Где находится Мокша

Олжас Сериков

Где находится Мокша

Где находится Мокша.
1.

Еще в начале девяностых Игорь узнал о Мокше из тоненькой книжки под названием “Атлас магистральных автомобильных дорог СССР”. Почему-то короткое странное название привлекло его внимание, когда Игорь с интересом перелистывал брошюру с цветастыми страницами. На дворе тогда стояла жара, кондиционеров еще не было, Игорь лежал на раскаленном диване в своей маленькой комнате и обмахивался куском картона. Село Мокша – маленький кружочек, окруженный зеленью и водой и расположенный в стороне от большой дороги, казался ему раем по сравнению с запыленной духотой алма-атинского июля. Сейчас он уже и не помнил, в какой части огромной распавшейся страны находилось это поселение. В памяти осталось только название и необъяснимое чувство спокойствия, исходящее от воспоминания о чтении атласа.

В последний раз Игорь видел атлас в ночь после школьного выпускного вечера. Это был единственный в жизни момент, когда в голове образовалась загадочная, но приятная пустота. Школьные заботы бесследно исчезли, а других проблем Игорь на тот момент не знал. Он машинально пролистал атлас и положил его на полку. Потом лег на диван и долго смотрел в темный потолок, по которому изредка пробегали огни ночных автомобилей.

Пустота в голове заполнилась уже на следующее утро, когда отец спросил Игоря, куда он собирается поступать. Ответа Игорь не знал. В школе он был старостой класса и активистом, учителя ставили его в пример другим. Но вне школьного мира Игорь оказался обычным подростком без определенных занятий и с размытым, непонятным будущим. Несколько дней он думал, а потом неуверенно объявил родителям, что хочет стать журналистом. У Игоря к тому времени было несколько опубликованных в местных газетах статей на школьные темы, а за четкий слог и покладистый характер два редактора звали его к себе в штат даже без всякого образования.

Отец недовольно отвел взгляд. Свое несогласие он аргументировал отсутствием жизненного опыта у вчерашнего десятиклассника.

– Журналисты, – сквозь зубы процедил отец. – Знал я одного. Трезвый – нормальный человек, но стоит выпить – гнать начинал почище скаковой лошади. Да я, если надо, хоть сейчас статью напишу, и никакого специального образования мне для этого не надо. Развели бездельников…

Немного смягчившись, отец предложил Игорю компромиссный вариант: он заканчивает экономический факультет и пять лет работает по специальности. При этом набирается опыта.

– А потом можешь идти куда угодно – в журналисты, в швейцары, в учителя, – главное, получи нормальную профессию.

Игорь решил, что определенная логика в доводах отца присутствует. Советский Союз уверенно двигался к развалу, и в городе начали плодиться экономическо-юридические вузы – гуманитарные направления были на пике моды.

Журналистом Игорь так и не стал, его опыт в этой профессии ограничился школьными статьями. Чувство блаженной пустоты в голове после окончания вуза повторно не возникло: еще с третьего курса Игоря взяли на полставки в подрядную компанию. Даже на вручение диплома ему пришлось отпрашиваться у директора.

Компании и проекты с тех пор замелькали с невероятной скоростью. Игорь часто менял работодателей, несмотря на то, что всюду был на хорошем счету; переезжал в другие города, несколько раз возвращался в Алматы, и не успел оглянуться, как пролетело более двух десятилетий с момента выпуска из университета.

Грянувший в восьмом году экономический кризис на поверку оказался нескончаемым, но лично для Игоря это неожиданно обернулось долгожданной стабильностью. Если до тридцати пяти лет на собеседованиях у потенциального работодателя его называли слишком молодым, то на следующий же день после достижения этого возраста рекрутеры неукоснительно перевели опытного экономиста в разряд стариков, и это, несомненно, был тревожный сигнал. Поняв, что его бесконечная чехарда с местами работы может в какой-то момент закончиться на улице и без средств к существованию, Игорь остановился на крупном совместном предприятии, большинство заказчиков которого находилось на западе страны, в то время как сама компания располагалась в Алматы. Работа в основном заключалась в заполнении огромных таблиц, круглосуточном бдении над расчетами, непрерывных конференц-звонках с партнерами из Милана и Хьюстона, и ежемесячных командировках.

Поездки выбивали из колеи и требовали напряжения всех умственных и физических сил. Игорь тяжело переносил перелеты и каждый раз просил отправлять его в Европу за один день заранее, чтобы отоспаться в номере и прийти на совещание чуть более свежим. По возвращении в Алматы ему требовалось не менее недели, чтобы полностью войти в рабочий ритм, а поскольку в месяц командировок бывало три-четыре, Игорь всегда находился в состоянии перманентной усталости. Единственное, что Игорь часто с удовлетворением отмечал про себя – постепенное, но последовательное уменьшение веса и габарита служебных лэптопов за двадцать лет. Данный факт был для Игоря главным свидетельством несомненного прогресса в общечеловеческом развитии.

2.

В понедельник 13 марта Игорь вылетел на рейсе Люфтганзы во Франкфурт. Несмотря на постоянные командировки, услугами этой компании он пользовался впервые – раньше в Лондон и Хьюстон отправляли через Амстердам либо Москву. Перелет во Франкфурт был долгим, но легким и безболезненным. Игорь готовился к совещанию и всю дорогу провел, печатая на лэптопе экселевские таблицы с показателями компании за последний квартал.

В Франкфурт прилетели ранним утром. Пасмурное небо сразу с трапа обдало холодным моросящим дождем. Долго везли на автобусе вдоль сотен гигантских самолетов и нескончаемых однообразных зданий. На выходе Игорь помог с тяжелым чемоданом пожилому немцу. Тот радостно улыбнулся и долго что-то говорил – видимо, благодарил. Как потом выяснилось, это оказался единственный радушный немец во всем Франкфурте – наверно, не местный.

Несколько полицейских в черной форме с автоматами наперевес («три – один из классической версии «Каунтер-Страйка» – определил про себя Игорь) выборочно проверяли документы, у их ног скучала здоровенная овчарка. Игоря не проверили, хотя он и подготовил паспорт и посадочный талон. Среди немецкого говора прозвучала фраза по-русски: «Вчера опять что-то взорвали то ли в Бельгии, то ли во Франции, вот они и шмонают».

С трудом подавив желание сказать полицейскому «аусвайс» или, что еще хуже, «хенде хох», Игорь всунул в рюкзак паспорт и проследовал к эскалатору.

До вылета в Лондон оставалось чуть больше часа, а необходимые Игорю «ворота» находились в другом конце аэропорта. Игорь побежал вслед за другими пассажирами. Проехал несколько зданий на самоуправляемом поезде и неожиданно для себя наткнулся на обширный пункт досмотра. Это была одна из многих идиотских особенностей франфуртского аэропорта, отличающая его от ненапряжного амстердамского Схипхола, в котором никаких внутренних досмотров отродясь не было. Тут у Игоря придирчиво отобрали бутылку воды, заставили раздеться чуть не до трусов, и только потом, злого и униженного, равнодушно пропустили в вожделенное крыло «Б».

Нескончаемые кафе и магазины, заполненные оживленными иностранцами, несколько успокоили Игоря, и он начал внимательно рассматривать местные достопримечательности. Огромная баба посередине просторного холла при ближайшем рассмотрении оказалась раскрашенной статуей великого драматурга Иоганна фон Гёте. Тенге нигде не принимали и даже не знали о существовании такой валюты. Немецкие пивные крендели с виду оказались точно такими же, как их делали в алма-атинском «Беккере». Все это Игорь успел заметить, пока шел быстрым шагом к гейту В25.

Скоро он оказался в большом круглом тупике, где толпились пассажиры нескольких гейтов. У «ворот» В25 Игоря ожидал неприятный сюрприз. В Лондон самолеты «Люфтганзы» летели каждый час, и именно его рейс отменили. Не отложили, а отменили без всяких объяснений. В толпу недовольных пассажиров выкрикнули на английском сомнительный механизм – подходите сюда каждый час, и мы будем по возможности грузить вас на свободные места.

Игорь прождал два часа и дважды пытался пробиться, но на каждом рейсе в Лондон было всего по три-четыре свободных места, а желающих оказалось больше сотни. Пока остальные усердно работали локтями, ругались и даже пытались подраться, Игорь уныло стоял позади и понимал, что его шансы попасть на совещание резко уменьшаются.

Он пошел в справочную – несколько желтых трибун с работниками аэропорта. Отметил про себя, что в отличие от Амстердама, здесь никто не улыбается, и всем откровенно плевать на твое существование. Дождался своей очереди и объяснил проблему высокой немке. Та что-то почиркала в его посадочном, выдала ему новый посадочный и купон на десять евро, и обрадованный Игорь отошел от стойки. Потом разобрался в том, что ему выдали – его записали на рейс на 21.00. Что ж, подождем, встреча будет завтра утром, а значит успеем.

До вечера он ходил по нескончаемым коридорам, рассматривал товары в магазинах, выпил бутылку «натюрлих вассер». Около семнадцати часов вечера случайно взглянул на табло, и – что-то внутри оторвалось и улетело черным камнем в глубины подсознания. Рейс на 21.00 тоже отменили. Только один рейс из многих сотен, вылетающих сегодня из аэропорта.

Справочная уже не работала, функционировали только две билетные кассы по ту сторону зоны досмотра. Как Игорю ни претили равнодушные гады на досмотре, он все же вышел из крыла и примкнул к гигантской очереди. Перед ним стояли десятка три пожилых французов. Они говорили без остановки, и спустя час Игорь люто, всей душой ненавидел французский язык. Очередь двигалась так медленно, что, по его подсчетам, ему придется выстоять еще три часа, прежде чем он достигнет кассы.

Тут Игорь вспомнил о существовании Айбека, своего давнего друга. С недавних пор они работали вместе. Айбек среди других многочисленных вопросов отвечал в том числе за авиабилеты. Он считался особой, приближенной к руководству, и к своему другу детства в последние месяцы относился с неожиданным высокомерием. Игорь понимал, что к этому человеку теперь необходимо относиться по принципу «не трогай – не пахнет», но завтрашняя встреча с партнерами была важнее. Трижды он набирал его номер и трижды сбрасывал, понимая, что в Алма-Ате сейчас уже за полночь. Потом все же набрал.

Разговор, как и предполагалось, оказался неприятным. Игорь сорвался в панику, начал причитать и умолять помочь ему, иначе он останется в этом страшном аэропорту навсегда. Айбек использовал весь свой богатый запас матерных слов и, покрыв бывшего друга нескрываемым презрением, сказал, что ничего сделать не может, так как Игорь сам все испортил, обратившись к «Люфтганзе».

– Этот билет ты теперь можешь поменять сам, а у нас отсюда ничего не получится.

Потратив еще около минуты на сердитый мат, Айбек бросил трубку. Игорь вышел из очереди и сел прямо на бетонный пол у автомата с напитками. Безысходность накатывала гигантскими волнами.

Спустя полчаса бесплодного сидения позвонил Айбек. Он нашел рейс Аэрофлота, только отправлялся он из терминала «Д». Регистрация на рейс заканчивалась через двадцать пять минут, поэтому необходимо было торопиться. Игорь схватил свои пожитки и метнулся на поезд. Добравшись до терминала «Д», он обнаружил, что для регистрации на рейс ему необходимо выйти в общий зал, а туда его не пустили, – то уже была территория Германии, куда пропускали только при наличии шенгенской визы.

Игорь, усталый и взмыленный, сел на скамеечку и позвонил Айбеку. Он сказал, что на рейс попасть не удалось, и отключился, как только Айбек разразился новой порцией отборного мата.

Новых идей у Игоря не было, да и силы иссякли. В дурацком Франкфурте он застрял, похоже, не на один день, и встреча пройдет без него, а этого руководство Игорю не простит. Перспективы вырисовывались самые отвратительные.

Игорь походкой лунатика вернулся в крыло «Б», вынул из рюкзака блокнот и записал:

«В традиционной восточной мифологии принято считать, что мир адских существ делится на восемь холодных и восемь горячих уровней. Сегодня я открыл девятый и самый страшный из холодных адов: Люфтганза-нарака. Пребывание в классических шестнадцати уровнях ада длится невероятное, но все же конкретное, ограниченное количество времени. Нахождение в тисках Люфтганза-нараки не лимитировано и не поддается здравому смыслу. По моим расчетам, один день жизни в аэропорту Франкфурта приравнивается к трем циклам прохождения через все остальные уровни буддийского ада».

3.

Игорь уже долгое время безучастно сидел на бетонном полу и начал покрываться пылью, словно музейный экспонат, когда в поле зрения определилась худая долговязая фигура в светло-сером костюме – то был Ескараев.

Ескараев работал заместителем директора в родственной компании, и они несколько раз виделись на конференциях и совещаниях. От других руководителей Ескараев отличался неисчерпаемым запасом оптимизма. В то время как остальные тщательно скрывали подробности своей личной жизни за тонированными окнами «Мерседесов» S-класса, Ескараев прилежно вел аккаунты во всех известных социальных сетях. Фотографии его волосатых ног на фоне морских волн не сходили со страниц Инстаграма, а ВКонтакте у него было больше десяти тысяч друзей.

Игорь поднялся и взглянул на коллегу мутными глазами.

– Как дела? – радостно спросил заместитель.

– Да так… – промямлил Игорь. Бесполезные посадочные талоны он держал в руке ладонью вверх, словно прося подаяние.

– Тоже в Лондон?

– Никуда я не еду, – пробормотал Игорь. – Хреново все…

– С чего вдруг такое? – встревожился Ескараев.

– Отменили мои рейсы, уже два раза. Говорят – сам влез, сам теперь и делай, что хочешь. В общем, арбайт махт фрай и тому подобное. Здесь ничего не меняется.

– Ну, ты это брось! Давай-ка, вставай, под лежачий камень, как ты знаешь…

– Не встану, – упрямо пообещал Игорь. – Никуда я не поеду, умру тут или по миру пойду. Говорят, в Германии пособие по безработице хорошее.

– Ладно, ты пока тут посиди, а я сбегаю, разузнаю… Вот, посторожи.

Ескараев поставил чемоданчик возле Игоря, сидящего в позе церковного нищего, и с размаху зарылся в гигантскую очередь к кассам. Каким-то образом он протиснулся к стойке за считанные минуты и вернулся несколько озадаченный, но от этого не менее оптимистичный.

– Да, тут у них анархия, – сказал Ескараев. – Рейс действительно отменили, – я ведь тоже в Лондон должен был в девять вечера лететь. Мне сказали периодически обращаться в кассу, вроде бы есть планы на утро поставить новый борт, который заберет в Лондон всех отставших – они тут слоняются по территории аэропорта, так что ты не один такой.

– Мне говорили то же самое, – Игорь устало отвернулся к автомату с напитками и ткнулся лбом в холодный металл. – Врут они, не будет никакого борта…

Ескараев посмотрел на Игоря, пожевал губами и спросил:

– У тебя шенген есть?

Игорь отрицательно покачал головой и принялся ритмично биться головой об автомат. Бился он слегка, но звук выходил довольно гулкий и привлекал внимание окружающих. Зависшая неподалеку в полном молчании арабская семья посмотрела на Игоря с интересом, кучерявые дети засмеялись и показали на него пальцем.

Ескараев спокойно оглянулся и продолжил мысль:

– У них тут есть гостиница на такие случаи, но она за пределами транзитной зоны, без шенгена не пустят.

– Ну да, это же Франкфурт, – Игорь уже ничему не удивлялся. – У них тут все сделано для людей. Только вот вопрос – кого они считают людьми. В Амстердаме гостиница находится в аэропорту, и никакого шенгена не нужно. Только немцы могли додуматься…

– Я не пойду в гостиницу, – решил Ескараев, с сомнением глядя на Игоря. – Вдвоем веселее. А ты свой купон уже истратил?

Игорь протянул коллеге ворох бумаг, который держал в руке.

– Отлично, – сказал Ескараев. – Мне тоже дали купон, и у нас теперь в общей сложности двадцать евро на двоих. Ну вот скажи, кто тебе просто так даст двадцатку евро?

– Просто так? – скривился Игорь.

– Пойдем, – Ескараев почти насильно поднял размякшего друга с пола и потащил к досмотру.

Скоро они дошли до уже знакомого Игорю тупика, где Ескараев усадил его в кресло, а сам встал в очередь в кафетерии. Ескараев вернулся с четырьмя пластиковыми стаканами пива и закуской в виде багетов. Пиво – одна из немногих вещей, которую немцы умудрились не усложнить до степени полной бессмысленности, – заметно подняло настроение, и утомленный Игорь взглянул на терминал новыми глазами.

– Вот и отлично, – сказал Ескараев. – Ты тут допивай, а я схожу в кассу. Давай мне свой паспорт.

Игорь безучастно протянул ему голубую книжку и смотрел вслед уходящему заместителю с горькой усмешкой – он-то знал, что эта попытка не увенчается успехом, как и все предыдущие.

Ескараева не было часа полтора. Вернулся он не один. Блуждая по терминалу, он собрал еще трех казахстанцев, застрявших тут по причине отмены или переноса их рейсов. От них Игорь узнал, что во всей Европе погода испортилась, и добрая треть рейсов подверглась досадным изменениям. В отличие от Игоря, никто не выказывал явных признаков недовольства. Все трое новых знакомых оказались государственными служащими и были рады самому факту нахождения вне рабочего места: без разницы где, лишь бы не там, где они повязаны по рукам и ногам десятками жестких инструкций, да к тому же запрещены смартфоны.

Пока новые знакомые посредством своих айфонов наслаждались разговорами с домом, Ескараев отобрал у них купоны и вторично сходил к стойке кафетерия. Затем на столике появилось несколько пластиковых рюмок со шнапсом и богатая закуска в виде бутербродов и кренделей.

Шнапс оказался пахучим и на вкус намного хуже русской водки. Тем не менее его прикончили довольно быстро, после чего снова перешли на пиво.

– Да, забыл сказать, – между прочим заметил Ескараев. – Я поменял билеты, на семь утра они поставили тот самый дополнительный рейс. Твои билеты и паспорт у меня, я их подержу до утра, а то боюсь, как бы в таком настроении ты их не порвал.

4.

Ближе к ночи людей в терминале становилось все меньше. Рейсы отправлялись один за другим, а поток прибывающих пассажиров заметно ослаб. Стойки регистрации осиротели, с грохотом опустились тонкие решетки магазинов, погасли огни кафетериев. Ушли и трое госслужащих – их самолеты взлетали с других терминалов. Перед уходом все трое изъявляли желание снова как-нибудь встретиться уже на Родине. В связи с этим Игорь вспомнил, что так же как-то прощался с двумя чиновниками после совместных возлияний в Амстердаме. Те тоже клялись в дружбе и обещали позвонить сразу по приезде в Астану. Потом Игорь видел только одного из них – работника какого-то там министерского комитета. Его фотография мелькнула в Интернете на Закон.кз в репортаже о многомиллионных хищениях и связанных с этим тюремных сроках.

В таких мрачных размышлениях Игорь откинулся на спинку кресла и забылся на полчаса. Когда Игорь очнулся, в круглом тупике остались только они с Ескараевым, да еще разъезжал на электромобиле с щетками араб-уборщик.