно в такую рань не заезжает обычно.
Наде стало чертовски интересно, кого это нужно было предупредить о времени ее работы и почему. Эти двое явно знали друг друга давно. И, похоже, не только в рамках работы. В голове у Нади мелькнула шальная мысль, но она тут же отогнала ее прочь. Хотя с эстетической точки зрения, парочка выглядела просто дивно! Надя почувствовала, что снова краснеет, и отвернулась к кофе-машине. Нужно меньше читать слэшные фанфики! Нет, нет и еще раз нет! Черт с ним, с Оле, но Ян просто обязан интересоваться девушками! Иначе у нее нет ни единого шанса охмурить красавчика-бармена.
– Кстати, ты сам-то чего так рано? – спросил Ян.
– Да так, хотел прогуляться перед работой. И познакомиться. А то постоянно про Надю слышу, а своими глазами не видел. Решил исправить это досадное недоразумение. Очень нравится!
Надя обернулась и заметила, что Ян самодовольно улыбается, словно хвастается удачным приобретением. Или своей девушкой. По крайней мере, так же смотрели парни, которые встречались с самыми популярными девчонками в школе, и подруги Нади, когда им удавалось закадрить крутого пацана. Может у нее все же есть шанс и стоит намекнуть Яну о своих чувствах?
– А ничего, что я тоже здесь? – изображая ущемленную гордость спросила Надя, ставя перед Оле термокружку с кофе.
Оле покраснел ничуть не хуже, чем она перед этим, промямлил «Извини, был дурак, исправлюсь!», попрощался и пулей вылетел за дверь. Только сейчас Надя заметила висящий на сгибе локтя радужный зонт и шальные мысли снова полезли в голову.
– Не злись на него, ладно? – улыбнулся Ян той самой улыбкой, что покорила ее в их первую встречу. – У Оле что в голове, то и на языке. Но он отличный парень. И отличный друг. Сама увидишь.
