скачать книгу бесплатно
– Не беда, здесь рядом длинный зал. Мы можем потанцевать в конце его, и никто нас не увидит. Пожалуйста, пойдемте.
Джо поблагодарила и охотно пошла. Длинный зал был пустым, а полька – великолепной. Когда музыка умолкла, они сели на ступенях лестницы, чтобы отдышаться. Лори увлеченно рассказывал ей о студенческих фестивалях в Германии, когда в зал в поисках сестры вошла Мег. Она кивнула, и Джо неохотно последовала за ней в боковую комнату. Мег упала на диван и, морщась от боли, сказала:
– Я вывихнула ногу. Каблук подвернулся. Не знаю, как я теперь доберусь до дома.
– Вот несчастье! Придется нанять экипаж или остаться здесь на всю ночь, – отвечала Джо, нежно растирая ногу сестры.
– Нанять экипаж стоит огромных денег. Но и здесь я остаться не могу: в доме полно гостей. Я отдохну и, когда придет Ханна, постараюсь встать. А пока принеси мне кофе. Я так устала.
С трудом отыскав столовую, Джо бросилась к столу и завладела чашкой кофе, которую тут же расплескала, сделав переднюю часть своего платья ничуть не лучше задней.
– Ну что я за растяпа! – воскликнула Джо, оттирая платье перчаткой Мег.
– Не могу ли я помочь вам? – раздался дружеский голос. Это был Лори с чашкой кофе в одной руке и тарелкой мороженого в другой.
– Я хотела отнести что-нибудь Мег, она очень устала… но кто-то толкнул меня… и теперь я в таком отличном виде, – отвечала Джо, в ужасе переводя взгляд с пятна на юбке на перчатку цвета кофе.
– Сочувствую! А я хотел предложить кому-нибудь это угощение. Можно, я отнесу его вашей сестре?
– Спасибо! Я покажу вам, где она сидит.
Джо указала путь. Лори так, словно он давно привык обслуживать дам, принес маленький столик, вторую порцию кофе и мороженого для Джо, и втроем они приятно провели время до прихода Ханны. Увидев ее, Мег, совсем забывшая о своей ноге, проворно вскочила, но тут же вскрикнула от боли.
– Ничего не говори, – шепнула она сестре и, добавив вслух: – Ничего страшного. Я слегка подвернула ногу, – захромала вверх по лестнице, чтобы одеться.
Ханна ворчала, Мег плакала, и Джо решила взять дело в свои руки. Она сбежала вниз, отыскала слугу и попросила его найти экипаж. К несчастью, это оказался нанятый на один вечер официант, который не знал, где находились ближайшие конюшни. Джо растерянно озиралась кругом, когда Лори, услышавший ее слова, подошел и предложил экипаж своего дедушки.
– Позвольте мне отвезти вас домой. Ведь нам по пути… и, говорят, идет дождь.
Джо с благодарностью приняла предложение и вскоре доставила вниз остальную компанию. Ханна, которая боялась дождя, как кошка, не стала возражать, и они направились к роскошному закрытому экипажу. Чтобы Мег могла расположиться свободно и поднять ногу повыше, Лори сел на козлы, так что по пути девочки без стеснения могли обсуждать события этого вечера.
– Я отлично провела время. А ты? – спросила Джо, устраиваясь поудобнее.
– Да, пока не подвернула ногу. Я понравилась Энни Моффат – это подруга Салли, – и она пригласила меня погостить у нее недельку весной. Надеюсь, мама позволит мне поехать, – отвечала Мег, оживившись при этой мысли. – А что ты делала в нише за шторой?
Джо принялась рассказывать о своих приключениях, и к тому времени, когда она кончила, экипаж подкатил к дому. Рассыпавшись в благодарностях, они попрощались и тихо поднялись по лестнице, надеясь никого не потревожить. Однако, как только дверь их комнаты скрипнула, два сонных, но нетерпеливых голоса закричали:
– Расскажите о танцах! Расскажите!
Проявив то, что Мег назвала «ужасной невоспитанностью», Джо ухитрилась припрятать несколько конфет для младших сестер; скоро, выслушав описание самых волнующих событий вечера, они были удовлетворены.
– У меня такое чувство, словно я элегантная юная леди, которая вернулась домой с танцев в своем экипаже и сидит в пеньюаре у зеркала, а вокруг хлопочет горничная, – сказала Мег, обращаясь к Джо, которая только что привязала ей на ногу компресс и теперь расчесывала ей волосы.
– Я уверена, что мы получаем от танцев ничуть не меньше удовольствия, чем самые элегантные юные леди, несмотря на наши подпаленные волосы, старые платья, испачканные перчатки и тесные туфли, в которых вывихиваем ноги, если у нас хватает глупости их надеть, – заявила Джо, и она была совершенно права.
Глава 4. Ноши пилигримов
– Как трудно снова поднять котомку и зашагать дальше, – вздохнула Мег на следующее утро после танцев. Ее ноша, представлявшая собой четырех избалованных детей, казалась еще тяжелее, чем прежде.
Все остальные тоже были не в духе. У Бесс болела голова, и она лежала на диване, пытаясь утешиться обществом трех котят; Эми злилась, потому что не сделала уроки и не могла найти свои галоши; Джо свистела и роняла все подряд, поднимая невероятный шум; а Ханна смотрела мрачнее тучи, так как поздно ложиться спать было не в ее привычках.
– Второй такой злющей семейки не найдешь! – воскликнула Джо, потеряв терпение, после того как опрокинула чернильницу, разорвала оба шнурка в ботинках и уселась на свою шляпу.
– А ты в ней самая злющая! – отвечала Эми, смывая слезами совершенно неправильный ответ арифметической задачи с грифельной дощечки.
– Бесс, если ты не будешь держать своих гадких кошек в подвале, мне придется их утопить! – с гневом воскликнула Мег, безуспешно пытаясь освободиться от котенка, который вскарабкался ей на спину и пристал там как смола, повиснув вне пределов досягаемости.
Джо смеялась, Мег негодовала, Бесс умоляла, Эми подвывала, так как не могла сообразить, сколько будет девятью двенадцать.
– Девочки, прошу вас, замолчите хоть на минуту! Мне надо отправить это письмо с утренней почтой, а вы отвлекаете меня своей возней! – воскликнула миссис Марч, зачеркивая на листке бумаги уже третье испорченное предложение.
Наступило затишье. Затем в столовую торжественно вошла Ханна, поставила на стол два свежеиспеченных пирожка и так же торжественно удалилась. Для Джо и Мег стало традицией, отправляясь на работу, брать с собой эти пирожки, которые они называли «муфтами». Настоящих муфт у них не было, а выходить из дома в холодную погоду с горячим свертком в руке было очень приятно.
– До свидания, мама. Мы были шайкой мерзавок в это утро, но вечером вернемся домой сущими ангелами. Пошли, Мег! – И Джо зашагала по дорожке, чувствуя, что пилигримы отправляются в путь совсем не так, как следовало бы.
Прежде чем свернуть за угол, они всегда оглядывались на родной дом, потому что мама обычно стояла у окна и с улыбкой махала им рукой.
– Если бы мама потрясла нам вслед кулаком, вместо того чтобы посылать воздушные поцелуи, то поделом бы нам, негодницам, было! – воскликнула Джо, испытывая мрачное удовлетворение от прогулки по снегу на пронизывающем ветру.
– Себя можешь называть как хочешь, но я не «мерзавка» и не «негодница», – отозвалась Мег из глубин шали, в которую она закуталась, словно монахиня, смертельно уставшая от мира.
– Ты недовольна тем, что не можешь окружить себя роскошью. Подожди! Вот стану знаменитой писательницей, и тогда у тебя каждый день будут экипажи, мороженое, туфли на высоких каблуках, букеты и кавалеры для танцев.
– Какая ты смешная, Джо!
– И хорошо, что смешная, а то, если бы я напускала на себя хандру, были бы мы сейчас в премилом виде. Ты тоже не ворчи, а возвращайся домой веселой и будешь умницей.
Джо ободряюще похлопала сестру по плечу, и они расстались.
Когда мистер Марч в попытке помочь неудачливому другу лишился своего состояния, старшие дочери попросили разрешения взяться за какую-нибудь работу, которая обеспечивала бы их содержание. Мег нашла место гувернантки со скромным жалованьем. Она, в отличие от младших сестер, хорошо помнила то время, когда дом был красивым, а жизнь полной удовольствий, и поэтому ей было особенно тяжело. К тому же в доме Кингов она каждый день видела бальные платья и букеты выезжающих в свет старших сестер ее воспитанников, слышала разговоры о театрах, концертах, катаниях на санях. Бедная Мег редко жаловалась, но сознание несправедливости порой вызывало в ее душе ожесточение против всех и каждого, так как она еще не научилась ценить те сокровища, которыми обладала и которым одним под силу сделать жизнь счастливой.
Джо попала в компаньонки к ворчливой и раздражительной тете Марч, которая хромала и нуждалась в постоянной помощи какого-нибудь энергичного человека. Скорее всего, подлинной приманкой для Джо оказалась большая библиотека, которая после смерти дяди Марча была предоставлена в распоряжение пыли и пауков. Стоило тете Марч задремать или заняться очередным гостем, как Джо спешила в это укромное место и, свернувшись калачиком в удобном кресле, пожирала поэзию, романы, исторические книги и описания путешествий, как настоящий книжный червь. Но в тот самый момент, когда она добиралась до самого захватывающего эпизода романа, самого прелестного стиха сонета или самого опасного приключения путешественников, до нее доносился пронзительный старческий голос: «Джо-зе-фи-на!» – и ей приходилось покидать свой рай, чтобы разматывать пряжу, мыть пуделя или часами читать вслух сборники проповедей.
Бесс была слишком робкой, чтобы учиться в школе. Она занималась дома под руководством отца, и даже теперь, когда он ушел на войну, продолжала добросовестно учить уроки. Она была очень хозяйственной и помогала Ханне поддерживать в доме чистоту и порядок. А еще у нее было шесть кукол, которых каждое утро нужно было разбудить, одеть и накормить. Среди них не было ни одной целой или красивой; когда старшие сестры с возрастом переставали поклоняться этим идолам, Бесс принимала отверженных на свое попечение. Одна из них, Джоанна, прежде принадлежала Джо и на исходе своей бурной жизни оказалась в плачевном виде в мешке с лоскутками. Из этой мрачной богадельни бедняжка была спасена Бесс и поступила в ее приют. У куклы не было верхней части головы, поэтому на нее пришлось надеть аккуратную маленькую шапочку, а отсутствие рук и ног скрыть, завернув ее в одеяло. Бесс предоставила этой неизлечимой больной лучшую из кукольных кроваток, приносила ей букетики, читала вслух книжки, часто выносила ее подышать свежим воздухом, спрятав под пальто на груди, и каждый вечер пела ей колыбельные.
Больше всего Бесс огорчало то, что у нее не было хорошего фортепьяно. Но она продолжала терпеливо играть гаммы на дребезжащем старом инструменте, порой роняя слезы на пожелтевшие клавиши, когда из-под ее пальцев раздавался фальшивый звук.
Если бы кто-нибудь спросил Эми, что досаждает ей в жизни больше всего, она, ни минуты не раздумывая, ответила бы: «Мой приплюснутый нос». Никто, кроме нее, не обращал на ее нос внимания, но Эми глубоко переживала отсутствие греческого носа и покрывала целые листы бумаги изображениями прекрасных носов, чтобы утешиться. Она обладала явными способностями к рисованию. Больше всего ей нравилось изображать цветы, придумывать и рисовать фей и иллюстрировать книжки. Она кое-как справлялась с учебой в школе и умудрялась избегать замечаний благодаря образцовому поведению.
Мег была доверенным лицом и наставницей Эми, а Джо играла ту же роль в отношении кроткой Бесс. Старшие девочки были очень привязаны друг к другу, но каждая приняла на себя заботу об одной из младших и опекала ее на свой лад.
– Расскажите что-нибудь интересное! День был такой ужасный; мне до смерти хочется отвлечься, – сказала Мег, когда все четверо уселись за шитье в тот вечер.
– У меня сегодня вышла забавная история с тетей, – начала Джо, которая страстно любила рассказывать. – Я опять читала ей эти бесконечные проповеди и бубнила без всякого выражения. Я так всегда делаю, чтобы она поскорее задремала и можно было почитать какую-нибудь хорошую книжку, пока она спит. Но в этот раз я саму себя чуть не вогнала в сон и зевнула во весь рот, так что она спросила меня, не собираюсь ли уж я проглотить всю книгу целиком. «Жаль, что я не могу покончить с ней таким способом», – сказала я. Она отчитала меня и велела посидеть и подумать о моих прегрешениях, пока она на минуточку «забудется». Но так как ей обычно нужно много времени, чтобы «вспомниться», то я выхватила из кармана «Векфильдского священника» и принялась читать, а одним глазом косила на тетю. Я дошла до того места, где все они свалились в воду, и тут не удержалась и расхохоталась. Тетя проснулась и велела мне немного почитать вслух, чтобы она могла узнать, какое пустое чтиво я предпочитаю поучительным проповедям. Я начала с первой главы и постаралась изобразить героев как можно интереснее, только один раз остановилась в каком-то захватывающем месте и спросила, не без коварства: «Боюсь, вам скучно, мэм; может быть, не стоит читать дальше?» Она взглянула на меня сердито и сказала: «Дочитывайте главу, мисс, и не дерзите».
– Она призналась, что ей понравилось? – спросила Мег.
– Конечно нет! Но, когда я уже уходила домой и забежала назад за перчатками, она сидела над «Векфильдским священником». Какая у нее унылая жизнь! Я ей не завидую, несмотря на все ее деньги. У богатых ничуть не меньше огорчений, чем у бедных, – заключила Джо.
– Твои слова напомнили мне, – сказала Мег, – что у меня тоже есть о чем рассказать. Сегодня у Кингов все были в волнении, и одна из младших девочек сказала, что старший из их братьев сделал что-то ужасное и отец хочет выгнать его из дома. Я слышала, как миссис Кинг плакала, а мистер Кинг кричал, а Грейс и Элен отвернулись, когда столкнулись со мной в коридоре, чтобы я не увидела их заплаканные лица. Я ни о чем, разумеется, не спрашивала, но мне было жаль их, и я была рада, что у меня нет никаких распущенных братьев, которые позорили бы семью гадкими поступками.
– А я думаю, что оказаться опозоренной в школе гораздо мучительнее, чем быть скомпроментированной поступками распущенного брата, – сказала Эми, покачав головой. – Сузи Перкинс пришла сегодня в школу с прелестным колечком из красного сердолика, и я ужасно ей завидовала. А потом она нарисовала на своей дощечке мистера Дэвиса с чудовищным носом и горбом на спине, а изо рта у него выходили слова: «Я все вижу!» И мы все смеялись, но оказалось, что он действительно «все видит». Он взял Сузи за ухо – за ухо! какой ужас! – вывел на помост у классной доски и велел полчаса стоять там с дощечкой в руках на виду у всех. И я больше ей не завидовала, так как чувствовала, что и миллион красивых колечек не мог бы сделать меня счастливой после такого драматического инцидента. – Эми снова взялась за иголку, гордясь тем, что сумела произнести два трудных слова подряд.
– А я сегодня утром видела забавную сценку, – сказала Бесс. – Ханна послала меня в рыбную лавку, а там был в это время мистер Лоренс. Он беседовал с мистером Каттером, хозяином лавки, когда вдруг вошла какая-то бедная женщина с ведром и шваброй. Она спросила мистера Каттера, не позволит ли он ей вымыть полы за кусочек рыбы, потому что у нее нет обеда для детей и она не нашла сегодня никакой другой работы. Мистер Каттер был занят и ответил «нет». Она уже собралась уходить, и вид у нее был голодный и печальный, когда мистер Лоренс подцепил загнутым концом своей трости большую рыбу и подал ей. Она так смешно благодарила его, прижимая к себе скользкую рыбу обеими руками, и желала ему «покойной постели» в небесах.
Отсмеявшись, девочки попросили мать тоже рассказать что-нибудь. Миссис Марч улыбнулась и начала так:
– Жили-были четыре девочки, у которых было достаточно еды и одежды, немало удовольствий и развлечений, добрые друзья и любящие родители, и все же эти девочки не были довольны. – Здесь слушательницы украдкой обменялись взглядами и начали шить прилежнее. – Эти девочки очень хотели быть хорошими и принимали немало похвальных решений, но не слишком твердо их придерживались. Они постоянно говорили: «Вот если бы у нас было это» или «Вот если бы у нас было то», забывая, как много всего уже имеют. Однажды они спросили одну добрую старушку, какое волшебство могло бы сделать их счастливыми, и та ответила им: «Когда вы чувствуете, что недовольны судьбой, вспоминайте о дарованных вам радостях». Девочки последовали ее совету и вскоре с удивлением увидели, что все пошло замечательно. Одна из них обнаружила, что никакие деньги не могут уберечь дома богачей от позора и горя; другая узнала, что хотя она и бедна, но все же гораздо счастливее со своей юностью и здоровьем, чем некая богатая, но раздражительная и немощная старая леди; третья поняла, что хоть и неприятно помогать готовить обед, но еще тяжелее, когда приходится его выпрашивать, а четвертая увидела, что даже сердоликовое кольцо не так ценно, как хорошее поведение. Так что все девочки решили радоваться тем сокровищам, какими уже обладали, и стараться быть достойными их.
– Но, мама, это нечестно! Обратить против нас наши же истории! – воскликнула Мег.
– Мне нравятся такие поучения. Раньше мы их и от папы слышали, – заметила Бесс задумчиво.
– Я жалуюсь меньше других и буду еще более осмотрительной впредь, – сказала Эми с добродетельным видом.
– Нам был нужен этот урок, и мы его не забудем, – добавила Джо.
Глава 5. По-соседски
– Куда ты, Джо? – спросила Мег в один из холодных снежных дней, когда после обеда сестра в резиновых ботах, старом пальто и капоре, с метлой в одной руке и лопатой в другой, громко топая, прошла через переднюю.
– Иду на улицу размяться, – отвечала Джо, задорно сверкнув глазами. – Я не кошка, чтобы дремать у огня.
Мег осталась греть ноги у камина и читать книжку, а Джо принялась энергично расчищать дорожки возле дома. Низкая живая изгородь разделяла владения соседей. С одной стороны от нее стоял старый, потемневший от времени скромный дом Марчей, а по другую каменный особняк с большим каретным сараем, ухоженными газонами, оранжереей и богатыми занавесями в окнах. Однако выглядел этот великолепный дом унылым и безжизненным. Он казался Джо чем-то вроде заколдованного дворца, полного сокровищ, не приносящих никому радости. Она давно мечтала поближе познакомиться с «внуком мистера Лоренса», но в последние недели его совсем не было видно. Джо уже начала бояться, что он уехал, когда однажды высмотрела в одном из окон второго этажа его смуглое лицо. Он печально смотрел в сад Марчей, где Бесс и Эми играли в снежки.
«Этому мальчику одиноко, – сказала себе Джо. – Его дедушка просто не понимает, что полезно для внука, и держит его взаперти. И я непременно когда-нибудь пойду и вмешаюсь в это дело!»
Намерение «пойти и вмешаться» не было забыто, и в этот снежный день Джо решила предпринять первую попытку. Она увидела, как отъехал от дома в экипаже мистер Лоренс, и вышла в сад, чтобы расчистить себе путь к изгороди. Там она остановилась и, окинув взглядом особняк, увидела в окне второго этажа кудрявую черную голову, опущенную на худую руку.
«Это он, – подумала Джо. – Бедняга! Совсем один в такой мрачный день. Брошу-ка я снежок, чтобы он выглянул, и скажу ему доброе слово».
Снежок взлетел к окну – кудрявая голова мгновенно обернулась, печальное лицо оживилось. Джо кивнула, засмеялась и, помахав метлой, закричала:
– Как поживаешь? Болеешь?
Лори открыл окно и прокаркал хрипло, словно ворон:
– Уже лучше, спасибо. Сильно простудился, сидел дома целую неделю.
– Сочувствую. А как развлекаешься?
– Никак. Тоскливо тут, как в могиле.
– Читаешь?
– Немного. Мне не позволяют.
– Тогда позови кого-нибудь в гости.
– Мальчишки вечно поднимают ужасный гвалт, а я все еще чувствую слабость.
– Позови девочку. Девочки обычно тихие, милые и любят играть в сиделок.
– Да я ни одной не знаю.
– Ты знаешь нас, – начала было Джо, но тут же рассмеялась и умолкла.
– В самом деле! Приходи, пожалуйста! – крикнул Лори.
– Я, конечно, не тихая и не милая, но приду, если мама позволит. Сейчас спрошу у нее разрешения.
С этими словами Джо забросила метлу на плечо и зашагала к своему дому.
Мысль о возможности обрести новое общество привела Лори в приятное возбуждение. Он причесал свою взлохмаченную кудрявую голову, надел свежий воротничок и попытался прибрать в комнате.
Наконец послышался громкий звонок, и удивленный слуга объявил о визите молодой леди. Вскоре она, румяная и веселая, появилась в дверях. В одной руке у нее было накрытое блюдо, на другой висели трое котят Бесс.
– Вот и я, – начала она оживленно. – Мама велела передать привет и сказала, что будет рада, если я чем-нибудь смогу помочь тебе. Мег захотела, чтобы я отнесла тебе ее бланманже, оно у нее неплохо получается; а Бесс решила, что ее котята принесут тебе облегчение.
Забавная посылка Бесс оказалась наилучшим средством для завязывания знакомства: посмеявшись над котятами, Лори забыл свою застенчивость и сразу стал общительным.
– Пожалуй, это слишком красиво, чтобы есть, – сказал он с улыбкой, когда Джо открыла блюдо и показала ему бланманже, окруженное гирляндой зеленых листиков и алых цветов любимой герани Эми.
– Ничего особенного, просто у всех были самые дружеские чувства и все хотели это показать… Какая уютная комната! – Джо бросила нежный взгляд на несколько книжек, лежавших поблизости. – Хочешь, почитаю тебе вслух?
– Давай лучше поболтаем, – предложил Лори.
– Я не против. Могу болтать целыми днями. Бесс говорит, что я не знаю, когда замолчать.
– Бесс – это та румяная, которая все время дома? – с любопытством спросил Лори. – Красивая – Мег, а кудрявая – Эми; да?
– Как ты узнал?
Лори покраснел, но ответил совершенно честно:
– Я часто сижу здесь наверху в одиночестве и слышу, как вы зовете друг друга. А иногда вы забываете опустить шторы в окне, где растут цветы, и, когда лампы зажжены, словно смотришь на картину: камин и все вы вокруг стола с вашей мамой. Понимаешь, у меня нет мамы.
Унылый взгляд его черных глаз проник прямо в отзывчивое сердце Джо.
– Мы больше не будем занавешивать это окно. Можешь смотреть сколько хочешь. Только лучше бы ты пришел к нам в гости. Как ты думаешь, твой дедушка отпустит тебя?
– Думаю, что да, если твоя мама попросит его об этом.
– Тебе надо ходить всюду, куда тебя приглашают. Ничего, что ты застенчивый. Это пройдет, когда ты начнешь ходить в гости.
Лори снова покраснел, но не обиделся.
– Тебе нравится школа, где ты учишься? – спросил он, меняя тему разговора.
