скачать книгу бесплатно
– Дочка, ты про это не думай и в голове не держи. Ничего с тебя брать не станем. Другое дело, если прикупишь чего, чтобы бабка скусней приготовила.
Ирина запротестовала:
– Ну, так же нельзя, Александр Иванович!
– Так должно быть между людями, где это видано, чтобы за выручку с человека деньги брали? Забудь. А еще раз заикнешься – обидишь кровно.
Заведующая пришла в больницу в семь часов утра, у входа ее поджидал мужчина довольно пожилого возраста, явно злоупотребляющий спиртным. Вид и запах выдавали его окончательно. Она поняла, что это Волокушин.
– Простите, Ирина Николаевна, вы меня уже уволили?
– Еще нет. Проходите в кабинет. Я собираюсь работать долго и хорошо, потому мне нужны надежные и деятельные помощники. Вы, как я понимаю, таковым не являетесь. Что ответите на эти слова?
Волокушин пожал плечами:
– Вы все сказали правильно.
Ирина удивилась такой податливости:
– Вы можете объяснить, почему пьете? Ведь на вас была больница, коллектив, пациенты. А вы на все наплевали и пьянствовали, так мне доложили. Почему? Может, вам пролечиться? В Челябинске есть клиника, я могу вам посодействовать.
Волокушин впервые поднял на нее глаза:
– Ирина Николаевна, оставьте меня на работе, я ведь был неплохим зубником, но должность испортила. Каждый спешит ублажить, потому что в любое время может потребоваться больничный или справка. Например, сын пришел на побывку из армии, что мне стоит дать ему справку, что пять дней находился в стационаре по поводу ОРЗ? А родители готовы неделю угощать после этого. У меня и дома неприятности, детей трое, жена собралась уезжать. Без них я совсем пропаду.
Ирина жестко ответила:
– Домашние дела, товарищ Волокушин, будете улаживать самостоятельно. Даю вам сегодняшний день, чтобы привели себя в порядок. Завтра – как стеклышко, и так каждый день до первой выпивки. Увижу утром, что с бодуна – выпру к чертовой матери. Все, свободны.
Через полчаса о крутом нраве новой заведующей знали и сотрудники, и больные.
Ирина открыла тумбочку письменного стола, оттуда вывалился с десяток пустых бутылок. В ящике стола хлеб, огрызки луковицы, кусок соленого сала. Позвала санитарку:
– Вы у себя дома так же живете?
– Как? – не поняла санитарка.
– Как в свинарнике. Я ухожу по больнице, к возвращению кабинет должен блестеть чистотой. Уберите все, промойте с содой, после работы побелите стены, вымойте потолок, сделайте все, чтобы войти было приятно.
Она взяла подготовленный заранее список всех сотрудников с указанием специальностей: терапевт, зубной врач, детский фельдшер, акушерка, медсестра физиокабинета, техник-рентгенолог, процедурная сестра, фельдшера на приеме больных и в стационаре, лаборант. Стационар на двадцать коек. Кухня, столовая. В коридоре сидели больные, ожидавшие очереди на прием. Вошла к терапевту. Валентина Алексеевна, женщина лет сорока, осматривала больного, отложила прибор, которым измеряла давление, заведующая кивнула: «Продолжайте». Ей понравилась манера доктора вести разговор с больным, она выспрашивала всякие детали быта и работы. Когда осмотр был окончен, врач выписала рецепты и уточнила:
– Вот эти лекарства вы можете купить только в райцентре.
Когда больной вышел, Ирина Николаевна спросила:
– Разве у нас нет аптеки?
Валентина Алексеевна кивнула:
– Есть. Но никто не контролирует поступление препаратов, не делает заявки. И в больницу привозят только самое простое и необходимое.
– Вы давно здесь работаете?
– Ой, уже восемь лет.
– И не сбежали?
– Ирина Николаевна, куда сбежишь, у меня семья, две девочки, муж и перевез меня сюда. Нет, и не собираюсь сбегать, уверена, что у нас сейчас дела пойдут лучше.
Ирина приподняла бровь:
– Это почему?
Женщина чуть смутилась, но ответила прямо:
– Я уверена, что вы приехали сюда не просто так. И вы не сумеете работать плохо. Я это вчера по первому вашему заявлению поняла.
Ирина встала:
– Хорошо, Валентина Алексеевна, работайте. Только первое впечатление может быть обманчивым.
– Нет, Ирина Николаевна, я никогда не ошибаюсь.
Молодая девушка акушер-гинеколог вытирала вымытые руки перед очередным приемом.
– Вас зовут…
– Зина. Зинаида Михайловна.
– Как вам работается, Зинаида Михайловна?
Девушка пожала плечами:
– Трудно. Женщин много, у нас в год регистрируется по сто пятьдесят беременностей.
– А где рожают?
– Кто где, Ирина Николаевна, и дома, тогда приходится выезжать, чтобы не было осложнений, и у нас, когда вовремя привезут женщину, но многих отправляю в район, если вижу, что возможны проблемы. Зато столько радостей в больнице, когда ребеночек родится!
– У вас есть свои дети?
– Что вы, я и не замужем вовсе.
– Извините, вы так говорили о ребенке, что я подумала: сама мама. Зинаида Михайловна, составьте список всего, что вам необходимо для работы. Конечно, в разумных пределах, но конкретно. Будем добиваться в районе поддержки наших женщин, правильно?
– Полностью согласна, Ирина Николаевна!
– Вот и славненько!
Кухня и столовая произвели на заведующую ужасное впечатление. Пробовать предстоящий обед она отказалась, потому что внешний вид пищи, посуда, сама повар, обширная и лоснящаяся женщина, убивали аппетит напрочь. Попила в кабинете чай с бабушкиными пирожками, хорошо, что утром не смогла отказаться, и пригласила бухгалтера.
– Серафима Михайловна, мне нужна ваша помощь. Не скрою, я интересовалась вами у главбуха районной больницы, характеристики самые положительные. Следовательно, на вас я могу рассчитывать. Давайте в субботу объявим всеобщий день уборки. Вы посмотрите, в какой ужасной обстановке мы живем. Дайте команду завхозу подготовить известку, краску для полов, дверей и окон, кисти и все другое. Проследите, чтобы было все. Деньги? Возьмите любые, потом все оформим.
Утром Ирина позвонила главврачу:
– Петр Петрович, заберите у меня восемь человек со стационара дня на три, мы хотим сделать в палатах косметический ремонт.
– Наслышан я о ваших деяниях, очень рад, и, конечно, поможем. Давайте, я запишу, какие больные, чтобы места подготовить. Так, терапия пять, хирургия один и две в гинекологию. Понял, как только подготовим места, я пришлю две машины. Да, Ирина Николаевна, председатель вашего колхоза интересовался новой заведующей, вы бы к нему зашли, колхоз очень даже может вам помочь в ремонтных делах.
«И правда, – подумала Ирина, – как же я сама не догадалась? Люди-то чьи – колхозные. Да и из совхозов тоже. А что? И совхозы подключим, надо этим обстоятельно заняться».
У своего бухгалтера и всезнающих хозяев Ирина навела справки о председателе колхоза, с которым ни разу еще не виделась. Панков Алексей Павлович. Молодой, лет тридцать, женатый, красивый, трезвый, строгий. В председателях три года, люди его уважают. Этого было достаточно, чтобы идти к нему с конкретными предложениями. Позвонила, представилась, спросила, когда удобнее подойти для разговора. Он не выразил особой радости от предстоящей встречи, но время назвал: в три часа. Ровно в три она открыла дверь кабинета. За столом сидел симпатичный молодой человек, голубоглазый, с волной русых волос, откинутых вправо, с открытым лицом, готовый к любому разговору.
– Добрый день, Алексей Павлович. Я заведующая участковой больницей, зовут меня Ирина Николаевна Дзюбина. Думаю, мы должны быть знакомы, ведь заботы у нас общие.
Председатель улыбнулся:
– Это в какой части они общие? Каждый день транспорт искать, чтобы больных из деревень к вам доставить? Отбиваться от главного, который считает, что колхоз должен чуть ли не содержать больницу. Могу продолжить.
Ирина жестом руки его остановила:
– Это хорошо, что вы в курсе наших проблем, мне и объяснять ничего не надо. Алексей Павлович, вы хоть раз у нас были? Нет, не за помощью, избави Бог, вы такой сильный и здоровый мужчина, а из любопытства: как же лечатся мои герои труда? На чем спят? Что кушают на обед? Наконец, не упадет ли на них потолок, который стелил еще, возможно, ваш папа?
Председатель посерьезнел, легонько пробарабанил пальцами по столу:
– Я так понял, что вы не на меня посмотреть пришли. Говорите прямо. А что касается моего отца, то он был механизатором, потолков не стелил. Он умер от ран в шестидесятом.
– Простите меня, Алексей Павлович, за бестактность. И по делу: предлагаю снести всю рухлядь больничную и построить новый небольшой больничный корпус.
Председатель в упор посмотрел на Ирину и покраснел, то ли первый раз женщину в ней увидел, а не посетителя-просителя, то ли смутился, что глупости говорил:
– Ирина Ивановна…
– Николаевна.
– Да, конечно. Идея замечательная, но вы не по адресу пришли, это дело советской власти. Надо заказать проект, выбить финансирование, войти в титульный список строительства, найти подрядчика.
Ирина перебила председателя:
– Алексей Павлович, мне горько слышать ваши слова. Ваше родное село, тут мама живет, тут могила отца, деток ваших, возможно, супруга приводит на проверку в наши развалины. А вы рассуждаете, как махровый бюрократ. Вы же энергичный современный руководитель, должны видеть свое хозяйство в завтрашнем дне. Я заходила в школу – вы нашли способ ее построить. Но школа – это знания, а больница – здоровье. Вы даже не замечаете наши ФАПы в деревнях, в ваших бригадах – убогие избушки. И это в семидесятые годы! «Это дело советской власти!». Да как у вас язык повернулся сказать такое! А мы с вами разве не советская власть? Мы же руководители, и тоже за власть отвечаем.
Панков рассмеялся:
– Ирина Николаевна, вы в райкоме партии не работали?
– Бог с вами, Алексей Павлович, я и в партии не состою.
– Убежденности в своей правоте у вас много. Может, так и надо? Действительно, я не особенно хорошо знаю ваше хозяйство, поедем, посмотрим.
В председательском уазике, он сам за рулем, они подъехали к больнице с заднего двора, так попросила Ирина.
– Посмотрите, какая огромная территория пустует. Конечно, можно организовать огород, но меня сегодня не картошка с капустой интересуют. Строить можно, ничего пока не снося. То есть, мы делаем свое, а строители свое. Скажите, только честно: вас мое предложение хоть сколько-то воодушевляет?
Алексей засмеялся:
– Попробовал бы я сказать, что вдохновенная речь молодой красивой заведующей меня не воодушевляет. Я же все-таки мужчина.
– Э-э-э, куда вас поволокло, Алексей Павлович, дорогой. Я ему про стройку, а у него лямуры на уме! С вами вообще об этом говорить нельзя, вы женатый человек.
Алексей возмутился:
– Вот глупейший подход: если человек женат, то и права не имеет общаться с другой женщиной.
Ирина серьезно заметила:
– Алексей Павлович, давайте тему общения пока замнем. Так что будем делать со строительством?
– Не знаю! Еще раз повторяю: не знаю! Конечно, строить надо, но я, председатель колхоза, не могу решить эту проблему. У меня задачи другие. Пока вот так: нарисуйте мне здание, которое полностью закрывало бы все ваши потребности, схему, чертеж – что сможете.
– Смогу!
– Я проговорю в сельхозуправлении, а главный ваш Бытов пусть вникнет в суть и идет в райисполком, просит денег. Только не зачихивайте, скромнее.
– Конечно, Алексей Павлович, небольшое двухэтажное здание.
Панков махнул рукой:
– Ох, и вляпаюсь я с вами, Ирина Николаевна!
«А ты уже вляпался, милый Алешенька!», – подумала Ирина и засмеялась.
Дома ее ждало письмо от единственной подруги, которой она сообщила свой новый адрес. «Ирочка, дорогая, ты куда пропала? И почему твой адрес нельзя никому? Как ты могла – вышла замуж, и никому ни слова? Почему адрес деревенский, вы что, там жить собираетесь? Ирка, ты сошла с ума, ты и деревня – это несовместимо. Напиши подробней. Я с ума схожу…»
Быстро написала ответ. Она и без того целую неделю переживала, зачем расслабилась, зачем написала Ларисе? Она подруга хорошая, но вдруг кто-то из девчонок увидит письмо или она проговорится, что нашлась Ирка? Ответ был кратким: «Лариса, я счастлива, Алеша прекрасный человек, через два дня мы едем в город и регистрируемся. Никому ни слова, потому что найдутся желающие испортить мне жизнь, а я не хочу, чтобы он знал что-либо о моем прошлом. Сюда больше не пиши, новый адрес я сообщу сразу, как приедем в его дом. Никаких приветов никому, меня нет. Все. Ирина».
Старики были в восторге от ее новости, что будет строиться новая больница.
– Сегодня сяду проект рисовать, рулон обоев купила, чтобы покрупнее. Алексей Павлович пообещал, что добьется.
– Энтот добьется, одно слово: Алексей – Божий человек, – кивнул Александр Иванович. – Дочка, ты не забудь нарисовать тавалет, как в городе. Я раз бывал – красота, сидишь себе на стульчике и газетку почитывашь. В нашем зимой, небось, и заголовки не посмотришь, штаны на ходу застегивашь.
– Лександро, устыдись! Такие речи! – одернула его супруга.
– Правильные речи, баба Шура, обязательно туалет сделаем, – поддержала деда Ирина. – И еще много чего очень нужного и полезного.
До глубокой ночи сидела она над широкими листами цветастых обоев, сначала выписала все необходимые кабинеты и помещения, потом стала чертить план.
– Арина, дочка, прости за беспокойство, – дед Александр вошел в комнату. – Тебе другой никто не скажет. У нас озеро есть с той стороны деревни, вода в нем никуда не годна, горькая и соленая, если обкупнешься, сразу на ветру коркой соли покроешься. А дно – сплошь грязь, да вонючая, но шибко полезные и вода, и грязь эта. После войны мужики израненные летом купались, а к зиме бочками завозили и в бане пользовали. Бывало, придет на костылях, а в грязях повалялся – смотришь, и свататься побежал. Мне один мужик говорил, что ездил на море, дак там этой грязью мажут и в корыте держат. Вот соорудить бы тебе такую штуку, чтоб от радикулита и прочей хрени спасать народишко.
