скачать книгу бесплатно
– Нет, уже прошло часа два.
– Вот видите. Значит, я прав, когда сказал, что вы заработались. Я говорил с моей женой три минуты назад.
От неожиданности Макс замолчал, собираясь с мыслями. От Лео Фишера он ожидал услышать все, что угодно, но только не то, что он только что произнес. Это окончательно сбило его с толку, и он, запинаясь, сказал:
– Вы не шутите, господин Фишер?
– Нисколько.
– И что же вам сказала ваша жена?
– Что она уже вернулась домой и ждет меня к ужину. Так что разберитесь с вашими домыслами, а потом представьте мне сегодняшний отчет, – Лео хихикнул и добавил. – Разумеется, в устном виде, господин Вундерлих.
Трубка замолчала, а Макс откинулся на спинку дивана и прикрыл глаза. Еще через несколько минут он набрал Мартину и коротко рассказал ей о случившемся. Она ответила:
– Интересное вышло наружное наблюдение. Не так ли, Максик? Жди. Я уже лечу к тебе.
Мартина сидела на диванчике, и он уже в третий раз повторял ей подробности сегодняшнего столь печально закончившегося наружного наблюдения. Она глотнула кофе и спросила:
– И ты даже не подошел к этой толпе любопытствующих? Тебе страшно смотреть на трупы?
– Вовсе нет. Ты же знаешь, я повидал их достаточно. Да и что бы это дало?
– Ну как же? Ты бы, по меньшей мере, убедился, что убитая не Моника Фишер.
– А ты не веришь Лео Фишеру? Он же сказал, что жена его жива.
Мартина сделала еще глоток:
– А я бы подошла. Я очень любопытная. Но как же вдруг Моника Фишер превратилась в кого-то другого? У тебя есть какие-то соображения?
– Уже есть. Помнишь, я тебе говорил, что в какой-то момент Моника как бы пропала, а потом снова появилась?
– Ну да, помню. Что здесь такого? Женщине понадобилось привести себя в порядок. А может быть, она искала туалет? Ведь на этой улочке их нет.
– Если бы причина была в этом, она бы не появилась вновь так быстро.
Мартина недовольно сдвинула брови:
– А в чем же дело?
– Я думаю, что вчера она заметила за собой слежку.
– Этого не может быть. Мы были так осторожны.
Не желая приводить Мартине примеры ее вчерашней неосторожности, он просто сказал:
– Понимаешь, Мартина, если человек, тем более женщина, идет на какое-то тайное свидание, то он соблюдает меры предосторожности. Моника Фишер давно дает невнятные объяснения своему ревнивому супругу и не могла не предположить, что он попытается проникнуть в ее маленькие тайны. Так что слежку она не исключала, а значит, была предельно внимательной.
– Где же мы прокололись, Максик?
– Трудно сказать, но сейчас это уже не важно. По моей логике, это просто состоявшийся факт.
– Ну и что же из этого следует?
– Из этого следует то, что, обнаружив за собой слежку, Моника Фишер тем не менее не отказалась от мысли попасть на это свидание. Для этого ей надо было избавиться от "хвоста", что она и сделала на следующий день.
– И как же? – выдохнула Мартина.
– Я думаю так: в том дворе она подставила вместо себя другую, которая через секунды бодро продолжила шествие по этой улочке, увлекая за собой одного частного сыщика. Сама же дворами или как-то еще исчезла из моего поля зрения. А позже, как это и должно быть у добропорядочной жены, встретила с поцелуем усталого мужа.
– Тогда эта другая должна быть очень похожа на Монику Фишер.
– Не обязательно. Достаточно, чтобы она напоминала Монику хотя бы сзади, – сказал Макс и снова вспомнил Бригитту.
Мартина задумалась, прикурила сигарету и вполне миролюбиво сказала:
– Ну да, вполне возможно, что так и было. Она договорилась с кем-то заранее, велела ей одеться так же, как была одета сама. Ты тащился сзади на расстоянии и мог не заметить мелкие различия. Остается только понять, зачем убили эту новенькую.
– Макс возмущенно воскликнул:
– Никто не собирался убивать новенькую. Киллер, как и я, принял ее за Монику Фишер, за которой он тоже следил. Он не заморачивался на деталях, быстро подошел, сделал свое дело и скрылся. Думаю, когда прояснится, кто убит, он получит крупный нагоняй от заказчика.
Мартина встала с дивана, нервно заходила по комнате. Недоумение и расстройство смешались на ее лице. Она тихо сказала:
– Получается, Максик, что эта новенькая, согласившись подыграть Монике, подписала свой смертный приговор, а Моника тем самым сохранила свою жизнь.
– Получается так. У киллера было задание, и он выполнил его сегодня. Ему было невдомек, что сегодня какой-то сыщик имел свои планы. И тем хуже для него. Он получил еще одного свидетеля этого гнусного убийства.
– Собираешься и это расследовать?
– Пожалуй, придется. Очевидно, что новенькая не просто человек с улицы. Между ней и Моникой существует некая устойчивая связь. И не исключаю, что эта связь поможет нам проникнуть в тайну Моники Фишер. Думаю, завтра в местных газетах уже появятся сообщения об этом убийстве.
Макс присел на диван, взъерошил волосы и сказал:
– Подождем до завтра, моя писательница. А завтра с утра приезжай ко мне. Не забудь захватить свежий номер "Бильда". Эта газетенка точно не упустит ничего горяченького.
Она засобиралась, и он проводил ее до парковки, сказав на прощание:
– Пойду в офис. Надо еще позвонить Лео Фишеру. Пока не представляю, о чем ему рассказывать.
8
Утром следующего дня Мартина не вошла, а ворвалась в офис на Шиллерштрассе. С раскрасневшимся лицом она плюхнулась на диван, порылась в своей сумочке и с победным видом достала оттуда несколько раз туго сложенный номер газеты. Она швырнула его на диван и почти прокричала:
– Вот, читай.
Макс не спеша развернул газету. Кроме текста там было и фото, причем крупным планом. "Бильд" любил пощекотать нервы читателей. Он всмотрелся в изображение лежащей на тротуаре молодой женщины. Та же одежда, что и на Монике Фишер. Лицо… лицо, конечно, другое. Он немного отнес газету от глаз, чтобы сконцентрироваться на лице. Боже, неужели? Он еще несколько раз то отодвигал газету от глаз, то снова подносил ее ближе. Сомнений не осталось – это было лицо Бригитты. Он побледнел и опустился на диван. Мартина удивленно и испуганно смотрела на него:
– Максик, что с тобой?
– Подожди, Мартина, я еще не прочитал текст, – пролепетал он.
"Вчера в районе пересечения Везерштрассе и Гутлейтштрассе примерно в 11 часов 40 минут неизвестным мужчиной была застрелена стриптизерша из ночного клуба "Фантазия" Бригитта Фогель. Личность застреленной была установлена на основании имеющихся при ней документов. Убийство наблюдал из окна своей квартиры Даниель К. Со слов свидетеля Даниеля К. мужчина был среднего роста и в шляпе. Он быстро скрылся в направлении Гутлейтштрассе.. Свидетель также показал, что какой-то мужчина погнался за преступником. Больше свидетель его не видел. Полиция просит граждан, что-либо видевших или слышавших в связи с произошедшим убийством, сообщить об этом по следующим телефонам…"
Макс откинулся на спинку дивана и прикрыл глаза. Мысли медленно и с неохотой заплясали в голове. Значит, ее фамилия Фогель. Он этого не знал. Она тогда не представилась по полной форме. А вот и ее профессия, которую она так неопределенно описала комичными жестами. Она служительница пилона
. Точнее, была ею. Ну что ж, туда берут девушек с красивыми фигурами… Вот и ему понравилась. Он ошибся – ее убили не ножом. Это был, конечно, пистолет с глушителем. Ведь он ничего не услышал с другой стороны улицы. Вот и окончательное завершение его курортного романа. Теперь уже не нужно терзать собственную душу пустыми размышлениями о возможном продолжении этой любовной истории. Рассказать Мартине? Не сейчас. Это требует отдельного осмысления. Он повернулся к Мартине:
– Ну вот, видишь, я ошибся только в орудии убийства.
– А почему ты так побледнел? Тебе знакома эта женщина?
– Тебе показалось, Мартина. Просто окончательно убедился, что так все и было. Она приняла смерть вместо Моники Фишер. Но это не значит, что Монике больше ничего не угрожает. Где-то сейчас заказчик убийства держит в руках эту или подобную газету и думает, что ему предпринять дальше. Не думаю, что его планы теперь поменяются.
– Мы должны помешать этому.
– Безусловно. Я думаю, задача, поставленная Лео Фишером, не только остается актуальной, но и усложняется. Наверняка, ему не хочется потерять четвертую жену вот таким образом. Надо с ним поговорить и поскорее. Объяснить, что произошло.
– Для него, конечно, это будет тем еще сюрпризиком. Он ждет раскрытия любовной интрижки красавицы жены, а тут попахивает чем-то покрепче, – добавила Мартина.
Макс немного успокоился и закурил. Помощница последовала его примеру. Она взяла в руки газету и некоторое время рассматривала материал об убийстве. Потом сказала:
– Максик, как думаешь, какая между ними связь? Между Моникой и этой убитой Бригиттой.
– Думаю, все просто. Они вместе работали в этом клубе. Возможно, они даже подруги. Думаю, что Моника здесь уже некоторое время не работает. Да это и понятно: она нашла себе обеспеченного мужа. А этой Бригитте все еще приходилось вертеться, причем в буквальном смысле. Ты же бывала в ночных клубах? Видела эти танцы с раздеванием?
– Только один раз, – соврала Мартина и покраснела.
Макс продолжил строить предположения:
– Они были, пожалуй, в приятельских отношениях. Бригитта с легкостью согласилась помочь подруге. Она не подозревала, что Монике грозит опасность. Думаю, что эта опасность связана с прежней работой Моники в ночном клубе. Покинув клуб, она не смогла разорвать все вольно или невольно установившиеся там связи.
– Тогда Бригитта должна была что-то об этом знать. Если согласиться с тем, что они подруги…Например, о существовании неких обстоятельств, представляющих угрозу для Моники…
– А она и знала, но недооценила эту угрозу. Возможно, уже потом, когда Моника ушла из клуба, угроза усилилась. Бригитта могла об этом не знать, ведь они стали реже видеться, а потом Моника вышла замуж за Лео Фишера.
Мартина выпустила струйку дыма и решительно сказала:
– В любом случае надо начинать с этого ночного клуба. Как он там называется..?
– "Фантазия", – ответил Макс, а про себя подумал: "Вот уж воистину фантазия."
Мартина быстро продолжила:
– Вот с этой "Фантазии" и начнем. Ты не против, Максик?
– Разве у нас есть выбор? Все дороги ведут в "Фантазию".
Мартина спросила с легкой улыбкой:
– Как ты думаешь, какой будет реакция господина Фишера, когда он узнает, что его четвертая жена бывшая стриптизерша?
– Во-первых, строго говоря, мы еще в этом не уверены. Во-вторых, он очень спокойно говорил мне, что его новая жена работала в сфере обслуживания. Это его ничуть не смущало. В-третьих, чем не сфера обслуживания занятие стриптизом, – завершил Макс и расхохотался.
Мартина легко улыбнулась:
– Зато жена красотка.
– Ну да, ну да, – с грустью пробубнил Макс и снова подумал о Бригитте, теперь уже мертвой.
Мартина взглянула на него внимательно. Ей снова показалось, что не все так просто с этой Бригиттой, что у Макса к ней какое-то особое отношение. Такую мысль внушало ей женское чутье. Потом она подумала, что это ее не касается, что между ними чисто деловые отношения, а всякие другие в прошлом. По меньшей мере сейчас она не скажет ни слова относительно своих ничем, в принципе, необоснованных подозрений. Она просто сказала:
– Когда пойдешь в клуб? Или меня пошлешь?
Макс словно вернулся из забытья:
– Спасибо, моя писательница, за предложение. Оно стоит того, чтобы над ним подумать. И не только над этим – я должен подумать обо всем случившемся.
Когда он проводил Мартину до парковки, большие часы на старинном здании напротив показывали два часа пополудни. Макс удивился, так как чувствовал себя разбитым, как никогда. Он все же вернулся в офис и, опустившись на клиентский диванчик, погрузился в собственные мысли. На этот раз они не касались планирования расследовательских мероприятий на ближайшие дни. На это не было сил. Он размышлял о превратностях судьбы. Какой философский смысл в том, что его курортный роман закончился так, как он закончился? Какие сигналы посылает ему судьба? Это снова его величество случай, на который он часто полагался в своих расследованиях? И надо сказать, часто помогал ему. Сейчас другое. В этот раз, пожалуй, случай не заслуживает титула "величество". Он не помог ему, а принес горе. Убита стриптизерша. Ну и что? Ему было хорошо с ней – и совсем недавно. Да, он не строил никаких далеко идущих планов, но ведь всякое могло случиться. Теперь уже не случится. Он должен найти заказчика несостоявшегося убийства Моники Фишер. В память о Бригитте Фогель. Он набрал номер Лео Фишера:
– Господин Фишер, мы должны серьезно поговорить. Здесь, в моем офисе.
9
Ее звали Шметтерлинг
. Он, конечно, понимал, что это просто кличка, которую ей присвоили в ночном клубе. Он не пытался узнать ее настоящее имя. Зачем ему это? Она нужна ему не для того, чтобы бывать с ней на публике, представлять ее друзьям или знакомым. Он просто желал ею обладать, владеть безраздельно, а для этого ей достаточно быть просто Шметтерлинг. Он поедал ее глазами, когда она вертелась вокруг пилона, высоко забрасывая ноги. Задыхался от страсти, когда она, держась одной рукой за пилон, изгибалась назад, и он тогда видел то ее раскрасневшееся лицо, то ее расставленные острые коленки, образующие некий угол, в вершине которого он видел узкую полоску ее трусиков. Она выпрямлялась, потом в какой-то момент трусики исчезали, и подвыпившая публика ревела. Она снова изгибалась, и в вершине угла уже не было трусиков, а публика ревела еще громче. Он ревновал ее к этой публике. Он готов был убить каждого, кто позволял себе нечто большее, чем этот рев. А они позволяли – пока она еще была в трусиках и чулках, они прорывались к ней, пихали мятые купюры в трусики, в чулки. Дотягивались даже до бюстика. Как он переживал все это! Зато потом, после выступления, он забирал ее с собой и в съемной квартире творил с ней, что хотел. Он словно мстил этой пьяной публике. Он упивался тем, что только ему одному это позволено. Таким образом он доминировал. Он, Маттиас Штайн, будет доминировать всегда. Какая разница, над кем. Сейчас ему нравятся женщины, и поэтому он доминирует над ними.
Нравилось ли это самой Шметтерлинг? Поначалу да. Она даже восхищалась его изобретательностью. Она думала: он не сексуальный маньяк, он просто очень творческий. Он и в самом деле не подходил под классическое определение сексуального маньяка. Это были просто его способы демонстрации его доминантности. Она иногда делилась с близкими подругами своим сексуальным опытом, рассказывая о некоторых деталях секса с этим Маттиасом Штайном. Подруги приходили в ужас, в один голос заявляя, что это садомазохизм. Она не была искушенной в психоанализе и отвечала, что такой "садомазохизм" ей нравится. Его же фантазия не знала предела. Ей все тяжелее было переносить его трюки, несмотря на ее спортивную натренированность. Все извращеннее становились его способы доминирования. У нее не стало никакой личной жизни. Если еще недавно он позволял ей куда-то сходить или поболтать с подругами, то теперь все ее перемещения ограничивались отрезком пути от съемной квартиры до ночного клуба и обратно. И все это под неусыпным контролем Маттиаса Штайна. Он не запретил ей вертеться вокруг пилона, так как это приносило неплохие деньги. О своих доходах он не рассказывал. Так она сделалась сексуальной рабыней Маттиаса Штайна. Когда однажды она попыталась изменить свою жизнь, он пригрозил, что убьет ее. Она часто с сожалением вспоминала тот день, когда после выступления в ночном клубе согласилась поехать с ним. Она знала, что так делают многие стриптизерши, и не нашла тогда в этом ничего особенного. Он еще щедро заплатил ей тогда. Теперь все было иначе. Ее сковал страх. Глядя в его разъяренные глаза, она не сомневалась, что он не остановится ни перед чем, если она попытается как-то покинуть его.
Но и мысль вернуться к образу жизни до Маттиаса не покидала ее. Только однажды он позволил ей повидаться с матерью, приказав вести себя там должным образом. Естественно, он сам присутствовал при этом, изображая заботливого жениха и бросая на нее испепеляющие взгляды при любой попытке сказать что-то, не устраивающее его.
Так изо дня в день протекала жизнь Шметтерлинг. Верчение вокрун пилона сменялось сексом с Маттиасом, а на смену его оригинальным трюкам вновь приходило верчение в ночном клубе. Иногда Маттиас куда-то исчезал, строго приказывая ей оставаться в квартире до его прихода. При этом он так смотрел на нее, что она понимала – пощады от него не будет. Она еще не представляла, что может изменить ее жизнь. Она забыла, что существует государство с его юристами, судами, полицией. Когда же иногда вспоминала об этом, то совершенно не представляла, как подать туда весточку, что есть в мире одна стриптизерша, терпящая бедствие.
Иногда ей удавалось переброситься парой слов с коллегами по ремеслу. Это случалось, когда Маттиас, дожидающийся ее после выступления, на некоторое время терял бдительность. Тогда она жаловалась какой-нибудь девушке, выслушивающей ее с ужасом на лице. Никто из них не вспоминал о полиции или еще о чем-то таком, что касается права личности на собственную жизнь.
Лишь однажды одна девушка порекомендовала ей обзавестись покровителем. Шметтерлинг не представляла, каким должен быть этот покровитель и как его найти, но эта мысль прочно засела в голове.
А что же сам Маттиас Штайн? Это был уже не тот обозленный пыхтящий мальчишка, которого держит за ворот трясущийся от негодования учитель Бауэр. Это был расчетливый похотливый молодой мужчина, который сам не понимал, что в первую очередь движет им в его оригинальных желаниях – необузданный половой инстинкт или просто болезненное желание доминировать. Он знал только одно – каждый, кто не подчинится ему, не уйдет от расплаты.
10
Лео Фишер вошел в комнату и зажмурился, как в прошлый раз. Раскрыв глаза, сказал:
– Определенно, господин Вундерлих, вам что-то надо делать с освещением вестибюля. Иначе можно ослепнуть из-за резкого скачка освещенности.
Макс улыбнулся:
